Шоколад

Старик Тидолл нервно мерил шагами комнату. Юу, едва узнав, что с Аллен что-то произошло, взяла Тима и так стремительно убежала, что он толком не успел возразить дочери, хотя и понимал, что это бесполезно: против ее упрямства нет оружия. Он бы обязательно отправился на поиски с ней, если бы дочь не ответила ему твердым и решительным «нет». Так что Фрою пришлось ее отпустить, но с того самого момента он не находил себе места от волнения. Найдут ли они друг друга? Все ли с ними будет в порядке? Ведь время давно не детское, даже взрослому человеку в такое время ходить было бы жутко. Наконец, спустя некоторое время, мужчина услышал с улицы знакомый лай и вздохнул с облегчением. Это могло значить только одно — Юу с Тимом вернулись домой. Не теряя времени, он бросился к двери, чтобы встретить их, не заморачиваясь — в смешной пижаме и домашних тапочках прямиком на заснеженное крыльцо. Но, открыв дверь, старик с удивлением обнаружил, что Канда вернулась не одна. — Боже мой! Юу, Аллен, мои милые, скорее заходите в дом, не стойте на холоде! — поторопил он девушек, подходящих к крыльцу. Аллен трясло от холода, каждый шаг отдавался невыносимой болью в ногах. Она держала руку Юу в своей руке и всем телом льнула к ней, чтобы хоть как-то согреться. Прежде, чем войти в дом, она успела разглядеть его и оценить по достоинству: он был по-настоящему рождественский и заметен издалека. Скромный, простой, с двумя этажами и небольшим двориком, но уютный на вид, он привлекал к себе внимание развешанными на фасадах, подоконниках и перилах рождественскими украшениями, яркими лампочками, веточками хвои, припорошенными пушистым снегом. Кое-где лампочки мигали, кое-где и вовсе не горели, но атмосфера здесь царила поистине волшебная, хотя Рождество было уже позади, а Новый год еще не наступил. На секунду это отвлекло Аллен пережитого недавно ужаса, но стоило отойти от впечатления, как переживания свалились камнем на ее плечи с новой силой, и она, казалось, задрожала еще сильнее от подступающих слез, будучи все меньше способной держать себя в руках. Пес, только завидев хозяина, радостно залаял и завилял хвостом, и Юу пришлось отстегнуть ошейник, чтобы в следующую секунду Тим бросился к старику со всех ног. — П-простите за вторжение… — робко произнесла Аллен, шмыгнув носом, едва она оказалась в тепле уютного дома Канды и к ней вернулись силы говорить. Ей было неловко тревожить опекуна подруги в такой час. Старик закрыл дверь и проводил девушек в прихожую, строго заметив: — Аллен, девочка моя, нельзя так безответственно сбегать из дома! — девушка тут же ощутила укол совести, понимая, что мужчина совершенно прав, впрочем, когда он в следующую секунду вздохнул, его голос тут же потеплел, — на вас обеих лица нет. Что-то произошло? — обеспокоено спросил он, по-хозяйски помогая им снять верхнюю одежду. — Простите, что так вышло, мне жаль, что я побеспокоила Вас в такой вечер, — вежливо, с сожалением пробормотала Аллен, стуча зубами от холода, — у меня… Случились небольшие трудности… — ей показалось, что ее влажные глаза ни от кого не удалось скрыть. — Мы еще сами толком не знаем, что случилось, — добавила Канда. — Но Аллен переночует у нас сегодня, ты же не против? — она присела перед девушкой и принялась помогать ей снимать обувь, видя, что пальцы Аллен совсем ее не слушаются. Та слабо покраснела, но противиться не стала, с благодарностью посмотрев на нее и грея свои ладони дыханием. Тидолла, похоже, и вовсе ничего не смутило. — Конечно же я не против, — ответил он мягко, поправив очки на носу. — Я так понимаю, отдельную комнату готовить не нужно? — Не нужно. Мы вполне уместимся у меня на кровати. Спасибо. — ответила Юу, заботливо сняв с девушки сапоги вместе с тонкими носками и разминая ее ступни в потеплевших ладонях, отчего та едва сдерживала болезненные, смущенные стоны и отчаянно краснела. «Что она со мной делает…» — Я все понял, милая. Сделаю вам чаю и приготовлю чистые вещи, скорее идите в тепло! Тим, за мной, — старик удалился на кухню, чтобы поставить чайник, а Канда подняла глаза на ничего не соображающую от усталости Аллен. — Мелкая, идем к камину, тебя нужно согреть. Понесло же тебя на такой холод… Идем, — она сняла и свою обувь тоже, подхватив ее вместе с обувью Аллен, взяла девушку за руку и поспешила в гостиную. Аллен же послушно шагала за ней, будучи