Спорим, не влюблюсь?

— Четыре! Нет ходов... — я с разочарованием передала кубики Жабину. Тот полчаса катал их в руках и затем бросил. «Три» выпало на доску, и он поставил две свои фишки ближе к «дому». Я недовольно покосилась на фигову помощницу, всю игру подсказывающую мне, какими же фишками лучше ходить. Лена пожала плечами и отвернулась, будто вообще ни при чем.  — Ходи, у меня сколько не выпади — все закрыто твоими.   Жабин торжествующе собрал кубики, вновь заговорщицки долго перекатывая их в руках.  — Сдаешься?  — Ага, разбежалась!  — Ну, вариантов у тебя все равно мало. Даже если под конец мне фартить перестанет, ты, так или иначе, в пролете.  — Посмотрим. И бросай уже, шаман хренов.  Пока Жабин переставлял фишки, издевательски медленно выбирая «фишку по-счастливей», прозвенел звонок. Но пока наша историчка и по совместительству классная где-то шаталась, мы еще могли доиграть.  Нарды, как оказалось, весьма азартная игра, в особенности когда играешь на что-то, мы играли на еду. Проигравший обязан был идти в столовку и купить сопернику-победителю булочку. Какую, это уже на усмотрение победителя. Стоило ли говорить, что выбирали чаще всего самые дорогие — со сгущенкой... В каких-то странах в ходу больше евро, в каких-то — доллар, а у нас булочная валюта набирает обороты. И так играли мы всем классом уже недели полторы. Я успела выиграть пять булочек, из которых мне купили пока только две, от чего-то такое чувство, что остальные я вряд ли получу, неожиданный склероз на проигрышы у всех начал развиваться. Проиграла я пока только одну булочку, но то было до этой игры… В принципе, я могла выиграть и больше, но очередь на доску такая… В общем, с начала четвертой четверти это стало жутко популярной вещью, особенно во время двадцати минуток.  Дверь хлопнула, и в класс зашла Марья Владимировна. Жабин в этот момент поставил последнюю фишку в «дом» и победно ударил обеими руками о крышку стола. Фишки подлетели вверх и звучно попадали на деревянную доску.  — Е! Наконец-то.  Я встала и пошла к своей парте, на ходу сказав:  — С первой и последней победой.  Кто-то из одноклассников хихикнул:  — Звучит как угроза.  Жабин усмехнулся и, собирая фишки, ответил:  — Умей проигрывать, на перемене почешешь за булкой, хм… со сгущенкой!  Я зло подскочила к нему, даже не обращая внимания на то, что историчка смотрит на происходящее, как и весь класс.   — Ты мне уже проиграл, так и не вернув проигрыш, так что сейчас я тебе ничего не должна!  —  Какого черта!? Проиграла — расплачивайся!  — Только после тебя.  Из класса кто-то сказал:  — Жаба, кончай выделываться, ты ей проиграл в прошлый вторник на русском, все видели, так что вы квиты.  Жабин захлопнул крышку доски так, что в соседних классах, должно быть, было слышно. И с полным ярости выражением лица приблизился ко мне.  —  Я сейчас выиграл, значит и булка мне! – Четко выговорил он.  Не дрогнув и не сдвинувшись с места, я уперла руки в бока и с непоколебимым настроем отстоять свое крикнула:  — Правила есть правила! И срока давности проигрыш не имеет! Для склерозников можем к руссичке зайти и спросить, кто ей во вторник чуть парту со злости после поражения не расколол!  — Да я тебя…  — Одиннадцатый «А»!!!  Весь класс тут же замер по стойке смирно лицом к учителю. Мы же с Жабиным испуганно замерли на минуту, забыв о споре.  Злая Марья Владимировна стояла, оперевшись одной рукой о первую парту, в другой у нее грозно подрагивала указка.  — По местам, урок начался!   Я и Жабин в последний раз зло посмотрели друг на друга и разошлись. На последок я услышала тихую ругань от него и емкое содержание того, что он обо мне думает на великом и могучем матерном.  — Сколько раз я вам говорила, у вас впереди экзамены, вы сейчас должны думать только о них! Да и что это за дела? Игра на деньги! Вы что, уголовники какие-нибудь!?  Из класса ей ответили:  — Мы на хавчик играем, не надо тут!  — А уголовники мы или нет еще неизвестно, выпустимся — посмотрим.  — Нарды вы сами нам дали.  Марья Владимировна не растерялась:  — Еду вы на деньги покупаете! А тебе, Шиганцов, и выпуска ждать не надо, колония и сейчас примет тебя с распростертыми объятиями. Я принесла их, чтобы вы иногда, вместо того, чтобы носиться по классу, что, кстати, не подобает поведению выпускников, играли, а не на каждой перемене чуть ли не дрались за доску. Сейчас вы должны думать только о уроках и ЕГЭ! Расслабитесь летом! Все, начинаем урок!  Я, не обращая внимания на классную, достала из рюкзака наушники, приготовившись тем самым к уроку.  