Карманное солнце

Альбус Поттер ─ пианист. Это официальность, сосредоточенность, не забудем сказать про длинные ловкие пальцы. Он строго следует нотам, не импровизируя, не добавляя ничего от себя. Ал учится на Рейвенкло, вечно застёгнут на все пуговицы и чудовищно зануден. По крайней мере, так кажется Скорпиусу, хотя он ни разу с ним не разговаривал. Собственно, зачем и о чём разговаривать? И так всё понятно. Хотя на самом деле никому не было понятно, откуда у звёздных родителей такой совершенно незвёздный сын. Тедди Люпин шутил, что это всё пагубное потустороннее влияние имени Северус, Джеймс Поттер говорил, что брат прилетел с другой планеты, Лили и Роуз не говорили ничего, только синхронно пожимали плечами, Хьюго и Фред добавляли, что они всё равно любят Ала. Мешковатые футболки, рваные джинсы, палочки по карманам или за ушами ─ вот это Скорпиус Малфой. И руки у него обычные. Он ударник, хаффлпаффец и совершеннейший раздолбай, что не мешает мистеру и миссис Малфой бесконечно любить его и не высказывать своего мнения по поводу общения с Поттерами и Уизли всех мастей. Как-то так вышло, что он стал им вместо Альбуса. Тот был в башне, в своих книжках, бесконечных котлах, колбах и мелко нарезанной разнокалиберной дряни. А дома ─ у фортепиано, блаженно закрыв глаза, наигрывал партии часами. По памяти. У него не было ничего общего со всей остальной семьёй ─ рыже-каштановой, как осенние листья, солнечной, веснушчатой и озорной. Мама, ласково трепя его по чёрным волосам, как-то сказала, что он вылитый дядя Перси, на что Ал только сверкнул недовольным взглядом из-под прямоугольных очков. Дядя Перси не был музыкантом, он был просто сухим и скучным, как старый пустой пергамент. Альбус Северус резок в суждениях, а потому предпочитал их не высказывать вслух. Он весь осторожный, вроде безразличный и расслабленный даже, но стоит приглядеться ─ он наблюдает, собран, напряжён. Эти непонятные повадки, будто его травили всю жизнь, делали его другим. Внимательный изучающий взгляд и природная холодность не давали Джеймсу хлопнуть брата по плечу и отпустить какую-нибудь крайне глупую, но забавную шутку, как он мог запросто сделать это с Фредом, Хьюго, с любым из их семьи. Только не с младшим братом. Он не душа компании, как сам Джеймс, не приятный улыбчивый парень, как Хьюго и Фред, не смешной фокусник, как Люпин, даже не задиристая девчонка, как Роуз и Лили. Ал отдельно, все остальные отдельно. На семейных сборищах он ровным тоном поддерживал беседу, но чаще сидел где-нибудь в углу дивана с книжкой или развлекал публику игрой на пианино. Хотя его конечно любили. Называли в шутку «мой ненормальный младший брат», «пришелец» и «вон тот мальчик с Рейвенкло, у него ещё нос папин», были бы счастливы, если бы он был в их шумной компании, но в принципе любили и так. И на редкость удачно в разгильдяйскую команду Уизли-Поттеров влился Скорпиус Малфой ─ ироничный, открытый и дружелюбный. Он сначала думал, что младший Поттер его возненавидит, если будет постоянно видеть со своей семьёй, в своём доме, на своём, в общем-то, месте. Но тот скользил по нему равнодушным взглядом, здоровался и занимался своими делами. Когда Скорпиус был на четвёртом курсе, они попытались собрать рок-группу: Скорпиус на ударных, девчонки на ритм-гитарах, Джеймс на басу. Было бы идеально взять Альбуса-клавишника, но он играет только по нотам и только классику, так что с этой мечтой пришлось сразу проститься. Они играли весь учебный год и часть летних каникул, поначалу приводя в ужас учителей и родителей, пока не освоили заглушающие и не научились быстро бегать по школьным коридорам с инструментами наперевес. Только группы всё равно не вышло, единственное, что навыки игры они освоили. На практике, по самоучителям, импровизируя, советуясь, но каждый из них теперь играл так, что уши не скручивались в трубочки, и слушать было вполне приятно. И с тех пор они оставались неразлучны. Высокий, широкоплечий Джеймс, мечта любой девушки от семи до семидесяти, кареглазый, темноволосый с рыжим отливом на солнце. Лучший друг Скорпиуса, с которым они бесконечно соревновались в остроумии, с которым всегда плечом к плечу. Фред и Хьюго ─ непохожие, но словно близнецы. Один ─ типичный Уизли: светлокожий, с веснушками и рыжими волосами, только глаза мамины ─ карие. Второй ─ с каштановыми, сбивающимися в непослушные кольца волосами, тоже с веснушками, но не такими яркими, проступающими к весне. Оба худые, высокие, вечно вместе, друг от друга ни на шаг. Джорджу Уизли невыносимо видеть их вместе, слишком они едины, что ли, счастливы, Джорджу не хватает