Осколки

Я сделала это! Эта глава рождалась в тех же муках, что и Несс Каллен — треш и садомия (и да, я не стыжусь своего темного прошлого). Спонсор этой части, по большей части, Kavaimi и ее "Основы воспитания". Они прогнали мой Неписун. Спасибо всем за поглаживание по шерстке.

***

      Просыпался Тецуя тяжело, будто выбирался из липкой вязкой трясины. В принципе, он всегда тяжело вставал, но непривычно интенсивные три недели (учеба, тренировки с Мидоримой, подготовка к экзаменам и еще этот стрит-турнир, который вообще-то не особенно был кому-то нужен, хорошо, что сейчас он в основном ночевал у Дайки и таскаться по сорок минут в поезде необходимости не было) его вымотали, и он честно пытался представить, как такой график выдерживает их капитан: у него расписание еще более загруженное. А потом вспоминал среднюю школу и, вздыхая, понимал, что просто еще не втянулся, но вот-вот уже почти… Остатки утреннего сна слизал прыгавший на нем Нигоу. Спину Куроко придавливала чужая тяжелая рука. Фантом извернулся и скинул навалившегося на него во сне Дайки. Кровать отвоевала у них Сацуки, а идти на диван в гостиную никто не захотел, вот и пришлось меститься на одном футоне. Второй гостевой вытаскивать и проветривать было лень. Вот именно из-за этого «лень» Куроко и привык к сопящему под ухом Дайки. Его иногда посещала мысль, что выползать из-за под аса раз за разом как-то немного ненормально, но мысль не была навязчивой и задерживалась ненадолго, скромно забиваясь в темноту подсознания. В конце концов, что им, места мало? На сборах, когда они выезжали в другие префектуры все равно все сбиваются в одну кучу, потому что холодно. Что-то Тецуя сомневался, что в Мидосуджи такой же профессионально оборудованный спортивный лагерь, как в Тейко. Во всяком случае, в этой квартире он высыпается, чего нельзя сказать о собственной комнате. Затрезвонил будильник на телефоне, и Куроко тут же прицельно прилетело подушкой по затылку. Сацуки вполне может со спокойной совестью идти в женскую команду по баскетболу — будет лучшим сонным атакующим. По крайней мере в обстреле подушками — даже в сонном состоянии — она не промахивалась.       — Дай-чан, телефон, — буркнула в матрац Сацуки и снова затихла.       Тецуя, приметив телефон, решил, что вставать и идти за ним через полкомнаты слишком лень и пополз к гаджету под низким столиком. Телефон в руке взбрыкнул сигналом входящего вызова.       — Да, ба. Уже встал… сегодня… когда? — Тецуя замолчал, вслушиваясь в новость. Сон быстро сбежал, чтобы не мешать хозяину. Бабушка должна вернуться сегодняшним рейсом в середине дня… с мамой. Тецуя прислушался к себе, но вместо предвкушения приятной встречи под ложечной что-то неприятно заворочалось. Так ведь не должно быть перед встречей с матерью, которую не видел три года? — Да. Я слушаю. Зачем она летит сюда?       Он уже собрался извиниться за резкий вопрос, когда в лодыжку кто-то вцепился. Тецуя от неожиданности подался вверх и долбанулся об столешницу головой под хохот Дайки. «Иногда его хочется прибить», — думал отстраненно Куроко в попытке пнуть шутника под ребра ногой.       — Я подъеду в аэропорт ненадолго, потом у меня тренировка. Пока.       Куроко хлопнул крышкой раскладушки, отшвырнул телефон подальше и, забыв о разговоре, намерился свести счеты с Аомине, схватив подушку Сацуки в качестве оружия. Удар получился не самый нежный, но Аомине и не так прилетало от Тени.       — Эй! — зевая, отбивался Дайки. — Какого хрена я уже встал, а Сацуки еще нет?       — Пусть спит, — осадил друга Тецуя, пытаясь попутно отпихнуть неугомонного щенка. Из-под одеяла выползать было откровенно лень. — Ее Акаши-кун уже загонял за этот месяц. Нигоу, отлезь.       С точки зрения Дайки, этого повода было недостаточно, чтобы оставить безнаказанным несправедливо распределенное количество сна. Он подхватил щенка и бросил его на кровать. Пушистый хулиган сразу же бросился выполнять безмолвный приказ — будить девушку, закрывшуюся от всех волосами.       — Блин, — с хныкающими нотками в голосе проговорила Сацуки, с трудом приоткрывая глаза и попутно спихивая с кровати пса. Очевидно, она в этот момент осознала, что заниматься ерундой до половины четвертого утра было не лучшей идеей. — Который час?       — Половина восьмого, — ответил Куроко, поднимаясь на ноги. Пора было уже приводить себя в порядок. Соревнований сегодня нет, но это же не значит, что можно валяться в кровати до вечера. Нигоу, сиганувший к двери, отбивал хвостом дробь, намекая, что его неплохо было бы покормить, а когда Куроко все же соизволил встать и даже стряхнуть Дайки с простыни, навострил уши и радостно куда-то умчался.       — Отнесите меня кто-нибудь в ванну! — полузевнула-полупростонала Сацуки, потягиваясь в кровати. Волосы в привычную косичку на ночь она вчера заплести забыла, поэтому сейчас была обладательницей потрясающего пушистого шухера после страстной ночи с подушкой. Дайки даже как-то пошутил, что Сацуки и Тецуя — это судьба, потому что хуже утреннего кошмара на голове Тецуи, может быть только гнездо Сацуки. — Я не могу сползти с кровати!       — Могу тебя с нее только скинуть, — предложил дружескую помощь Аомине. Девушка ценность предложения не оценила, и Аомине, пожав плечами, пошел по утренним делам.       — Аомине-кун, — обратился Тецуя к Дайки. Тот полусонный на автомате брел в ванную в конце коридора. — Дама просит ее сопроводить.       — Эта дама вчера дралась за тебя на рыцарском турнире, — напомнил он. Дайки даже не стал утруждать себя подробными комментариями. — Вот ты ее и таскай.       — Из нас двоих — крутой и сильный Аомине Дайки — это ты, — поравнявшись с Дайки хитро напомнил Тецуя снимая, с себя всю ответственность. Пока Дайки пытался схватить тюбик с пастой, Куроко быстро сграбастал его себе, а следующий миг отскочил от зеркала из-за своего же отражения. Помимо шухера на голове там еще кое-как гнездились съехавшие уши, а на щеках темные ровные полосы.       — Не прокатит, — тем временем отговаривался Дайки. — Ты ей задницу откормил на мороженном, теперь не жалуйся. Это не я, — сразу же отмазался Аомине, поймав в отражении недобрый взгляд своей Тени.       — Эй! — возмущенно раздалось из спальни. — У меня красивая подтянутая попка! Хамы!       — Принцессы такое говорить не должны, — напомнил Куроко. В голове у него был план, но он еще не был уверен, что отомстить Сацуки — идея хорошая. Это он Дайки спокойно в ответ может какую-нибудь шалость устроить, но девушке?..       — Я не принцесса. Я бравый рыцарь без страха и упрека, который хочет спать! — Ну хорошо, она сама сняла с него ответственность. — Кто придумал вставать по утрам?       Для того, чтобы привести волосы хоть в относительный порядок, их приходилось мыть заново, расческа в одиночку с гнездом не справлялась. Кошачьи усы тоже оттираться с первого раза не пожелали. Аомине, закончив с водными процедурами, вдруг подтащил к себе Тецу.       — Слышь, принцесса, наш рыцарь вроде ванную заказывал?       — Ты понимаешь, что мы умрем, — спросил Куроко, но мысль ему понравилась. Будить ее все равно было нужно, а Сацуки сама попросила отнести ее в ванну. Они ни в чем не виноваты.       — Зато в один день, — хохотнул он, уже представив ее вопли. — Тащи ее.       Куроко присел у кровати и добродушно улыбнулся Сацуки. Она недоверчиво прищурилась в ответ. Темное тяжелое одеяло надежно скрывало ее от всяких посягательств; Куроко прижал ладони по обе стороны от девушки, пресекая лишние движения.       — Что?       — Пора вставать, Момои-сан.       Девушка надула щеки, но глаза открыла, сонно вглядываясь в лицо Тецуи. Прищуренные спросонья глаза и капризное выражение лица делали ее похожей на ученицу начальной школы.       — Не Момои-сан, — поправила она капризно. — Сацуки. Повтори!       — Это смущает, — неловко улыбнулся он.       — Дай-чана ты зовешь по имени!       — Это не одно и то же.       Сацуки с трудом высвободила из кокона руки, порывисто подалась вперед, обхватила ладонями его лицо и по слогам произнесла:       — Са-цу-ки.       — Это как-то поможет поднять тебя с кровати? — бесстрастно проговорил Куроко, не пытаясь отстраняться, а в глазах у него плясали черти. Сацуки даже залюбовалась, обычно их замечал только Дайки, а ей доставались мерцающие льдинки. Нечестно.       — Такая вероятность существует, — признала она.       — Значит, гарантий нет, — проговорил Тецуя и рывком скинул с нее одеяло под писклявое возмущение девушки. Сацуки тоже была в дайкиной одежде — в старой выцветшей футболке (на ней еще виднелся оскал пумы) и шортах — и пялилась на Тецую, в глазах у нее мерцали смешинки. Он осторожно подхватил ее под колени и поднял, она, хихикая, уткнулась ему в шею.       — Рыцарь просил отнести ее в купальню, — напомнила «принцесса».       Девушка была еще сонная и не заметила подозрительной ухмылки Дайки, как и уж слишком запотевших стен в ванной. Рухнувшая в ванну Сацуки вскрикнула так громко, что ей на выручку даже прибежал Нигоу, а парни со смехом подперли спинами дверь.       — Что здесь у вас опять происходит? — из кухни буквально выполз Аомине-сан в помятой рубашке с трехдневной щетиной на лице, огромной кружкой кофе и мешками под глазами. Когда он вернулся, они не слышали. — Как дети, ей-богу.       — Утречка, старик, — отмахнулся Дайки. — Ничего не происходит.       — Совсем, — подтвердил Куроко. Отец Аомине дернулся на месте, но он был слишком уставшим, чтобы реагировать более бурно на фантома.       — Что там такое? — спросил он, услышав шум в ванной.       — Где? — включил идиота Дайки.       — За дверью.       — За какой?       — Дайки! Отойди.       — Плохая идея, — не оценил порыва Аомине-сана Тецуя.       — Почему это?       — Ну-у, — протянул Аомине, пытаясь что-нибудь сообразить.       — Там моль, — нашелся Куроко, «моль» в подтверждение долбанула в дверь с той стороны, но молча.       — В ванной? — вкрадчиво уточнил мужчина.       — Большая моль, — глядя честными глазами, поправился Куроко. Нет, ну правда, для моли Сацуки довольно крупная.       — Бегом отсюда, охламоны! — прикрикнул он и сам от собственного голоса поморщился: пара бессоных ночей дала о себе знать. Он бездумно открыл дверь ванной и тут же схлопотал мокрым полотенцем по корпусу.       — Оу, простите, Аомине-сан, — Сацуки закутанная в банный халатик, который здесь висел с незапамятных времен, прикрыла ладошками рот. — Я их убью!       Пообещав это, она сорвалась с места и понеслась исполнять угрозу, судя по воплям в гостиной — весьма успешно.       Аомине-сан опустил голову к участливо подергивающему хвостом псу и спросил:       — Ты тоже не понимаешь, что здесь происходит?

