Только очень жди

      Ночная атака, предпринятая Владом Дракулой, отчаянная и самоубийственно-смелая, имела ошеломительный успех, полностью оправдывая риски, которым подвергались рядовые воины и сам командир. Из семитысячного отряда не вернулась лишь пара сотен, некоторые были ранены, но по большей части довольно легко. В то время как резня в османском лагере продолжалась и после того, как его покинул последний румынский солдат. Дезориентированные и растерянные янычары не сразу разобрались в том, что продолжают погибать от рук своих соплеменников. Множество жизней унесли пожары, паника и беспорядочное сопротивление. На румынском военном совете, спешно собранном на следующее утро, представили доклады о вероятных вражеских потерях: от десяти до пятнадцати тысяч, не считая лошадей и раненых. Все солдаты и офицеры, принимавшие участие в ночном набеге, были награждены и пожалованы отличительными знаками, а грудь генерала Капоши украсил очередной орден, на сей раз действительно заслуженный в ответственном боевом маневре.       Ближе к вечеру посыпались донесения от лазутчиков, оставленных наблюдать за передвижениями неприятеля. Стан османских войск ощетинился вооруженной охраной, все подходы и тропы патрулировались верховыми группами, а с северной стороны росли и росли бесчисленные курганы, под которыми хоронили погибших в ночном сражении.       В расположении румынской армии царила праздничная и победно-воодушевленная атмосфера. Солдаты, возвратившиеся после вылазки, прославлялись как герои, в десятый и двадцатый раз пересказывая товарищам все подробности, не скупясь на детали и красочные описания. Всеобщее ликование, выкрики, смех и крепкие слова в адрес султана кочевали от палатки к палатке, повисали над кострами и рассыпались по глади обмелевшего озера. Главнокомандующий, вызвав Мирчу Милоша, весь день провел с ним за обсуждением дальнейших действий. Обложившись картами и свежими донесениями, два генерала продумывали варианты развития событий, стараясь просчитать плюсы и минусы каждого направления. Последние недели командующий королевской кавалерией особенно зарекомендовал себя, выступая, по сути, правой рукой Дракулы. Граф часто советовался с ним, не собирая остальных членов штаба: временами они утомляли его пустыми пересудами или преувеличенной осторожностью. Не все из них сумели привыкнуть к боевой обстановке после спокойствия и безопасности столичных казарм.       Не заполучив главного трофея — жизни Ахмеда III — вылазка, тем не менее, показала решимость и сплоченность румынских сил, а также выявила слабые места османского командования: малое количество наблюдателей и плохую координацию вследствие самоуверенности султана. Теперь следовало ожидать ответных действий. Дракула не сомневался, что горделивый восточный властитель не оставит без наказания столь дерзкую выходку противника, тем самым позволив разыграть очередную позицию в пределах Карпатских гор. Однако главнокомандующий ошибался.       — Ваше сиятельство, срочное донесение! — взволнованный Милош ворвался в палатку генерал-аншефа ранним утром, когда тот умывался. Почтительный и собранный офицер никогда не позволял подобных вольностей, но ситуация, видимо, совершенно вышла из-под контроля: взъерошенный, в криво застегнутой рубашке и наспех наброшенном мундире, он, очевидно, сам недавно проснулся и был застигнут неведомыми новостями.       — Что случилось? — Дракула застыл с полотенцем в руках, в его голове пронеслись самые разнообразные предположения, сменяя друг друга с головокружительной скоростью. Молодой адъютант с округлившимися от страха глазами, стоявший рядом и прислуживавший командиру, неловко дернулся и уронил бритвенный прибор.       — Вы сами должны это услышать… — генерал откинул полог палатки, приглашая главнокомандующего немедленно последовать за ним.       В просторном шатре главного штаба собрались остальные офицеры. Обер-секретарь, также разбуженный ни свет ни заря, размеренно, но с волнением в голосе зачитал сообщение, доставленное гонцом с передового наблюдательного поста. Османский султан сворачивал лагерь, первые полки уже снялись с места и направились в южном направлении. Вспыхнула дискуссия: было непонятно, неприятель действительно решил отступить или запланировал обманный маневр. Дракула опустился на стул, раз за разом перечитывая привезенный документ.       — Господа генералы, — негромко произнес он, поднимая правую ладонь. Пререкания разом стихли, офицеры повернулись к командиру в ожидании вердикта, — в течение суток необходимо произвести смотр полков и подготовить их для наступления. Если ситуация не поменяется, завтра утром нам следует выступить.       Опасения относительно обманной тактики не подтвердились. Впечатлился ли великий султан ночным нашествием или окончательно понял, что покорение Румынского королевства провалилось, но засад и заградительных отрядов он оставлять не стал. Бросая обозы и тяжелораненых, османская армия продолжала отступать, практически не останавливаясь вплоть до самой ленты Дуная. Румынские войска двигались следом, не нагоняя и не напрашиваясь на масштабные сражения. Хотя воодушевленные солдаты и рвались отомстить за павших товарищей, Дракула не спешил вершить правосудие ценой лишних смертей. Отставшие группы янычар методично уничтожались, но основной массе войск позволили подойти к границе и благополучно переправиться через реку. Оставив половину военных резервов охранять приграничную территорию, главнокомандующий в сопровождении генералов и остальной армии вернулся в опустошенный Бухарест. Временно расположившись в королевском дворце, он вновь озаботился поиском союзников. Однако написанные письма так и не были отосланы: на третий день в румынскую столицу прибыл посланник российского государя.       — Его Императорское Величество, Петр Алексеевич, всей душой радея за брата своего Константина, велит кланяться ему и сообщить, что просимая военная помощь в составе полков кавалерии и пехотинцев уже в пути и будет в Бухаресте не далее как к середине следующего месяца.       Посланника благосклонно приняли, наградили и отправили отдыхать, а генеральный штаб известили о скором прибытии подкрепления. Отклонив первую просьбу о военном союзе, император Петр поддержал повторное предложение. Вовлеченная в Северную войну Россия не хотела распылять силы, но, когда ситуация стала критической, решила действовать. С падением Румынского королевства русским грозила война на два фронта. Ахмед-хан наверняка воспользовался бы предоставленным шансом и ударил по отвлеченной иным противостоянием державе. Поддержать христианских соседей следовало в самое ближайшее время. Вероятно, известие о русской помощи дошло и до Высокой Порты — как бы там ни было, она поумерила аппетиты, больше не пытаясь посягать на румынские земли.       Дождавшись новых союзников, Дракула перегруппировал полки и организовал надежную оборону южных рубежей. После подписания всех бумаг и принятия докладов румынских и российских лазутчиков стало ясно: война окончена. Вместе с закреплением позиций следовало заняться восстановлением страны.       Местные жители постепенно покидали просторы Трансильвании, возвращаясь в родные деревни, разрушенные войной и проходившими через них османскими войсками. Работы предстояло много, но надежда на будущее и радостное освобождение от вражеского гнета жили в сердце каждого крестьянина и горожанина. На месте былых пепелищ возводились дома и церкви, строились загоны для скота, спешно готовились к осенней посевной. Направив часть королевской казны на нужды деревни, главнокомандующий распорядился никому не отказывать в помощи: необходимо было предупредить голод, как можно скорее вернувшись к мирному существованию. Ополчение распустили, ремесленники вновь открывали мастерские, а покинувшая страну аристократия, окрыленная новостями, собиралась на родину. В Бухаресте организовали регентское управление под началом Владислава Дракулы — на данный момент единственного законного правителя, назначенного покойным королем. Дальнейшую судьбу румынского престола надлежало решить боярскому совету, члены которого также постепенно собирались, съезжаясь из дальних областей королевства и соседних государств.       К началу первого осеннего месяца мирная жизнь, изрядно потрепанная пережитыми событиями и противостоянием с Османской империей, практически вошла в прежнее русло.