того же. Тедди, он каждый день разный, с новой причёской, цветом волос, даже с другим носом. Но у него всегда пара чудес за пазухой, и Скорпиусу порой хочется надеть цилиндр на его голову. Эта семья богата близнецами. Не единоутробными, но всё равно кровными, как Хью и Фредди, как Лили и Роуз. Обе рыжие, веснушчатые, воистину как родные сёстры. С одинаковыми улыбками, заливистым смехом и насмешливыми взглядами. Задиристые пацанки-загонщицы с рваными чёлками и с пятёркой колец в каждом ухе, от которых сходили с ума не только капитаны квиддичных сборных, но и болельщицы. Всем вместе было удивительно уютно сидеть где-нибудь в обширном доме Поттеров или чуть запущенном саду Уизли, строить планы до облаков, обмениваться мыслями, плести забавные маггловские феньки из разноцветных ниток, жевать травинки, позволять друг другу перебирать волосы, устроив голову на коленях, молчать между собой. Скорпиус ощущал себя частью целого, маленьким нужным солнышком, которое способно греть и дарить кому-то улыбку. Казалось, у Малфоя никогда не бывает плохого настроения: если оно было у Джеймса, он, если был не в силах растормошить его, просто светил в два раза ярче, если девушки ссорились, ластился к каждой, вытягивал, принимал на себя всё раздражение, отдавал радость, сёстры мирились. Щуплый Малфой с вихрем почти белых волос на голове и вечной широкой улыбкой был тёплым светом, окутывающим компанию, не дающим ей разбредаться. Джеймс же ─ магнит, стержень, основа, а Скорпиус всегда с ним. Он иногда ловил на себе его влюблённый взгляд и мечтал ответить тем же, потому что так проще. Идеально ─ сначала лучшие друзья, затем пара. Но это не то, что нужно Скорпиусу, поэтому он делал вид, что ничего не замечает. А если друг перейдёт к активным действиям, он всегда успеет дать ему в нос. Скорпиус пытался встречаться с девушками, но это скучно, слишком податливо, слишком легко. Так неинтересно. Но одиночество как-то совсем теряет смысл, когда ты всегда с друзьями. На каникулах Скорпиус вываливается из камина прямо перед Альбусом. Он сидит на огромном диване, подогнув под себя ноги. Вздрагивает. ─ Привет, ─ Малфой потирает затылок, глупо улыбаясь. Альбус на секунду поднимает глаза от книги. ─ Джеймса и Лили нет. Если хочешь, подожди их. И утыкается обратно в текст за неприметной серо-синей обложкой. Скорпиус садится рядом, а брови Ала поднимаются в удивлении, но он молчит. ─ Можешь подождать Джеймса в его комнате, он не будет против. Лили, думаю, тоже, ─ не выдерживает Поттер через пятнадцать долгих минут, в течение которых Скорпиус нагло разглядывал его. ─ Если ты не против, я побуду тут. Не люблю быть один, ─ как-то неловко поясняет Малфой. Он никогда не оставался с младшим Поттером один на один, не знал чего ждать, волновался. Это был единственный человек на его памяти, общий язык с которым он боялся не найти: даже мистера Рональда Уизли, довольно скептично настроенного к Малфоям, Скорпиус очаровал искренней добродушной улыбкой, беспорядком на голове, обычной, совершенно маггловской одеждой и тем, что они болели за одну и ту же команду по квиддичу ─ за старых добрых Пушек Педдл. Иными словами, Рон уверился, что Малфой не похож на своего отца и деда, и остался этим доволен. А вот как вести себя с Алом, Скорпиус не знал. От него веяло снисхождением ко всему живому, а к родственникам-разгильдяям и их друзьям ─ особенно. Кроме того, он понятия не имел, о чём с ним говорить: он никогда особенно Альбусом Северусом Поттером не интересовался и знал только, что тот пианист и заучка. А ещё смотрит на него откровенно скучающим взглядом. Это раздражает, сбивает с толку. ─ Можно? ─ с извиняющейся улыбкой Скорпиус придвигается ближе и заглядывает в книгу, чуть удивляется, когда понимает, что это не учебник. Альбус смотрит на него, приподняв брови и не шевелясь. ─ Вторгаюсь в личное пространство, извини, ─ Скорпиус, подняв руки в защитном жесте, переползает на противоположный конец дивана. ─ Да ничего страшного, ─ Ал отвечает с максимальным равнодушием и возвращается к чтению, но Малфой слышит растерянность. Почему-то это радует. Ещё больше радует то, что Альбус весь оставшийся день кидал на Скорпиуса редкие взгляды. Тот чувствовал это, пока бродил по гостиной в ожидании Джеймса или Лили, пока они вызывали по камину Хьюго с Фредом и Розой, а у Тедди появилась работа, он не смог придти. Казалось, Скорпиус чувствовал, как взгляд Поттера прожигает насквозь, достаёт до чердака, на котором они решают разобрать хлам, чтобы освободить место для инструментов. Странное ощущение, но Скорпиус и сам странный. Ему нравится.