***

      Школа Ракудзан встречала посетителей красивой ухоженной живой изгородью и серебристой табличкой с тиснением на воротах. В полдень особенно красиво над воротами нависала кронами сакура с уже расцветающими цветами. Кисе, с улыбкой показав студенческий Кайдзё, понесся на крыльях к спортивным постройкам. Честное слово, если бы кто-нибудь ему сказал, что Акаши решит сыграть в тренировочном с его школой, он бы ни за что не поверил. Вообще-то у Рёты были дела и участвовать в этом матче он не собирался, но это было до того, как он узнал, где и с кем они играют. Поэтому, как только он отделался от своего агента (с риском для жизни, между прочим), он помчался сюда.       Его комнады еще не было, и Рёта, как это обычно с ним и бывает, решил, что понадоедать команде соперников будет не лишним. Переодевшись в раздевалке, он пошел к залу, из которого было больше всего шуму. Коридор, отделанный светлыми панелями, проводил его фотографиями игроков, подозрительным шипением, грохотом и испуганным матом. Кисе забуксовал на месте, обратив внимание на шум, и заглянул в приоткрытую дверь тренерской — он это понял по обстановке и большой доске с разноцветными магнитами на нарисованном от руки игровом поле. В кабинете находились двое студентов в спортивной форме Ракудзан, на лицах у которых отразился такой ужас, словно их затолкнули в один из хорроров, в который они играли по ночам вместо подготовки к экзаменам. На полу, рядом с простеньким столом, ребром стояла переносная доска для игры в сёги, а кости разлетелись по всему полу тренерской. Любой человек, не знакомый с хозяином этой доски, заглянувший сюда, мог бы пожать плечами и пойти дальше. Рёта поддел носком кроссовка ближайщую к нему кость с иероглифом 竜王. Гравировка на фигуре недружелюбно мигнула солнечным отблеском на золотом тиснении. Кисе поднял голову, оглядывая виновников, их лица красноречиво говорили о том, что со своей участью они уже успели примириться.       — Вы что, не в курсе, что к сёги капитана Акаши приближаться нельзя?       Парни подняли удивленные глаза на незнакомца: парень с бритой головой, наверное, был посмелей, он встряхнулся и не очень вежливо бросил:       — С чего ты взял, что это его доска?       — Хм, — Кисе реакция забавляла. Он-то знал, что Акаши, когда это увидит, оторвет им головы и заставит ими же играть в баскетбол. — Доска из красного дерева, золотое тиснение на костях и гравировка мастера на доске, вот там сбоку. Эта доска стоит дороже, чем половина инвентаря в кладовке. Что-то я сомневаюсь, что школа разорится на один только клуб сёги.       — Откуда ты вообще здесь взялся? — не найдя других поводов, огрызнулся спортсмен.       — Тц, — приятель пихнул его в бок. — Это Кисе из Кайдзё.       — А какого фига он Акаши капитаном зовет?       — Потому что он наш капитан, — светясь, как стоваттная лампочка, ответил Рёта, влезая в разговор. Придумали тоже — его игнорировать. — Акаши-чи уже в зале?       Блондин успел только развернуться, выйти ему не дали, дернув за ворот спортивной куртки, затащили в тренерскую и захлопнули дверь. Тот, что бритый, поднял доску и поставил обратно на стол, а второй, с розоватыми волосами, закрывающими глаза, схватился за руки Рёты в умоляющем жесте.       — Слушай, ты же знаешь, что капитан немного того? Помоги, а? Он нас на лоскуты порежет!       — Если Акаши-чи не допекать, он не будет «того». Вы сами доску поднять не можете? — Рёту эти два балбеса веселили. Он бы на их месте быстро поставил доску на место и… зашел в зал с другой стороны, на всякий случай.       — Там партия была начата, — пояснил второй, наконец-то вспомнивший, что умеет говорить.       — У-у-у, — протянул Рёта, представляя масштаб бедствия. Любой из их команды уже заказывал бы билеты в другую страну. — Нет, я пошел. Я в этом не участвую.       Рёта сам по себе парень добрый и отзывчивый, испуганные лица случайных самоубийц врезались ему в память, и просто отмахнуться от несчастных он не смог.       — Ладно. Но я играть не умею. — Кисе пробежался взглядом по небольшой комнате и отметил, что окна здесь довольно широкие. Так, на всякий случай, просто глаз зацепился. — Есть идея.       Парень порылся в карманах ветровки, выуживая на свет свой телефон, и выбрал контакт, надеясь, что Мидорима не занят ничем, чтобы была причина проигнорировать звонок.       — Мидорима-чи! Ты рад меня слышать? Я вот очень рад. Нам нужна твоя помощь!       — Кому это «нам»?       — Мне и персонажам из команды Ракудзан. Мы в шаге от апокалипсиса — доску для сёги перевернули.       — И что? — не понял намека Мидорима. — Что ты там вообще забыл, опять без повода достаешь Акаши?       — Кайдзё сегодня играет с Ракудзан. — Послышалось тихое со стороны Мидоримы.       — Куроко-чи у тебя? — оживился Рёта. — Придете на игру?       — Зачем? — буркнул Шинтаро. — Акаши все равно с твоей командой играть не будет. У нас с Куроко свои тренировки. Акаши сказал ему отработать его, прости господи, флотер так, чтобы это было не чудо, а страшная реальность. Можно подумать, мне заняться больше нечем.       — Ясно. Помоги составить кости.       — Забей картинку в сети.       — Мидорима-чи! Если бы все было так просто! Партия была начата. Мы должны им как-то помочь, иначе нам опять придется прятать трупы под клумбами! — Ракудзановцы переглянулись и отсели подальше от Кисе. — Вы этого не слышали.       — Помогай, — благосклонно разрешил Шинтаро. — Запиши последнее желание и передай их семьям. Сам же знаешь, что он одну партию может мучить неделю — всё равно заметит. Куроко! Аккуратней! Что ты как деревянный? Прогнись немного в спине.       — Вы там точно баскетболом занимаетесь? — уточнил Кисе.       — Да, а что?       — Смотри, Аомине-чи ревновать начнет, — посмеялся он, собирая попутно кости под ногами. — Мидорима-чи? Мидорима-чи, ты меня слышишь?       Рёта прослушал тишину после сигнала и недоуменно посмотрел на экран с фотографией с последнего пикника, его самого на фото было не видно — это был тот самый кадр, который Момои сделала на телефон Акаши. На второй звонок он услышал только гудки и решил, что проще будет набрать Куроко.       — Что ты сказал Мидориме-куну? — вместо приветствия спросил Куроко в трубку. — Он удаляет твой номер из контактов.       — Ни-ничего, — отмахнулся от него Кисе. — Что он делает? Останови его, он не ведает что творит!       — Кисе-кун, — возвращая его к цели звонка, воззвал Куроко.       — Мне нужна помощь. Доска для сёги Акаши-чи перевернулась, построение накрылось, нам надо составить обратно, чтобы он не догадался.       — Бесполезно, — припечатал, как одним из своих пасов, Куроко. — Но меня Акаши-кун к доске даже не подпускает, он как-то сказал, за то, как бездарно я играю, меня нужно расстрелять. Хм-м, подожди, пожалуйста, минуту.       На фоне было слышно, как Куроко зовет Широ и просит принести альбом Мидоримы, и Кисе вспомнил, что у него был такой же. Сацуки к выпуску всем сделала милый альбомчик, с голубой обложкой и цветной надписью «чудеса». Мидорима так часто играл с Акаши в сёги, что у него должны были сохраниться фотографии.       Чуть позже, выполнив миссию мира, составив нужную задачу из костей на доске, Рёта, довольный собой, направился на звук капитанского, надо заметить очень недовольного, голоса. Акаши ругался с командой, то есть на команду, а если точнее, на конкретное обиженное лицо.       — …и прекрати срывать тренировку! — отчеканил он холодно. В большом зале народу было мало, сейчас многие вплотную занялись экзаменами, и в большинстве школ клубную деятельность и вовсе приостанавливают — но не клуб, где капитанствует Акаши конечно, — потому гул от его негромкого голоса разносился по залу и терялся где-то под потолком. Столпившиеся студенты скромненько переминались с ноги на ногу у дальнего кольца, чтобы не попасть на глаза капитану. У другого кольца, там, где собственно и был Акаши, уже привычные к недовольству четвертого номера стояли молча игроки основы.       — Это все потому, что мы проиграли, да? — обиженным голосом возмущается Мибучи. — Ты поэтому уходишь из клуба?       — Я ухожу из клуба потому, что перевожусь в другую школу. Капитаном будет Котаро. Хватит истерить, Лео!       Акаши был раздражен, и чем больше Лео канючил, тем больше ему хотелось сжечь к чертям спортзал, закрыв перед этим в нем основу Ракудзан — задолбали. В общем, рвущийся обнимать при встрече всех и каждого Рёта был не самым желанным собеседником: стоило тому приблизиться, Акаши, отклонившись, провел прием и швырнул его на маты, неожиданно для себя тем самым заставив всех заткнуться. Что ж, от Кисе иногда может быть польза не только на площадке.       — Как я оказался на полу? — недоуменно спросил Рёта в потолок.       — Мне сколько раз говорить, чтобы ты на людей не прыгал?       — Но как я тогда донесу до любимого капитана, что рад его видеть? — обиженным тоном проговорил Рёта, скатываясь с мата.       — Так же как и все — устно, — пояснил Акаши. — Что ты здесь делаешь?       — У нас же игра с Ракудзан.       Сейджуро пару секунд обдумывал эту информацию, а потом, вскинув вопросительно бровь, посмотрел на Котаро. Тот неосознанно сделал пару шагов назад и уткнулся спиной в Маюдзуми.       — И зачем клоуны из Кайдзё здесь?       — Акаши, ты же сам сказал, чтобы я выбрал и пригласил команду.       — Я говорил про команду, от которой будет толк, идиот, — он вздохнул. Сейджуро от бессилия что-либо сделать с отсутствием мозгов у форварда потер переносицу, чтобы хоть чем-то занять руки и не швырнуть в него что-нибудь тяжелое. Почему Мидорима понимает разницу между полезной и бесполезной командой, а этот индюк нет?! — Котаро, если твоя команда вылетит из турнира раньше полуфинала, я тебя найду и оторву голову. Только попробуй испоганить год моей работы над командой. Идите отсюда, чтобы я вас не видел! Три круга вокруг стадиона. Быстро! Разминку проведет Лео на свежем воздухе.       Игроки основы неохотно вышли из зала, подхватив с собой полотенца и бутылки, а остальные члены клуба, прощаясь, направлялись к раздевалкам. Радостному Рёте Сейджуро дал распоряжение сделать растяжку перед игрой, потому что если не пнуть вовремя, то обязательно какое-нибудь упражнение забудет.       — Всем привет! — звонкий голос Сацуки отрикошетил от стен почти пустого зала. Тренера не было изначально, а игроки, не участвующие в матче, были отправлены восвояси. После тренировочного матча зал должен был занять другой клуб. — Угадайте, что я узнала! Знаете у кого будет тренировочный матч завтра в Нахико?       — Сацуки, по делу.       — Сейрин завтра играет с основой Нахико.       — Они еще живы? — поинтересовался Сей, отбивая на автомате мяч и недобро поглядывал на отлынивающего Рёту. Халтура во время растяжки может в игре аукнуться лишним растяжением, если не травмой. — Нахико на днях играли с Кирисаки.       — Заменили двух основных игроков и снова вошли в строй, — отрапортовала Сацуки. — Легкий форвард в больнице, скорее всего восстановиться к сезону не успеет, а центровой пока отстранен за драку на паркете: сцепился с Сето.       — Уй, — пискнул Кисе потирая затылок: ему прилетело мячом по голове.       — А что насчет самого Кентаро? На него санкции наложили?       — Нет. Игрока Нахико вывел Ханамия, а когда тот бросился на него, Сето влез. Так что виноватыми остались Нахико.       — Ай! Акаши-чи! — Рёта повернулся к капитану, но тот был полностью сосредоточен на менеджере.       — У Макото просто потрясающий талант находить себе сателитов.       — Твоя команда, Акаши-кун, тоже за тебя держится.       — Акаши-чи, ты бросаешь мяч прямо в меня!       — Ничего подобного, я бросаю мяч туда, где твоей головы быть не должно. Что это за растяжка, хочешь мышцу потянуть? Опустись ниже, не ленись! — И снова зарядил ему по затылку баскетбольным мячом.       — Ты испортишь мне прическу!       — Что, прости?       — Тебе послышалось! Я ничего не говорил. — Подержи пока. Рета, давай я помогу тебе размяться. - Акаши бросил мяч в руки Сацуки.       — Не-ет!       Акаши подошел к отлынивающему баскетболисту и надавил коленом на спину, заставляя опуститься ниже. Рёта со стоном вытянул руки вперед, проклиная свой язык.       — Я больше не могу, Акаши-чи!       — Уже почти.       — Не могу… умираю… помогите.       — Давай же, Рёта, — голос у Акаши был, как у довольного кота, тягучий. — Еще чуть-чуть, я же знаю, какой ты гибкий.       — Мне кажется, я вижу нечто дьявольское, — тихо проговорила Момои, с сочувствием глядя на эту экзекуцию.       — Эмм, — неуверенно заглядывая, капитан Кайдзё глянул на спортсменов. — Нам можно войти? Кисе, я тебя предупреждал не докапываться до других команд?       — Рёта у нас не теоретик, — проговорил, усмехаясь своим мыслям, Акаши. — Рёта у нас практик. Любит предупреждения на своей шкуре испытывать. Я прав, Рёта?       Кисе в ответ проскулил что-то невнятное.       — Я, конечно понимаю, что он заноза в заднице, но можно нам нашего форварда назад?       Акаши оглянулся на вошедшего в зал Касамацу и выглядывающего у него из-за спины остальных игроков так, словно раздумывал, достаточно ли они высоко поднялись в его глазах, чтобы отвечать на вопросы.       — Нет, — ответил он, подумав. — Вы им пользоваться не умеете.       — Не волнуйся, Касамацу-сан, — улыбаясь, обратилась к команде Сацуки. — Мы поможем Ки-куну размяться. Команда Ракудзан должна скоро вернуться, можете тоже приступать к разогреву. Не беспокойся, — она подошла к команде и дружески похлопала парня по плечу, — Акаши-кун не навредит своему игроку.       — Кисе — наш игрок.       Сацуки мило улыбнулась, словно он сказал какую-то глупость, но из такта решила не поправлять. В зал подтянулись игроки Ракудзан, Кайдзё разминались, а Сейджуро вдруг попросил у Сацуки мяч.       — Помоги разыграть мяч, — попросил он.       Момои, отложив все дела, взялась за мяч и подбежала к друзьям. Рёта выглядел не то чтобы счастливым.       — Ты же хотел сыграть, — напомнил ему Акаши.       — Я имел ввиду с командой.       — Не вижу смысла, команда должна привыкнуть играть без меня. Твоя тоже.       — Внимание! — предупредила Момои, подбрасывая мяч. — Мяч в игре.       Спор за мяч выиграл Рёта. Момои привычно отошла подальше, чтобы не мешаться. Темп игры задавал Акаши. Команды смотрели на светопреставление с интересом обывателей. Касамацу что-то недовольно пытался говорить по поводу того, что капитан Ракудзан загоняет его форварда. Со стороны могло показаться, что это схватка хищников, но Сацуки знала, что это скорее просто дурачества. Акаши не играл в полную силу, Рёта обещал, что войдет в историю, обыграв Акаши один на один, и утрет этим нос Аомине. Тренировка в стиле Поколения Чудес — для них просто забава, для зрителей — яростное безжалостное сражение.       — Это всё что ты можешь, Рёта? — спросил Акаши, с легкостью отбирая мяч. — Что это за оборона, тебя отправить в начальную школу на тренировку?       Кисе ожидаемо прибавлял темп, прилагал усилия, а Акаши все не успокаивался. Он словно чего-то ждет, подначивает и разгоняет чужую кровь по жилам. Рёта забил данк, но потерял мяч.       — Покажи себя, Рёта. Не разочаровывай меня.       Акаши усмехается, Рета устал, майку можно будет выжимать после игры, но это еще не предел. Он добьется того эффекта, на который рассчитывает. Игра-развлечение перерастает медленно и верно в соперничество. Внутренний зверь рвется наружу, чтобы показать все и немного больше. Рёта ловит желто-красный взгляд, кипящий нетерпением, и срывается.       — Он что, вошел в Зону? — испугался и удивился одновременно Касамацу. — Он совсем идиот?       — Спокойно, Касамацу-сан. Индивидуальные тренировки с Акаши-куном — это всегда эффектно.       — Индивидуальные тренировки с ним — это девятый круг ада, — поправил ее Чихиро. Взгляд у него мутный, ничего не выражающий, но он ловит каждое движение, которое может заметить.       — Акаши-кун ведь показывал тебе технику отвлечения, да? — Сацуки улыбнулась. Фантомы, как игроки, невероятны. Просчитать их до ужаса сложно, и в этом вся прелесть.       Через минут пять силы Рёту оставили, и он, споткнувшись, навернулся. Мяч пролетел над головой Сейджуро, но тот на него не обратил внимание, а сразу поспешил к Кисе.       — Кисе! — Касамацу отбросив воду, побежал к упавшему от усталости на пол Рёте. Сейджуро рядом оказался первым и сам помог ему подняться.       — Отличная реакция, Рёта, — похвалил он блондина, позволяя опереться на его плечи. Рёта тяжело дышал, но при этом улыбался.       — Я тебя обошел, Акаши-чи.       — Именно, — согласился он, помогая усесться на скамейку. — Сацуки, присмотри за ним.       — Что ты наделал? — беспокоился Касамацу.       — Все в порядке, — пренебрежительно одернул его Акаши. — Только переступая через потолок собственных возможностей можно стать сильнее. Нет достижений без боли. — Акаши наградил капитана Кайдзё снисходительным взглядом. — Почему игрок это понимает, а капитан — нет? Это громко говорит об уровне команды.       На злобный взгляд Касамацу Сейджуро только усмехнулся.       После игры, в которой Кисе не участвовал, Момои и Акаши шли не торопясь к раздевалкам, переговариваясь о тренировках, предстоящей игре в стрит-турнире и новой школе. В коридоре, ведущем из спортзала, было так же тихо, когда Рета сюда шел. Мышцы у него после погружения в Зону привычно ныли, ноги слушаться не хотели, поэтому шли они медленно, подстраиваясь под Кисе. Скопировать Глаз Императора тот еще подвиг, но то, что он при этом играл против его истинного «владельца», стало еще большим испытанием.       — Тебе нужно с этим потренироваться, — посоветовал Акаши. — Я легче, мне проще управлять своим телом, а ты, концентрируясь на движениях, забываешь об этом и вкладываешь раза в два больше силы. Ты отыграл три очка, но один бросок редко что меняет на играх.       — Как скажешь, Акаши-чи, — согласился Кисе, тщательно запоминая все рекомендации. Сейджуро даже после самой удачной игры и максимального числа собранных очков мог найти, что было несовершенным и где следует заполнить брешь в технике. — Но сейчас мне нужен горячий душ.       — Контрастный, Рёта, — поправил он. — Иначе заснешь по пути домой. А тебе нужно еще поесть.       В приоткрытой тренерской, мимо которой проходили друзья, в комнате все еще были те два болезных. Они увидели Акаши, в головах что-то переклинило, и бритый, запутавшись в ногах, свалился на тот самый стол. Сацуки прикрыла рот ладонью в ожидании взрыва. Кисе покачал головой, пробормотав: «Не ваш день, ребята», а Акаши, проследив за разлетевшимися костями, мрачно поглядел на смертников.       — К-капитан, — выдавил из себя парень с розовой шапкой вместо волос.       — Наверное, все-таки стоило записать их обращения семьям, — произнес Рёта и сзади порывисто обхватил Акаши. — Я его держу.       Сацуки, заливаясь смехом, даже не вспомнила про камеру, глядя, как те ломанулись в открытое окно.