Марья Владимировна и впрямь сама принесла нам нарды, посчитав, что хоть они смогут утихомирить нас, ингридибилов, как обычно она нас называла, промывая нам мозги на тему «С такими знаниями вы точно завалите все экзамены!» или «Да куда вы с таким отношением к учебе поступите?». Мы, как правило, пропускали эти лекции «о великих наших достижениях в учебе» мимо ушей.  Но, в отличие от многих, ко мне привязать статус эдакого раздолбая никак не выйдет. К ЕГЭ я начала готовиться, еще не успев сдать ОГЭ. Никогда я не была ботаником, никогда особо ничего не учила, до того момента, пока не приехал папа и не заявил: «Я вашу дальнейшую учебу оплачивать не собираюсь!». Тогда я начала учиться, мое будующее всегда волновало меня куда больше моего настоящего, оно мне всегда представлялось куда более идеальным и прекрасным. Черт, одиннадцатый класс — пора снимать розовые очки. И тогда, в девятом классе, я стала круглой отличницей… Мой брат был в шоке, а уж я от себя как! Кто-то ответит, что это полная ерунда, и троечники зачастую устраиваются в жизни куда лучше, чем отличники, но у меня есть живой пример человека, плохо окончившего школу и не устроившегося в жизни — моя мама. Как она сидеть в четырех стенах и всю жизнь только и делать, что ести хозяйство да воспитывать двоих детей, изредка видя мужа, который всю жизнь ходит в море и появляется дома раза два-три в год, в мои планы не входит. Да и отец мой всегда звал нас с братом двумя троглодитами, при том, что денег у нас в семье хватало всегда. Однако этот скупердяй упорно твердит, что мы заставим его и нашу маму питаться одним «дошираком» и жить в коммуналке из-за нашей учебы. Поэтому он все говорит, что лучше б мы после школы сразу пошли продавцами да вагоны разгружать. Это меня оскорбило, хотя мнение человека, которого я вижу два-три раза в год, не может меня даже задеть, а уж оскорбить подавно. Однако есть у меня свойство и,       можно сказать, страсть спорить и доказывать, я хочу доказать этому снобу, что я все могу, в особенности быть независимой. А вот Макару пофиг на учебу, хотя мы оба стремимся к одному. Он говорит, что и вагоны будет разгружать, но при этом не опираясь на родителей. Я желаю того же, но добьюсь этого иначе, а именно своими мозгами, ну а он руками, кто на что горазд, как говориться.  Отвлекли меня от мыслей о бытие моем крики Марьи Владимировны. Посмотрев на бедолагу, не знающую годы правления Ленина, я с удивлением обнаружила, что это была Олеся. Обычно она писала все тесты по истории на отлично, и еще и сдавать собиралась этот предмет, но сейчас она стояла у доски и исподлобья глядела на учительницу.  — Ну не знаю, и что дальше?  Марья Владимировна, как старушка весьма рослая и достаточно грозного вида, сейчас смотрела на Олесю, как грифон на добычу. В ее взгляде можно было увидеть только два чувства: злость и… и злость пожалуй.  — Как!? Как можно не помнить годы жизни Владимира Ильича? Вот почему я, человек, которому уже далеко не двадцать, помню это, а вы нет?  — Ну, может, Вы на его похоронах были, вот так хорошо и запомнили.  По классу прокатился тихий смешок. Марья Владимировна обреченно вздохнула, садясь на учительское место и пододвигая наш журнал.  — Да… Четвертая четверть только началась, а вы уже принялись тройки да колы собирать. Хочешь поправить тройку, в следующий раз перескажешь весь сорок седьмой параграф, — в этот момент прозвенел звонок и класс поспешил к выходу, а для всех, на следующий урок переписать все даты с форзаца учебника и выучить. Будет зачет!  Выходя из класса, я обернулась и заметила, какую недовольную рожицу скорчила Олеся, но, тем не менее, без возмущений направилась за своей сумкой.  В числе недовольно нудящей из-за завтрашнего зачета толпы я направилась к следующему кабинету.  После того случая, как я их застукала в кабинете биологии, прошло уже больше двух недель, минули уже и весенние каникулы за это время. Оставшиеся дни до каникул я усиленно наблюдала за Олесей, все-таки было интересно, понравилось ей или нет. Спросить напрямую как-то не решалась. И мои наблюдения выявили, что, похоже, понравилось. … Все те дни она витала в облаках и казалась мне какой-то рассеянной, хотя, может, мне казалось. Ну а после каникул все изменилось. Если и раньше она слыла задирой и грубиянкой, то сейчас жалоб на нее за неделю поступило в два раза больше, чем за одну четверть. Классная наша не обращала на них внимания, за семь лет она уже поняла, что Олесе говорить что-либо бесполезно. Послушания она от нас требовала только на своих уроках, что мы, собственно