You are my reason for living

      Питера часто целуют те девушки, которых он спасает. Они бывают так благодарны и взбудоражены тем, что их спас сам Человек-Паук, что с какой-то невероятной скоростью приподнимают его маску и буквально впиваются в губы.       И он, конечно, никогда не видел смысла им отказывать.       И сейчас не происходит ничего супер-особенного, и довольно-таки симпатичная блондинка, которая стала жертвой хулиганов, крепко прижимается к его губам. От нее пахнет какими-то ванильными духами, и на самом деле это меньше всего сейчас его волнует, потому что он смотрит на Уэйда, который издевается над тремя копами, жонглируя их пистолетами. Конечно он уже заметил, Питера как бы целуют, но, похоже, издеваться над копами ему интересней.       Слышится громкий звук выстрела, а потом отборный мат Уэйда. Питер резко отстраняется.       — Твою мать! — вскрикивает Питер, видя, как из икры Уэйда льется кровь от пули, явно пугая этим девушку. — Какого черта?! — он подбегает к нему, опуская свою маску вниз и наклоняется, чтобы посмотреть на ногу.       — Они сняли пушки с предохранителя, когда отдали мне их! — отвечает Уэйд, недовольно смотря на копов, которые непонимающе смотрят на то, что происходит.       — Да никто не давал тебе пистолеты! — отвечает один из них и забирает три пистолета, которые Уэйд уронил на землю.       — Извините его, — просит Питер.       — Болит адски, — выдыхает Уэйд, а Питер приподнимает голову, чтобы посмотреть на него.       — Так тебе и надо, идиот, — отвечает Питер, а потом выпрямляется. Он обнимает Уэйда за талию, выпускает паутину и, зацепившись за высотку, скрывается с места преступления.       Уэйд держится рукой за его плечи и выкрикивает что-то о том, что он принцесса, которую спасают. Питер отгоняет подальше мысль о том, что он привык к тому, что Уэйд постоянно страдает херней, и его это даже не раздражает.       — О, оно начинает заживать, — радостно говорит Уэйд, а Питер, цепляя паутиной самое высокое здание в районе, решает остановиться.       Они запрыгивают на крышу, сам Уэйд садится на край и закидывает раненную ногу себе на колено.       — Эй, не ковыряйся там! — недовольно говорит Питер и садится рядом с ним. Он снимает с себя маску и откидывает ее назад, а Уэйд вытаскивает пулю из ноги и кидает ее вниз.       — Теперь быстрее пройдет.       — Тебе действительно так нечем было заняться, что ты решил пожонглировать заряженным оружием? — недоуменно спрашивает Питер, приподнимая бровь. Уэйд поворачивается к нему.       — Просто меня никто не засосал, пришлось импровизировать, — отвечает Уэйд, разводя руками. Питер начинает улыбаться. Он пододвигается к нему ближе, теперь их плечи касаются.       — Ты был бы не против, если бы она поцеловала тебя? — спрашивает Питер, чуть склоняя голову. Уэйд кидает смешок.       — Я был бы не против, если бы меня поцеловал ты. Тем более, я делаю это гораздо круче, — он не видит под маской губы Уэйда, но абсолютно уверен в том, что тот широко ухмыляется.       — Думаешь? — Питер приподнимает бровь, а Уэйд фыркает.       — Отвечаю.       — Доказательства? — Питер сам приподнимает его маску, после того, как говорит это, и целует.       Поцелуи Уэйда абсолютно всегда разные, и это абсолютно всегда потрясающе, ну или, возможно, Питер просто втюренный, как говорит Уэйд, идиот, который сам внушает себе это.       Но он правда не понимает, как можно внушать себе это, как это может быть неправдой хотя бы наполовину.       Уэйд сжимает руку на его локте и углубляет поцелуй, он покусывает его нижнюю губу, и Питер чувствует привкус колы. Он тихо выдыхает и закидывает руку Уэйду на шею, а потом вовсе приподнимается и пересаживается на его бедра.       — Ауч! Я вообще-то раненый, паучок, где сострадание?       — Сам виноват, — говорит Питер, на секунду оторвавшись от его губ, впрочем в следующий миг он опять целует его, а Уэйд, в общем, не против.       Питер чувствует сильные ладони, которые сжимают его задницу, он чуть выгибается и выдыхает в губы Уэйда.       Целовать Уэйда не просто круто. Это более, чем просто охрененно. Иногда ему кажется, что их губы были созданы просто для того, чтобы целовать друг друга.       Питер разрывает поцелуй и облизывает свои покрасневшие губы. Он уверен, что сейчас его щеки раскраснелись. Он тяжело дышит, а Уэйд улыбается.       — Вот, что я называю поцелуем, а не левое чмоканье каких-то цып, — говорит Уэйд, а Питер, наклоняясь к нему, целует уголок его губ.       — А мы уже закончили?       — Щас, — отвечает Уэйд и притягивает его к себе для очередного глубокого поцелуя. Питер не боится, что кто-то может заметить их, в конце концов они на крыше высотки, единственное, что его волнует, так это то, что они могут запросто упасть, и, разумеется, он успеет зацепится паутиной за что-нибудь, а самого Уэйда это вряд ли убьет, но все равно это было бы крайне по-идиотски. Хотя добавилась бы еще одна шутка в их копилку самосмеечек, которые никто никогда не понимает.       Впрочем, думать об этом долго он не может, да и не хочет, приятней отдаваться ощущениям.       Целоваться на краю крыши круто, особенно, если целует Уэйд, особенно, если его руки уже гладят его промежность через спандекс.       — А ты уже готов, паучок, всего-то из-за поцелуя, — Уэйд улыбается в его губы, а Питер опять вовлекает его в поцелуй. Ему не хочется останавливаться.       На самом деле ему плевать, где целоваться, главное, чтобы никто не пялился. И да, он спокойно возбуждается от поцелуев, и Уэйд часто жестко стебет его из-за этого, с понтом встает только из-за одного поцелуя, как у тринадцатилетнего. И Питеру почему-то легче принимать подколки, чем сказать, что только от его поцелуев он возбуждается за считанные секунды.       — Если будем трахаться здесь, то отморозим себе члены, — говорит Уэйд.       — Будто впервой, — Питер целует его еще раз и слезает с его колен.       — Что, правда? Прям здесь? — удивленно спрашивает Уэйд, и Питер уверен, что тот приподнимает бровь. Его губы такие-же красные и опухшие, как и у самого Питера, что не может не вызывать ухмылку.       Питер слышит, как его пейджер ЩИТа пищит и просматривает сообщение.       — Неправда. Меня ЩИТ вызывает, так что придется разбираться с этим по дороге, — Питер протягивает ему руку, и тот уже нормально встает, нога полностью регенерировала.       — Хочешь, чтобы я подрочил тебе, пока ты будешь прыгать между зданиями? — Уэйд смеется и стягивает маску вниз, а Питер надевает и свою.       Он уже подходит к краю крыши, но потом останавливается, разворачивается и вновь идет к Уэйду. Питер приподнимает его маску и свою и крепко целует его. Он сразу углубляет поцелуй, чувствуя, как крепко руки Уэйда прижимают его к себе. Ему кажется, что его губы в итоге будут болеть от укусов, но на самом деле это только сильнее возбуждает. Питер бедром чувствует, что и Уэйд тоже возбуждён. Он улыбается в губы Уэйда и качает головой, отстраняясь.       — Подрочи лучше себе, — Питер опускает свою маску, идет к крыше спиной и спрыгивает с нее, оставляя Уэйда одного на крыше.       С опухших и раскрасневшихся губ не сходит довольная улыбка.