***

      На комфортные условия туристам, прибывшим в Тибу по воздуху, лучше не рассчитывать: терминал хоть на вид и велик, внутри места довольно мало, особенно на нижнем уровне, куда выходят прилетевшие. Наверху тоже не развернёшься, и если потребуется долго ждать, то скорее всего придётся сидеть на полу. Кроме того, переночевать в аэропорту нереально, так как сидений просто минимум, то есть расположиться абсолютно негде.       Ниджимура, отловив свой чемодан из потока, оглянулся. Такое количество азиатов он давно не видел, даже непривычно как-то и это несмотря на тот факт, что Америка не скупится на разнообразие рас и национальностей. Родственников у него в Японии не осталось. Друзья?.. Давно это было. Сообщить о своем прилете кому бы то ни было попросту нет. От того было вдвойне неожиданно увидеть табличку со своим именем, почему-то на английском. Будь это иероглифы, Шузо вряд ли бы обратил внимание. Удивительнее было только то, кто эту карточку держал. Он, усмехнувшись ситуации, пошел навстречу встречающему.       — Тацуя, — улыбался Ниджимура вполне искренне, давно он его не видел. Шузо приветственно его обнял, выдавив из Химуро протестующий стон. Тацуя хилым не был — спортсмен все-таки и в драках никогда не тушевался — но Ниджимура все равно был сильней. — Откуда узнал, что я прилетаю?       — Общая знакомая сказала, что ты приезжаешь, — морщась и встряхиваясь после объятий, пояснил он. — Я только недавно из травматологии, обратно меня уложить собрался?       — Знакомая? Я в Японии не был четыре года. Не знал, что у меня здесь остались знакомые. Тем более общие с тобой.       — Момои Сацуки, — пояснил он. — Помнишь ее?       Шузо на какое-то время замолчал, раздумывая над вопросом. Девочка из давних воспоминаний вызывала почти ностальгию. Интересная была команда.       — Момои, как раковая опухоль. О ней захочешь не забудешь.       — Прости, — извинился Химура за свою нетактичность. Момои ведь его предупредила о причине, по которой Ниджимура решил вернуться в Японию. — Соболезную. Насчет отца.       — Спасибо, — сдержанно кивнул Шузо, сколько он этих «спасибо» уже отдал, чтобы от него отвязались? — Рак у отца обнаружили давно, рано или поздно это должно было случится. Это свинство оставлять маму после такого, но оставаться там я уже не мог. Брат с сестрой за ней присмотрят.       Повисла неловкая пауза, а потом Ниджимура выдохнул и усмехнулся, сгоняя напряженность. Он в Японии, все хорошо и его личные проблемы никого интересовать не должны.       — Хорошо, раз ты меня встречаешь, будь любезен, покорми меня нормальным раменом.       На оживленных улицах толкотня, гам и среди прочего громкие возгласы зазывал в мгновение погружали в атмосферу развлекательных кварталов Токио. Шузо брел по знакомым улицам и, к удивлению, ловил себя на мысли, что как будто бы и не уезжал никогда. Они забрели в первую попавшуюся лавку, где у них даже не спросили «палочки или подать столовые приборы?», как делали в любом ресторане японской кухни на западе. Это определенно поднимало настроение, как и жалующийся на друга Химуро. Вообще жалующийся или разозленный Химуро — это нечто странное, он даже когда влезал в драки, еще в Америке, был до безобразия мягким. Он морды шпане бил исключительно с сожалением на полуприкрытом челкой лице.       — Я больше не играю в баскетбол, Тацуя, — ответил Ниджимура, выслушав приятеля. Погонять обнаглевших юнцов — это конечно здорово, но он давно дал себе обещание вернуться в баскетбол после выздоровления отца. Сейчас это было невозможно, даже если очень хотелось.       — Я понимаю, — согласился он. Понимать-то он понимал, но разочарования скрыть не мог, выдавало его ковыряние палочками в еде. — Просто сходи со мной на матч. Может быть что-нибудь посоветуешь их тренеру.       — С чего ты решил, что я смогу что-то дельное посоветовать? Да и тренеры обычно никого не слушают. Я их еще в школе терпеть не мог.       — Мне сказали, что ты опытный экзорцист.       Ниджимура, отставив стакан с напитком, откинулся на стуле, что-то обдумывая. Во-первых, Тацуя редко о чем-то просил, во-вторых, проехаться по самолюбию асов — это всегда дает заряд энергии. Снова погружаться в бесконечную гонку не хотелось. Тем более, у него вступительные скоро и тратить время на какую-то команду с риском завалить экзамены в университет?..       — Единственного беса, которого мне довелось встретить, я так и не изгнал.       — И что ты с ним сделал?       — Передал ему капитанство.       — Точно, — сведя задумчиво брови, припомнил Химуро. — Ты же был капитаном Поколения Чудес.       — Нет, — отказался он от навязанного статуса. — Капитаном Поколения Чудес всегда был Акаши. Мой славный кохай заявился в первый состав уже с наполовину собранной командой. Интересно, он еще играет?       — Играет. Он капитан команды Ракудзан.       — Как интересно. Значит, королевский фантом восстал против своего Императора? — рассмеялся Ниджимура, его всегда забавляли их высокие прозвища. Тем не менее, он казался заинтересованным. — Знаешь, выиграв у Акаши не грех повыпендриваться. Не долго. Ладно, мне все равно пока заняться нечем, схожу с тобой на матч.

