***
— Девочки, приятного аппетита, — старик улыбнулся. На столе перед Аллен и Кандой в тарелках лежали по два симпатичных сандвича с начинкой из салата, помидор, бекона и яичницы, фасоль, ароматный чай и десерт в блюдцах — блинчики с шоколадным кремом. — Ух ты! — Уолкер пришла в восторг, — выглядит так красиво, просто потрясающе, большое спасибо! Вы так здорово готовите! Девушка с большим аппетитом принялась есть и Юу подумала, улыбнувшись, что, раз у нее такой аппетит, значит, явно все в порядке. Под столом, с интересом наблюдая за обеими, сидел Тим. Он положил морду на колени Канды. Тидолл приятно улыбался и пил чай с ломтиком лимона. — Я стараюсь радовать Юу здоровой и вкусной пищей. У нее часто нет аппетита, а это вредит хорошему самочувствию. Аллен не заметила, как Канда благодарно посмотрела на старика. — Вот как. Мне интересно, Юу, а какое блюдо твое самое любимое? — спросила девушка. — Соба, — даже не задумываясь. — Гречневая лапша с овощами. Или с морепродуктами. С ореховым соусом! — Настоящая азиатка, — хихикнула Уолкер, — здорово. Наверно, это вкусно, раз тебе так нравится. — Ты не часто ешь азиатскую еду, да? — Особо не приходилось, но что-то припоминаю, — Аллен пожала плечами. — Жаль… Мне кажется, тебя там многое может удивить. Ну, скажем… Митараши данго? Аллен вдруг оживилась. — Погоди-ка, я пробовала их в детстве! Это было потрясающе, настолько вкусно, словами не передать! Канда удивленно моргнула. — Тогда ты просто обязана попробовать данго папы, — она усмехнулась. — Он в этом мастер. — Обязательно приготовлю, — разулыбался Тидолл, — Так что почаще заходи в гости, Аллен. Мы тебе всегда рады. Девушка вдруг опустила голову. В горле стоял ком. — Да… Обязательно… Спасибо, — почему-то на глаза накатили слезы. «Он такой хороший! Напоминает мне папу… Как же ужасно я поступила вчера.» — Аллен? Все нормально? — обеспокоено спросила Канда, заметив перемену в настроении подруги. — Да, да, все… Все хорошо, — девушка сглотнула и явно с трудом улыбнулась, — я буду заглядывать к тебе почаще, Юу. Как ты — все это время. Наверняка тебе было тяжело так рано вставать, чтобы заходить ко мне и будить, — она вздохнула и отпила глоток согревающего чая. — Я буду делать это снова и снова, если нужно, — Юу прикрыла глаза, улыбаясь, и подперла щеку рукой. Аллен шмыгнула носом. Сейчас девушке остро хотелось поскорее вернуться домой, чтобы обнять отца и загладить свою вину. Аллен не хотела заставлять его волноваться, но одновременно она понимала, что в тот момент не могла поступить иначе. А еще ей очень захотелось обнять Канду. Прямо сейчас. Аллен посмотрела на неё, такую близкую и спокойную, и… была готова расплакаться, не зная, как выразить словами все эти чувства, чтобы Канда поняла всю их глубину. Казалось, подходящих слов просто не существовало. Где бы сейчас была Аллен, если бы Канда не нашла её после побега? В груди слегка защемило. Она вспомнила, через что они прошли вместе, вспомнила её скетчбук… Черт, вот бы ей больше никогда не пришлось плакать. Неожиданно даже для самой себя Аллен произнесла: — Знаешь, Юу… прости меня. Канда, совсем не ожидая такого, вздрогнула. Тидолл отставил в сторону чашку с недопитым, уже остывшим чаем, и с интересом посмотрел на девушек, явно о чем-то задумавшись. — М-м… Прощу, но сперва скажи, за что? — поинтересовалась Юу, поджав губы. Аллен тихо вздохнула. — За всю боль, что я когда-либо причинила тебе, — она замялась, — мне показалось, что я должна это сказать, — она виновато улыбнулась, робко взглянув на Канду. Было так странно, и в то же время комфортно разговаривать так при её отце. Так… просто, как будто она действительно для них родная. Боль… Канда не могла припомнить ни одного случая, когда она страдала по вине девушки. Разве что, можно было сказать, что ей порой было больно от неопределенности, страха быть не принятой, но ведь Аллен здесь, принимает ее всю, с головы до пят… И, кажется, принимала изначально. И Юу совершенно не понимала, почему вдруг Аллен это забеспокоило. Зато, определенно, именно Канда из-за своего страха делала много неприятных вещей поначалу. Она несколько секунд молчала и вдруг под столом взяла руку девушки в свою. — Не помню, чтобы ты хоть раз сделала мне больно. Уж поверь, если такое случится, я молчать не буду. Но мне кажется, это я здесь должна извиняться. Сердце Аллен екнуло от неожиданности, и слеза все же скатилась по её щеке. На секунду она потеряла дар речи. Канда сама извиняется? Но почему? — В-вовсе нет. Я… я… — Аллен чувствовала неловкость за внезапные ответные извинения. Она совсем не этого добивалась, поэтому хотела начать оправдываться. Но вдруг остановилась. — Я так люблю тебя, Юу, — окрепшим голосом сказала она сквозь счастливую улыбку и переплела их пальцы. Они обе совершали ошибки раньше, но… разве сейчас это важно? В воздухе повисла такая тишина, что, казалось, зазвенело в ушах. Канда, неожиданно даже для самой себя, покраснела до кончиков ушей, опустив взгляд в стол. Подумать можно, как, оказывается, легко ее смутить! Тидолл, ставший невольным свидетелем этой сцены, задумчиво улыбался, пока Юу не могла проронить и слова. — Вы действительно знаете, что делаете, — заговорил вдруг старик, — я очень рад. Нет, не так. Я счастлив, что Юу нашла человека, с которым ей хорошо, — казалось, на его глаза тоже так и просятся слезы, но говорил он вполне уверенным, по-настоящему родительским тоном, — я надеюсь, вы всегда будете внимательны друг к другу и дорожить тем, что имеете. — Обещаю… Я уже дорожу, — не переставая улыбаться, Аллен вытерла влажные глаза и усмехнулась, — ха-ха, боже, я так растрогалась. Извините, — прошептала девушка и опустила смущенный взгляд в пол. — Тут совсем не за что извиняться, — улыбнулся мужчина и посмотрел на Юу, отмечая, что та смотрела на Аллен с обожанием. «Я тоже дорожу, — подумала девушка, — каждой секундой, проведенной вместе с тобой». Канда все еще не могла поверить, что это с ними происходит. Ей большого труда стоило отвести глаза от подруги. Раньше она не могла себе даже представить, что так бывает. Что другие люди не обязательно приносят лишь боль, а отношения могут строиться на понимании и поддержке. Неужели она, Канда Юу, закрытая, печальная девушка, которая всегда считала себя недостойной, наконец смогла открыть свое сердце и ничего при этом не потерять?***