в диком смущении. — Юу… — она шмыгнула носом. Ее рука дрожала, было видно, что Уолкер все еще под большим впечатлением от случившегося. «Я чувствую себя так… Глупо…» — сокрушенно думала она. Но Юу в который раз словно бы прочитала ее мысли и лишь вздохнула, крепче сжав ее руку в своей. — Тише. Все хорошо. Все позади, — уставшим, но от этого не менее нежным и обволакивающим голосом начала она успокаивать подругу, усадив ее прямо перед камином на несколько мягких подушек. Две пары сапог она поставила тут же, рядом, чтобы они пропитались теплом. Девушка сняла с дивана шерстяной плед и накинула его на Аллен, хорошенько укутывая ее, дрожащую и поникшую. — Спасибо большое… — протянула та, и дрожь ее, наконец, постепенно успокаивалась. Канда молчала. Несколько долгих секунд Уолкер немигающим взглядом смотрела на то, как красиво танцует пламя в камине, потрескивая и на расстоянии согревая своим жаром ее обледеневшие пальцы, вцепившиеся в любезно предложенный плед. Затем она просто прикрыла глаза. В воздухе пахло хвоей, красками, и еще чем-то неуловимо дурманящим или… сладким?.. Гостиная, залитая мягким, неярким бронзовым светом, оказалась небольшой и уютной комнатой, где справа от камина обжилась нарядная праздничная ель, обвешанная огоньками и мишурой, полы застилали теплые ворсистые ковры, и фоном где-то над камином из телевизора едва слышно звучала какая-то нелепая, заученная до дыр праздничная песня. В углу комнаты, на заваленном холстами, красками, чертежными инструментами столе, стояли забавные скульптуры. Эта атмосфера начала убаюкивать Аллен. — Прости меня, Юу… — она первой нарушила молчание, — одни неприятности от меня… — Дура ты, — со вздохом констатировала Канда, слабо, в своей обычной манере, хмуря брови. — Я знаю… — невесело согласилась Аллен, отведя взгляд и сжавшись. В голове опустело. Хотелось просто сквозь землю провалиться. И Канда смягчилась. — Послушай… Сейчас забудь обо всем и ни о чем не думай, слышишь? И так ты натерпелась сегодня, так что хватит себя насиловать. Позже расскажешь еще раз, по порядку, что произошло. Иди сюда… — Аллен придвинулась ближе к Юу, и та обняла ее крепко-крепко, так, что Уолкер мигом почувствовала ее тепло и, наконец, по-настоящему дала волю эмоциям. — Почему я такая глупая? — всхлипывая, тихо, из последних сил плакала Аллен в ее плечо, — так ничего и не сказала папе, заставила всех волноваться за меня, Кэтрин наверняка обидела… Знаешь, что я сказала им напоследок? Что теперь в моей нормальной семье я — единственная «ненормальная»! Сейчас так жалею об этом… Еще и эти мужчины на улице… Я так устала. Это все так тяжело для меня, Юу. Я совсем не знаю, что мне делать… «Ненормальная? Что ты имеешь в виду, Аллен? Неужели, ты все еще считаешь, что это ненормально? Наверно, это было на эмоциях… Я надеюсь на это», — Канда смотрела немигающим взглядом на пламя в камине, и оно отражалось в ее глазах. Она действительно понимала всю глубину переживаний Аллен сейчас, особенно, когда та говорила о них открыто. Действительно, теперь Уолкер знает, что иногда бывает, когда ты вне своего уютного дома… До этого она лишь могла прочитать об этом в каких-нибудь мрачных книгах. Но Аллен даже не виновата в том, что сбежала от родных. Приезд Кэтрин был очередной порцией бензина в их с Аллен и без того непростой ситуации. Юу понимала — отчасти это и ее вина тоже. — Хочешь поговорить об этом? — мягко успокаивала она подругу, поглаживая по голове. Уолкер чуть-чуть помолчала, глубоко, прерывисто вздыхая. — Я хочу, чтобы эта эмоциональная мясорубка кончилась, — она шмыгнула носом. — Хочу расставить все по местам, но теперь там эта… Эта женщина. Она все испортила. Ну зачем, зачем она приехала? — Все будет хорошо, эй… Послушай, как бы там ни было, это твоя мать. Почему ты хотя бы не выслушаешь ее? — неожиданно спросила Юу. Аллен подняла на нее заплаканные глаза. Ей вдруг вспомнилась книга, которую она прочла накануне утром. Нет уж. Есть вещи, которые простить нельзя. — Почему я должна ее слушать? С ней давно все ясно, она бросила меня и сбежала с кучей денег. Наверняка они кончились и она снова пришла психически насиловать моего отца. Ты сама сегодня говорила… Что некоторые родители безнадежны, когда речь зашла о матери Кэт. Помнишь? Я думаю, моя мать — тот же случай… На секунду Аллен показалось забавным, что ее мать, оказывается, зовут