***

      — Зачем ты со мной увязался? — Тецуя наконец-то решил озвучить беспокоивший его вопрос. Они с Дайки шли, лавируя между спешащими людьми, к нужному терминалу в аэропорту Токио. Вообще-то, когда бабушка прилетала из поездки, они вдвоем с Тецуей, если у него было на это время, ели мороженое в одном из кафе и ехали домой на такси. В этот раз прилетела с ней мама, и Куроко не знал, чего ждать.       — Я тебя дофига знаю, а твою маму до сих пор не видел. Мне же интересно.       — Мог бы посмотреть в соцсети.       — Боишься, что из-за меня твоя мама не оценит твой круг общения?       — Все как раз наоборот, — нахмурил брови Куроко. — Я могу тебя кое о чем попросить? Если зайдет речь, не говори про драку, которую Сацуки устроила, хорошо? Мама уверена, что все девочки — принцессы, а принцессы драться не должны.       Мать Куроко вогнала Дайки в ступор минут на пять. Тецуя даже не стал его одергивать. На нее многие так реагировали, когда они оказывались вместе. Дайки ожидал увидеть женщину в строгом костюме, может быть даже в аккуратных очках, которая могла переехать от семьи ради работы или что-нибудь трепетное с большими голубыми глазами и ледяной невозмутимостью, как у Тецуи. Бабушка Куроко обняла Дайки, пожурила его за то, что перестал появляться в гостях. Юи, выпустив из объятий сына, обернулась с искристой улыбкой к Аомине.       — Ты и есть Дай-чан, верно?       — Сацуки, блин… типа того, — согласился он.       — Я столько тебе слышала! Такой высокий. Ты на Такуми похож, правда, мама?       Куроко Юи была из тех, кто из-за своей миниатюрной комплекции выглядит, как старшеклассница, чуть ли не до старости, а из-за экспрессивной жестикуляции и невозможности хоть на краткий миг остановиться и перевести дыхание и вовсе не походила на мать взрослого сына.       — Тецу-кун, я хочу тебе кое-кого представить, — она радостно обернулась, подзывая молча стоящего позади мужчину. Каштановые волосы на солнце отливали рыжиной, а костюм придавал представительный вид — среднестатистический японец. — Это Азумане Тору. Он очень хороший человек, и у нас скоро свадьба!       — Юи! — прикрикнула на дочь Куроко-сан. — Когда ты запомнишь, что нельзя некоторые вещи говорить в лоб?       — Почему? — в один голос спросили Тецуя и Юи. А Дайки, кажется, понял, откуда у Тецуи привычка убивать наповал своими комментариями. Бабушка покачала головой.       — Я позабочусь о вас обоих, — поклонился слегка Азумане и протянул Тецуи руку.       — «О вас»? — эхом повторил Тецуя.       — Разумеется, — охотно согласился он. — У меня большой дом. Тебе понравится в Киото.       Тецуя перевел взгляд на мать, словно пытался понять: они его разыгрывают или нет. Слишком много информации за раз, она уложиться не успевает.       — Ты за этим в Токио прилетела?       — Мы сейчас сядем и все обговорим подробно. — Она оглянулась. — Где здесь подают Камабоко?       — Мам, — позвал Тецуя, все еще надеясь донести до нее свою мысль. Юи сделала все возможное, чтобы отвертеться от неудобного для нее разговора — унеслась в поисках приличного заведения, благо их здесь было предостаточно.       — У твоей мамы аллергия на серьезные разговоры, — бабушка потрепала его волосам и пошла за дочерью.       Тецуе только оставалось недоуменно посмотреть им вслед. В голове творился сумбур, Азумане что-то оживленно вещал — что именно, Тецуя не обратил внимание, естественно, он не заметил, как подозрительно притих Дайки. Некоторым людям думать противопоказано.       — Вам нужен в доме чужой ребенок? — спрашивает резко Дайки мужчину перед собой. В первый момент опешил даже Куроко, иногда и его удивляют переключатели в голове Аомине. С тараканами, живущими в голове друга, срочно нужно провести воспитательную беседу. Что ему в этот раз в голову ударило? Воспоминания о том, что мать ушла из семьи или опасения, что Тецуя уедет в Киото? Глянув на раздраженного Дайки, он не мог сказать однозначно. Он знает все защитные реакции друга на внешние раздражители, с которыми нельзя справиться грубой силой. Он зарывается в скорлупу в моменты неуверенности, когда земля из-под ног уходит, и он не знает, что делать. Огрызается, когда его что-то смущает. Срывается в нападение, чувствуя непосильную угрозу.       Азумане растерялся и, не зная, что ответить, раскрывал рот, словно рыба выброшенная на берег. Аомине, обычно крайне невнимательный к другим людям, презрительно морщился, и Куроко сам заметил на лице будущего члена семьи растерянность, рад бы честно не заметить, но так уж получилось, что он умеет и более незначительные вещи видеть. «Спасибо» его способности Тени, наблюдать за окружающими в сотни раз проще.       — Тц, я так и думал.       Реакция материного жениха его задевает примерно так же, как и прошлогодний снег. Обида его начинает грызть по другой причине. Тецуя пихает Аомине в спину, бросает бегло извинения и, ссылаясь на тренировку, оставляет семью недалеко от кофейни недоуменно посматривать им в спину.       — Ты ведь не поедешь с ними? — Дайки важно уточнить, просто услышать устное подтверждение, потому что своему внутреннему голосу веры не то чтобы много. Куроко словно кто-то бьет тяжелым мешком по голове. Обида, по-детски наивная, дергает под ребрами, а потом его заполняет более взрослая злость на идиота Дайки, который с чего-то решил, что Куроко неприменно надо отвоевать у всего мира. Тецуя ведь даже не против быть жертвой дайкиного комплекса старшего брата, злит его сам факт, что Аомине мог предположить, что Тецуя может молча бросить все, что команда вместе отстраивает заново. Еще никогда ему не хотелось так сильно врезать асу. Когда Аомине начинает на чем-то зацикливаться, то голова начинает болеть у всех окружающих.       — У нас встреча через час, — Тецуя не собирался отвечать на тупые вопросы, ответы на которые и так очевидны. Если Дайки этого не понимает — пусть учится делать выводы сам. — Идем скорее, Акаши-кун не любит ждать.       — Тецу!