Входная дверь квартиры тихо открылась, и Аллен зашла внутрь. Девушка взволнованно вздохнула. Такая тишина в квартире, наверно, все еще спят. Сейчас ведь раннее утро. Может, Аллен быстро собрать вещи и уйти в школу, пока никто её не заметил? Правильно ли будет так поступить? Пока Аллен снимала сапоги и верхнюю одежду, к ней выбежала Ама, мягко перебирая лапками по паркету. — Ама, — шепотом поздоровалась с ней девушка, радостно улыбаясь, — я та-а-ак соскучилась! Она подняла кошку на руки и чмокнула в макушку. — Идем, я тебя покормлю, — не опуская Аму на пол, она, стараясь не шуметь, зашла на кухню и… замерла в шоке. Там, за холодным и пустым столом, в полном одиночестве сидела Кэтрин. Ее лица девушка не видела — мама зарылась руками в волосы, а взгляд был опущен. Но присутствие дочери Кэтрин заметила сразу. — Аллен? — она подняла голову и свела брови к переносице. Не может же быть, что она провела так всю ночь? Аллен стало совестно, — с возвращением… — Женщина улыбнулась такой грустной, светлой улыбкой, что Аллен ощутила колкие, неприятные мурашки, пробежавшиеся по ее коже, и заставившие ее вздрогнуть. «Черт, вот теперь меня вина мучает», — с горечью подумала она, а вслух сказала: — Имей в виду, я иду на контакт с тобой только ради папы. «Мне не за что испытывать вину, так-то!» — девушка демонстративно отвернулась, удачно воспользовавшись тем, что нужно было покормить Аму. Она опустила кошку на пол и стала доставать корм, чувствуя при этом, что ещё немного, и у нее начнут дрожать руки. Её переполняли смешанные чувства. Это были и злость на мать, и горечь от воспоминаний, и все-таки вина, которую не удалось вытеснить за несколько секунд. Но также к ним примешивался интерес: что же скажет ей мать? Аллен не верила, что из этого получится хоть то-то конструктивное. Она смотрела, как Ама с удовольствием ест насыпанный в миску корм, и не хотела поворачиваться к матери. Воцарившаяся после этих слов напряженная тишина пугала и мучила. Около минуты никто не мог проронить и звука. Лишь тогда, когда девушке показалось, что диалога уже не получится, Кэтрин заговорила. — Обещаю, я завтра же уеду, — прозвучало убито, — знаю, что зря надеюсь, что не стоило приезжать, просто очень… Хотела увидеть тебя хотя бы раз, — она подняла глаза и посмотрела на Аллен — девушка даже спиной ощущала взгляд, полный боли. — Конечно же, я не жду, что ты простишь меня. Я всегда знала, что я этого не заслуживаю, — горько добавила она. Аллен тяжело усмехнулась. — Только приехала, и уже уезжать? — Девушку заинтересовало, как говорила Кэтрин, — интересно, а зачем тебе вообще понадобился папа? Могла бы не втягивать его в это, — на этих словах Аллен развернулась к матери. Уолкер чувствовала к ней враждебность, и это невольно отражалось в её взгляде и позе. Несчастный, виноватый взгляд женщины наконец встретился со стальным и решительным взглядом Аллен. — Я обратилась к нему за советом в первую очередь как психологу… А уже потом как твоему отцу, — ответила Кэтрин. Удивительно, но ни во взгляде, ни в речи ее не прослеживалась попытка оправдаться. Говорила она гораздо увереннее, чем можно было предположить. Лишь глаза ее выдавали. Аллен удивилась этому, но подозрительность её не покидала. — А разве тебе от него нужны не деньги? — девушка прищурилась. — Нет, милая, — мигом ответила Кэтрин, не задумываясь, глядя глаза в глаза, — я вернула ему все деньги, которые взяла тогда. Аллен застыла в шоке, и это не укрылось от Кэтрин. — Что? — Переспросила девушка в замешательстве, — подожди, но тогда… Зачем все это? В чем смысл? До этого Аллен казалось, что она видит мать насквозь, но теперь… Теперь она совсем ничего не понимала. Она снова оглядела мать. Было видно, что она следит за собой: дорогие серьги, хороший внешний вид, скромно, но очень прилично одета… Что ей в конце концов нужно? Женщина лишь тяжело вздохнула и попыталась улыбнуться. — Я все объясню. Похоже, ты почти ничего не знаешь… Может, присядешь? — явно взволнованно спросила она. Аллен нахмурилась. Она все ещё не доверяла этой чужой и незнакомой женщине. Она медленно, словно раздумывая, села за стол напротив Кэтрин. — Хорошо. Расскажешь, почему ты так поступила с… со мной? — вдруг севшим голосом спросила она, отведя взгляд. «Почему ты ушла?» Кэтрин одарила ее тяжелым взглядом, после чего незаметно сжала под столом кулаки и сделала глубокий вдох. По крайней мере, ей дают сказать последнее слово. — Детка… — начала она мягко, — в этом не было вины ни твоей, ни твоего отца… Я понимала, насколько хороший он человек, но не смогла этого оценить по достоинству, потому что… Потому… — она, словно бы засомневавшись, поджала губы, — я вышла за него насильно. Мать заставила. Я была ненамного старше, чем ты сейчас. Аллен снова замерла. «Что? — то, что она только что услышала, совсем не сходилось с её представлениями, — это… жестоко». Она ничего не сказала, давая Кэтрин продолжить. Женщина же, видя, что ее не спешат прерывать, горько продолжила, с грустью, почти шепотом: — Я любила другого. Хотя и безответно. Конечно же, я не хотела замуж… Отец рано нас оставил, я почти не помню его лица. Моя мама осталась одна, мы едва сводили концы с концами. Было тяжело, и отношения у нас были… Натянутые — слабо сказано. Но я любила ее, моего единственного родного человека. Она знала твоего отца и то, что он уже тогда был при деньгах и набирал популярность. И он мог решить все ее проблемы. Я сопротивлялась, но она так танцевала на моем чувстве вины и долга, что мне пришлось сдаться. Мана ничего об этом не знал. — Допустим, — Аллен не хотела признавать и тем более показывать, что прониклась историей, — я могу это понять. Папа — замечательный человек. Наверняка он любил тебя, раз взял замуж, но насильно мил никто не будет. Я… правда понимаю, — голос Аллен смягчился. Но вдруг её тон стал обвиняющим и даже немного отчаянным, — только зачем ты обманула всех? Кинула на деньги? Разве хоть что-то может оправдать такой поступок? — Аллен дала волю чувствам, но лишь на мгновение. Она поджала губы и вздохнула, — если ты действительно ему все вернула, то… Я не сержусь на тебя за это. Но почему вообще так случилось? Зачем тебе нужна была такая сумма? Кэтрин вдруг улыбнулась совсем отчаянно. — Это подло и я этим не горжусь, — заверила она, — я успела столько раз разбить ему сердце, о чем я правда очень, очень жалею… — ее губы заметно задрожали, — но, понимаешь… Хоть я и прониклась к нему симпатией, я все еще не хотела быть с ним. Мы с ним это обсудили, он был готов отпустить меня, но неожиданно я узнала, что беременна… А потом моя мать заболела… Прогнозы были ужасные. Деньги были нужны ей, а не мне, — тяжелого взгляда дочери женщина не выдержала, всхлипнула и закрыла лицо ладонями. Кажется, эта тема задевала очень болезненные точки. Сердце Аллен сжалось. «О, черт…» Кажется, она начинала понимать. Кэтрин достала платок и, стараясь не смотреть на Аллен, принялась вытирать внезапные слезы. — Брать у Маны такую сумму в долг я просто не могла — знала, что в жизни никогда