You are my reason for living

      Уэйд глубоко целует его, прижимая к полу, и коленями стискивая его бедра, будто бы Питер хочет выбраться.       На самом деле не хочет. Он отвечает на поцелуй, но постоянно смотрит на закрытую дверь. Нет, если честно, это не впервые, когда они занимаются чем-то… подобным в здании ЩИТа, но последнее, чего бы ему сейчас хотелось так это того, чтобы их кто-то застукал.       — Уэйд, — тихо говорит Питер, между поцелуями. Уилсон же, переместив одну руку ему на шею, чуть сжимает ее и опять вовлекает в поцелуй, и Питер закатывает глаза. — Твою мать, Уэйд, — Питер отталкивает мужчину, но тот, крепко ухватив его, перекатывается на спину и усаживает на себя.       Сейчас они оба в своих костюмах, только маски приподняты, чтобы удобней было целоваться. Уэйд ухмыляется, открывая ровный ряд зубов, и Питер не может видеть его взгляда, но знает, что тот жутко самодовольный. Широкие ладони Уэйда опускаются на ягодицы Питера, что обтянуты спандексом, и крепко сжимают их.       — Иди-ка сюда, — нетерпеливо говорит Уэйд, облизывая губы и опять вовлекая его в поцелуй, раскрывая их проворным языком. Питер вздыхает и прикрывает глаза, обвивая широкие плечи Уэйда руками. Тот крепко прижимает его к себе, между ними ни сантиметра.       — Здесь везде видеонаблюдение, — говорит Питер, чуть отстраняясь. Он чуть прикусывает и так распухшие от поцелуев губы. — Плюс дверь не закрыта.       — Раньше нас это не особо останавливало, хм? — Питер резко краснеет, и если бы не маска, Уэйд бы наверняка начал смеяться, но маска на нем, и то хорошо. — Давай, паучок, — Уэйд показательно сжимает пальцы на его ягодицах.       И, наверное, Питера бы удалось убедить, если бы не одно, но очень весомое «но».       — Нам дали задание.       — Если мы задержимся на пятнадцать минут, то ничего не случится, — возражает Уэйд, перемещая руки на бока, потом на талию, притягивая парня к себе. Он сильно прикусывает линию челюсти, причиняя этим легкую боль, и Питер резко вздыхает. Он кладет руку в середину груди мужчины и надавливает, заставляя того лечь под собой.       — У нас задание, — повторяет Питер, опуская маску обратно. Он поднимается с бедер Уэйда и подает ему руку, хотя Питер знает, что тот может потянуть на себя, но он готов.       Но Уилсон не делает этого. Он поднимается и даже маску вниз опускает, что уже Питера настораживает, но когда он хочет пойти к двери, его тянут обратно и с силой прижимают к металлической стене. Уэйд поднимает сначала свою, а потом и маску Питера, опять целуя его. На этот раз делая это грубее. Он кусает, причиняя сладкую боль, и, черт возьми, это невероятно круто.       Целоваться с Уэйдом определенно всегда круто.       И эта боль всегда нравилась Питеру. С самого первого раза. С самой первой ночи.       Он помнит, что и тогда, когда впервые ответил на поцелуй Уэйда, тот так долго и так смачно целовал его, что губы болели даже на следующий день. Сложно подумать, что бы было, не будь у него ускоренной регенерации.        Уэйд и боль всегда идут рядом друг с другом. И, к сожалению, чаще всего к сексу это отношения вообще не имеет.       Питер резко выдыхает, когда Уэйд, оттягивая спандекс, кусает кожу на его шее, а потом начинает зализывать и всасывать место укуса. Его руки вовсю шарят по телу Питера, и черт, головой он понимает, что надо отстраниться, что надо на задание, но рука Уэйда, ложащаяся прямиком на пах, не особо дает подзадуматься об этом.       — Черт, — выдыхает Питер, запрокидывая голову, давая Уэйду больше простора для поцелуев и укусов. И Уэйд спускается чуть ниже, у него достаточно острые зубы, и от этой легкой боли по всему телу Питера проходятся приятные мурашки.       Он опускает ладони на плечи Уэйда, не то притягивая, не то наоборот отталкивая.       — Пора моему паучку выпустить паутинку, — говорит Уэйд сам себе, а Питер хмурит брови.       — Что?.. — Уэйд опускается на колени, и Питер чувствует, как кровь приливает к щекам, понимая, что имеет в виду Уэйд. — Придурок, — выдыхает Питер, чувствуя, как тот резко стягивает с него нижнюю часть костюма вместе с бельем. Они остаются возле колен, и Уэйд приподнимает свою маску еще сильнее, открывая нос. Он утыкается им в его пах и делает глубокий вдох, отчего Питер возбуждается еще сильнее, хотя член и так стоит колом.       Он опускает взгляд вниз на Уэйда, чувствует руки в перчатках, что крепко сжимают его бедра. Тот опять вдыхает его запах и касается кончиком языка уздечки на головке, заставляя Питера сильно прикусить губу.       — Хочешь, чтобы я тебе отсосал, паучок? — спрашивает Уэйд, продолжая удерживать его за бедра. — Или на задание?       — О, просто заткнись, — выдыхает Питер, запрокидывая голову и закатывая глаза. Уэйд лишь хмыкает.       — Уговорил, — говорит он. Питер хочет перевести на него взгляд, но Уэйд не дает. Его губы плотно обхватывают головку члена, заставляя Питера подавиться собственным стоном. Он опускает одну руку на голову Уэйда, а тот издает удовлетворенный вздох, отчего по всему члену проходит вибрация, и начинает ритмично двигать головой. Он делает это быстро, не меняя ритма, пропуская член глубоко в горло и делая, пожалуй, лучший минет в жизни Питера.       Он обводит языком каждый участок чувствительной кожи, каждую венку, насаживаясь все глубже, беря почти полностью в рот, и Питер знает, тот может взять до конца, но пока не делает это. Тянет.       С губ Питера то и дело срываются тихие стоны. Он уже не может думать ни о видеонаблюдении, ни о задании, слава богу, оно не требует скорейшего вмешательства, в его мыслях только один чертов рот Дэдпула, что сосет его член так, будто это какой-то гребаный леденец.       Уэйд снимает с правой руки перчатку, не прекращая водить языком по всей длине, и Питер чувствует, как Уэйд проводит пальцами внизу между ягодиц. Он толкается бедрами вперед и стискивает зубы. Слишком хорошо, слишком приятно, и возбуждение настолько сильно, что причиняет чертову боль. Ему хочется разрядки и как можно скорее.       Уэйд продолжает усердно сосать, он плотно сжимает губы, втягивает их, глотает накопившуюся слюну вперемешку со смазкой и наконец Питер чувствует, как в него проникает палец, глубоко, почти сразу находя точку простаты.       — Уэйд! — хрипло зовет Питер, чуть выгибаясь, когда разряд удовольствия проходит по спине. Он толкается бедрами вперед, хотя тот не позволяет менять ритм, но Питеру и не надо. Он просто отдается наслаждению, потому что, черт, он заебался думать. Серьезно. Не сейчас, пока Дэдпул глубоко берет его член в рот, а его палец двигается внутри него, просто не сейчас.       Перед глазами все размыто, он смотрит вниз, как его член полностью исчезает во рту Дэдпула, как тот плотно обхватывает его своими распухшими тонкими губами, его нос утыкается в короткие волосы на лобке, и он делает глубокий вдох, а потом скользит обратно по своей слюне к головке, языком задевая уздечку.       Питер стонет сквозь зубы и прикрывает глаза. Он чувствует, что на исходе, чувствует, что скоро кончит так же, как и Уэйд чувствует это. Член в его рту становится тверже, набухает, и Уэйд, нажимая пальцем на простату, глубоко принимает его в себя, заставляя Питера подавиться собственным несдержанным стоном, прежде чем кончить ему в рот. И Питер чувствует, как Уэйд последний раз проводит по всему его члену, собирая сперму, перемешенную со слюной, и отстраняется, убирая руку. До ушей сразу доносится пошлый звук глотка, и Питер, открывая глаза, смотрит на сидящего на коленях Уэйда. Тот похабно ухмыляется, а в уголках его губ Питер замечает стекающие капли слюны и собственной спермы.       Питер опускает пальцы к его губам и стирает их, а Уэйд перехватывает его за запястье, поднимаясь с колен. Он делает шаг вперед, наклоняется и глубоко целует, делясь собственным вкусом.       — Черт… — в который раз шепчет Питер, а потом вздыхает и тоже начинает ухмыляться.       — Дэдпул — мастер минетов, — говорит ему Уэйд, отстраняясь и пожимая его руку.       — Дэдпул — мастер минетов, у тебя самого яйца еще не болят? — спрашивает Питер, указывая головой на пах Уэйда. Тот хмыкает и меняет их местами, опираясь спиной на стену позади. Питер же прижимается к его груди своей, чуть задрав голову. Он коротко целует опухшие губы Уэйда.       — Боюсь, если ты сейчас не поможешь и мне выпустить свою паутинку, то они будут болеть еще сильнее, — Питер усмехается, а Уэйд опять пожимает его руку. — Дэдпул — мастер минетов и охуительных сравнений.       Питер опять начинает ухмыляться, но когда готовится опуститься на колени, пейджер ЩИТа начинает назойливо пищать, а потом раздается разъяренный голос Фьюри:       — «Я полчаса назад отправил тебя на задание, какого черта ты еще на базе?!» Марш выполнять! И Уилсона не забудь!»       Питер начинает смеяться и отстраняется от мужчины. Он поднимает нижнюю часть костюма вместе с бельем на место и опускает вниз свою маску.       Похоже, боли в яйцах Уэйду все-таки не избежать. Ну, что ж, это не самая страшная боль, которую тот испытывал.