***

      В маленьком семейном ресторанчике тихо. Несколько столиков в глубине зала заняты постоянными посетителями — в это время дня особо гостей нет. Акаши в очередной раз пытается свериться со временем. Осталось восемь минут до обговоренной встречи, но никого еще нет. Хоть Сейджуро и пришел раньше назначенного срока, но он не любит ждать. Стоило ему оторваться от часов, на соседнее кресло бухнулась Сацуки.       — Приветик! — радостно поприветствовала она приятеля. — Я принесла подборку кадров, полезных Тет-куну. Будем его пугать?       — Благоразумней забить ему этим голову дня через два. Перед игрой с Макото нужно настроиться, незачем ему отвлекаться.       — Ладно. Тогда смотри пока сам, — она пододвинула по столу флешку, накрытую рукой, как в шпионских фильмах. — Сверхсекретная разработка.       Сейджуро пропустил ее слова мимо ушей, на ее кисти были сбиты каким-то образом костяшки. В драке она вроде кулаки в ход не пускала, наверное ободрала об асфальт. Открытые локти тоже сбиты, только заклеены пластырем, на левой стороне лица три неглубокие, но еще заметные царапины от чужих ногтей, на лбу над правой бровью тоже ссадина с неровно наклеенным пластырем. Акаши даже не знал, как к этой выходке относиться. С одной стороны, девушкам вроде бы не пристало устраивать настоящие драки — с синяками и ссадинами — во всяком случае Сейджуро ни разу не приходилось видеть такого вживую, на интернетные ролики он тем более время тратить бы не стал (видео с Сацуки и Кагари ему любезно бросил Кисе), с другой, те девушки, которые его обычно окружают, порой лишний пакет с покупками из бутиков поднять не решаются, так что сравнения просто не выдерживают. Он протянул руку, отодвигая пряди волос скрывающие боевое ранение, Сацуки от неожиданности чуть дернулась — Акаши не любит ненужных прикосновений — но не отодвинулась. Пластырь, немного шероховатый, был всего на тон бледнее ее волос — резкий резонанс с нежной кожей.       — Больно? — спохватившись, спросил он, одернув руки: он как-то не подумал, что это может быть неприятно.       — Нет, — ответила она. — Просто неожиданно.       — Что неожиданно? То, что я беспокоюсь за свою команду?       — Прикосновения. — Она сама коснулась пластыря. — Ты редко делаешь это просто так.       — Что тебе родители сказали, когда увидели в таком виде? — перевел он тему, ответить на реплику Сацуки ему было нечего.       — Мама прочитала отповедь на тему «Нотыжедевочка», а папа покивал ей и показал мне, — она продемонстрировала два больших пальца вверх. — Мне иногда кажется, что он хотел себе сына, но глядя на Дай-чана, передумывает. А ты сегодня рано, что-то случилось?       — Освободился пораньше, обязанности Главы Студсовета я передал, так что заняться мне особо в школе нечем, смотреть, как Котаро измывается над моим расписанием тренировок, у меня нервов не хватает.       — Непривычно не чувствовать себя главным?       — Я уже одной ногой в Мидосуджи, так что нет. Тем более, мне нужно сосредоточиться на переводе, — он замолчал буквально на полуслове, вспомнив, сколько головной боли еще впереди с этим переводом.       — Проблемы?       — Пытаюсь сообразить, как поймать двух зайцев сразу.       — Тогда я спокойна, — улыбнулась Сацуки, в голосе у нее была непоколебимая уверенность. — Если бы это был не ты, я бы сказала, что это невозможно. Но для Акаши Сейджуро ведь нет ничего невозможного! Я думаю, что вернись ты в прошлое, все сделал бы точно так же.       — По-твоему, я не учусь на ошибках?       — Думаю, что в той конкретной ситуации других подходящих решений не было. Акаши ведь никогда не сомневается.       — Полагаешь? — Эта уверенность в его всесильности на самом деле рождала желание соответствовать. Нельзя разочаровывать тех, кто на тебя так рассчитывает.       Сацуки, мило улыбаясь, сделала заказ на всех отсутствующих и снова сосредоточилась на капитане.       — Два зайца, да? — припомнила она. — Если тебе не нравятся предложенные варианты, ты всегда выбираешь третий. Вспомни, как тебя не устраивали программы двух тренеров основы и ты запретил им приближаться к Поколению Чудес.       — Я говорил, что ты лучший менеджер, с которыми мне приходилось работать?       — Сегодня еще нет, — засмеялась она. — Так что я тебя слушаю!       — Что ты там крадешься, Тецуя? — вместо похвалы позвал Акаши.       — Я не крадусь, я пытаюсь не мешать. — Он поставил школьную сумку на сидение рядом с Сацуки. — Привет.       — Не разговаривай со мной, — надула щеки девушка.       — Тецуя, ты в этом месяце решил побить рекорд Дайки? — с улыбкой спросил Акаши.       — Мы просто пытались ее разбудить. — Момои задохнулась от возмущения. По ее нескромному мнению так людей не будят.       — А где сам Дайки?       — Рефлексирует, — ответил Тецуя.       — Тецуя, если из-за вас начнутся проблемы, я вам головы оторву, ясно? — тот только кивнул и приветливо помахал остальным подтянувшимся друзьям.       — У нас будет контрольная тренировка? — спросил Мидорима, когда все разделались со своими лакомствами.       — Контрольная? — уточнил Акаши. Что-то он не мог припомнить такую формулировку.       — Это как контрольный в голову, только тренировка, — пояснил Аомине, припоминая, что так эту экзекуцию, после адской подготовки к сезону, называли только за спиной Императора.       — В смысле, по бездорожью, — счел нужным дополнить Кисе.       — В дождь, — поддержал его Куроко.       — Ночью, — назвал самое печальное свое воспоминание Атсуши из средней школы.       — Какие мы нежные, — усмехнулся Сейджуро. — Можем поехать ко мне завтра, после игры. Только не забудьте вещи в этот раз.       — У меня послезавтра экзамены с утра, — вздохнула Сацуки. — Мне нужно хотя бы выспаться.       — Экзамены? — уточнил Мидорима.       — Да, я досрочно сдаю, поэтому все расписала на завтра-послезавтра. Но на матч я завтра все равно пойду.       — Завтра? — вскинувшись, уточнил Атсуши, беспокоясь, что что-то ужасно перепутал.       — Завтра мы идем смотреть матч Сейрин против Нахико. Сацуки считает, что на это нужно взглянуть.       — Сейчас в школах только одна подготовка к экзаменам, до двенадцати обычно заканчиваются. Матч в час дня. Все должны успеть — я расписание сравнила, Мук-куна я приведу.       — Отлично, — похвалили ее Акаши. — А после турнира, когда заберем кубок, вы забираете документы и, — он выдержал паузу, — мы летим на Окинаву. Надо подготовиться к новому учебному году и летнему турниру.       Последние его слова никто не слушал, их заглушили радостные вопли. Официант было подошедший узнать, не желают ли гости чего-то еще, скромненько шугнулся в сторону.       — Хватит орать, вы не в лесу.       — Акаши-чи, — прыгал на месте Кисе. — Ты в курсе, как мы тебя любим?       — Рёта, — предупредил Акаши форварда, заметив ненормальный блеск в глазах. — Без рук.       — По поводу Окинавы, — встрепенулась вдруг Сацуки, поймав неожиданную идею за хвост. — Акаши-кун, а ты не мог бы арендовать автобус?       — Зачем?       — Мы могли бы добраться до Окинавы на нем.       — На самолете быстрее, — отмахнулся Акаши.       — Мы больше проторчим в аэропорту.       — На машине мы будем добираться два дня.       — Вот и здорово.       — Издеваешься? — вкрадчиво уточнил он. — Я вас сутки вынести не могу, а ты предлагаешь два дня провести в одной машине.       — Не преувеличивай, когда мы были у тебя на выходных ты не жаловался.       — Я просто знал, что в любой момент могу скинуть вас всех с обрыва. — Он оглядел друзей, вроде бы никто против не был. — Я подумаю, если никто не против, все-таки по воздуху будет удобней.       — Не против! — как ни странно, согласились Аомине и Мидорима синхронно. Акаши даже удивленно глянул на Шинтаро. Обычно Мидорима соглашается с неудобными идеями с ворчанием и показным недоверием, но отказаться, якобы за компанию, не пытается.       — Я просто согласен с Момои! — сразу же нашел чем отговориться Шинтаро. — Мы больше в самом аэропорту проторчим.       — Да, — поддакнул Атсуши. — И на машине безопасней.       — Безопасней? — повторила растерянная Сацуки. — Мук-кун, ты что боишься самолетов?       Атсуши буркнул что-то неопределенное и принялся заедать откровение пироженным.       — Атсуши, мы же летали на вертолете недавно.       — На вертолете не страшно, он шумит и сразу слышно, что там все работает.       — Мурасакибара-чи боится высоты? — радостно рассмеялся Кисе.       — Мурасакибара, — нашел Аомине новую жертву для шуток, — ты когда с кровати поднимаешься, тебя не штормит, нет? А то с высоты твоего роста далеко падать.       — Раздавлю! — пообещал Атсуши и полез исполнять обещание.       — Все, — скомандовал Сейджуро, сообразив, что команда слишком взвинчена, чтобы просто сидеть за столом. — На площадку все, живо!

***

      Игра шла нормально с первого взгляда, но только для тех, кто в команде не играл. Дайки играл в защите и не мог перехватить мяч для нападения. Куроко каждый раз уводил его и передавал пас другим.       — Дайки, Тецуя! — надоела Акаши эта ситуация. На результат это влияет не сильно, но это только на тренировках. — Сели на скамейку, оба!       — За что? — недовольно спросил Аомине: он, между прочим, ни в чем не виноват.       — Что опять происходит?!       — Ничего, — ответил Куроко, без энтузиазма плюхаясь на скамью.       — Я, кажется, уже говорил про новоселов в ваших головах? — поинтересовался капитан и без ответа их отпускать был не намерен. Остальные игроки тоже перестали играть: Акаши прихватил себе мяч.       — Все в порядке, — зевая, ответил Аомине и пожал плечами, словно это ничего не значило. — Тецу просто не дает мне играть.       — Так тебе и надо, — тихо хмыкнув, выдал тот в ответ.       — Причина?       Дайки и Куроко упрямо молчали. Акаши захотелось бросить им в лоб что-нибудь тяжелое, чтобы не было соблазна трепать ему нервы.       — Дай-чан нахамил маме Тет-куна, — решила помочь Сацуки. Она уже успела выяснить и разобидеться на друзей, что ее с собой не взяли на встречу. А ведь она давно уже переписывалась и держала связь с мамой Куроко.       — Что? — поразился Кисе. — Аомине-чи, ну ты даёшь.       — Я хамил не его матери.       — Извинись немедленно, и закончим на этом, — вскинулся Мидорима. Он был уверен, что Аомине, если и нахамил, то не специально. Он не всегда может вовремя заткнуться, а чтобы просто так хамить людям, если его не трогают — это не про него. — Опять детский сад развели.       — Извини, Тецу, что не нахамил твоей маме.       Куроко фыркнул против воли. У Аомине талант из серьезного разговора делать фарс. Он ведь уже и не злился, просто хотел немного проучить. Тем более, Аомине прекрасно знал, на что именно разозлился Куроко, но извиниться до сих пор не додумался, вот и пусть мучается.       — Акаши-кун, — позвал Куроко. — Наша поездка в особняк еще в силе? Посели Аомине-куна с Мидоримой-куном.       — А я-то тут при чем? — возмутился тот открывшейся перспективе. — Разбирайтесь со своими проблемами сами!       — Так, что у вас случилось, Тецуя?       — Моя мама выходит замуж, хочет, чтобы я с ними переехал в Киото.       — Ты никуда не поедешь, ты нужен команде, — отсек все дальнейшие пояснения Акаши прежде, чем остальные успели что-то сказать.       — Я ему то же самое сказал, — заметил Дайки.       — Ты не можешь просто приказать ему не уезжать с семьей, Акаши. — Мидорима был решительно настроен научить Акаши, хоть немного считаться с чужим, отличным от его собственного, мнением. — У нас есть свобода действий, вообще-то.       — В этой команде царит деспотия, — напомнил он. — Я вас никуда не отпускал.       — Мы тебе не рабы! Ты еще клеймо собственности на нас поставь!       — Отличная идея! — сделав вид что задумался, ответил Акаши вызвав у Мидоримы коллапс в голове.       — Хмм, — задумалась Сацуки. — А клеймо будет в виде баскетбольного мяча?       — Момои, — у Шинтаро слов не было чтобы описать все негодование, которое она вызывает своими идеями.       — Просто мяч как-то не для нас, — не согласился Куроко. — Может, с императорской короной?       — Угу, — хмыкнул Аомине, развалившийся на лавке. — И королевской мантией.       — Это уже целый герб получается, — протянул лениво Мурасакибара, пытаясь выжать бутылку с водой.       — Тогда мы уже будет не рабами, а рыцарями! — включился в размышления Кисе.       — Осталось принять акашианство и начать поклоняться ножницам, как священному предмету, — язвительно подвел итог Мидорима.       Позади команды раздался фырк, а потом странный клокочущий звук вырвался из-под ладоней капитана.       — Что это за звук? — насторожился Дайки.       — Акаши-кун… смеется? — Куроко был сам не уверен в своем голосе, но да, Акаши смеялся.       Звонкий смех, долгие годы таившийся взаперти, вырвался на волю. Сейджуро высмеивал всё, что скопилось в его душе. Что это было? Боль выплакивают или выкрикивают в пространство, не заботясь об изящности выражений. Радость… Были ли у него поводы для радости?       — Акаши не умеет смеяться, — все еще с подозрением смотрел на необъяснимое явление Аомине, но почему-то его это все же радовало.       — Мы сломали Ака-чина, — трагично объявил Мурасакибара.       — А может третья личность? — предположил Кисе. — Или инопланетяне?       — Если бы он был нужен инопланетянам, они бы его нам не сбагрили, — отмахнулся Аомине от глупости.       — Мидорима-кун, — обратился тихо Куроко к атакующему. — Что там твои звезды натворили?       — Не знаю, конец света вроде не пророчили.       — Да тише вы, не спугните! — Сацуки вооружившись камерой, приложила указательный палец к губам, призывая всех к молчанию. Поздно. Волшебство рассеялось. Смех оборвался, осколками разлетелся по пустынной улице.       — Какие же вы психи. — Сейджуро, отсмеявшись, обвел шокированных друзей взглядом и снова едва не рассмеялся в голос. Шок на их лицах был непередаваем.       — Все хорошо, Акаши, — тихо, без резких звуков проговорил Аомине. Он где-то слышал, что с буйнопомешанными надо разговаривать тихо.       — Да-да, мы больше не ругаемся, — подтвердил Куроко. — Аомине-кун просто придурок, но с этим можно жить, правда.       — Кто здесь придурок?!       Куроко развернулся на лавке и пнул Аомине по бедру, призывая к молчанию. В глазах фантома Дайки прочитал весь спектор возмущения его поведением.       — Хорошо, оставляю до завтра ваших бесов на вас, — принял решение Акаши, настроение несмотря на надвигающуюся проблему у него было приподнятое. — Если завтра к полудню не разберетесь — я вас предупредил. Хорошо поработали. На сегодня хватит.       С бесами Тецуя решил разбираться дома, оставив Аомине на Сацуки. После ужина он сбежал во двор потренировать броски: на баскетбольной площадке ему думается гораздо лучше. На улице, перед домом, довольно тихо. Если местные ребята в Аракаве и играют в баскетбол, то только не на этой площадке: может здесь и была когда-то сетка на кольце, то точно не в этой эпохе, покраски оно тоже явно не помнит, да и щит давно вогнут внутрь. Но для того, чтобы тренировать броски, ровного — каким-то чудом — кольца вполне хватает.       На самом деле, фантом даже не концентрировался, просто бросал, находясь мыслями где-то далеко. Вся эта ситуация ему не то чтобы нравилась, особенно учитывая все, что случилось за последние недели. Мама со своим женихом, капризы Дайки — Тецуя совсем не ожидал от него такой реакции, предстоящая игра с Ханамией, будущий перевод. Кто знает, что было бы, если мама приехала месяцем раньше? Он, наверное, самый ужасный ребенок на свете, раз твердо уверен, что остаться в Токио — единственное верное решение и даже не из-за растерявшегося Азумане. О нем Тецуя думать забыл стоило только сесть на поезд от аэропорта. В конце концов, не ему же с ним жить.       Очередной мяч отскочил от ребра, пронесся над головой фантома.       — Что за убогий флотер? — спросила внезапно появившаяся на корте мама.       — Это было грубо, — заметил бесстрастно Тецуя, глядя, как Юи касается подошвой мяча. — Особенно для той, кто не любит баскетбол.       — То, что я ненавижу эту глупую игру, не значит, что я не умею играть. Твой отец, между прочим, был самым крутым стритболистом во всем Токио. Я с занятий сбегала, чтобы посмотреть, как он играет. Спортсмены любят болельщиц.       — Не называй баскетбол — глупым.       — Глупый, глупый, глупый, — совсем по-детски повторила Юи. — Алей-оп бессмысленно тренировать в одиночку. А для невидимого броска нужно быть более гибким, чем ты. — Она подошла и потрясла его за плечи. — Ты просто деревянный. Надо больше тренироваться и уделять внимание растяжке, если хочешь играть. Удели внимание трицепсам и предплечьям — эти мышцы задействованы при прямом броске.       — Откуда ты столько знаешь о тонкостях разминок? Я не думал, что ты так этим интересовалась.       — Мужчины любят трепаться о своих любимых игрушках.       — Тацуми ушел, когда мне было три, — напомнил Тецуя. — Хочешь сказать, ты до сих пор помнишь, что он говорил про баскетбол?       Она пожала плечами. Вдаваться в подробности для нее было слишком — оглядываться на прошлое она не любила.       — Я выбросила все его кубки и награды, когда он уехал. Если я сказала: «Можешь не возвращаться» — это не значит, что нужно так и делать       — И как бы он об этом догадался?       — Не смей меня осуждать!       — Я просто спросил. — Тецуя поднял мяч, на пробу отбил пару раз и снова отправил в корзину. — Мам, ты же понимаешь, что я никуда не поеду.       — В Киото недалеко от дома есть хорошая школа и даже с баскетбольным клубом.       — Все равно, я перевожусь в Мидосуджи.       — Это слишком дорого.       — Я не буду платить за обучение. В этой школе будет лучший баскетбольный клуб в Японии. Мне незачем куда-то ехать.       — Опять баскетбол крадет у меня моих любимых людей.       — Не говори таких вещей, я все равно остаюсь, даже если ты будешь против, — проговорил он сосредоточенно, словно заученную фразу. — Извини.       — Ты такой упрямый, как Тацуми, — вздохнула она, но больше не убеждала. Словно она с самого начала не надеялась его уговорить. — Нет смысла столько времени тратить на тренировки и клуб. В итоге все равно всегда есть кто-то сильнее, кто-то, кто привык побеждать любой ценой и сметать все на своем пути. Более подходящие, намного талантливее тебя, кто-то, кто горит так ярко, что глаза слепит. Не понимаю, зачем столько сил убивать впустую? Идиотская игра.       Крутя в руках мяч, Тецуя внимательно вслушивался в слова. Когда-то он тоже так думал, глядя на постеры с фотографиями Дайки. Только потом ему помогли от этой дури избавиться — Акаши не нужен балласт, бесполезных игроков он не выбирает. Так может говорить тот, кто сдался однажды, тот, кто судит об игре с трибуны.       — Свадьба в июне, — сообщила Юи. — Только попробуй пропустить ее из-за дурацких отборочных.       Куроко все не мог выбросить из головы свои мысли и, кивнув, окрикивает мать в воротах.       — Мам, — он отдал ей пас. Легкий, плавный, такие он отправляет Мидориме, когда он достаточно близко. Юи оборачивает ровно в тот момент, когда остается только принять пас и рефлекторно выбрасывает руки; мяч, вращаясь, летит прямо в кольцо.       Совершить финтовый бросок и утверждать, что всегда была просто болельщицей это глупо, но Тецуя ничего не спрашивает. Он принимает людей со своими заморочками и не лезет в душу, если не просят. Это ее дело. Юи хмурится и бросает обиженный взгляд на сына, а потом обтряхивает руки.       — Идиотская игра, — повторяет она прежде, чем выйти из клетчатой ловушки.