не смогу расплатиться! — она шмыгнула носом, — мне было страшно, что я никогда не смогу отделиться от него, понимаешь? Я не хотела зависеть от него. Передо мной стоял нелегкий выбор. Поэтому я притворилась последней сволочью, чтобы помочь маме, которая… ненавидела меня всю жизнь и винила в уходе отца, — ее речь прервали всхлипывания, которые она стойко пыталась сдерживать, — а дальше ты уже все знаешь… Твой отец так сильно хотел тебя, что без раздумий согласился на сделку. Аллен все это время слушала, не перебивая. Она была в полнейшем шоке настолько, что в её голове не было ни единой мысли. Ей хотелось скорее узнать все до конца. — Что… было потом? — спросила она хриплым голосом. — Тебе удалось спасти мать? — Мне так жаль… — тихо произнесла Кэтрин, — так жаль, Аллен, правда… Она умерла у меня на руках, до самой смерти считая меня ничтожеством. Справедливо считая, — она замолчала, с надрывом делая болезненный, обжигающий легкие вдох, видимо, собираясь сказать что-то страшное, но несколько раз просто обессилено открыла рот. Слезы скатились по ее щекам, — все было совершенно, совершенно впустую. — тихо всхлипывая, она продолжила вытирать щеки платком, — мне было так тяжело расставаться с тобой, милая… Мне казалось, у меня нет другого выхода. Я проклинала себя каждый день, считая, что ты заслуживаешь лучшей матери, чем я. Аллен молча закрыла лицо руками. «Пиздец… Просто пиздец». Девушке хотелось провалиться под землю. Она всю жизнь ненавидела и осуждала мать, и от этого слушать правду было вдвойне горько и больно. Эта женщина не заслужила ненависти. Аллен едва сдерживалась, чтобы не заплакать. В голове было пусто. Кэтрин сделала вдох, успокаиваясь, и несколько секунд молчала, пусто уставившись куда-то перед собой. — На те деньги, что у меня оставались, я попыталась встать на ноги и как-то устроить свою жизнь. Мне это даже удалось. Я открыла бизнес, полностью погрузилась в работу, стараясь забыть все. Но спустя пятнадцать лет я поняла — это просто невозможно. Ничего мне не хотелось так сильно, как увидеть тебя еще раз… — она посмотрела на Аллен, — этот дом — единственное место, где когда-то меня любили и принимали. Я сама во всем виновата. Наверно, это моя расплата за все. Я, все же, рада, что решилась написать Мане и попросить сеанс. Он настоял, чтобы я приехала. Я понимаю, милая, что набиваться в матери спустя шестнадцать лет — это неправильно, но после всего услышанного… Ты позволишь мне хотя бы извиниться? — спросила Кэтрин с мольбой в голосе. Аллен помедлила с ответом. После стольких лет ей было тяжело принимать какое-то решение. Она устало посмотрела на Кэтрин. — Зачем это тебе? Действительно, как-никак, шестнадцать лет прошло… — она снова помедлила и отвела взгляд. — Почему бы тебе нас… не отпустить? Найти свое место в жизни? У тебя есть для этого все. Тебе не кажется, что ты совершила ошибку, приезжая сюда? Переворачивая все с ног на голову? Аллен не считала это ошибкой, но и не считала правильным решением. Она запуталась и не могла составить окончательное мнение на этот счет. Ей просто хотелось узнать больше о том, что же думает Кэтрин и чего она добивается. Пусть её история действительно задела Аллен за живое, но мать все ещё оставалось чужим человеком для неё. Поэтому Аллен так медлила с ответом. «Вероятно… — подумала женщина, — Это означает «нет», так ведь?» Казалось, она погрустнела еще больше. — Аллен… Как мне жить с осознанием того, что ты меня ненавидишь? — она невесело улыбнулась, скрывая боль, — я приехала объясниться и попросить прощения за все страдания, что я причинила твоей семье, и не считаю это ошибкой, даже если все это будет впустую. Я правда больше… Ни на что не надеюсь. Аллен немного потеплела. Она видела, что мать говорит искренне, и теперь, когда она узнала её историю, стала видеть в ней человека. Ей не хотелось, чтобы Кэтрин продолжала мучиться. — И что ты будешь делать с этим прощением? — она устало посмотрела матери в глаза. Уголки её губ едва заметно приподнялись, хоть это и нельзя было назвать улыбкой. — Что, если я приму тебя в свою семью? — внезапно спросила девушка. — Я… — Кэтрин растеряно моргнула, — я буду пытаться искупить свою вину, став для тебя той матерью, которую ты заслуживаешь… — с огромной надеждой сказала она, — я буду стараться изо всех сил, Аллен, и всячески тебя поддерживать, я тебе… Обещаю, — ее глаза едва заметно засияли, — Мана рассказывал мне, какое большое у тебя сердце… Так может, у тебя найдется маленькое местечко для такой неправильной матери, как я? — женщина грустно улыбнулась. Аллен с грустью смотрела на Кэтрин. «Мне жаль её…» — сердце щемило от чувств. Девушка вздохнула и проговорила: — Все заслуживают второго шанса, а ты ждала его шестнадцать лет, ведь так? Конечно, я прощаю тебя. Я совсем не жестокий человек. Как и папа. И он учил меня этому всю жизнь. Если бы ты только рассказала ему все с самого начала… — она облокотилось лбом на руку, глядя на стол, и задумчиво продолжила. — Все сложилось бы совсем иначе. Он мог бы помочь тебе не чувствовать себя ничтожеством, в чем тебя всю жизнь пытались убедить, — Аллен вдруг убрала руку и снова посмотрела на мать. — Он до сих пор одинок, — с едва уловимой горечью сказала она, — а ты знаешь, что пережил он после твоего ухода? Как было тяжело ему? Он никогда тебе не откроет этого, зато я открою, — вдруг с чувством заговорила она, — он работает на износ, искренне желая помочь людям, работает не ради денег или доброго имени, а потому, что страдает сам. Он прививал мне доброту с рождения, ничего для меня не жалел, но, к тому же, учил не быть жадной. У него проблемы со здоровьем: больные почки, из-за чего ему приходится соблюдать строжайшую диету и постоянно принимать лекарства, которые садят сердце. А ирония в том, что лекарства, которые поддерживают сердце, садят почки. Я боюсь… — внезапно голос Аллен дрогнул. — Что однажды его сердце просто перестанет биться. А ведь ему всего сорок два года… И, зная это, я вчера убежала из дома… Я ужасная дочь, — девушка зажмурилась и опустила голову. Глаза увлажнились, но она не заплакала. Повисла небольшая пауза. Сама от себя не ожидав, она призналась женщине, которую видела впервые, в таком личном переживании… Но она не жалела. С уверенностью в голосе Аллен тихо предупредила её, — я не прощу тебя, если ты еще хоть раз разобьешь ему сердце. Он действительно мог бы помочь тебе, а ты этого не оценила. Так сделай это хотя бы сейчас… — Аллен поджала губы, в упор смотря на Кэтрин. Женщина расчувствовалась, накрыв рот ладонью. От бивших через край эмоций щипало глаза. — Ты говоришь… Прямо как Неа, — она издала печальный смешок, смотря в стол, — вы его очень любите… И