Луч света во тьме

      Воздух рассекла серия последовательных выстрелов. Все пули попали точно в центр мишеней. Стрелок устало вздохнул и отложил пистолет с пустой теперь обоймой на низкий столик, а сам опустился в мягкое кресло. Итачи пустым взглядом посмотрел на свои ладони. Не раз уже он лишал жизней собственными руками. С самого детства, в спецшколе для отпрысков мафии, со всех концов страны, ежедневно преподавалось искусство убийства.        И он был лучшим во всём. Хладнокровный и блистательный. Кумир всей школы. Учиха Итачи в свои семнадцать уже успел опробовать большую часть из того, что люди называют "запретными удовольствиями". Таково было его окружение, где обывательские законы не имели ни малейшего веса. Здесь выживал сильнейший и лучший. Если бы Итачи попросили описать свой мир, то он с готовностью бы выплюнул: «Стальная коробка с кучей обезьян всех типов и мастей», а потом, зло посмотрев на того, кто посмел задать ему столь раздражающий вопрос, развернулся бы и пошёл в противоположном от нежелательного собеседника направлении, продираясь сквозь так раздражающий Учиху фан-клуб, целиком и полностью состоящий из визгливых девчонок, которых добрые мафиози упекли сюда за непослушание и, в довольно частых случаях, для сближения "наречённых", которые в будущем своей свадьбой объединят кланы. Таким не нужно было сильно стараться преуспеть в преподаваемых в этом месте науках. Устало потерев переносицу, Итачи начал собираться на занятия.       В столовой он увидел, как с недовольством, так явно написанным на его лице, Саске, его горячо любимый брат, засовывает в школьную сумку тренировочный пистолет. Если бы Саске не был сыном, хоть и вторым, якудзы, то вместо оружия там лежали бы коробочка с желудями и корм для птиц. Но невместительность сумки полностью исключала ношение излишка вещей. Младший Учиха так любил окружающий его мир, что, несмотря на достаточно продолжительное обучение в столь гнилом месте, он оставался светлым и домашним мальчиком. И Итачи всей своей усталой сущностью тянулся к этому свету. Но то был его брат. Для окружающих его людей он был непонятен, и потому это малое архаичное общество отторгало то, что было чуждо ему. А патологическая неспособность Саске к убийствам и разрушению довершали дело. Младший брат самого блистательного ученика в школе был изгоем, презираемым и одноклассниками, и окружающими его людьми.       Но несмотря на все нападки, у Саске никак не исчезали два его излюбленных с раннего детства увлечения: наблюдение за природой и обожаемым старшим братиком. Не стрельба, не этика мафиози, не общие предметы, какие преподавались в любой самой обычной школе. Ничто из этого не привлекало Саске так сильно, как стремление познать мир и любимого брата.       Сначала он просто наблюдал за Итачи. За его неустанными тренировками в подвале их дома, за его окружением, за пластикой движений и мимикой. Всё это Саске отпечатывал у себя в памяти. Потом пришло желание позаботиться о братике. Незаметно принести в зал для занятий единоборствами полотенце, воду и прочие необходимые, но так часто забываемые вещи. В доме, где домработница приходила лишь два раза в неделю и где они жили вдвоём, он старался в её отсутствие поддерживать уют и чистоту. Все ради блистательного братика, который был и так слишком сильно загружен тренировками и некоторыми обязанностями наследника клана Учиха.       Когда братская любовь и восхищение переросли в романтическую любовь и настоящее благоговение, Саске точно не знал. Просто, когда брат в порыве доброты гладил его по голове, он начал тянуться за прикосновением и чересчур сильно огорчаться, когда ласкающая рука исчезала.       Каждый вечер четверга Итачи можно было обнаружить в гостиной перед большим плазменным экраном, где тот смотрел любимую историческую комедию, никогда не пропуская серии. Это было несокрушимое правило для старшего брата. И Саске старался не мешать Итачи получать удовольствие, оставляя гостиную пустой перед просмотром специально для него. Но после осознания своих чувств к брату, он решил не терять ни секунды времени, которое он мог провести с братом. Немного помявшись перед входом в комнату, Саске решительно открыл плотно закрытую дверь и обомлел от столь непривычного вида Итачи. Непринуждённо развалившись на широком диване, тот извивался от смеха над очередной шуткой. Отсмеявшись, братик попытался принять привычный вид, но тут его глаза встретились с остекленевшим взглядом Саске. Его попытка вернуться к образу блистательного брата с треском провалилась. Оправившись от шока, Саске выдавил из себя:       - Я не помешаю тебе, братик? – и это был предел Саске на тот момент. Итачи убрал ноги с дивана и со всей любезностью предложил присоединиться. Младший присел на краешек сиденья, но тут, в неожиданном порыве, Итачи притянул своего брата ближе и усадил между ног, прижимая его к себе. На экране мелькали сцены из сериала, раздражающая реклама, раздавались громкие фразы героев, смешные и не очень, но всё это не интересовало Саске. Лишь тепло тела брата, обволакивающее всё его существо.       С того четверга они стали смотреть этот сериал вместе. В конце концов, даже сюжет стал немного интересен Саске, так как теперь у него появился ещё один предлог, чтобы заговорить с братом.       