Только очень жди

      Солнце клонилось к закату, разрезая пласты неба на тонкие прозрачные полоски. Вдоль горизонта кровавыми нитями протянулись лучи, медленно погасая и растворяясь в опускавшихся сумерках. Алые тени отражались от металла лошадиных сбруй и ложились на лица всадников, широкой рысью скачущих вдоль рядов армейских палаток. Мирча Милош, недавно назначенный начальником штаба, сопровождал главнокомандующего к шатру короля.       — С какой целью прибыл парламентер? — Дракула подгонял коня, слегка притомившегося после длинной горной дороги. Множество предположений роились в его голове, одно мрачнее другого. «Стоило оставить лагерь всего на пару дней, — подумалось ему, — как непременно что-то случилось!»       — Он просил возможности переговорить с государем для передачи важного послания от султана. Комендант лагеря дал разрешение пропустить его.       — Посланника обыскали?       — Оружия при нем не оказалось, но он вез деревянный ларец, запечатанный личной печатью Ахмеда.       — Что в нем?       — Не могу знать, за обыск отвечал комендант.       — Как чувствует себя Его Величество?       — Плохо… Спустя час после беседы с посланником он слег и больше не поднимался. Королевский врач опасается, что с ним мог случиться удар.       Внимательно посмотрев на генерала, Дракула на мгновение задумался, а потом ударил лошадь по бокам, высылая в галоп. Животное рвануло вперед, огибая растянутые навесы и проносясь между солдатами, поспешно разбегавшимися с его пути. Возле полевых покоев короля Константина граф бросил поводья и спрыгнул с седла. Перед опущенным пологом палатки вытянулись охранники, встретившие генерал-аншефа дружным приветствием:       — Здравия желаем, ваше высокопревосходительство!       Не обременяя себя докладом, Дракула отвел в сторону плотную брезентовую ткань и перешагнул порог.       Наполнявшая шатер тишина приняла его в свои неприветливые объятия, оплетая паутиной тревожности, протянутой в спертом и слегка влажном воздухе помещения. В нос ударил сладковатый запах, в котором отчетливо сквозили нотки спирта, лекарственных трав и чего-то еще, показавшегося неуловимо знакомым. Своды и очертания стен терялись во мраке, который едва рассеивала одинокая свеча, тоскливо пристроившаяся у изголовья постели. Лейб-медик короля, склонившийся над ней, обернулся на звук шагов.       — Его Величество ожидал вас и желает поговорить наедине, — кивнув главнокомандующему, он поднялся и направился к выходу. Проходя мимо, опустил глаза и едва заметно покачал головой, будто бы говоря — надежды нет…       Граф проводил его долгим взглядом, после чего приблизился к постели Константина. Румынский государь лежал на подушках, заботливо поддерживающих шею и голову. Прерывистое дыхание приподнимало его грудь, облаченную в просторную белую рубашку, руки вытянулись вдоль неподвижного тела. Бледный лоб покрывали бисеринки пота, а ввалившиеся блестящие глаза говорили о возможной лихорадке. Похудевшие щеки обтягивали острые скулы, глубокие складки собрались над переносицей. Лицо, которое Дракула давно знал, показалось чужим и незнакомым.       — Вот и вы, мой друг, — слабо проговорил король и попытался улыбнуться. Губы задрожали и неловко скривились.       — Мне доложили о вашей болезни, — произнес граф, с беспокойством подмечая все больше признаков неутешительного недуга. — Что с вами, мой государь?       — Какие странные подарки порой преподносит нам судьба, — Константин прикрыл глаза, словно обращаясь к самому себе. — Пребывая в уверенности, что отразил сокрушительный взмах меча, ты пропускаешь момент, когда она достает отравленный клинок. Мне думалось, что отступление в горы обеспечит нам относительную безопасность, но все предусмотреть я не сумел. Вы были правы, Влад, а я вас не послушал. И теперь расплата за ошибки настигла меня. Возле кровати стоит ларец, который передал мне османский султан. Прошу вас, откройте его.       Вопросительно взглянув на государя, Дракула без лишних слов подчинился его приказанию.       Позолоченную деревянную шкатулку со всех сторон покрывала затейливая арабская вязь. Выпуклые узоры составляли слова и, возможно, даже фразы, но не это сейчас заботило графа. Замок тихо щелкнул под пальцами, и крышка откинулась, окатив королевского фаворита густым запахом тлена. В одно мгновение он понял все, внутренне холодея от осознания неотвратимой и непоправимой трагедии. На бархатной подкладке, насквозь пропитанной кровью, покоилась голова мужчины. Спекшиеся в крови волосы облепляли восковой лоб, помутневшие глаза были широко распахнуты, рот растянула предсмертная гримаса. Несмотря на изменения смерти, граф с первого взгляда узнал молодого принца.       — О страшном подарке знает только моя охрана. Мне не хотелось поднимать смуту в ваше отсутствие, — подал голос король.       — Мой государь… — произнес Дракула и осекся, силясь подобрать нужные слова и не находя их. Сожаление, сочувствие и опасение за возможные последствия сплелись в единый клубок, разом передавивший горло.       — Мы ведем войну, во время которой неизбежны потери, — размеренно продолжал Константин. — Я не исключал гибели сына, равно как и своей собственной, но не предполагал, что это будет так больно. Надеялся, что он переживет меня, что примет престол, хотел воспитать из него настоящего воина. Злой рок распорядился иначе… Больше наследников у меня нет, а срок моей собственной жизни неминуемо подходит к концу.       — Не говорите так! — попытался возразить Дракула, бережно закрывая ларец, но государь перебил его.       — Молчите. Пустые утешения сейчас ни к чему. Вместе со шкатулкой султан передал письмо, в котором требует полной и безоговорочной капитуляции. Оно лежит на моем столе, возьмите его и прочитайте позже. Вам решать, какой переслать ответ, но знайте: я против его предложения.       — Об этом не может быть и речи, — мрачно ответил граф и нахмурился. — Армия подготовлена и ожидает приказаний, мы отомстим османам за смерть принца.       — Вы отомстите, — поправил его король и повел правой ладонью, подзывая к себе. — Отныне судьба Румынии в ваших руках.       Граф вернулся к постели государя и опустился перед ней на колени.       — Ваше Величество, не поддавайтесь отчаянию, — мягко, но уверенно проговорил он. — Война не проиграна, мы имеем все шансы обратить ситуацию. Окончательная победа будет за нами, и однажды вы примете лавры победителя!       — Жизнь прекрасна, мой друг, когда есть ради чего бороться, — король посмотрел на фаворита с почти отеческой нежностью. — Вы молоды, у вас все впереди, а мой путь окончен. Смерть стоит за плечами, и я скорблю от того, что она пришла так внезапно. Простите, что оставляю вас в таком положении… Мой сын отдал жизнь за свое отечество, и вскоре я последую за ним. Врач, который осматривал меня, промолчал, — он горько усмехнулся, — но я умею читать в молчании. Влад… подайте мне воды.       Граф наполнил чашу из высокого глиняного кувшина, стоявшего тут же, на столике. Передавая ее государю, он поразился тому, как холодны его пальцы.       Напившись, Константин продолжил:       — Возле постели висит моя шпага — старинное оружие румынских королей, и я прошу вас принять ее. Давно наблюдая за вами, я оценивал решения и действия: вы истинный лидер и достойный дворянин. Вы единственный, кому я могу доверить свое бремя.       На одном из деревянных брусьев, подпирающих своды палатки, размещался небольшой арсенал румынского монарха: легкий длинный меч, пара кинжалов с гравированными рукоятками и шпага в золоченых ножнах, по эфесу которой рассыпались крупные и мелкие рубины. Под настойчивым взглядом повелителя Дракула снял ее и взял в руки.       — Прошу вас, не торопитесь…       — Поклянитесь мне, Влад, что закончите дело, начатое мною. Сохраните свободу румынскому народу и освободите земли, захваченные врагом.       — Клянусь своей жизнью, — глухо ответил Дракула, окончательно смиряясь с неизбежным. — Румыния не потерпит поражения, пока последний из моих солдат может держать в руках клинок! — он наклонился над ложем короля, почтительно и покорно целуя ему руку.       — Благодарю вас, мой друг… — государь обессиленно откинулся на подушки. — Теперь ступайте, мне нужно отдохнуть.       Надев шпагу, Дракула в молчании покинул королевский шатер. Столпившиеся возле входа генералы, оповещенные о прибытии главнокомандующего, устремили на него вопросительные взгляды, но, увидев на поясе рубиновый клинок, расступились, ни о чем не спрашивая. Лейб-медик обменялся с ним кивком головы и вернулся обратно в палатку. Мирча Милош, подавив тяжелый вздох, последовал за своим командиром.       Приказав привести коменданта лагеря, граф долго допрашивал его, после чего распорядился повесить на обозрение всех солдат. Посланника султана обезглавили и привязали к лошади, погнав ее прочь до самого расположения османских войск.       Ранним утром следующего дня графа вновь вызвали к королю. Константин переживал последнюю агонию. Он с трудом выговаривал слова, но все еще оставался в сознании, полностью понимая, что происходит вокруг него. В присутствии лейб-медика, полкового священника и генералов штаба он произнес, обращаясь к Владу Дракуле:       — Вверяю вам Румынию как своему преемнику.       Спустя полчаса его не стало.       Проверив пульс на безвольно опущенной руке монарха и приложив зеркало к его губам, врач с печалью в голосе объявил о наступлении смерти. После чего все присутствующие преклонили колено перед главнокомандующим, присягая в верности и признавая его неоспоримое право на верховную власть.       — Король умер, — сказал лейб-медик, бережным жестом закрывая глаза усопшего.       «Да здравствует король!» — пронеслось в голове Дракулы. Но эта мысль не принесла ему ни покоя, ни радости.