я вижу, что это заслужено. Я знаю, какой он добрый, самоотверженный и… Честный. Знаю. Ты очень на него похожа. Я хочу… — женщина вдруг накрыла холодную руку Аллен своей, теплой, — все исправить, — она улыбнулась. Так, будто прощение дочери придало ей смелости. Сердце Аллен ёкнуло, когда она почувствовала это прикосновение. Теперь она точно не жалела, что простила Кэтрин. Она подумала о Мане и вдруг решилась спросить: — Ты… любишь папу? — А? — вопрос был неожиданным, поэтому Кэтрин слегка напряглась и потупила взгляд, пару секунд не зная, что ответить, — после стольких лет, мне кажется… — она перешла на шепот, — это возможно. Теперь у меня нет никого, ближе, чем вы. Аллен чуть слышно вздохнула. «Что ж, пап, — спокойно подумала она, — в конце концов я хочу, чтобы и ты был счастлив». Но вдруг Кэтрин увидела, как девушка напряглась без видимой причины. — Ты должна знать кое-что ещё, — серьезно сказала Аллен. Она решила, что если уж начали говорить, то надо говорить обо всем до конца. — Слушаю, — участливо кивнула Кэтрин, — ты можешь довериться мне, — добавила она, прямо-таки чувствуя напряжение, исходящее от дочери. — Я даже отцу ещё не говорила, — призналась Уолкер. И, предугадав чувства матери, тут же добавила, — но не обольщайся. Я говорю об этом тебе только потому, что… Меня не особо волнует мнение человека, которого я вижу второй раз за свои шестнадцать лет, — она снова стала говорить жестче из-за волнения. — Ох, Аллен, я вовсе не собираюсь тебя осуж… — начала было Кэтрин, но договорить не успела. — Тсс, — перебила ее Аллен, приложив палец к губам, — обещай, что на это останется нашей тайной, пока я не скажу папе. После молчаливого кивка девушка сделала глубокий вдох. Снова этот ком в горле… Она должна, должна сказать… Если мать ее примет, примет и отец! — Я влюблена в девушку, — тихо сказала Аллен, не решаясь поднять глаз на свою мать, — уже долгое время, наверно… С тех самых пор, как я ее увидела. Уже тогда… — девушка поджала губы, — ты бы знала, какая она хорошая! Мы через столько прошли вместе… Она — часть меня. Я люблю ее так сильно… Это взаимно. И мне все равно, что ты на это скажешь, тебе, как… моей маме, придется смириться с этим. Сказала. Она сказала это… Вслух. «О боже…» Аллен крепко зажмурилась, чувствуя такую несвоевременную дрожь во всем теле. В голове образовался полнейший туман, а Кэтрин все так же мучительно молчала… — Что ж… — вдруг неуверенно прошептала та, — необычно… — она запнулась и продолжила после небольшой паузы, — мне нелегко принять это, потому что я понимаю, что вам обеим придется столкнуться с трудностями, которых я ни в коем случае не желаю тебе. Но… Не каждому выпадает шанс влюбиться. Поэтому, если ты нашла человека, от которого у тебя сердце замирает… Это же прекрасно. И мне остается лишь за тебя порадоваться. Совсем неважно, с парнем, или с девушкой. Я хочу, чтобы ты была счастлива, ведь именно этого хотят для своих детей хорошие родители, — Кэтрин долго, мягко смотрела на дочь, давая понять, что она не шутит. Женщина вдруг испугалась, — Аллен? Милая, что с тобой? По щекам девушки внезапно покатились жгучие слезы. Только что ее пальцы немели от холодного, липкого страха, а теперь ее сердце наполнилось такой легкостью и благодарностью, что она этого просто не выдержала. — Папа… Точно скажет нечто подобное, — всхлипнула Уолкер, вытирая щеки, — ведь другого от моей семьи я и не могу ожидать, — сквозь жгучие слезы она разулыбалась, — я зря так боялась все это время… Больше ни секунды не позволю страху владеть собой. С возвращением, мама… Добро пожаловать домой, — она заглянула матери в глаза. Так нежно и искренне, что Кэтрин тоже не смогла сдержать слез. — Доченька… — она улыбнулась. Счастливо-счастливо. И мысленно еще раз пообещала себе, что будет хорошей мамой, такой, какую Аллен заслужила. Они сидели так еще несколько секунд, пытаясь осознать произошедшее, и чувствовали неимоверную легкость на сердце, пока на кухню вдруг не заглянул Неа. — Аллен, ты вернулась! Ну слава богу! — выдохнул мужчина, — у тебя все хорошо? — он с легким подозрением посмотрел на Кэтрин, но, увидев, что она такая же заплаканная, как и Аллен, видимо, что-то понял. — Все замечательно, — девушка улыбнулась, — лучше просто не бывает. Неа, где папа? Я соскучилась. — Он уже проснулся, — и тут за его спиной показался не кто иной, как сонный Мана Уолкер в пижаме. — Аллен! — он тут же протиснулся вперед, отодвинув брата, и распахнул объятья. — Папа! — девушка вскочила, — папочка! — она подлетела к нему и обняла так крепко, насколько хватало сил, — боже, прости, прости пожалуйста, я такая глупая! Мы помирились! Все хорошо! — Ты дома и с тобой все в порядке, это главное, — отец заботливо расцеловал ее мокрые от слез щеки. — Пожалуйста, больше меня так не пугай. Боже, я думал, вы с Кандой уже достаточно близки, чтобы ты знала, где она живет. — Упс… Хаха… — Аллен неловко засмеялась, моментально краснея при упоминании подруги. Она немного напряглась. И Мана сразу это заметил. — Давай я поставлю чайник и мы поговорим, как и хотели вчера, что скажешь? Если ты не против, что… — он посмотрел на Кэтрин, но та лишь загадочно улыбнулась. Аллен вздохнула. — Нет, пап, погоди минутку… Уф, — она сглотнула и вдруг смело посмотрела на него. — Знаешь, у меня нет времени, мне нужно в школу… А потом я приведу Канду и представлю ее вам. — Но… — Неа моргнул и запнулся, не понимая. — Мы ведь ее уже знаем, Аллен, — отец улыбнулся. — Нет, — улыбнулась в ответ Аллен, — вы совсем ее не знаете. Но я это исправлю, — она привстала на носочки, чмокнула Ману в щеку и произнесла: — этим вечером я скажу все, что давно хотела. А сейчас я полетела в школу. Может, хоть ко второму уроку я успею. — девушка обернулась к маме, — ты ведь останешься? — Конечно, — улыбнулась Кэтрин, — я тоже очень хочу познакомиться с Кандой. Девушка улыбнулась и в приподнятом настроении пошла в комнату — собираться в школу. После она попрощалась со всеми до вечера и, как никогда счастливая, отправилась на уроки, раздумывая по дороге, у кого бы списать домашку. Морозный, кристально-чистый воздух щекотал нос и румяные щеки, а тихий хруст свежего снега под ногами, ясное небо и солнце, от которого пушистые сугробы сияли непривычно чистой белизной, лишь усиливали в Аллен чувство безграничного счастья.***