Но несмотря на такую отраду в домашней жизни, в школе дела стали ещё хуже. Предстояли экзамены в выпускной класс как для Саске, так и для Итачи. В школе стало весьма ощутимым нервное напряжение. В тренировочные залы школы было не пробиться, а учителя только нагнетали обстановку россказнями об отчислении и возможности остаться на второй год, что в этой школе хотя и практиковалось, но не являлось частым. Второгодники клеймились как конченные неудачники и являлись париями в классах, куда попадали. Но также незадолго до экзаменов проходила серия ежегодных издевательств над так называемыми кандидатами во второгодников. В классе Саске только он и был неуспевающим. И естественно, напряжённые подготовкой к тестам его одноклассники решили продолжить старую традицию и развеяться.       После занятий большая часть класса осталась на своих местах. Ни о чём не договариваясь, толпа подошла к почти уже собравшемуся Саске. Первый удар в челюсть прилетел от негласного лидера класса, матёрого Неджи Хьюга. Учиха аж свалился со стула, но быстро вскочил, не обращая внимания на разбитую губу. Вспоминая слова брата о том, что когда ты лежишь, ты беззащитен, Саске принял защитную стойку. Но долго простоять, обороняясь, ему не удалось. Всё новые и новые удары сыпались на изгоя всего класса. Сильнее или слабее предыдущих, уже было не важно. Боль терзала каждую точку его тела. Поваленный на пол, он руками защищал голову, пока одноклассники снимали напряжение таким варварским способом. Он понимал, что позвать на помощь кроме брата некого. Но сейчас брат был в другом крыле школы, поэтому как бы Саске ни хотел, что бы тот пришёл, его желание никто не услышит. Учиха хотел заставить исчезнуть боль. Не чувствовать её. Абстрагироваться от неё. Не думать о ней. Представить, что её нет. Сознание постепенно меркло, а удары не прекращали сыпаться. Кто-то полоснул его лезвием по ноге. Кто-то прострелил его плечо из тренировочного оружия. Он дёрнулся и вскрикнул. Стоя на пороге небытия, он услышал шум открывающейся двери и неясный крик.       Немолодой преподаватель классической философии, не первый год уже работающий в этой школе, конечно, не раз слышал о такой традиции здесь. Но никогда не видел расправу вживую. Он просто проходил мимо класса 2-1, когда услышал звук, напоминающий выстрел. Не раздумывая, Джирайя распахнул дверь. Толпа малолеток с поистине безумными лицами обернулась. У их ног лежал окровавленный парень, в котором с трудом узнавался младший Учиха. Парень с пистолетом широко улыбался, как будто сделал то, о чём давно мечтал. Не контролируя себя от ужаса и родившейся ярости, преподаватель закричал. Он выскочил из класса и побежал в направлении медпункта, попутно набирая номер старосты класса 2-1 Учихи Итачи. Тот взял телефон после третьего гудка.       - Твой брат… стал жертвой своего класса, - срывающимся голосом сообщил Джирайя. Больше ничего путного преподаватель сказать не смог. Едва не задыхаясь от быстрого бега, ярости и негодования, он спешил за медицинской помощью.       Итачи быстро пришёл в себя от жутковатого сообщения учителя. Он предполагал, что такой пацифист, как его брат, был не самым способным учеником и даже изгоем в своём классе, но не представлял, насколько плохи дела у Саске, раз класс единодушно избрал его жертвой. Сам Итачи не единожды участвовал в снятии напряжения, но в основном в качестве контролёра за всем происходящим. Его мало волновала судьба жертв, но когда дело касалось его возлюбленного светлого братика, Итачи мог быть по-настоящему жесток к провинившимся. Предполагая место расправы, он сломя голову выскочил из кабинета студсовета, где являлся вице-президентом, и побежал в направлении крыла младшеклассников. Отдышавшись в начале коридора, где начинались общие кабинеты, он привёл себя в порядок: блистательный вид лучшего ученика может напугать куда сильнее растрёпанного, перепуганного за состояние младшего братика, грозного старшего брата. С маской ледяного спокойствия он вошёл в открытый класс. Толпа вновь обернулась. Но если при виде ужаснувшегося учителя они сохраняли безумие в своём существе, то, когда они увидели пышущего холодной яростью вице-президента, вся их беснующаяся в груди ярость была выморожена льдом Итачи. Рядом с жертвой избиения не осталось никого: все участники мероприятия спешно удалились из кабинета, из школы вообще. Главное, подальше от разъярённого Учихи. Позже он всё равно доберётся до каждого из обидчиков своего любимого братика. Но сейчас…       Изломанное тело волновало его намного сильнее наказания кого бы то ни было. Он осмотрел внешние повреждения Саске. И почему-то Итачи замутило, что было нетипично для него. Даже когда он впервые убил человека, то всего лишь взирал на труп отрешённым взглядом. А тут на полу класса лежал ещё живой окровавленный брат, светлый луч для его прогнившей сущности. Простреленное плечо левой руки. Покромсанная на лоскуты одежда, под которой были видны длинные резаные и глубокие колотые раны. Неестественно изогнутая правая нога. Множество ссадин и мелких порезов.       В класс вбежали запыхавшиеся Джирайя и заведующий медпунктом Орочимару с носилками в руках. Оттеснив Итачи, они переместили Саске на носилки и, бросив слова о том, что скорая помощь прибудет через несколько минут, подняли их и понесли к выходу. Поднявшись с колен, Итачи поспешил за ними... TBC