***

      На следующий день экзамен Куроко сдал быстро. Как хорошо, что они так много времени убили на подготовку Аомине! Сейчас все решается до безобразия просто. Поэтому он с удовольствием забыл о бланках ответов сразу же, как закрыл за собой дверь кабинета. Вчера за счет семейного ужина он ночевал дома, вполуха слушал новости и разговоры о предстоящей свадьбе, а потом еще минут сорок выслушивал на «мужском разговоре» оправдания Азумане. Вот за это Аомине заслужил трепку.       Но даже она может подождать. На школьной стоянке он заметил автобус, принадлежащей школе: он пока только дожидался игроков. Куроко боролся со смешанными чувствами. С одной стороны ему хотелось посмотреть игру, но с другой интуиция твердила, что это его больше не волнует.       Собрав по дороге всех остальных друзей из команды, Тецуя почти с завистью прошел в спортивный зал, выделенный под баскетбольный клуб. Нахико школа большая, внешний вид — светлые стены с высокими потолками, широкие коридоры и автоматами с закусками — показывал уровень учебного заведения. В зале друзья забрались на балкончик, чтобы удобнее было смотреть. Куроко чувствовал себя странно: смотреть на матч Сейрин с трибуны было непривычно. Он не знал, зачем Сацуки понадобилось притащить их всех сюда: команда его школы проехалась по самолюбию каждого присутствующего, но это не повод на них смотреть. Тецуя еще немного был зол на то, что его выставили из команды, рассказывая о нем, как о наглеце, качающим права в команде, но не более.       Нахико команда сильная, но в плане техники все-таки отстает от Сейрин. Зато их капитан явно хорошо соображает, если умудрился притащить в школу чемпионов. Игру повели Сейрин, в первые же секунды взяв инициативу на себя.       — Что-то Нахико не больно стараются, — задумчиво заметил Мидорима.       — Сейрин им здесь не для этого, — пояснил Акаши, внимательно наблюдая за игрой. — Приноровятся и ответят.       — Они недавно двух центральных игроков потеряли, — напомнила Момои, что-то бегло вписывая в свои бумажки. — Скорее всего, они еще не сыграны.       На площадке в Сейрин объявили замену и в игровую зону вышел Фурихата.       — Где вы этого разыгрывающего только откопали? — спросил Акаши, глядя, как его обходит рослый атакующий.       — Он неплохой, — сказал Куроко. — На матче ты просто напугал его, Акаши-кун. Он потом еще с неделю под впечатлением был.       Акаши на это откровение неопределенно хмыкнул.       — Кагами-чи всегда так играет? — спросил Кисе, вглядываясь на расстановку игроков. Он был так сосредоточен, что даже забыл про свою улыбку, словно что-то припоминая.       — С Зимнего, да, — согласился Куроко. Он поморщился, глянув на расстановку. О чем только Айда думает? Сатоши перехватил мяч, но скорее просто упустил, чем передал его Хьюге. — Кто так пасует?       — Хочешь быть с ними на площадке? — спросил тихо Акаши, неожиданно оказавшийся совсем близко. Тецуя немного задумался над вопросом, покачал головой. Нет, не хочет. У него есть команда, с которой он хочет играть как можно дольше. Куроко скосил взгляд на Сацуки. Она улыбалась себе под нос, прислушиваясь к разговору. Тецуя неодобрительно качнул головой. Провокаторша, а не менеджер.       Нахико, сдав первый период, во втором решили взять реванш и брали вполне удачно. На счете пятьдесят — сорок восемь пока еще в пользу Сейрин, Мурасакибара оттолкнулся от перил и, бросив что-то вроде «все и так понятно», пошел на выход в поисках чего-нибудь съесного. Аомине и Кисе тоже пошли следом. Куроко упорно стоял на месте. Он должен был увидеть весь матч. Он пообещал Кагами, что увидит его поражение, но все же надеялся в это время стоять на площадке напротив него.       Кагами перехватил не причитающийся ему мяч — Сатоши явно отправлял его Хьюге — и не смог преодолеть защиту.       — Что он делает?! — прошипел неожиданно Акаши, заставив вздрогнуть оставшихся зрителей и буквально вылетел из зала.       — Куда это он? — поинтересовался Куроко, ни к кому конкретно не обращаясь.       — Не знаю, — не меньше удивилась Сацуки, — но надеюсь не вниз.       — Пойду поищу нашего горе-капитана, — предупредил Мидорима. — Пока он не пошел еще и Сейрин тренировать.       — Рико-сан удар хватит, — фыркнув, заметил Куроко.       — Может, лучше я? — предложила Момои. Она все-таки менеджер, к раздражительному Акаши привычная.       — Оставь, Момои-сан.       Она, надувшись, повернулась обратно к игре, позволив Мидориме отправиться на поиски.       — Наверное, ты прав, — согласилась Момои. — Все-таки они лучшие друзья.       — Только им об этом не говори, — предупредил вернувшийся Аомине и бросил коробку ванильного молока Куроко, а Сацуки приволок вишневую газировку.       — Вам необязательно со мной здесь торчать, — на всякий случай предупредил Куроко друзей, прекрасно понимая, что они здесь все еще только из-за него.       — А мне не сложно, — заверила Сацуки. — А через час у меня еще два экзамена и завтра еще четыре, но потом я свободна!       — Сумасшедшая, — дал оценку Куроко. Экзамены у него особо потрясения не вызывали, разве что отвлекали от тренировок, а вот Аомине так скривился при упоминании экзаменов будто целиком съел лимон.       — Я тоже психующего Акаши лучше здесь пересижу. Он заявил, что Сейрин не имеют права продуть до полуфинала. Тяжело это, наверное, быть такой заносчивой занозой в заднице.       — Кто бы говорил, — пробормотал Куроко себе под нос. Он с сожалением смотрел на игру и на Дайки больше не реагировал. Что же Сейрин так испортило?       — Кисе сказал, что я так же не давал никому играть, — сказал Аомине, глядя на игру Кагами. — Почему вы меня не прикопали где-нибудь под кустом?       — Мидорима-кун пару раз выдвигал предложения тебя убить, но копать могилу никто не хотел, капитан вряд ли бы отменил ради этого тренировку.       — Я «обожаю» своих друзей, — прокомментировал Аомине.       Матч закончился со счетом шестьдесят пять: семьдесят в пользу Нахико и троица решила присоединится к друзьям.       Они не видели, как с другой стороны балкончика их проводили заинтересованным взглядом.       — Шу-чан, ты меня слушаешь? — прервал свои комментарии Тацуя, глянув на отвлекшегося приятеля. — Земля вызывает Шузо!       — Что ты там говорил? — уточнил Ниджимура. — Этот наглый ас и есть твой Тайга?       — Он хороший парень, — улыбнулся Тацуя. — Ему просто нужны тормоза. Своих не хватает.       — Твое хлопотание вокруг него мне кое-кого напоминают. Кое-кого очень раздражающего.       — И?       — Я передумал.