— Отмечать Новый год всем вместе — это просто офигенная идея! — Деби, едва услышав поступившее от Канды предложение, невероятно оживился, — столько всего можно сделать! Зависнуть на всю ночь! Я категорически за! — Придержи коней, Деби, — притормозила его Канда, — это только предположение. Может, за пару дней все изменится и нам будет не до этого. В классе из-за большой перемены царила небольшая суматоха. Учителя не было, поэтому все ученики оживились и переговаривались между собой, обмениваясь поздравлениями и обсуждая что-то, явно не относящееся к школе. Канде этот шум не нравился, на мгновение она почувствовала ужасное раздражение, но она умело его скрыла. — Особенно, если сегодня что-то пойдет не так… — вздохнула она, поджимая губы. Девушка сидела за одной партой вместе с Линали, но при этом лицо ее было повернуто назад, к сидящим сзади близнецам, а Лави и Миранда стояли рядом, по бокам. Лиззи с Кэт сегодня в школу не пришли. — А что может пойти не так, Юу? — поинтересовался рыжий, с любопытством посмотрев на Канду. Девушка не хотела признаваться, что ей было не по себе от мысли, что их с Аллен отношения вот-вот станут для ее семьи явными. Это не давало ей покоя. Вопрос Лави она проигнорировала, и парень ее прекрасно понимал. Деби, тем временем, не унимался: — Все наши предки и Роад едут на новогоднюю ночь на какой-то корпоратив, так что отметить можно у нас, мы все равно не хотели ехать. Устроим для них вечеринку? — он, поигрывая бровями, посмотрел на брата. — Только для тебя каждая вечеринка заканчивается тем, что ты спишь в салате, давай хоть в этот раз без этого? — усмехнулся Деро, — еще одной разрухи папочка не выдержит, помни, что нас еще не поздно сдать в детдом. Канду слегка передернуло. — Пить — это без меня. Я вообще с алкоголем не дружу. Не думаю, что от праздника что-то изменится. — Звучит очень скучно, — вздохнул брюнет, — но я все равно в деле! — А что думают наши отличницы? — спросил Лави, послав многозначительный взгляд в Линали и Миранду. — Ну, я не против слегка выпить, в этом нет ничего такого, — пожала плечами Ли, — иногда организм требует, согласитесь. Но на одном алкоголе мир клином не сошелся. Если отмечать с размахом, то большой компанией с кучей вкусностей и новогодних фильмов… Вот только пустит ли меня брат? — она скрестила руки на груди. — А мы не скажем ему, что с нами будут парни, — хихикнула Миранда, — ребята, мне отмечать Новый год с вами в удовольствие. У меня все равно не было никаких планов, поэтому я тоже всеми руками за! А то такое чувство, что и не отдыхали на каникулах. Единственным классным отдыхом был день рождения Аллен. — Да, ребята… — задумчиво вздохнул Лави, — мне без вас тоже как-то не отдыхается. Мы породнились. Как раз сегодня утром подумал, что хотел бы еще раз с вами собраться. Канда промолчала, взглянув на рыжего и почему-то на момент ей стало грустно. Когда она успела к ним так привязаться? Лави, сам того не зная, озвучил мысль, которая посетила девушку буквально этим утром. Деро усмехнулся. — Ну так что? Как насчет посетить наш дом для «элиты», — он показал кавычки, — снова? Там и комнат всем хватит для ночевки. — Думаешь, вам позволено звать домой кого попало? — засомневалась Юу. — Ой, да брось! — горячо возразил Деби, — вы — не кто попало, а наши друзья, к тому же, у нас были уже все, даже Кэт и Лиззи, кроме вас с Аллен, потому что вы решили уединиться по пути домой! Хо, хо-хо-хо… — он хитро поиграл бровями и забавно изобразил многозначительный смех, отчего Канда, честно сдерживаясь поначалу, прыснула. — Прекрати валять дурака, это ужасно. Аллен ведь сама в тот вечер решила отказаться от шикарного особняка в пользу Юу. — Но он ведь прав, — заметил Лави, — Канда, ты просто не представляешь, что это такое — побывать в их доме, ты должна это увидеть своими глазами. — Я буду чувствовать себя так, словно нарушаю закон, — фыркнула девушка. Ей вдруг пришло сообщение, о чем ее оповестил завибрировавший в кармане телефон. Канда достала его и прочитала сообщение. Вдруг на ее лице расползлась улыбка. «Ты была права, Юу. Я не жалею, что дала маме шанс! Уже лечу к тебе! Жди, БаКанда!» — сообщение было от Аллен, со смайликом в конце. Канда с неизменной улыбкой принялась быстро печатать что-то колкое в ответ, пока все присутствующие загадочно переглядывались. — Передавай Аллен привет, — ухмыльнулся Лави. «Бессовестно подловил». — подумала Канда. — Передашь сам, она скоро будет, — Юу даже не съязвила в ответ. Лишь тяжело вздохнула. На несколько секунд все замолчали, пока рыжий не решился снова спросить: — Эй, Канда, что, все-таки, случилось? Вы с Аллен не поругались, случайно? Вчера все ведь было хорошо… На девушку посмотрели все, а Линали, сидевшая рядом, дружественно положила руку ей на плечо и погладила, показывая, что она готова слушать. Юу поджала губы и… Решилась признаться. — Как раз наоборот, вчера она… Мы… — она вздохнула, — боже, это слишком долго и сложно объяснять. Если посчитает нужным — скажет сама. Но… Если в кратце — к ней приехала мать. Лави тупо уставился на девушку. — Свататься? — после небольшой паузы невпопад спросил он. Канда вдруг многозначительно посмотрела на парня, отчего он аж рот раскрыл, — да ладно, я что, угадал?! — Чего?! — опешил Деби, — Канда, ты реально собралась на Аллен жениться? — Блин, да идите вы! — покраснев, разозлилась Юу, — вообще-то, я не обязана вам ничего рассказывать, может, дождемся ее, ради приличия? Она подавила в себе желание хлопнуть себя по лбу. — Ой, да ладно, все и так все понимают, — Деро закатил глаза. — Нет, если подумать, то мем, конечно, смешной… А вот ситуация страшная. — Нет, — вздохнула Юу, — тут не свадьба, совсем другое… Дело в том, что для Аллен важно проговаривать все вслух. Так сказать… Официально заявлять. Поэтому, пока ее родители не будут знать от нее самой, что мы встречаемся… Она будет кошмариться. То же самое с вами. Она понимает, что вы все и без ее подтверждения все знаете, но для нее важно сказать это еще раз. Тем ценнее это… Для меня. Аллен говорит вслух только то, в чем уверена. — Блин… — вдруг разочаровано буркнул Деби, — почему мне никто не сказал, что все это так серьезно?! — он укоризненно обвел всех взглядом. — Эм, не хотели тебя расстраивать? — предположил Лави. — Думали, что ты не тупой и не слепой? — поддел Деро. — Справедливо… — кашлянул Деби. — Хватит дурака валять! — нахмурилась Канда, — моя девушка собирается сегодня сказать своим родителям, что она моя девушка! — она поджала губы и совсем тихо добавила, — что-то я немного… — Ссышь, — закончил Лави за нее. Канда посмотрела на него так несчастно, что он и без ее подтверждения понял, что попал в точку. — Эй, Юу, — рыжий улыбнулся, — ее отец — психолог, который прекрасно знает, что гомосексуальность давно исключена из мировой классификации болезней. Единственная причина, по которой он может расстроиться — это то, что некоторые все равно будут вас гнобить. Ну и, что своих детей у вас, скорее всего, не будет. И еще… — Этого хватит, — убито прервала его Канда. — Умеешь же ты