говоря, прилежно выполняли: были относительно тихими на истории и перевоплощались в «ночной кошмар» учителей на любом другом предмете. По этой причине за пределами стен кабинета истории Олеся творила, что хотела: то отправит кого-то с разбитым носом в медпункт, то доведет до обморока пятиклассника в коридоре. Не знаю, что там у нее случилось, что ее бесчинства усилились, но шестое чувство мне подсказывало, что связанно это с той блондинкой из параллельного класса. Хотя я до сих пор не понимаю выбора Олеси, почему девушки, а не парни? Вполне ведь красивая девчонка, не высокая и не низкая, черные волосы, стриженные под каре, достаточно фигуристая, ну кто бы на такую не клюнул? Да еще и с таким характером… Огонь-баба, одним словом.  Проходя по коридору первого этажа, я ненароком засмотрелась на свое отражение в зеркале, мысленно сравнивая себя с ней.  На Олесю бы точно клюнули, а вот смотря на свое отражение, во мне, как обычно, пробудились комплексы. Я небольшого роста, очень худая. Волосы у меня короткие выше плеч, пшеничного цвета, серо-зеленые глаза, не то что я считаю себя страшилой или уродиной, но, по мне, так моя внешность слишком обычная. В мире, как мне кажется, существует великое множество более красивых и оригинальных девушек, на которых я засматривалась бы, будь я парнем, ну или той же ориентации, что и Олеся. И еще один, так сказать, мой самый главный и больше всего гнетущий меня комплекс — маленькая грудь. Брат то и дело шутит по этому поводу, говорит, больше капусты есть надо, на что я ему отвечаю, что б сам ее ел, может, что и у него больше станет…  С такими мыслями я подошла к кабинету русского языка. Уже в кабинете я окончательно отбросила эту самокритичность, ной не ной, лучше от этого не станешь.  Поставив сумку, я подошла к одноклассницам, что-то обсуждающим возле первой парты. Предстояла двадцатиминутная перемена, делать нечего, ну хоть этих сорок послушаю.  — … вы только представьте, что будет, если они нефтяной завод закроют! Сотни людей останутся без работы, и мой отец тоже. Родители и так класса с девятого начали собирать деньги на мое обучение, а если папу сократят, чем платить за учебу? На бюджет я вряд ли поступлю, да и поступлю ли хоть как-то, просто написав вступительные… — вещала одна моя одноклассница.  Я развалилась на стуле рядом с ними так, что бы меня видели.  — Что же, тебя родители с девятого класса планировали? — Усмехнулась ее речи я. — Былые времена и нравы не перестают меня удивлять, а еще жалуются на наше время.  — Да нет! – замотала головой девушка, – Я не так сказала, с моего девятого класса!  — Ну, русский тебе точно не сдать на проходной.  — А я о чем! — всплеснула руками импульсивная девочка, обращаясь ко всем слушателям. — Только деньги родителей в ближайшие лет пять будут моей опорой в универе, а где им взяться, если работы нет? И каких там пять лет! Я ж на врача хотела поступить, а они по шесть лет там сидят.  Я не нашла, что ответить, но, по крайней мере, я знала, к какому врачу я точно не пойду никогда в жизни…  — Кстати, Арина, что ты будешь делать с Жабиным? – Спросила одна из слушательниц.  — Да, точно! Как будешь отделываться от этого придурка? – Тут же забыв о заводе, переключилась на другую тему будущая докторша.  — Ничего я ему покупать не буду, все равно он мне ничего не сделает, он на словах только такой крутой, а на деле ссыкло дворовое. Перебесится.  Они еще что-то говорили и подшучивали над бедным парнем, которого судьба и злая девочка Арина обделили булочкой, но я уже не слушала. В дверях наконец появилась Лена, хоть с кем-то нормальным можно будет поговорить, и сразу за ней появилась Олеся, пресекая мои планы пообщаться с подругой. Увидев меня, Олеся направилась к моему трону на эту перемену, быстро обойдя Лену. Подруга на минуту замялась, решая, подойти к нам или нет, и, все-таки отвернувшись от нас, тихо прошмыгнула к своей парте.  — Моя знакомая хочет с тобой переговорить, сейчас она в кабинете географии, подойди туда, — быстро отчеканила Олеся.  С каких это пор Царю надо самому подниматься со своего трона, чтобы с кем-то встретиться? Ну и наглые холопы пошли!  — Ей надо — пусть она и приходит!  Девушка поджала губы, хмуро смотря на меня.  — Она очень просила, подойти, пожалуйста, — и молча девушка удалилась на свою последнюю парту.  А вот сейчас мне стало интересно. Кому же это я так понадобилась, что Леся почти уговаривает меня пойти на встречу?  Я вскочила со своего «трона» и, подбежав к ее парте, плюхнулась на свободный стул предпоследней парты и развернулась к ней.  — Ну и кто эта таинственная незнакомка, возжелавшая видеть меня?  Олеся, не смотря на меня, доставала книги из сумки.  — Я же сказала, знакомая.  Рядом с нами не было никого, многие вышли из класса, и самыми ближайшими были наши одноклассницы-болтушки, но они вряд ли бы нас услышали, хотя слух сплетницы порой бывает острее слуха летучей мыши, так что, пару секунд поколебавшись, я низко нагнулась к ней и прошептала:  — Она, та самая? – И с чего я так решила?  Олеся, на секунду застыв, кивнула:  — Да.  Хо-хо, да я смелая! Думала сначала, что за такое гневный взгляд и пара ласковых слов мне как минимум обеспечены. Это даже странно для Олеси. Помню, как один из наших одноклассников назвал ее «представителем самой древней профессии», однокласснику было, должно быть, очень больно, и такой отборный мат я не слыхала, пожалуй, нигде! К сожалению, это услышала наша классная, и обоим сквернословам пришлось идти на совет профилактики.  — И что же ей понадобилось от меня?  — Не знаю.  Я вскинула брови, состроив удивленную рожицу.  — Как же? Твой бойфренд, а ты не знаешь какие у него планы на счет другой девушки?!  Леся сначала не менее удивленно посмотрела на меня, но потом быстро глянула на одноклассниц и понимающе кивнула.  — Мы расстались две недели назад, почти сразу после того случая, – каменным голосом проговорила она, не отрывая от меня взгляда.  — Ой-я, извини, не знала.  — Ничего, но прошу, не говори никому о моей связи с ним, я знаю, ты умеешь хранить секреты, я невероятно испугалась, когда ты нас застукала, и думала об этом еще пару дней, пока мы не расстались, и даже после…. Но ты не такая болтушка, как они, — снова она бросила короткий взгляд на одноклассниц, — и, должно быть, сможешь понять…  Последние слова были сказаны с ноткой надежды в голосе.  Эта, можно сказать, исповедь, была для меня немого неожиданной. Не понимаю, почему она так хорошо думает обо мне, мы же почти не общаемся..  — Воу, я польщена, — все, что смогла ответить я.  — И он… Скорее всего, он зовет тебя за тем же…. Он не хочет, чтобы ты кому-то что-то разболтала.  Слова Олеси не выходили из моей головы. Мне можно доверять? Меня считают не такой, как другие..? Почему? Я не считаю себя таковой, для нее я должна быть одной из многих. Но может это лесть? Наглая, самая слащавая и бесстыдная лесть девушки, готовой на все ради сохранения собственных секретов?..  Я смотрела на нее и никак не могла понять, лжет или доверяет.  — Ладно, — на вздохе сказала я, — поговорю я с ней, и тебя не выдам.  — Я знала, до сих пор ты меня не выдала.  Я встала и направилась к выходу из класса. Странно… Как будто она действительно верит мне… А эта девчонка… Я с ней еще не знакома, но она меня уже бесит. Поматросила и бросила, значит… Терпеть таких не могу, теперь ей, значит, нужна гарантия. В любой другой подобной ситуации я бы не упустила повод насолить столь неприятной личности, но поступи я сейчас так, это может задеть и Олесю, тогда и ее тайна станет явью.  Я остановилась перед кабинетом географии. Нет, свою горе-одноклассницу я не выдам, но и с этой девчонкой вежливой и уступчивой не обещаю быть. Нужно понять, что между ними произошло.  Открыв дверь в класс, я увидела полнейший хаос. По всем партам и стульям класса были развешаны и разбросаны вещи. Стулья поставлены непонятно как, под ними так же валялась обувь. Да, кабинет географии, из-за того, что находится на первом этаже, де еще и рядом со спорт залом, часто использовался как раздевалка. Бывало, что в расписание вписывали до трех классов на физ-ру в одно и то же время. Если спортзал считается среди завучей резиновым, то раздевалки уж более чем очевидно не вмещали и двух классов. Тогда приходилось использовать многофункциональный кабинет географии, который во вторую смену служил еще и личным кабинетом каких-то четвероклашек.  И посреди всего этого хаоса, в одиночестве облокотившись на учительский стол, стояла она, та самая девчонка. С тех пор я успела узнать, что учится она в одиннадцатом «Д» - кадетском классе. Однако же форму не носила положенную кадетам. В джинсовой мини-юбке и облегающей блузке она ходила по школе, притягивая взгляды окружающих, как мужчин, так и женщин. Едва посмотрев на нее, мое сознание взбудоражило во мне давний комплекс. У нее были округлые, но при этом не полные бедра, большая грудь, длинные вьющиеся волосы, завидно, черт возьми…  Она улыбнулась, увидев меня:  — Ну, здравствуй, хорошо, что ты пришла.  — Чего надо? — Без лишних колебаний, твердо смотря ей в глаза, спросила я.  Она ухмыльнулась.  — А что так грубо? Может, сначала познакомимся.  Я недовольно скрипнула зубами. Познакомимся? Ну ладно…  — Царь, просто Царь.  Девчонка удивленно вскинула брови.  — Ладно, я Арина, — сказала я и мигом прибавила: — но для тебя Царь.  Красотка широко улыбнулась, глядя на мое хмурое лицо. В ее глазах читался интерес и нотки какого-то озорства, как врага или неприятеля меня она явно не воспринимала.  — Арина… — прошептала она, как будто пробуя мое имя на вкус, — а я Саша, давно желала познакомиться с тобой.  — Давно? — Скептически хмыкнула я.  — С тех пор как увидела. С тех пор, как ты застукала нас в биологии.  Я зло уставилась на нее, сейчас мой взгляд мог прожечь любую стену, но не эту девчонку. Саша все тем же любопытством разглядывала меня, взирая сверху вниз, и дело, такое чувство, было не только в росте.  — И зачем же? Хотела удостовериться, что я никому не скажу о вас? Прости, но обещать не могу…  — Да мне плевать как-то, говори кому хочешь, это только Олесю заботит, — небрежно всплеснула руками она.  — Ч-что?..  — Мне просто интересно было с тобой познакомиться.  Я немного опешила… Что? Не за этим? Тогда зачем? Просто познакомится? Не верю! Что этой извращенке нужно от меня? Хотя обвинять кого-то в извращенстве, имея собственные нестандартные, мягко говоря, увлечения, достаточно несправедливо. Но, с другой стороны, может это просто ход такой, чтобы завоевать мое доверие?  Но следующие ее слова опровергли мои надежды:  — Ты мне понравилась, я хочу с тобой встречаться.  Э-э-э… что, простите? Встречаться? Стоп, стоп, стоп, стоп, стоп, даже в яойной манге все так быстро не делается! О чем она вообще, встречалась с одной, потом увидела другую и резко переключилась. Да будь она мужиком, я бы не согласилась с ней встречаться! С такими наклонностями только хостом работать!  Я сжимала и разжимала руки в кулаки, не зная, что ответить. Хотелось послать, ударить, ехидно ответить, рассмеяться ей в лицо. Выбирая из этого что-то одно, я и не заметила, как прозвенел звонок, но я не шелохнулась, сейчас только одна мысль не давала мне покоя: что делать с этой обнаглевшей девчонкой?  — Мы… мы даже не знаем друг друга! – Почему-то именно это в первую очередь мне захотелось сказать, хотя была и сотня-другая иных причин.  — Ну, если дело только в этом… Я Саша, это ты уже знаешь. Учусь в одиннадцатом «Д», кадетском классе, занимаюсь каратэ. Ник в ВК - Александра Самойлова. 17 лет, четвертый размер, ищу девушку, и, судя по всему, нашла.  На последних словах она прикрыла глаза и с томным взглядом облизнулась, как будто я — вкусное блюдо ей на ужин…  Я малость запаниковала. Она —  маньячка… Точно, стопроцентно… Заманивает девушек из других классов в темные места, насилует там, а потом угрожает, чтобы никому не рассказали. И с Олесей то же самое было.  Я медленно начала пятиться к выходу, на ходу приговаривая:  — Ну, я пойду, урок уже идет, а мне тройку надо закрыть, — вру, как дышу, по русскому я беспросветная отличница, но для спасения собственной задницы все средства хороши.  — Неужели тебе так претит мысль, что ты будешь встречаться с девушкой?  Сказано так, будто выбора у меня нет. И я невеста какого-то злого султана, за которого, хочу я или нет, меня выдадут замуж.  — Не то, чтобы... Я не имею ничего против однополых отношений… А между мужчинами так вообще… Это очень миленько...  — Тогда почему?  Ее голос стал тверже и настойчивее. Скрестив руки, она ждала ответа, сверля меня взглядом своих зеленых глаз. А я все надеялась отговориться, вместо того, чтобы бежать сломя голову от нее.  — Я не такая, как ты и Олеся… Мне мальчики нравятся, ну, собственно говоря, только поэтому.  Саша усмехнулась:  — А ты уверена?  Я немного опешила. Уверена ли я в собственной ориентации? Уж сомневаться не приходилось! Даже то, что я читаю яой, лишний раз доказывает это. Чем больше мальчиков, тем лучше, и не важно, что этих мальчиков интересую не я и даже ни какая другая девушка.  — Знаешь, — она оттолкнулась от стола, приняв ровное вертикальное положение, и приблизилась ко мне. Не то, чтобы близко, даже если вытянуть руку не достанешь, но у меня уже возникло чувство, словно нарушили мое личное пространство. – Наши желания могут сыграть с нами плохую шутку. Не попробуешь — не узнаешь.  — Даже не хочу пробовать, — отступая еще на шаг назад и упираясь в дверь, ответила я.  — Тогда у меня есть предложение, — подступая еще на шаг ко мне, говорила она, — после этого урока давай встретимся еще раз и проверим, действительно ли ты натуралка до мозга костей или у меня есть шанс.  