***

      Айда, оставив команду капитану, вышла на школьный двор и решила пройтись по территории, пока команда не уехала, им еще можно побродить по чужой школе. Игра ее выбила из колеи. Она так привыкла, что такие матчи им даются легко. Как же так: они выиграли у Ракудзан, а Нахико — школа намного слабее — проиграли так легко? Признавать, что это ее вина, не хотелось, но пришлось. Айда уже подумывала, чтобы попросить помощи у отца — так стыдно! Она ведь всегда была уверена, что она уже все доказала, что она не просто дочь известного тренера, но и сама в состоянии выдрессировать команду. В тени сада она наткнулась на питьевой кранчик и сбрызнула лицо холодной водой: нужно было собрать себя в кучу и что-то сказать команде перед отъездом домой.       — Жалкое зрелище, тренер, — насмешливый голос из тени заставил ее резко обернуться. Высокий незнакомец вышел из тени и продолжил:       — Если кто-то называет себя асом, ведет себя как ас и выпендривается как ас, значит и воспитывать его нужно как аса — строгим ошейником и плеткой. Они же как дикие звери: только дай слабину — нападут.       — Ты еще кто такой, дрессировщик?       — Моё имя тебе вряд ли что-то дельное скажет, — Ниджимура снова усмехнулся, развалившись на скамейке под сенью дерева. — Но я точно знаю, что нельзя позволять игрокам срывать игры.       — Никто игру не…       — Я не закончил, — жестко перебил ее собеседник. — Знаешь, чего ты не делаешь? Не прислушиваешься к игрокам. Почему ты выделяешь Кагами Тайгу из всех?       — Он центральный игрок! — раздраженно пояснила Айда, словно это было очевидно. — Он лучший.       — Ошибаешься, — поправил ее Шузо. — Твой ас сегодня играл хуже всех. Знаешь, что это значит?       — Я плохой тренер? — едко уточнила она.       — Мне плевать, как ты себя называешь, — доверительно поделился Шузо, дружески улыбнувшись. — Я могу тебе помочь справиться с командой вообще и асом в частности. Это если, конечно, ты не хочешь, чтобы о твоей команде, тренер, говорили только как о удачливых новичках.       Айде парень не понравился. Было в нем что-то раздражающее, как в игроках Поколения чудес — не явное, но чувствительно скребущее под коркой.       — И что ты можешь посоветовать? И запомни, я здесь тренер!       — Ты меня что, не слушала? — Он поднялся с лавки. — В межшкольных за вашу команду играл фантом. Почему он не играет сейчас?       — Он неуправляем! У нас возникли некие разногласия.       — Боже, — Шузо восхитился ее способностям, мысленно пожалев себя на будущее. — Ты даже с Куроко справиться не можешь, как ты собираешься тренировать такого, как Тайга? Верни фантома в команду.       — Как?!       — Да какая мне разница, — он отмахнулся от нее, как от надоедливой мухи, и пошел по своим делам. — Я загляну к вам после нового набора.

***

      Пока ребята отрабатывали последние штрихи своей тактики в поместье Акаши, Сацуки пришлось разобраться с проблемой Тецуи. Аомине со своей Тенью, конечно, знатно выкрутились (и как она до такой идеи в средней школе не додумалась?), обычно с такими как Кагари много возни, но сейчас все получилось как нельзя кстати. Она даже уговорила ее напроситься на пост второго менеджера. На всякий случай. Следить за самой занимательной командой лучше изнутри. На выходе из школьных ворот Сейрин ее остановил знакомый голос.       — Момои, — позвала Рико. Сацуки обернулась с привычной искристой улыбкой, поприветствовала тренера Сейрин. — Можно у тебя спросить про Куроко?       — Почему у меня? — Картинно вскинутые брови всегда помогали донельзя правдоподобно изобразить интерес.       — Я его поймать не могу, — созналась собеседница. — Будто сквозь землю провалился. У нас тут возникло некое недопонимание. Я думаю, он погорячился с уходом из клуба. Ты же можешь с ним поговорить?       — Ох, ты об этом, — задумалась Сацуки, на миг растеряв весь детский блеск в глазах, но Рико решила, что ей показалось. — Он об этом ничего не говорил, что-то случилось?       — Ты не знаешь? — осторожно поинтересовалась Рико, кажется, совсем не поверив.       — Тет-кун не говорил, — повторила Момои. — Знаешь, что? Здесь недалеко у вас парк очень милый, можем там поговорить.       — У нас сейчас тренировка.       — Неужели твои мальчики не смогут сами сделать разминку? — Сацуки потянула Рико за собой. — Идем, Рико-сан, я не кусаюсь, если меня не просят.       В парке в середине дня многие прогуливались, проветривая голову после или перед экзаменами, и тихонько переговаривались жавшиеся друг к другу парочки. Сацуки потащила Рико в самый центр, прикупив мороженное, и усадила перед небольшим озером. Городской парк в Аракаве и вправду был чудесный. В центре Сюндзюку такой не найти.       — У нас в школе много легенд ходило об участниках Поколения Чудес, — Сацуки трепалась, на первый взгляд о всякой ерунде, вызывая тем самым у Рико раздраженные вздохи. - Больше всего конечно о Тет-куне, то есть о Фантоме. Одна из них мне нравилась особенно. Говорили, если прийти в третий спортзал после заката, можно услышать, как в зале тренируется невидимый баскетболист. Если осмелишься войти в зал, он тебя заметит и предложит сыграть. Если ты согласишься, после этого станешь самым сильным игроком в команде.       — Бредятина для младшеклассников, — фыркнула Айда, не понимая зачем это слушает. Мало что болтали дураки в школе. — А что будет тогда, если откажешься?       Момои замолчала и, серьезно что-то обдумывая, уставилась на Рико. А потом холодно улыбнулась. Рико эта улыбка не понравилась.       — Не догадываешься, Рико-сан? — Она чуть склонила голову к плечу, скептичное выражение волевого лица Айды она пропустить не могла. — Тот, кто откажет призраку в партии, лишится души.       — Что за чушь?       — Это правда. Во всяком случае очень похоже на правду. Когда Поколение Чудес отказались играть с Тет-куном, они уже были другими. Они утратили души. Стали слишком заносчивы, уверенные в том, что им никто не нужен и… проиграли. Знаешь, Рико-сан, моя команда сделает все возможное, чтобы выиграть, а я сделаю все остальное, чтобы помочь им. Надеюсь тебе, тренер, тоже будет больно, когда твоя команда развалится. Тет-кун не вернется в команду.       — И почему все считают тебя милой?       — Я милая! — оскорбилась Сацуки. — С друзьями. А Вы обидели Тет-куна. Вам придется за это ответить. Надеюсь, встретимся на турнире, Рико-сан. Я хочу увидеть ваши лица, когда вы увидите всю силу Фантома.

***

      День выдался пасмурный с самого утра. Из резиденции Акаши они в этот раз ехали отдельно: Шинтаро и Атсуши на машине, а остальные уперлись, желая поспать, и отправились уже позже на поезде, у них ни у кого утренних экзаменов не было. Самого Акаши сегодня ждали в соседней префектуре, но он обещал успеть на матч. Мидорима, глядя как Мурасакибара затягивает волосы в хвост, чувствовал подступающую тошноту. С этим он справится, так всегда было перед важной игрой. Почему организм так реагирует на какой-то уличный матч, он вопросом не задавался. Команда Кирисаки здесь будет в полном составе, а вот строгих судей на этих играх нет. К неуютной, холодной раздевалке Мидорима за время игр почти привык. Он обернулся на фигурку кошки с внимательными желтыми глазенками. Талисман ему не нравился: во-первых, кошка, во-вторых, из довольно хрупкого материала, а Сацуки рядом еще нет. Обычно, такие талисманы на играх и сборах он вручает ей. Где же носит их беспокойную троицу? В коридоре небольшого комплекса послышались торопливые шаги, и в раздевалку ввалился с радостными криками «а вот и я» Кисе. Мидорима даже стряхивать энергичную модель с себя не стал, вместо этого лишний раз протер очки для игр. Его потряхивало, как перед первой официальной игрой — это он точно помнит — но он списал это на отсутствие капитана. В этом составе играть без него непривычно.       — Пойду позвоню Акаши, узнаю, когда он будет, — пояснил Мидорима и вышел из раздевалки. Отсюда со стадиона были слышен шум уже разгоряченной толпы — они ждали зрелища. Со входа Шинтаро заметил, как к нему бегут наконец-то объявившиеся Аомине, Куроко и Момои.       — У нас игра! Где вас черти носят?!       — Прости, Мидорима-кун, совсем про время забыли.       — Быстро переодевайтесь. Скоро приветствие уже.       Аомине и Куроко даже комментировать ничего не стали, если реагировать на каждое нравоучение Мидоримы — никаких нервов не хватит.       — Момои-сан, — озадаченно оглянулся Куроко. — А где Нигоу? Его бы на поводок посадить, он в этой толпе потеряется.       — Он должен был быть с Кисе-куном. Не спрашивай, зачем он ему понадобился!       — Вы все еще здесь?! — вспылил Мидорима, и друзья побежали в помещение.       Выискивая контакт в телефонной книжке, Шинтаро просто сказал себе, наверное, впервые за все время увлечения астрологией, забыть о нехорошем прогнозе на сегодня и просто вести команду за собой, пока не объявится капитан.       Обратно Мидорима шел уже в более устойчивом психологическом состоянии. Акаши сказал, что опоздает не более чем на минут пять, отец по каким-то своим соображениям отпустил его пораньше, а значит Шинтаро не о чем беспокоиться. В коридоре его едва не сбил с ног рванувший куда-то Куроко. Переодеться он уже успел, так что Шинтаро только пригрозил ему расправой, если задержится до первого свистка. Перед самой дверью он слышал такой привычный шум — ругань Аомине, возмущенный голос Кисе и крики Сацуки. Но потом все стихло. В этот момент под ложечкой у Мидоримы заныло — плохой знак. Он толкнул дверь во внутрь. На звук щелчка обернулись все четверо, лица у всех как одного были настороженными, словно они только что случайно активировали детонатор бомбы.       — Мидо-чин, — первым обрел дар речи Мурасакибара, что для него вообще было странно. — Только не волнуйся.       — Что вы уже успели натворить… — глянув на Кисе, он увидел «что». Рета сидел на полу, придерживая запястье, на светлой коже ярко выделялась кровь.       — Спокойно, Мидорима, без истерик, — попросил Аомине, даже не вспомнив ни про свой скептицизм в отношении примет, ни про шутки в адрес одержимости Мидоримы талисманами. — Сацуки тебе притащит новый талисман.       — Когда?! — огрызнулась девушка, но голос ее был действительно озадаченный. Шинтаро не сомневался, что она думает, как бы это провернуть.       Кисе отмер и вместо того, чтобы остановить кровь от осколка на руке, тоже стал успокаивать Мидориму и извиняться, что он неаккуратно упал на такую важную фигурку. Шинтаро вспомнил, как не так давно капитан в Шутоку разбил его талисман только потому, что ему надоели заскоки игрока, а глупый Кисе беспокоится больше о душевном равновесии вице-капитана, чем о том, как будет играть с поврежденной рукой.       — Ты что, идиот? — отругал он Рёту и сразу же достал свою аптечку. — Дай руку, посмотрю.       — Все в порядке, правда.       — Да ладно тебе, Мидорима, — успокаивал его Аомине, и Шинтаро казалось, что мир перевернулся с ног на голову. Он вообще-то еще ни разу не ломал, не терял и нигде не забывал свои талисманы, пока они играли вместе. Если не мог вовремя купить — отсылал Сацуки, но он не думал, что даже Аомине, который вечно потешался над его заскоком, будет так серьезно искать для него выход. — Посидишь на скамейке сегодня. Акаши должен согласиться. Ханамию мы и без твоих снайперских трёх вынесем.       Еще никогда Мидорима не был так признателен команде и твердо решил, что все равно будет играть.