успокоить. Спасибо, блять, мне полегчало. — Эй, Канда, — улыбнулась Линали, заглянув ей в глаза, — неважно, через какие трудности вам придется пройти. Единственное, что важно — это ваши чувства друг к другу. Ваша искренность, забота, принятие — все это видно издалека. Вы настоящие… Как это зовется? Соулмейты? В общем, только это имеет значение. Пока вы вместе, вы все преодолеете. Юу благодарно на нее посмотрела. Пожалуй, именно таких слов не хватало ей, чтобы отпустить свои переживания. — Думаете… — тихо задала она вопрос, — ей будет хорошо со мной? Иногда мне кажется, что я ее не заслуживаю. Мне нелегко… Избавиться от этих мыслей. — Разве она не бегала за тобой с самой осени? — улыбнулся Лави. — Не ссы, Юу. Вы правда хорошая пара. И мы все так считаем. Канда вздохнула. — Спасибо, что ли, — она наконец расслабилась. Может, когда-нибудь… Дурные мысли о своей неполноценности отпустят ее окончательно. На некоторое время друзья замолчали и, разойдясь по своим местам, принялись готовиться к следующему уроку. Но Деби вдруг приподнялся со своего места, глядя на выход из класса. — О господи! — воодушевленно ахнул он. — Кто это такая? Канда и все остальные посмотрели туда же, куда и он. В их класс заглянула девушка. Она увидела Юу и приветливо помахала ей рукой. — Канда! — она довольно улыбнулась и шагнула в класс, спрятав руки за спину. — Чомэске? — Юу приподняла брови и привстала с места. «Чомэске…» — Деби пристально начал разглядывать девушку, отмечая, что та, как и Канда, японка, вот только внешность ее кардинально отличалась от внешности Юу. У незнакомки были каштановые волосы и карие глаза, а неровная длинная челка в легком беспорядке обрамляла ее лицо. Взгляд… добрый, открытый, светящийся от счастья. Именно такое теплое чувство она вызвала в парне. На девушке были синие джинсы и очень милый розовый свитшот с новогодней ёлкой, что кардинально отличало ее от всех здешних учеников, на которых была лишь черно-белая школьная форма. Она сразу привлекла к себе внимание. Деби невольно задержал взгляд на ее лице, а после на ее руке, которой она поправила волосы. Пальцы были тонкими, изящными, а движения — легкими и красивыми. Девушка приветливо улыбнулась парню, заметив, как пристально он на нее смотрит. «Это что, ангел?» — едва не сказал он вслух, но вовремя прикусил язык. — Ты можешь войти, не обязательно стоять у двери, — фыркнула Канда, а после повернулась к друзьям, — это моя знакомая. — Ты же нас познакомишь?! — Деби, внезапно приободренный, хлопнул в ладоши. — Чего? Что это с тобой, братан? — спросил Деро, пытаясь издалека разглядеть девушку, словно бы пытаясь понять, есть ли в ней что-то особенное, что могло бы зацепить брата. Чомэске бодрым шагом подошла к друзьям. — Привет, Канда! — она весело улыбнулась, слегка склонившись над Юу, так как та все еще сидела за партой, но Чомэске совсем не смотрела на нее «свысока», — давно не виделись! А ты еще больше похорошела. Жизнь в Англии явно пошла тебе на пользу. — Ты даже представить себе не можешь, насколько, — справедливо согласилась Канда, подперев щеку рукой, — знакомься, это мои друзья. Линали, Миранда, Лави, Джасдеро и… Деббито, — она махнула рукой в сторону парня. — Надо же, — Деби глупо улыбнулся, — Юу назвала нас друзьями. Канда, ты точно в себе? — Ты разве не заметил паузы перед своим именем? — Канда закатила глаза и развела руками. — Ну блин, Юу! — Я Канда! Деро засмеялся, сложившись пополам, уж очень смешно его брат, дурачась, надувал губы. — Друзья? — Чомэске приподняла брови и улыбнулась, оглядев всех, Миранда и Линали приветливо ей улыбнулись, — Я Чомэске! Мы с Кандой вместе ходили на кендо. Были кем-то вроде напарниц. Рада знакомству, — девушка неожиданно послала улыбку именно Деби. Парень так и замер в ступоре с неимоверно глупым выражением лица. — И мне… Тоже… — его голос аж как-то осел, он притих и потупил взгляд, что не утаилось от брата. — По-моему, у тебя краш на японок, бро, — резонно заметил он. — Заткнись, Деро, будь добр! — Деби словно был готов обидеться. Мысленно усмехнувшись, Юу прищурилась. — Осторожнее, Деби, — предупредила девушка, — она феминистка. — Оу, — парень почесал щеку, — но не мужененавистница ведь! — Надо же, — Чомэске хлопнула в ладоши, — здорово, что ты разделяешь эти два понятия! — Еще бы! — Деби, искренне найдя в этом повод для гордости, выпрямился и заулыбался. — Что ты здесь делаешь? — наконец, Канда задала вопрос по делу. — И где Клауд? Юу говорила о своем тренере. — Мне не терпелось увидеть тебя, потому я и пришла, — японка весело прищурила глаза и спрятала руки в широкие карманы джинс, — твой отец и тренер Клауд не хотели отвлекать тебя от занятий, поэтому они сейчас внизу, в буфете, сидят и болтают… Ждут, пока я наговорюсь с тобой и спущусь, — она склонила голову на бок и вдруг участливо поинтересовалась, — как твое самочувствие, Канда? — Порядок, — ответила девушка, на удивление всех остальных спокойно и легко общаясь со старой знакомой, — гораздо лучше. «О чем это она?» — подумал Деби. — Я рада, — Чомэске улыбнулась немного грустно, — когда мы в последний раз виделись, ты буквально жила на… — она замялась, поджав губы, видимо, не хотела продолжать при свидетелях. — На антидепрессантах? — спокойно закончила Юу за нее, чувствуя неприятные мурашки от того, что, как ей показалось, все друзья так и уставились на нее. — Ага. Я все еще принимаю их. Но гораздо реже. Боюсь, что, если брошу, снова начнутся срывы. «О чем они говорят? — напрягся Лави, — неужели Юу страдает от депрессии? Она нам об этом не рассказывала». Парень заметил, что остальные тоже внимательно прислушались. — А как насчет физических упражнений? — Чомэске поджала губы. — Давным-давно не занимаюсь ничем, кроме как на уроках физкультуры, — Юу вздохнула. — Неужели совсем не скучаешь по тренировкам? — с удивлением, и одновременно со снисхождением спросила бывшая напарница. Как-никак, она понимала, что Юу пришлось пережить. — Ну, знаешь ли, в психушке у меня не было времени об этом подумать, — грубовато ответила Канда и тяжело вздохнула, — наверно, немного скучаю. Но не уверена, что после такого перерыва я вновь смогу начать заниматься. К тому же… У меня появились новые увлечения. Я, вроде как… Открыла у себя талант к пению. — Я не удивлена, ты вся состоишь из талантов! — воодушевилась Чомэске, — это здорово! Но подумай о том, чтобы вернуться. Разве не здорово будет снова взять в руки катану? К твоей силе духа прибавится еще и физическая сила, — вдруг она хитро улыбнулась, — сможешь даже поднять свою невесту на свадьбе, если будешь усердно заниматься. Последняя фраза вогнала Канду в ступор, а остальных заставила захихикать в кулачки, Линали и Миранда