Я чувствовала, как холодная капля пота пробежала по моей шее. Но заставив себя не отступать (хотя уже было и некуда), я спокойно ответила:  — Проверить? Как проверить? Там, в кабинете биологии, ты Олесю тоже проверяла?! – сейчас в моем голосе не было страха или нерешительности, а только злость, не стоит забывать, что она всего лишь такая же ученица как я, что это школа, закричишь — хоть кто-нибудь, да услышит. Не стоит забывать, кто я есть. Просто не могу прогнуться под кем-то, если такое случится — это уже не я.  — Нет, просто тест. Совершенно обычный. Я тебе ничего не сделаю, уверяю.  — Все маньяки так же своим жертвам говорят.  Саша негромко рассмеялась:  — Не волнуйся, я никогда не причиню вреда человеку, который мне нравится.  Почему я должна верить ей? Нет, все-таки лучше послать ее да и не думать больше об этом инциденте.  — И все же нет, — я развернулась, открыла дверь, уже шагнув за порог, как услышала:  — Но ты же не хочешь, чтоб о нас с твоей подружкой кто-то узнал?  Я замерла. Ах вот оно что, показала истинное обличие, ведьма. Раз не вышло на простые уговоры, на угрозы перешли.  — Просто хочу еще раз поговорить, — продолжила она, — приходи в биологию после этого урока.  В биологию!? Да я спокойно находится и смотреть на учительский стол после того дня не могу! Да и что за фетиш у нее, как что, так в биологию, с какой это стати у нее имеется постоянный доступ туда, что за отношения у нее с Владимиром Альбертовичем?  — Ты думаешь, я осмелюсь с тобой там один на один остаться!? Да пошла ты…  — Ну, здесь-то мы с тобой только вдвоем, — хитро прищурилась она, — если б я хотела, давно б уже что-нибудь сделала, не беспокойся, всегда сможешь позвать на помощь.  Я застыла, обдумывая ее слова. Что ж, в этом есть доля правды, хотя кто знает ее. Может, она изначально планировала все грязные делишки в биологии сделать. Но я действительно всегда смогу закричать… Чего я боюсь? Схожу, докажу ей все. Иначе фиг отстанет.  — Хорошо, давай, — с вызовом бросила я и даже не оглянувшись, вылетела из класса.  Так я прямиком направилась к кабинету русского.  Зайдя в класс, я быстро извинилась и направилась к своему месту. Благо, учительница русского была очень доброй женщиной и на опоздание учеников сильно не реагировала, а уж на опоздание лучших учеников так тем более.  Сосредоточиться на изложении было крайне сложно, из головы все не вылезала эта девчонка. Что же делать, чтобы она скорее отвязалась. Может, попросить Олесю с ней переговорить?  Я посмотрела в ее сторону, обдумывая это.  Что она может сказать ей? Да и вряд ли она вообще станет говорить. Доверие доверием, а на Сашу она, похоже, сильно обиделась.  Быстро дописав достаточно легкое изложение и выполнив все задания, я принялась с еще большей интенсивностью обдумывать это. За двадцать минут перебрав не менее полусотни вариантов откоса от предстоящей встречи, начиная от банального – не пойду, и заканчивая – найти повод драке и преподать этой курице урок. Но последний вариант пришлось отбросить. В драках я не сильна, почти никогда не дралась и вряд ли смогу, хорошо, что вовремя вспомнила, что та девчонка занимается каратэ. Да, было бы неприятно, если бы я решилась...  Урок закончился быстро. Черт, вот как обычно — так тянется как жвачка, а как куда-то надо, а не хочется — так пролетит, не заметишь.  Взяла сумку и хмуро направилась к биологии. И чего я такая честная?..  Дойдя и остановившись у двери, я вздохнула, оглядываясь. Ну, проходимость тут большая, закричу — точно услышат. Проходящие подозрительно начали коситься на меня, из-за того, что я просто замерла у двери, положив руку на ручку. Эх, ладно, была не была.  Я зашла в класс, не забыв прикрыть дверь. Сохранность, конечно, хорошо, но мне не хотелось, чтобы кто-то знал об этой встрече.  В классе, как и ожидалось, не было никого, кроме, разумеется, этой… Саша стояла возле доски и вырисовывала мелом какие-то каракули, в другой руке держа ключи. Я оказалась права, это не кабинет волей судьбы постоянно открыт, а ключи у нее бывают чаще, чем у завхоза.  Саша заметила меня и, отложив мел и бросив ключи на стол, с широкой улыбкой подошла поближе.  — А я-то думала, что ты не придешь…  — Я тоже так думала.  Она в своей, как я уже поняла, манере тихо засмеялась и подошла к первой парте, что стояла ближе к двери, на ней стояла сумка, в которой девушка принялась рыться.  — Одну минутку и начнем.  Я поставила свою сумку на пол, где стояла, и отошла к доске, не обращая внимания на Сашу. На доске были нарисованы цветы, сердечки, надписи, какие-то мультяшки, из которых я узнала только кота Саймона. Про себя я только отметила, что нарисовала бы куда лучше.  