так же, как и ее новую подругу — Кэт, Кэтрин… А она не знала… Она вообще ничего не знала о матери. И, с тех пор, как подслушала тот злополучный разговор, никогда не заговаривала о ней с отцом, боясь причинить ему боль. — А не слишком ли ты спешишь в своих выводах? — вздохнула Юу. — Послушай, помнишь, как я Кэт терпеть не могла? Она вечно мудила и донимала тебя, но, оказывается, и у нее была своя личная драма, и, только она разрешилась — как она стала паинькой! — Юу нахмурилась, — Я, конечно, нисколько ее не оправдываю, но прошлое — это прошлое. Ты сама всегда повторяла, что ей нужен второй шанс. Разве твоя мать — не тот самый случай? Вычеркнуть ее из своей жизни ты всегда успеешь, а вот выслушать ее аргументы… Что ты потеряешь от этого? Она пришла к тебе сама, пусть даже и спустя шестнадцать лет, она пытается исправиться, ты хоть… Понимаешь, что… Не все родители могут взять и вернуться к своим детям? В точку. Сердце Аллен словно на секунду застыло и ее окатили ледяной волной, но она поспешила смахнуть с себя это ощущение. Канда говорила это слишком трогательно, от чего девушке стало только тяжелее на душе. Конечно, она понимала это. Как и понимала то, что Юу знает, о чем она говорит, кому, как не ей, это прекрасно известно? Но противная, невесть откуда взявшаяся гордость и обида за отца все еще не позволяла ей принять тот факт, что она поступила глупо, сбегая из дома. И бессердечно. Да… Наверняка, от нее такого никто не ожидал. — Думаешь… Стоит дать ей шанс? — тихо поинтересовалась Аллен. — Она сделала папе больно… Не уверена, что смогу, — она вздохнула, — простить ей это… — она положила голову на плечо Канды и прикрыла глаза. — Это уже решать твоему отцу, а не тебе, согласна? — девушка принялась перебирать ее волосы. — Папа простит ее… — почти шепотом был ей ответ, — у него слишком большое сердце… — А у тебя разве нет? — слегка убаюкивая девушку в руках, прошептала Юу. — Выслушай ее, Мелкая, я прошу… Иначе, скорее всего, ты будешь жалеть, что не сделала этого. Вслушиваясь в ее глубокий голос, Аллен глубоко вздохнула. «Кажется, Канда права. Она… правильные вещи говорит. Я должна была услышать, зачем она решила вернуться. Обязательно позвоню им и извинюсь… Но, выходит, я все еще не могу сказать родным о моих к Канде чувствах…» Девушка последний раз шмыгнула носом, прижалась к Канде крепче, думая о том, как бесценен этот момент, ведь в школе и даже при ребятах провернуть такое было нереально, а сейчас они запросто сидят вместе, обнимают друг друга… Всего каких-то несколько дней назад, когда Аллен поняла, что влюблена, об этом страшно было даже мечтать… — Девочки… — неожиданно разорвавший приятную тишину голос принадлежал Тидоллу. — Я принес вам чай, — мужчина поставил поднос с ароматными напитками и разными вкусностями на столик возле дивана, — пейте, согревайтесь, а потом в душ, обе. Вам нужно хорошенько отогреться. В воздухе тут же запахло выпечкой, яблоками, корицей, чем-то цитрусовым… Все запахи смешались, создавая что-то причудливое, пряное, но у Аллен, на удивление, совсем не было аппетита. Хотелось просто согреться. Она вытерла глаза, сделала глубокий вдох, отстранилась от такой теплой Канды и встала. — Большое спасибо, мистер Тидолл… Спасибо за… Гостеприимство. Я не буду Вас сильно беспокоить, обещаю, — все еще с виной лепетала она, присаживаясь на диван. — Чувствуй себя, как дома, милая. Ты ведь не чужой нам человек, — на этих словах его губы тронула легкая улыбка, — не забудь позвонить отцу и сказать, что с тобой все в порядке, — напомнил старик, удаляясь. — Угу… — выдавила девушка улыбку и взяла в руки горячую кружку. — Он и правда… Нормально отнесся… — протянула она, обращаясь к Канде, словно не веря. — Да. Впрочем, я его мнения даже не спрашивала. Просто поставила перед фактом и сказала, что, если он будет против — я снова сбегу и домой не вернусь, — Юу явно усмехнулась, вспоминая. Она встала, сложила плед, после чего присоединилась к Аллен. — Так что ты не самая плохая дочь, как видишь. Помимо чая на подносе оказались блюдца с горстью еще теплых, слегка обжаренных лесных орехов, и кусочком пирога с начинкой из яблок, корицы, цитрусовой стружки. Сверху он был смазан легким, воздушным кремом и посыпан шоколадом. Тидолл обожал готовить. — Серьезно? — моргнула Уолкер. — Ты действительно сделала бы это? — она взглянула на