переглянулись, усмехаясь чему-то. — Он рассказал тебе! Какого черта?! Неужели и тренер знает?! — Да! — Чомэске засмеялась, — уж извини своего отца, Канда, он просто так гордится тобой, вот и проболтался… — По вашему… — у Канды от возмущения даже задергался глаз, — я не способна поднять ее на руки? Да ты же ее не видела! Она должна быть легкой, как пушинка, потому что худая и маленькая! Неожиданно позади Чомэске раздался голос Аллен: — Это кто тут маленькая, БаКанда? — Уолкер, только и успевшая снять куртку и тут же услышавшая конец фразы, подошла к любимой и шутливо уперла руки в бока, ожидая ответа. Ее взгляд был насмешливым. — О, привет, Аллен! — хором поздоровались близнецы. «Мелкая пришла!» — Юу, ничуть не стесняясь, разулыбалась, и все возмущение как рукой сняло. Она напустила на себя «грозный» вид. — Ты, конечно. Ты здесь другую Мелкую видишь? «Опять они открыто флиртуют». — Лави подавил смешок и прикрыл глаз, качая головой. Аллен на секунду надула щеки, но затем не выдержала и рассмеялась. Она поприветствовала ребят, а затем посмотрела на незнакомку и робко улыбнулась. — Здравствуй, я Аллен, — дружелюбно представилась она. Чомэске представилась в ответ и заинтересованно окинула девушку взглядом. — Это она, да? — вдруг обратилась она к Канде, — нет, не сможешь. Придется тебе поднапрячься, — она по-доброму усмехнулась. — Вот и смогу! — возразила Юу, забавно нахмурившись. — А о чем речь? — толком ничего не понимающая Аллен сперва посмотрела на девушек, а потом на всех остальных, но они так хихикали, что ответа от них явно ждать не придется, — ну блин, Юу, что тут происходит? Канда не ответила, лишь взяла ее за руку, подводя к себе ближе и проворчав: — Звонок скоро, а тебе еще еще списывать, верно? — Н-ну да… — Аллен слегка смутилась, но сжала руку подруги в ответ, неловко смотря на новую знакомую, — И правда, сейчас будет звонок… — она вновь посмотрела на Чомэске и вдруг спросила, — погоди, ты новенькая?! — М-м-м… — хихикнула девушка и выпрямилась, — я хотела немного подержать это в секрете, но… С Нового года я действительно буду учиться с вами. Но сейчас мне пора к тренеру. Еще увидимся! — на прощание она вновь одарила всех, включая Деби улыбкой, — рада была повидаться, Канда! Не болей! — она вновь посмотрела на Уолкер, — здорово, что ты у нее есть… — Аллен удивленно моргнула, но девушка уже махнула рукой и пошла к выходу, — с Наступающим! Деби восхищенно смотрел ей вслед, повторяя шепотом тихое «вау» до тех пор, пока она не скрылась и Деро не отвесил ему легкий щелбан. — Ты что, голову потерял? — он пытливо посмотрел на брата. — Все возможно, — проворчал Дебитто. — Кто это? — улыбнулась Аллен, бодро взглянув на Канду. Эта девушка показалась ей такой доброй и дружелюбной, что и без того хорошее настроение моментально взметнулось вверх. — Бывшая напарница по кендо… — Канда вздохнула, борясь с желанием крепко обнять Аллен и не отпускать. Никогда. Линали встала, позволяя Уолкер сесть на свое законное место — рядом с Юу. — Аллен, ничего не хочешь нам сказать? — улыбнулась Ли, склонив голову набок. Уолкер, присев рядом с Кандой и помолчав несколько секунд, улыбнулась, взглянув на любимую. Все приблизились к парочке немного ближе. — Хочу, — тихо сказала Аллен, осторожно взяв под партой теплую руку Канды.***
В доме Аллен царил хаос. Мана торопливо украшал блестящими чистотой тарелками и столовым серебром обеденный стол. В центре стояла ваза с красивейшими белыми розами, рядом — бутылка хорошего вина и пара ароматных свечей, пахнущих шоколадом. — Ничего не успеваем, — сокрушался он, — поездка в супермаркет заняла слишком много времени… На его плечо заботливо легла теплая женская рука. — Не волнуйся, — Кэтрин усмехнулась, — уже почти все готово, осталось лишь расставить блюда. Я пойду, достану пирог, — она легким шагом прошла к духовке. — Хорошо, — мужчина улыбнулся, разложил салфетки и, наконец, устало присел на стул. Он чувствовал, что с помощью брата и бывшей супруги сполна выполнил отцовский долг на сегодня — съездил в супермаркет, накупил еды, убрал, приготовил и украсил все к приходу Аллен из школы. Он чувствовал себя немного виновато перед дочерью за то, как сложились обстоятельства. Ведь пришлось пропустить ее день рождения, привезти для нее неожиданный, поначалу неприятный сюрприз, заставить волноваться… Нужно было как-то это компенсировать. В кухню вошел Неа. — В зале я закончил. Знаешь, хоть ты и сказал, что хочешь просто еще раз отметить ее день рождения, но все выглядит так, будто ты пытаешься сделать для Канды и Аллен романтический вечер на двоих, — он ухмыльнулся. — Не исключено, — проворчал Мана, откинувшись на спинку и скрестив руки, — ты хоть представляешь, как долго я этого момента ждал? И как долго ждала Аллен? Мы не можем ее подвести сегодня. Пусть она увидит, как много для нас значит ее выбор и ее счастье. Я ведь хороший родитель, — подчеркнул он. — Очень хороший, — подтвердила Кэтрин, подходя к столу с пирогом, который держала прихватками. — И все же, я думала, что ты не знаешь, — она вздохнула. — Она поделилась со мной таким интимным переживанием, а оказалось, ты уже в курсе… Мне даже немного завидно. Я столько пропустила. Едва Аллен вышла за порог, мужчина тут же дал понять, что дочь, вне всякого сомнения, собирается сегодня же познакомить их со своей девушкой. Он твердо решил по этому случаю сделать для них настоящий праздник, и Кэтрин в очередной раз поняла, что именно здесь ее место. Рядом с дочерью и рядом с Маной. — Еще есть время все наверстать, — старший Уолкер убедительно улыбнулся. — Я бы даже сказал, сейчас начинается самое интересное, — улыбнулся Неа, выглянув в окно, — вон, смотрите, идут. Аллен и компания. Кажется, им очень весело. — Уже?! — отец встал и подлетел к окну, — ох, и правда… Под подъездом собралась вся шумная компания, все обсуждали предстоящий праздник и свои планы. Аллен действительно выглядела счастливой и держала Юу за руку, а та была и не против. — Спасибо за день, ребята, — сказала она, улыбаясь и кутаясь в шарф. — Вы лучшие. Никогда не устану это повторять. Ее глаза светились счастьем и предвкушением. Друзья, наконец, знают правду, а через несколько минут узнают и родные люди. Девушка скоро наконец сможет вздохнуть спокойно, понимая, что все вокруг воспринимают ее чувства всерьез. Ничего не могло быть важнее этого. Даже Канда немного приободрилась. Друзья, обменявшись пожеланиями и вдоволь наобнимавшись, разошлись, а две девушки поспешили домой, чтобы согреться. — Идут! — Мана оживился, — все готовы? — А то, — усмехнулся Неа, помогая Кэтрин закончить последние приготовления, и открыл вино. Из коридора послышался звук открывающегося замка. Взволнованная