***

      Команда Итабаси играла под темно-зеленым цветом, как никому подходившим обнаглевшим Кирисаки. Крики толпы заряжали не хуже энергетиков. Команды подошли на приветствие, но Ханамия прервал судью.       — Где Сей? — спросил он у Мидоримы, заметив, кто здесь за капитана.       — А что ему здесь делать? —нагло оскалился Аомине. — Будет он на такой мусор время тратить.       — Ханамия, — щелкнув пузырем, поинтересовался Хара. — Можно я ему по роже двину?       — Не сейчас, — осадил он игрока и повернулся к судье. — Играем пять на пять.       — Эй! — возмутился Кисе. — Так нельзя.       — Можно, — поправил его Аомине, окатив капитана соперников неприязненым взглядом.       — Вам следовало договориться об этом заранее и с согласия команды соперников, — судья было отмел идею.       — Мы согласны, — прохладно послышалось из-за спин игроков Сюндзюку, и все обернулись на Акаши; он на ходу натягивал на себя футболку. Макото расцвел на глазах, когда понял, что Сей все-таки пришел. А ведь он почти поверил Аомине.       — А как же высокий прием в Сайтаме, Сей?       — Без тебя там было скучно, — парировал Сейджуро и отправил жестом Мидориму на скамейку запасных.       Игра с первых же секунд взорвала трибуны бешеной динамикой. Приноравливаться и присматриваться к игрокам никому не нужно было. С Макото Поколение Чудес играло и раньше, игры Кирисаки тоже были знакомы по видео и живой трансляции на предыдущем турнире. Как играет легендарная команда можно было посмотреть на видео, времени для этого у команды Ханамии было даже слишком много. На такой скоростной игре проводить псевдофолы было не с руки, что облегчало немного игру Сюндзюку, но это все скидки, которые предоставил им стрит. Аомине умудрился получить пару раз под ребра, а Ямазаки даже ухитрился свалить его на асфальт, за что схлопотал локтем по лицу. Здесь ему повезло, на такие мелочи судьи на стрит-турнире внимания не обращают. На официальных играх за это легко можно было заработать технический, если не неспортивный фол. Мурасакибаре Акаши сказал держать себя в руках, и он держал, хоть и без особого удовольствия. Игрокам Ханамии все равно доставалось от «неповоротливого» центрового. С этой командой Сейджуро играться не стал, все принимало серьезный оборот. На ехидные выпады Сейджуро никогда не реагировал, Кисе они только больше задирали, а Аомине предпочитал ткнуть ими соперника после разгрома. Счет с первых минут вели Сюндзюку. Тренировок у них все еще было мало, даже не смотря на то, что почти все свободные часы они проводили на совместных играх. Их хватало только на то, чтобы вернуть команде сыгранность и подтянуть координацию старых схем. Впрочем, Сейджуро этого было предостаточно, он умело координировал команду, и все его беспрекословно слушались, зная, что на капитана в отношении стратегии можно положиться. Куроко приходилось следить за всеми игроками: как за своими друзьями, так и за соперниками. В такой толкотне сложно четко направить пас, на два кольца играть намного удобнее. Чтобы сбить немного результативность команды, нужно было вывести хоть ненадолго со сцены капитана, и Макото должно быть это обронил вскользь, но услышал его не тот, кому следовало. Акаши, стоило ему завладеть мячом, буквально окружили стеной. Его навыки могли помочь ему как отдать пас, так и пройти сквозь небольшую брешь. Он не успел выбрать. В последний миг он уловил движение за спиной, но никак не мог представить, что атаковать соперник будет не мяч. Сейджуро почувствовал, как его за футболку тянут назад, а следом ощутил на коже жжение от того, что пробороздил асфальт боком — Матсумото просто швырнул разыгрывающего за пределы игровой площадки. Дури в центровом Кирисаки было достаточно, чтобы дать Акаши хороший разгон. Остановил свое «путешествие» Сейджуро врезавшись в составленные одну на другую большие бутыли с водой, свалив неустойчивую конструкцию на себя. За глухим гулом голове Акаши слышал, что его зовут, первые мгновения тупой боли не позволяли совершить даже механические действия, чтобы подать голос. Сначала он почувствовал, как его кто-то вздернул на ноги, а потом уже попытался прогнать звон в ушах, голова болела.       — Сколько пальцев видишь? — Ханамия, показав викторию, внимательно следил за реакцией. Сейджуро раздраженно хлестнул его по кисти.       — Отцепись, — он вырвался из хватки и пошатнулся при движении, из-за чего снова почувствовал на плече жесткую хватку. — Со мной все в порядке.       — На тебя только что свалилась стена из сорокалитровых бутылок, — пояснил он причину своего беспокойства, и Акаши понял, что, наверное, не зря он так трясется над ним на глазах у своей команды. Головокружение и гул в ушах намекали провериться на сотрясение.       — И кто в этом виноват?       — Руки от него убери, — примчался со своего места Шинтаро.       — Шинтаро, на площадку, — распорядился Сейджуро, понимая, что пока лучше не глупить и хотя бы просто присесть на несколько минут. На лбу снова ощутились холодные пальцы.       — У тебя ссадина, — рассказал Ханамия о находке. — Надо промыть. Если у тебя что-то серьёзное, Шиори мне голову открутит.       — Ма-ко-то! — Сейджуро перехватил его запястье, сжав пальцы до бела. Он что, не понимает, что его забота все равно ничего не меняет? Пусть валит на площадку, пока его не наградили удалением.       — Эй-эй-эй, Се-ей, будь поделикатнее, никто ведь не хочет, чтобы судьи подумали, что ты собираешься меня ударить? — Макото быстро включился в игру. — Удаление, дисквалификация, техническое поражение… или тебе понравилось висеть в аутсайдерах?       Акаши сверкнул яростно взглядом, рывком притянул к себе Ханамию за футболку и прошептал-прошипел на ухо:       — Я вырежу тебе сердце, если не прекратишь меня провоцировать.       — Оу, вот оно, благородство Акаши, спасибо, что предупредил. Переложу его в другое место.       — Акаши, — позвал Аомине. Он был не против врезать ему по физиономии, но вылетать из-за этого из турнира не хотелось, тем более, перед самой победой.       Сейджуро выпустил чужую футболу из рук и пошел к скамье.       — Я все понимаю, — приперся следом Ханамия, продолжая, по его мнению, незаконченный разговор. — Кому нужен этот кубок? Если это так важно для тебя, Сей, мы можем и проиграть.       Сейджуро резко развернулся и одарил Ханамию такой волной презрения, что того должно было смыть на другой конец мира.       — Акаши-чи, здесь слишком много свидетелей! — Кисе вцепился в него, не позволяя сделать лишнее движение.       — Я его сейчас сам по асфальту размажу, — подался вперед Аомине и действительно бы съездил по вечно лыбящейся физиономии Макото, но перед ним вынырнул Тецуя, преграждая путь.       Ханамия довольно ухмылялся, глядя на это.       — Убери от меня руки, Рёта, — скинул его с себя Акаши. — Ты прав, Макото, этот кубок никому не нужен. Участвовать в этом турнире я решил по другим причинам, а железа у меня хватает. Я предлагаю повысить ставки.       Ханамия заинтересованно выгнул брови. Чтобы Сейджуро развести на спор, обычно требовалось гораздо больше времени и изобретательности.       — Когда мы выиграем, ты снимешь с себя полномочия тренера и капитана Кирисаки Даичи.       — Этот мелк… — начал Хара, но Макото оборвал его жестом. Ханамия что-то прикидывал, прищурено глядя на Сейджуро.       — Встречно условие, — объявил он. — Если выигрывает моя команда, я больше не увижу тебя на площадке межшкольных.       — Ты охренел, Ханамия?!       — Согласен, — ответил Сейджуро, протягивая оппоненту раскрытую ладонь. Макото, хмыкнув, сжал в ответ и резко притянул к себе.       — Вот видишь, какой я заботливый старший брат? Тебе даже не надо будет оправдываться перед командой, почему ты больше не можешь играть в баскетбол, и не признаваться, что папочка тебе запретил. Тебе осталось только проиграть.       — Скажи, это весело? — спросил его Акаши, глотая желание вульгарно врезать ему по зубам: атмосфера располагала. — Быть такой сволочью?       — Даже не представляешь.

***

      Сейджуро позволил дежурившими медикам заклеить компрессом ссадину над бровью и, сидя на скамейке, слушал вполуха беспокойное бормотание Сацуки. Его беспокоило то, что происходило на площадке. Макото словно сорвался со всех цепей — играл яростнее, чем обычно. Акаши подозревал, что условие его спровоцирует на агрессию, он может совершить ошибку и тогда они этого паука прихлопнут. Выпускать Мидориму, оказавшегося на игре без талисмана, было плохой идеей. Не то чтобы Сейджуро действительно в это верил, но сила самовнушения творит чудеса как в положительном русле, так и в отрицательном. Главное, чтобы Шинтаро себя не накрутил. Куроко уже давно нужно было дать перерыв, но еще держится молодцом. Если будет совсем плохо, Акаши его усадит на скамейку, а пока ему придется постараться. Разрыв в очках был стабильно не больше четырех. Для лидерства достаточно, а для полного разгрома — нет. Аомине кто-то рассек губу, впрочем, этой мелочи он даже не заметил. Продуктивно началась игра, не придраться. Игроки были на взводе. Матсумото болезненно поскуливал на скамейке запасных. Макото сам прописал ему путевку в запас. Акаши пропустил, что тот сделал со своим товарищем по команде: Ханамия просто подошел, а через мгновение центровой с шипением согнулся пополам. Его собственная команда была взвинчена до предела. Атсуши отшвырнул Фурухаши от кольца, когда тот пытался забить, едва не прибив его мячом, тот свалился с ног, подгребя под собой заодно и Кисе.       — Рёта! — Акаши, забыв про игру, приблизился к Кисе. Фурухаши, пошатываясь после толчка Мурасакибары, сложил ладони в извиняющем жесте и поклонился капитану Сюндзюку, усмехнувшись.       — Мне очень-очень жаль, — проговорил он. — Как неудобно получилось.       — Какая досада, Сей, — вторил ему, улыбаясь, Макото.       Кисе поскуливал от боли, пока его осматривали медики. Его уложили на носилки, но он уперся: никуда не поедет, пока игра не закончится. Внутри Акаши все кипело. Он обещал, что присмотрит за Кисе, а теперь его с игры увозят в больницу. Он позволил навредить своему игроку!       Ты позволил сломать твою собственность.       Опять ты?       Ты опять все испортил.       Нет!       Как всегда. Ты слишком жалок.       Ханамия с подозрением поглядывал на Акаши с другой стороны площадки.       — Я их по площадке размажу, — пообещал Аомине, взбешенный до такой степени, что от него едва искры не летели.       — Мы можем взять перерыв? — холодно поинтересовался Акаши у рефери. Только вопросом это обращение не было. Куроко вздрогнув, обернулся. По спине пробежались ледяные мурашки. От голоса разъяренного Императора волосы вставали дыбом. Судья хотел было отказаться, но, заикнувшись на полуслове, передумал.       — Акаши? — позвал на пробу Аомине, тоже уловив знакомые нотки.       — Сбор в раздевалке через двадцать минут, — безлично тихо распорядился капитан. Смотрел он только на игроков Кирисаки. Развернувшись на месте, он едва не столкнулся с замершим на месте Атсуши. — Ты стоишь у меня на пути.       Мурасакибара быстро отошел, чтобы не злить знакомого черта. Этого Акаши он не любил. Над парнями повисло тяжелое молчание. Они знали, что это значит.       —Твою мать, — выдал Мидорима, и тот факт, что это сказал именно он, описывал всю патовость ситуации.