You are my reason for living

      Стив рассерженно смотрит на Тони, а тот лишь устало вздыхает и переводит взгляд на широкую белую койку, на которой лежит Питер. У того на виске яркий синяк, на щеке глубокая царапина, и нижняя губа разбита. Тела из-под бинтов вовсе не видно.       — Прекрати сверлить меня взглядом, это раздражает, — говорит Тони, переведя взгляд на Стива. Тот выглядит обеспокоенным и встревоженным. И, черт возьми, такое случается очень часто, но мир спасать — это не мороженым торговать. Тони постоянно это твердит, но до Капитана вряд ли можно донести эту простую истину, учитывая то, как тот относится к Питеру. Иногда Старку, вообще, кажется, что Роджерс, в принципе, любит всех и всё, хотя он прекрасно знает, это далеко не так.       — Надо отстранить его от операций, так дело не пойдет, — угрюмо говорит Стив, опуская взгляд синих глаз. Тони опять вздыхает и закатывает глаза.       — Не мы за него решаем, — так же угрюмо отвечает Старк, переводя взгляд на бессознательного парня. Конечно, с ним все будет в порядке, но невозможно привыкнуть видеть близких людей в подобном состоянии, даже если видеть это приходится часто. — Тем более, он крепкий парень, — Тони слабо улыбается, говоря это.       — Он ребенок, — хмурится Стив, хотя и сам выглядит не лучшим образом — на его скуле большой синяк, бровь разбита, а на плече заживает уже зашитый наспех порез. Тони подходит к мужчине и похлопывает его по плечу. Тот даже не успел переодеться в обычную одежду, так и ходит в своей синей форме.       — Такая уж у нас работа, Кэп, — говорит Старк. Выражение лица Роджерса, как всегда, упрямое и рассерженное. — Ни ты, ни я, ни ЩИТ, ни еще кто не может запретить ему делать то, что он делает, — продолжает Тони, кивая головой в сторону Питера. — Да и разве он плохо справляется? — Стив поднимает на него грустный взгляд, а потом опять переводит его на Питера и поджимает губы.       — Тебе не кажется, что цена слишком высока? Для него еще придет время, он…       — Кэп, сколько раз ты так валялся? Я? Все мы? — перебивает его Тони. — Это его выбор. Тем более… — на его губах появляется ухмылка, — не всем же восемьдесят лет задницу в океане отсиживать. — Стив тоже начинает улыбаться и исподлобья смотрит на него.       — Ты Уилсону собираешься сообщить? — игнорируя подкол Тони, спрашивает Стив, вновь кидая обеспокоенный взгляд на Паркера.       Тони морщится и закатывает глаза.       — Есть смысл?       — В прошлый раз он сломал семьдесят процентов защиты твоей башни, пробираясь к нему сюда. И семьдесят только потому, что нашел его раньше.       Тони фыркает, раскрывает губы для ответа, но самого ответа найти не может. Он закатывает глаза и достает телефон, долго смотря на экран, и Стив, присаживаясь на койку Питера, чуть хмурится, наблюдая за ним.       — Что опять? — спрашивает Стив.       — Тебя это не напрягает? — отвечает Старк, переводя на него взгляд.       — Что именно? — переспрашивает Роджерс, чуть приподнимая брови.       — Уилсон уже почти год увивается за ним, — Тони начинает крутить телефон в руке, а Роджерс лишь пожимает плечами. — Не покидает мысль о том, что есть какой-то скрытый мотив. Тебе так не кажется? — Стив опять хмурится, а потом поджимает губы и вздыхает.       — Раньше… — начинает он, но останавливается. — Уилсон сумасшедший, — говорит он, проведя по своим волосам, — и я, разумеется, не доверяю ему, у меня есть для этого весомые причины, — продолжает он, пристально глядя в глаза Тони. — Он редко, что делает без собственной выгоды, но… — Стив переводит взгляд на Питера, — я думаю, Питер исключение. — Тони скептично смотрит на него, приподняв бровь, а Роджерс пожимает плечами. — Это не подделать, Тони. Такое отношение не подделать, я знаю, — гнет свое Стив. — Он ненормальный, конечно, но он любит его, — заканчивает Стив, переводя взгляд на Питера. — И защищает тоже. А это важно.       Тони лишь взмахивает рукой и начинает листать список контактных номеров.       — Да, прости, забыл, что спрашиваю у человека, приютившего у себя в доме такого же съехавшего с катушек убийцу с жуткой металлической рукой и частичной амнезией.       — Хватит, Тони, — устало просит Стив, сжимая пальцами переносицу. И Старк знает, что если он заглянет в глаза Роджерса, то увидит там злость. Потому что Стив всегда злится, стоит кому-нибудь хоть как-то задеть Барнса. И не сказать, что Тони не делает это специально, но сейчас у него нет никакого желания ссориться. Они оба слишком устали для этого.       В тот момент, когда Тони отходит с телефоном, и из динамика слышится недовольный голос Уэйда, с койки доносится тихий стон. Стив тут же наклоняется над Питером и окликает Тони. Тот что-то быстро говорит в трубку, сбрасывает звонок и тоже подходит к ним.       — Питер, как ты? — сразу же встревоженно спрашивает Стив, и тот слабо улыбается, чуть морщась от боли.       — Жить буду.       — Куда денешься, сопляк, — улыбаясь, отвечает ему Тони. — Мы с Роджерсом спорили, кому в наследство достанется твой костюмчик, пока что я побеждал, но ты же знаешь, Кэп у нас никогда не сдается. — Стив лишь вздыхает и заглядывает в уставшие глаза парня, и тот, перебарывая чувство боли, приподнимается и полностью садится на койке. Голова немного болит, но большинство ран уже начали заживать, спасибо ускоренной регенерации.       — На Кэпа он не налезет, — отвечает Питер и охает от раны в боку. Самой серьезной по его ощущениям.       — Лежи, паучок, пока рано вскакивать, — вдруг серьезно говорит Тони, хмурясь. — Думаю, сегодня и завтра ты перекантуешься здесь, врачи уже подлатали тебя, но осторожность не повредит. — Питер приподнимает бровь и начинает ухмыляться. — Я думал, ты проваляешься еще денек, прежде чем проснешься.       — Проваляешься тут с вами, — с улыбкой отвечает Питер. — Когда вы вот так надо мной спорите, то похожи на старую супружескую пару.       — Кто же виноват, что Кэп такая строгая мамочка, — ухмыляясь, отвечает Старк, а потом, переведя взгляд на свой телефон, продолжает, — я предупредил Уилсона о том, что ты здесь. Сказал ему не приходить, но он вроде как уже мчится сюда, и лично у меня нет никакого желания слушать бред, который он будет нести. — Питер фыркает, а потом начинает улыбаться, задумываясь о чем-то своём.       Стив же, замечая выражение лица Питера, усмехается и переводит взгляд на Тони. Он слабо похлопывает парня по здоровому плечу и поднимается.       — Пора выполнять супружеский долг? — подтрунивает Питер, а Тони, указывая на него пальцем, поворачивается к Стиву.       — Говорю же, плохо Уилсон на него влияет.       — Хватит уже, — отвечает ему Стив со слабой ухмылкой и смотрит на Питера. — Выздоравливай, паучок, я завтра зайду.       — До встречи, Кэп! — улыбаясь, отвечает Питер, чуть играя бровями. Роджерс качает головой и идет на выход вместе со Старком.       Питер успевает осмотреть раны: порез на плече, несколько вывихов (его кости так просто не сломать), большая зашитая рана на боку и множество мелких и не очень синяков. Впрочем, ничего нового. Он почти успевает заскучать, когда видит, как внутрь комнаты заходит Дэдпул. Тот о чем-то спорит с девушкой в белом халате, но закрывает дверь перед ее носом и поворачивается к Питеру.       Уэйд в своем костюме, и Питер может видеть на нем пятна крови, но спросить, во что опять вляпался Уэйд, не позволяет собственное положение на койке. И Питер не может сейчас видеть выражение его лица, но он абсолютно уверен, что тот смотрит на него с укором.       Это вызывает ухмылку, потому что ну кто бы говорил.       — Даже не начинай, — говорит ему Питер, чуть приподнимаясь. На его губах играет слабая улыбка.       — Не начинать что? — спрашивает Уилсон, подходя к нему. Он стягивает маску и бросает ее на койку к ногам Питера. Светлые глаза Уэйда буквально горят недовольством.       — Со мной все в порядке, — говорит Питер и похлопывает по койке рядом с собой. — Иди сюда, почти две недели нормально не виделись. Между прочим, мы умудрились в очередной раз спасти мир. — Уэйд приподнимает бровь, но остается стоять на месте, а Питер мучительно вздыхает и откидывается обратно на подушку. — Ладно, возможно всего лишь Нью-Йорк, но согласись, я заслуживаю похвалы. И в свое оправдание могу сказать, что я все же жив и относительно цел.       — Со мной это не проканает, Паучок, — говорит Уэйд, скептично глядя на него.       — Что именно?       — То, что ты делаешь. Пытаешься делать то, что обычно делаю я, когда ты собираешься на меня орать. И, кстати говоря, получается у тебя хреново, Паучок, — Уилсон говорит это на одном дыхании, а Питер закатывает глаза и фыркает.       — Да, но я хотя бы не кидаю в тебя собственными отрезанными пальцами!       — Это было всего один раз и могу поспорить на свои яйца, если бы у тебя отрастали новые пальцы, ты бы так делал, — губы Уэйда растягиваются в широкую ухмылку, и он все-таки садится на койку.       — Сколько раз ты уже проспорил свои яйца? — спрашивает Питер, поднимая на него взгляд, а Уэйд хмурится.       — Раз… пять, но тут так же, как и с пальцами, паучок, — отвечает он с улыбкой, но, замечая, что Питер стискивает зубы от боли, стараясь удобнее улечься, перестает улыбаться. — А ведь я говорил, — недовольно начинает Уэйд, — что ты еще маленький для того, чтобы с крутыми ребятами мир спасать. — Питер хмурится и упрямо смотрит на него.       — Я не ребенок. И со мной все хорошо, — отвечает Питер, поднимая палец вверх. — И ты намного чаще бываешь серьезно ранен, так что я не намерен с тобой спорить.       — Я не могу умереть, — отвечает Уэйд, щелкая его по носу пальцем — Ты можешь.       — Прекращай. Мне хватает мамочек в виде Кэпа и Тони, — недовольно возражает Питер, но его уже не слушают, потому что Уэйд начинает жаловаться своим внутренним личностям на то, какой Питер идиот. И самому Питеру остается только уткнуться лбом в руку. Он ненароком задевает синяк и вздрагивает от боли. Впрочем, вслушиваться во внутреннюю ссору Уилсона достаточно интересно. По большей части из-за того, что, видимо, личности Дэдпула с ним не совсем согласны и поддерживают Питера. И, кстати, ему иногда кажется, что, желтый и белый, как их называет сам Уэйд, любят его больше, чем самого Уэйда. По крайней мере, поддерживают они его точно чаще.       И то, что он вообще об этом думает, делает его тоже немного сумасшедшим, но, черт возьми, он к этому так привык, что даже не задумывается на этот счет.       — Да пошли вы нахрен! У него кровь с бинтов течет!       — Уэйд… — окликает мужчину Питер, а тот поднимает палец вверх, продолжая спор, но Питер зовет громче. — Боже, да прекрати ты с ними ругаться!       — Ссориться с тобой нет смысла, я все равно не могу злиться долго. Ты наденешь этот свой обтягивающий красно-синий костюмчик, и считай, что проблема исчерпана! — Питер опять утыкается лбом в руку, а потом начинает тихо смеяться. Это, если честно, тоже причиняет боль, но не смеяться он не может.       Он берет мужчину за руку, а второй касается его шеи и тянет к себе, чтобы поцеловать и прервать бессмысленную ссору. Губы болят, и углубить поцелуй не получится, но, блин, он успел соскучиться по этому психу. Во время атаки на Нью-Йорк об этом думать времени, в принципе, не было, но сейчас он очень хорошо ощущает это на себе.       Уэйд старается особо не касаться его, он иногда поглядывает вниз на бок. Бинты стоит поменять, Питер знает, но пока не хочет отрываться от мужчины. Уилсон совсем невесомо целует его тонкие губы, стараясь не причинять себе боли.       — Я хочу, чтобы ты остался со мной, если у тебя нет никаких супер важных дел, — тихо говорит Питер в его губы. Он заглядывает в глаза Уэйда. — Только сними этот костюм, от него кровью несет, и позови кого-нибудь сменить мне бинты.       — Именно в такой последовательности? — спрашивает Уэйд, а потом поднимается с койки и начинает стягивать с себя костюм, не дожидаясь ответа Питера. — Хотя ты прав, Старку последнее время слишком хорошо живется.       Питер раскрывает глаза, когда Уэйд снимает даже трусы, но сказать ничего не успевает, потому что тот выходит из комнаты. За дверью слышится громкий женский крик, и Питер старается сдержать смех, потому что он приносит боль от полученных ран.