Аллен влетела в квартиру и принялась спешно снимать с себя обувь. — Папа, я дома! — объявила она. — Заходи, Юу, раздевайся. Ответа не последовало. Канда, едва зайдя внутрь, ощутила необычную обстановку. — Чем здесь пахнет? — удивилась она, — будто кто-то что-то готовил… — она сняла пальто и повесила его в шкаф на уже привычный и полюбившийся крючок. Аллен выпрямилась и вдохнула носом воздух. — И правда… — она удивленно посмотрела на подругу, и вдруг в глазах ее отразилось небольшое сомнение, — Интересно, что они задумали? Канда поджала губы. Пожалуй, сейчас ей было и правда немного страшно. — Ну… Не проверим — не узнаем. — Ты права… — Аллен ласково взяла ее за руку, четко увидев беспокойство в глазах подруги, и постаралась ободряюще улыбнуться, — не бойся, БаКанда, все будет хорошо… Дверь кухни вдруг открылась. В проходе показалась улыбающаяся Кэтрин, вытирающая руки полотенцем. — С возвращением, Аллен! — радостно сказала она и взгляд ее остановился на Канде. — О, так это была та самая подруга? Наслышаны… — она легко засмеялась, — а она красивая. Канда вдруг почувствовала, как ее лицо буквально запылало от смущения. — Добрый вечер, извините за вторжение, меня зовут Юу Канда, — кашлянув, скороговоркой представилась она, на эмоциях крепче сжав руку любимой. — И вежливая, — резонно заметила женщина, в ответ просто улыбнувшись, — я Кэтрин, мама Аллен. Рада знакомству. — Она лишь на людях такая, — Аллен хихикнула и погладила Канду по голове, желая унять ее беспокойство, — папа… Дома? — вдруг взволнованно спросила она. — Да, — ответила Кэтрин, — и мы все вас ждем. Мойте руки и заходите к нам, — она развернулась, пройдя обратно на кухню, и Аллен краем глаза заметила часть нарядного стола с белоснежной скатертью. — Что… Ну… Ладно… — она растерялась, — идем, Юу. Девушки быстро вымыли руки и зашли на кухню. — Сюрприз! — улыбнулся Мана и хлопнул в ладоши, едва увидев дочь. Он встал с места и гостеприимно отодвинул стул для Канды, а затем, рядом, — для Аллен. — Папа! — Уолкер в шоке осмотрелась. В кухне витали вкусные запахи, все вокруг сверкало, на столе красовались самые разнообразные вкусные блюда, а огоньки свечей, приятно добавляющих тепла и атмосферы вечеру, слегка колебались. — Зачем все это? — она удивленно переглянулась с Кандой. Девушка тоже ничего не понимала. — Мы ведь не отпраздновали твой день рождения как следует, — ответил отец, приглашая к столу, — ну же, садитесь. Тем более, ты ведь хочешь сказать что-то важное? Разве атмосфера этому не располагает? Мы старались для тебя, — он улыбнулся. — Садитесь и перекусите. Кэтрин приготовила потрясающий шоколадный пирог. — Ох… — на глазах Аллен неожиданно появились слезы, — это так… Приятно, — она с любовью посмотрела на отца. — Пап, спасибо большое. Все выглядит просто потрясающе. Канда не спешила садиться. Ее голова была опущена. «Почему, почему я чувствую себя лишней здесь?» Странно, но даже в такой атмосфере она не ощущала себя в безопасности. Здесь и сейчас все ее чувства окажутся на виду. Это пугало и не давало расслабиться, и, конечно, от Аллен это не укрылось. — Сначала… Я хочу кое-что тебе сказать, — она выдохнула, не сводя глаз с отца. Кэтрин смотрела на девушек заинтересовано, с легкой улыбкой, а Неа и вовсе едва скрывал нетерпение. Отец подошел к ним первый, стал рядом и, доброжелательно взглянув в глаза дочери, произнес: — Конечно. Говори. Я тебя слушаю. Аллен сделала вдох и покраснела, явно разволновавшись. Она резко почувствовала себя обессиленой, но вдруг Канда, тихо вздохнув, взяла ее за руку и сплела их пальцы, что моментально заставило девушку вздрогнуть и настолько расчувствоваться, что ее колени едва не подкосились. «Я с тобой…» — подумала Канда. «Я люблю тебя, — подумала Аллен, — пусть все это знают. Ты моя». Благодарно взглянув на девушку, Уолкер решительно произнесла. — Мы с Кандой… Встречаемся. Повисло молчание, которое никто не решался нарушить. Неа явно распирало от сдерживаемых эмоций, что это было — счастье? Разочарование? Удивительно, но Аллен это не волновало. Наконец она сказала вслух то, что хотела сказать так долго. Они с Кандой встречаются. Они — возлюбленные. Они вместе. Пара. Мана лишь улыбнулся, приподняв брови, уже, видимо, собираясь что-то сказать, но дочь неожиданно продолжила: — Прости, наверно, я должна была раньше это сказать. И Канде, и тебе. Я боялась, что ты не поймешь, меня грызли сомнения и я не знала, что говорить… Но эти чувства… — она снова взглянула на Юу, понимая, что та смотрит на нее… С любовью и трепетом. И Аллен улыбнулась, — самое настоящее… И самое лучшее, что со мной случалось, — она вновь обратила свой взор на отца. — Ты — мой самый близкий человек, и я хочу быть уверена, что твое отношение ко мне после этого не поменяется, — вдруг из ее глаз сами собой полились горячие слезы, а она даже не заметила, как это произошло. В голосе послышалась горечь. — Не знаю, почему я плачу… Просто хочу, чтобы ты знал, что это все… Всерьез. Я люблю Канду. Больше всего на свете, — девушка вновь улыбнулась, без страха смотря на отца. — Какая же ты… — после небольшой паузы, Мана, наконец, вышел из легкого ступора. Он счастливо улыбнулся в ответ, — взрослая. Аллен, Канда… Я вами горжусь, — он сделал шаг вперед и вдруг нежно, по-отцовски обнял обеих девушек. Аллен даже немого задрожала от накативших на нее чувств. «Папочка… — подумала она, едва сдерживая слезы счастья, — Спасибо…» Канда неловко обняла Ману в ответ, чувствуя, как все переживания, сомнения и страхи, улетучиваются. Она ощутила невероятное, переполняющее ее до кончиков пальцев счастье. На секунду она подумала, что их с Аллен отцы очень похожи. Когда Мана отстранился, Аллен заметила, что и его глаза наполнены слезами. — Я знаю, милая, все знаю. И я никогда бы не осудил тебя за это. Любовь — прекрасное чувство. И ты его заслуживаешь, — он усмехнулся. — И я очень рад, дорогая, что ты нашла в себе смелость сказать нам об этом. Ваша связь с Кандой… Скажем так, заметна издалека. — он улыбнулся Канде. — Канда, ты замечательно поешь, — широко улыбнулся Неа, выпрямившись на стуле. — С-спасибо, — смущенно ответила Юу. Выходит, они все знали. Аллен закрыла лицо руками, а ее уши пылали краской. «Я так рада… Так рада…» — Спасибо, — прошептала она, — спасибо, папа… — Я люблю тебя, родная, — нежно прошептал отец, — в этом доме тебя и Канду любят и принимают. Запомни это навсегда. А теперь прошу за стол. Разве не здорово проводить время с семьей? — он посмотрел на Кэтрин. Она улыбалась, смотря на мужчину со смесью восторга и нежности. Аллен вытерла щеки и, нежно взглянув на любимую, улыбнулась ей. Кажется, никого на свете не было счастливее ее в этот момент.