Только очень жди

      Следующие две недели ознаменовались подготовкой к приему османской дипломатической миссии. Новости о ней быстро просочились за пределы королевского дворца и разлетелись по округе, завладевая мыслями и умами горожан. По светским салонам бродили самые разнообразные слухи, подкрепленные «сведениями» от близких ко двору людей; на рынках шептались торговки, на всякий случай постепенно повышая цены, и даже в придорожных тавернах находились любители поспорить за кружкой дешевого пива. Повышенному вниманию способствовало одно странное и тревожное обстоятельство: правители Османской империи обычно не удостаивали визитами соседние страны, предпочитая проводить переговоры на своей территории. Послы направлялись только в исключительных случаях, и предстоящая встреча казалась особенно важной. Кто-то видел в ней благоволение султана и надежду на мирную торговлю, кто-то ожидал подвоха и предательства, но лишь некоторые догадывались об истинной цели. Догадывались, но не решались поверить в свою догадку.       Погожим апрельским днем, когда свежая городская зелень беззаботно нежилась в солнечных лучах, по городу прокатилась незримая волна. Бухарест заволновался как растревоженный улей. Нарядные жители высыпали на улицу, высунулись из окон и даже залезли на покатые крыши домов, чтобы своими глазами видеть торжественный кортеж, который проезжал по улицам столицы. Две кареты, запряженные прекрасными арабскими лошадьми, пронеслись по широкому проспекту в направлении королевской резиденции. Следом скакала верховая свита, с ног до головы закутанная в белоснежные одеяния, из-под которых виднелись широкие мечи в золоченых ножнах; замыкал процессию румынский отряд.       Остановившись на дворцовой площади, солдаты спешились и рассредоточились, очищая пространство от праздных зевак и позволяя турецким сановникам спокойно выйти из экипажей. Первым на каменную мостовую сошел высокий темноволосый мужчина в золотистой парче. Широкий пояс перетягивал халат по талии, подчеркивая стать и величие гостя. Затейливо повязанная чалма с драгоценной брошью охватывала гордо вскинутую голову; тонкие усы и короткая борода обрамляли лицо, придавая выражению оттенок легкого презрения. Однако взгляд полуприкрытых глаз казался вежливым и приветливым.       Обернувшись к карете, мужчина протянул руку даме в светлых просторных одеждах, легкой дымкой обволакивающих ее фигуру. Полупрозрачная вуаль покрывала волосы женщины, не позволяя толком ее разглядеть. Покорно склонив голову, она приняла предложенную руку и оперлась на нее. Один за другим покидали кареты и остальные послы — всего приезжих оказалось шестеро.       На ступенях парадного входа иностранную делегацию встречал губернатор столицы в окружении придворных чинов. Обменявшись с послами приветственными фразами, он повел процессию во дворец. Преодолев короткий путь по широким коридорам, делегация добралась до тронного зала, где удостоилась чести предстать перед королем Константином. Охрану, состоящую из воинов янычар, разоружили и оставили в приемном покое.       Государь Румынии восседал на высоком троне с резной позолоченной спинкой. Под ногами небрежно распласталась шкура трансильванского волка. Старинный царский наряд, отороченный соболем, ладно сидел на плечах правителя, золотая перевязь с кистями перетягивала грудь. Небрежно прислонилась к бедру шпага с рубиновым эфесом — личное оружие Константина. Шелковый шнурок соединял гарду с ножнами — король даже не думал использовать шпагу, надев ее ради соблюдения этикета. Однако семь вооруженных стражников, в молчании вытянувшихся за троном, и без того надежно охраняли владыку. Придворные советники, главные министры и ведущие дипломаты, среди которых находился и Владислав Дракула, почтительной и почетной свитой расположились вокруг престола.       Обведя взглядом тронную комнату, посол Амир аль Фарид ибн Джафар медленно поклонился, прижав правую ладонь к груди. Король сдержанно кивнул в знак уважения. Приятный бархатный баритон поплыл по залу, показавшемуся вдруг необыкновенно просторным от наступившей тишины. Мужскому голосу вторил нежный женский, переводя переливчатую турецкую речь без малейшего акцента.       — От имени пославшего меня великого султана Ахмед-хана, предводителя правоверных и властителя многих земель, приветствую тебя, король Константин, да продлит Всевышний дни твоего благоденствия…       Женщина, ранее представленная как Селин, оказалась переводчицей. Она откинула вуаль и открыла миловидное лицо с пронзительными голубыми глазами, необычно выделявшимися в облике восточной посланницы.       — …визитом дружбы и доверия, которое питает господин мой, великий султан Ахмед-хан, к румынскому народу и его славному монарху…       Пока присутствующие внимали торжественной речи, Дракула внимательно рассматривал послов, отмечая про себя особенности каждого. Амир аль Фарид вызывал много вопросов, но работать с ним предстояло другим дипломатам, поэтому основное внимание граф сосредоточил на переводчице. Мешковатая одежда, плавные движения и общая скромность девушки надежно охраняли ее от придирчивых взглядов, не позволяя определить характер и степень опасности. «Красивая восточная мышка, которая сильно не наследит, — предположил граф. — Но это только на первый взгляд». Он прекрасно понимал, насколько ошибочно бывает первое впечатление, а невинная внешность порой скрывает за собой такие омуты, в которых тонут даже сказочные черти. Поэтому терпеливо ждал второй, более неофициальной части встречи, которая должна была расставить все по своим местам.       — …порой складывались непростые отношения. Однако в памяти нашей живы и времена сотрудничества. Сердца наши хранят благодарность румынским мастерам, воспитавшим верного последователя Урбана. Его орудие, пробив врата Константинополя, навеки прославило великих учителей…       Тень омрачила лицо Константина, и он сдвинул брови. Королевское окружение заволновалось, послышался тихий ропот. Под внешними комплиментами скрывался намек на спорную, пожалуй, даже позорную страницу в истории Румынии. Более двух веков назад венгерский оружейник, живший и обучавшийся ремеслу на румынской земле, отлил огромную пушку, сыгравшую важную роль в падении Константинополя. Старинный город, оплот православия и последняя цитадель Византийской империи оказался в руках османских завоевателей отчасти благодаря инженерному мастерству братьев по христианской вере.       Выдержав паузу, чтобы произведенное впечатление закрепилось в сознании румынских подданных, посол Амир закончил речь:       — Посему питаю надежду, что слова мои обретут понимание, обратятся в дела и приведут к выгодным союзам, как торговым, так и военным. Да одарит вас Всевышний, благословит славный народ и мудрого правителя его, Константина, да пребудет правление его в величии и славе многие годы!       Посол поклонился второй раз и не спеша проследовал к трону, где остановился на почтительном расстоянии, передавая королю личное письмо Ахмеда III. Следом поднесли дары от султана, среди которых оказалось несколько золотых блюд, расписанных кружевной арабской вязью, и выточенная из слоновой кости драгоценная шкатулка. Последним подарком выступил племенной жеребец, отправленный в королевские конюшни и ожидавший там нового хозяина. Константин пожаловал послам ответные подношения, наградил их слуг и свиту. После чего слово взял глава румынского дипломатического корпуса — граф Варгош, пригласив турецких коллег в кабинет переговоров.       В просторном рабочем кабинете османских и румынских сановников поименно представили друг другу. Напряжение, возникшее после провокационной речи Амира аль Фарида, постепенно рассеялось, и дипломаты втянулись в работу, обсуждая первостепенные и главные вопросы, которые предстояло решить во время присутствия турецкой миссии. Обменявшись взглядами с главным послом, девушка-переводчица пожаловалась на духоту и сняла с себя верхнее одеяние, скинула вуаль. Недавняя мышка преобразилась в принцессу. Под светлой накидкой открылось красное бархатное платье, мягкими складками обтекая фигуру, подчеркивая ее женственные изгибы. Свободный покрой одежды почти нарушал придворный этикет румынского двора, но, разумеется, никто и слова не сказал бы очаровательной турчанке. Впрочем, назвать ее турчанкой было довольно сложно: округлое лицо сочетало в себе как восточные, так и европейские черты, соединявшиеся в необычайно яркую красоту. Светлая кожа оттенялась черными как смоль волосами, заплетенными в мудреную прическу и крупными волнами спускавшимися к талии. Лазурные миндалевидные глаза обрамляли густые ресницы, а полные коралловые губы слегка приоткрывала нежная улыбка. Неудивительно, что взоры всех присутствующих мужчин оказались прикованы к девушке.       Заметив это, посол Амир усмехнулся — он прекрасно знал об эффекте, производимом помощницей. Что творилось в голове османского дипломата, никто не ведал, но он невозмутимо вернулся к обсуждению, предоставив Селин полную свободу. Рядом как-то незаметно появился второй переводчик — невысокий непримечательный араб, который и принял на себя бремя по облегчению общения. Селин же немедленно завладела вниманием не обремененных на тот момент переговорами министров. Рабочая обстановка не располагала к долгим диалогам, но каждый, кто проходил мимо, старался засвидетельствовать ей свое почтение и ввернуть пару комплиментов. Она ласково всем отвечала, по-восточному склоняя голову в знак признательности. Выслушивая очередного кавалера, девушка рассеянно повела взглядом и неожиданно встретилась глазами с Дракулой. Равнодушие сменилось неподдельным и нескрываемым интересом, она кокетливо улыбнулась. Граф давно отказался от первоначального впечатления, с тревогой наблюдая за преображением переводчицы и тем магическим влиянием, которое она оказывала на мужчин. «Хороша, — обеспокоенно подумал он, — с ней будет непросто».       Проигнорировать столь откровенный взгляд было нельзя, и дипломат ответил улыбкой, дольше положенного удерживая зрительный контакт. Дождавшись, когда девушка ненадолго останется одна, он подошел к ней, галантно поклонился и поцеловал руку.       — Госпожа Селин… сложно подобрать слова, чтобы выразить восхищение вами. Обычно дипломатическое общество целиком состоит из мужчин, но в этот раз нам невероятно повезло. Великий султан преподнес чудесный подарок, присылая такую красоту! Я безумно рад приветствовать вас на румынской земле, — граф не сводил с собеседницы восторженных глаз.       Девушка засмеялась и, не вынимая руки из ладони графа, ответила:       — Благодарю вас. Моя мать — австрийка с румынскими корнями, поэтому мое образование немного отличается от привычного и позволяет занимать небольшой пост при дворе султана. К тому же, мне давно хотелось посетить вашу страну и почтить родину моих далеких предков.       — Вот как? — удивился граф. — В таком случае осмелюсь предложить свои услуги и свое скромное общество. Если захотите прогуляться по Бухаресту, с удовольствием покажу вам наши достопримечательности.       — Весьма заманчивое предложение, — задумалась она, — надеюсь, у меня будет возможность им воспользоваться!       Вскоре собеседников прервал дворецкий, объявивший приглашение на королевскую трапезу, которую Константин радушно предложил разделить с послами, уставшими и проголодавшимися после долгого пути.