me before you

Двухколёсый велосипед Джеммы лежал, перевёрнутый, на дорожке. Закрывая за собой калитку, я затащил его под крыльцо и открыл дверь. Тёплый воздух ударил меня своим потоком, словно подушка безопасности, – мама не выносит холода и держит отопление включенным круглый год. Папа вечно распахивает окна и ноет, что она доведёт нас до разорения. Он говорит, что наши счета за отопление больше, чем ВВП маленькой африканской страны. - Это ты? - Ага, это я, Гарри, – я повесил куртку на колышек, среди других курток. Я заглянул в гостиную. Папа лежал лицом вниз на диване, засунув руку глубоко под подушки. Джемма сидела на корточках и пристально наблюдала за ним. - Ого! Монета в два фунта! - Я поднял глаза, заслышав знакомый скрип гладильной доски. Моя мать не знает ни минуты покоя. Это дело чести. Как-то раз она стояла на приставной лестнице и красила окна, время от времени останавливаясь, чтобы помахать нам рукой, пока мы ели жаркое на ужин. – Ночная смена, пап? – Ага. Уже половина пятого. – Вообще-то, половина четвёртого, – посмотрев на часы, сказал я. Он вытащил руку из-под подушек и бросил недоверчивый взгляд на часы: – Тогда почему ты вернулся так рано? Я неопределённо покачал головой, как будто не вполне понял вопрос, и прошёл на кухню. Дедушка сидел в кресле у окна, изучая судоку. Патронажная сестра сказала, что это полезно для концентрации, помогает сосредоточиться после инсультов. Похоже, никто, кроме меня, не замечал, что он просто заполняет квадратики первыми попавшимися цифрами. – Привет, дедуля. Он поднял взгляд и улыбнулся. – Чашечку чая? Он покачал головой и приоткрыл рот. – Чего-нибудь холодненького? Он кивнул. Я открыл дверцу холодильника. – Яблочного сока нет, – я припомнил, что яблочный сок слишком дорогой. – Как насчет "Райбины"? Он покачал головой. – Воды? Он кивнул и пробормотал нечто отдалённо похожее на «спасибо», когда я протянул ему стакан. Мать вошла в комнату с большой корзиной аккуратно сложенного белья. – Это твоё? – помахала она парой носков. – Джеммы, вообще-то. – Я так и думала. Странный цвет. Похоже, на них полиняла папина фиолетовая пижама. Ты рано вернулся. Куда-нибудь собираешься? – Нет, – я налил в стакан воды из-под крана и выпил. – Патрик зайдёт вечером? Он недавно звонил. Ты отключил сотовый телефон? – Не-а. – Он сказал, что собирается забронировать вам гостиницу. Папа, хочешь чашечку чая? Неужели Гарри тебе не предложил? Мама включила чайник и посмотрела на меня. Возможно, наконец, заметила, что я молчу. – У тебя всё хорошо, милый? Ты ужасно бледный. Она протянула руку и пощупала мой лоб, как будто мне было не двадцать шесть, а намного меньше. – Вряд ли мы куда-то поедем. Мамина рука замерла. Из её глаз брызнули рентгеновские лучи, так бывало с самого моего детства. – У вас с Патом проблемы? – Мама, я… – Я вовсе не лезу в ваши дела. Просто вы вместе уже очень давно. Вполне естественно, что время от времени у вас возникают трения. В смысле, мы с твоим отцом… – Я потерял работу, – мой голос повис в пустоте. Слова пылали в маленькой комнате ещё долго после того, как растаяли звуки. – Что? – Джон закрывает кафе. С завтрашнего дня, – я протянул руку с чуть влажным конвертом, который в шоке сжимал всю дорогу домой. Все сто восемьдесят шагов от автобусной остановки. – Он заплатил мне за три месяца вперёд.