Краем уха я услышала характерный для многих телефонов звук набора СМС. Значит просто сообщение, вырубить и изнасиловать меня не собираются. Я одернула себя, ну сколько можно гадать и строить эти предрассудки? Что она мне сможет сделать в школе, где куча народу? Но с Олесей-то она не постеснялась в этой самой школе перепихон устроить. Но то было на уроке, а сейчас перемена. Но перемена-то кончится! И дверь не закрыта. А у нее есть ключи…  За своими внутренними дебатами я и не заметила, как прекратилось пиликанье телефона. И решив все-таки, что если выхода не будет, через окно спасусь, я услышала голос Саши:  — Арина…  Я мигом вернулась в реальность и обернулась:  — А, да, чего?..  И так и застыла. Саша стояла в метре от меня и расстегивала свою блузку. Вот вторая пуговица выскользнула из петельки, обнажая грудь в белом кружевном лифчике. Затем последовали третья, четвертая и пятая. Предо мной предстало ее полуобнаженное тело. Светлая кожа, подтянутый животик и, разумеется, ее большие груди, на которых остановился мой взгляд и уже никуда не мог сдвинуться.  Она схватила мою руку и положила себе на грудь. Утягивая меня, словно зачарованную, за собой, она шла спиной назад, пока не прислонилась к стене, все так же держа мою руку за запястье и плотно прижав к своим женским прелестям.  Очнулась я от этого транса, а лучше сказать шока, только тогда когда она начала моей же рукой, направляя при этом своей, делать плавные массирующие движения.  — И-и… Чччч.. Я-яаа.. Ты-ы-ы.. И.. Че за нах*й!?  Зеленые глаза сверкнули в усмешке, а ее руки так и продолжили манипулировать моими руками.  — Чего орешь, услышат же, — хихикнула она переводя руку с моего запястья непосредственно на мою кисть, чтобы я не растопыривала пальцы, что я, собственно говоря, делала до этого, — разве не нравится?  Я хотела закричать, но тут от чего-то поняла. Это школа, здесь все кричат по поводу и без повода, и никто на это внимание не обращает.  — Ни-ни-нисколько… пусти, я кричать буду, — может и не придут, но запугать можно попробовать, — придут люди и увидят, что ты делаешь, и кранты тебе…  И снова эта хитрая улыбка.  — Мне? А ты представь, как это выглядит со стороны.  Черт, а ведь правда. Заходит, к примеру, тот же Владимир Альбертович в свой кабинет и что видит: к стене прижата одна девчонка, а другая свободно стоит и мацает ее за грудь, ну а лежащую поверх моей руки ее ладонь Саша всегда может объяснить, что мол пыталась отбиться, отцепить меня от себя. Черт, черт, черт, я победитель по жизни, ничего не скажешь!  А пышногрудая девушка все продолжала насиловать своей грудью мою невинную руку. И именно сейчас в моем переяоенном мозгу всплыла многочисленная фраза из тех яойных манг, что я читала — «Возбудил, так возьми на себя ответственность!», ну или на подобии того…  Тут я окончательно пришла в себя и стала уже вырываться по-настоящему. Пытаясь отступить назад, я настойчиво старалась вырвать руку из железной хватки этой девчонки. Куда там, хватка у нее не то, что железная — стальная! Лучше б я сразу в окно сиганула.  — Прекрати брыкаться и послушай меня, ничего я тебе не сделаю. Я же сказала — будет тест, это и есть он, — более серьезно сказала она.  — Никогда не слышала про тест, где надо лапать других за сиськи!  Она сокрушенно покачала головой, словно объясняя что-то дитю неразумному. Ну а я вырывалась, думаю ясно, что безуспешно.  — Повторюсь, прекрати эти бессмысленные судороги и послушай меня, — я тут же невольно замерла, стараясь не обращать внимания на то, что вытворяют с моей рукой.  — Прислушайся к себе и скажи: приятно тебе или нет.  — Нет, — незамедлительно ответила я.  — Прислушайся, — еще серьезней сказала она.  Я закрыла глаза, чтобы ни видеть только ее буфера. Надо хоть притвориться, иначе плакало мое счастливое будущее... ну если не будущее, то школьный статус точно.  Волей-неволей, а я действительно не могла не думать о том, что с моей рукой что-то делают.… Вверх, вниз, по кругу и опять.… Сжать сильнее и расслабить. Гладко, я чувствую, что под тканью возникают маленькие бугорки, они и раньше ощущались, но сейчас стали особо твердыми и крупными… Наверное, надень она рубашку, они все равно были бы видны. Рука, направляющая мою, скользнула ею же под ткань, тепло… Она продолжала делать рукой те же движения, другой она совсем спустила лифчик, даже с закрытыми глазами я ясно чувствовала это, слышала, осязала исчезновение ткани. Ее грудь полностью не ложилась в мою руку. Но пухлые соски я ощущала ясно. Такая большая.… Тоже такую хочу…  Саша схватила мои пальцы и ущипнула ими свой сосок. А затем еще сильнее сдавив свою грудь моей рукой. Я услышала тихий полустон-полувздох, и от этого по телу пробежало стадо мурашек. Медленно я разлепила глаза, от чего стадо побежало в обратном направлении, да еще и с большей силой. Грудь у нее и впрямь была большущей и лежала она у меня в руке, от этого вида к щекам прилил жар, а сердце стало биться быстрее. Хотя краснее Саши мне уж точно не стать. Ее лицо стало алое как закат, дыхание сбилось, но внешне она оставалась спокойной.  — Ну, и на что это похоже? Тебе нравится?  Я стыдливо посмотрела ей в глаза.  — На воздушные шарики, напичканные ватой, — так, пора открывать рейтинг моих самых тупых и нелепых фраз…  Саша рассмеялась громко, не как в прошлые разы. Этот смех был чистым и искренним.  — А чувствуешь что? – сквозь смех еще более красная спросила она.  — А-а… ничего, — почти ничего, но я думаю, каждый что-то да почувствует, будь он хоть трижды натурал. Почувствует ведь?..  Она отпустила мою руку, заменив ее своей собственной. Ну а точнее даже двумя, все продолжая оглаживать себя и ласкать самыми изощренными способами, сжимая и разжимая соски и выписывая руками разные ведомые только ей узоры на оголенном теле. Я отвернулась, нет, для меня уже слишком…  — Похоже ты и впрямь ничего не чувствуешь к девушкам, — хоть меня уже и не трогали, я до сих пор чувствовала, с каким вожделением она на меня смотрит,  — ну и ладно, это не столь важно.  Я замерла, растирая запястье.  — А? Что это значит?  И опять эта хитрая улыбка.  — Я, кажется, сказала, «ты мне нравишься». А если мне что-то нравится, я непременно это получу. Ты влюбишься в меня.  В голове пронеслась мысль: «Да она цундере! Только в обратном направлении, цундере сначала грубияны высокомерные, а потом помогают и проявляют симпатию, в ее случае наоборот. Это что же, она дерецун?..».  — Я, кажется, уже сказала, — злость с новой силой закипала, грозясь вырваться бушующим потоком, — я не могу в тебя влюбится, я не могу влюбиться в девушку!!!  Я уже кричала. Неважно войдет ли сюда кто-то, увидит ли эту сцену, рассмеется, разболтает кому-нибудь, уже все равно. Эта девчонка взбесила меня!  — Тогда, — она с вызовом посмотрела на меня, прекратив на секунду свои ласки, — спорим, ты влюбишься в меня?  — Спорим! – Недолго думая, крикнула я.  После этого я схватила сумку и быстро направилась к выходу. Саша еще красная и без лифчика с интересом проводила меня взглядом, запустив руку под юбку. Этого я, к счастью, уже не видела.  В коридоре я быстрым шагом шла вперед. Не знаю, что у нас сейчас, просто идти вперед подальше от этого класса.  Меня окликнули. Я похолодела, медленно обернувшись, заметила, как в тесном коридоре прямо на меня неслась моя одноклассница-подруга Уля. Рыжая кудрявая копна волос, заплетенная в толстую косу, ударила мне в лицо, когда девчонка резко затормозила рядом со мной.  — Ай!  — Прости, прости. Ты откуда? Куда? На урок? А может, свалим? Все равно он последний, а дальше только факультатив по русскому. У тебя же все отлично с русским, а меня факультатив не спасет, давай прогуляемся! Можем даже в «Бургер» зайти или, если хочешь, ко мне, у меня дома никого. А еще новую кондитерскую открыли, хочу сходить посмотреть, что там!  Тараторила она со скоростью сто слов в секунду, к тому же активно жестикулируя. К этому я давно уже привыкла и научилась даже выделять главную мысль из ее сумбурной речи. Но сейчас главное, что я выявила из улиных слов и буквально озвучила ее голосом у себя в голове это: «Я ничего не слышала, не видела, и мне пофиг, откуда ты, просто мне нужна компания»  — А какой сейчас урок?  — ИЗО!  Мда, это конечно самый нужный предмет, в особенности одиннадцатиклассникам. Так, во всяком случае, считает наш директор.  — Идем, думаю, просто прогуляемся.  — Отлично! Иди к выходу, а я в раздевалку за куртками, – и на этих словах она умчалась вперед и на первый этаж.  Может, я и недолюбливаю ИЗО, но не пропускаю. Как прилежная ученица или как человек, который сидит с умным видом на особо «нужных» ему предметах, я хожу в школу почти всегда, и почти на все и, разумеется, почти всегда вовремя… Но не сегодня. Слишком безумный день. Как же я надеюсь, что больше не увижу эту извращенку. Мечты, мечты.  Ну и ладно, главное, что я уверена в себе и собственной ориентации, а эта как-нибудь сама собой отвяжется. С такими мыслями я спустилась на первый этаж, где с моей курткой меня уже ждала Уля.