подругу. Канда неожиданно призадумалась. — Скорее, я сказала это потому, что была в нем уверена. Я делала вещи, которые были гораздо хуже. После всего этого сказать ему, что я лесбиянка… Скажем так, для него это мелочь. Но, если бы он был против, или, скажем, запретил мне видеться с тобой… Конечно, я не стала бы это терпеть. Но мой старик не такой. «Здорово, — подумала Аллен. — Это действительно… Очень здорово, что у нее такой отец. Даже не родной! Но он так сильно любит ее. Ей очень повезло». — Мне бы твою смелость, Канда… — тихо пробубнила она, со вздохом делая добротный глоток горячего чая. Она сделала это слишком резко и скривилась от неприятных ощущений — жидкость обожгла горло. Но девушка почти не обратила на это внимания, настолько в ее голове царил кавардак из мрачных мыслей. «Но, в отличие от Канды, я никогда не делала ничего, из ряда вон выходящего… Вряд ли для моего отца тот факт, что я влюблена в девушку, окажется мелочью…»

***

Комната Канды была самой просторной комнатой во всем доме, и занимала практически весь второй этаж. Это была так же единственная комната, в которой не было никаких рождественских украшений или других атрибутов праздника. Стены были укрыты темными обоями, которые разбавляли резко контрастирующие с ними белые шкафы с зеркальной поверхностью и стоящая ровно посередине комнаты кровать. Прямо напротив двери — большое окно, задернутое темными полупрозрачными занавесками. Полы, как и во всем остальном доме, покрывали светлые ворсистые ковры. Рядом с кроватью примостилась тумбочка, на которой расположился красивый ночник с лотосом внутри, формой напоминавший песочные часы, а другой стороны — содержащийся в идеальном порядке стол с висящими над ним шкафчиками. За этим столом и сидела Юу. Больше в комнате не было ничего. В томительном ожидании того момента, когда Аллен выйдет из душа, Канда, при свете настольной лампы, пыталась что-то выводить черной ручкой на листе бумаги. В голову лезли самые разные, не очень приятные мысли. «Аллен страдает, — говорила она себе, — она страдает, а я ничем не могу ей помочь… А возможно, даже мешаю». Такой бессильной Канда не чувствовала себя давно. Если бы она только знала, что же именно так сильно пугает Аллен в приезде матери, почему она все еще сомневается… Считает себя ненормальной... Если бы только Юу могла окончательно развеять ее плохие мысли. Наверно, девушка хотела этого больше всего на свете. В ее голову вдруг неприятной змейкой прокралась мысль: «Что, если это все действительно из-за меня? Я сделала что-то не так? Может, я сильно поспешила?» Юу уже и не знала, что думать. От самокопания ее отвлек робкий стук в дверь. Аллен, одетая в предложенные Тидоллом чистые и сухие футболку и шорты, вошла в комнату, вытирая влажные волосы полотенцем. — Я все, — сказала она сухо, — ванна свободна. «Надо же… Ей идет моя одежда…» — неожиданно смутившись, подумала Канда. — Хорошо… — как-то уныло ответила она, но затем отложила в сторону лист бумаги и окончательно сосредоточила свое внимание на девушке. — Согрелась? — Угу… — Аллен посмотрела на любимую так разбито, что сердце Юу, казалось, просто сжало в тиски, и это было невыносимо. — Знаешь… Я так многого не сказала тебе, Юу. — девушка опустила глаза и вздохнула, подумав: «Так может, сейчас самое время?» Весь день сладкого ожидания, вечер, как на иголках, и все зря. Хуже, наверно, и не бывает, но кое-что девушку все же радовало — она сейчас рядом с Кандой. — О чем ты? — Юу вздохнула, устало потирая глаза, а затем выключила лампу. Вместо нее она включила ночник, который залил темную комнату голубоватым светом. После этого она пересела на кровать. И Аллен замерла на месте, почти с нежностью смотря, как девушка повернулась к ней, смотря открыто, словно чего-то ожидая. Атмосфера полутемной комнаты очаровала ее. «Так… Интимно…» — Уолкер сглотнула, чувствуя внезапную смелость, повесила влажное полотенце на стул, и подошла к подруге. — Юу, — вздохнув, она вдруг присела к ней на колени, обнимая за шею так нежно, насколько только хватало сил, вложив в эти объятия все, что чувствовала сейчас — любовь и благодарность. Она всей кожей ощутила, как девушка вздрогнула и перестала дышать в ее объятиях. Канда явно такого не ожидала, но, незаметно сглотнув, все же положила руки на спину девушки, мягко прижимая к себе. — Эй… Все будет хорошо, — зашептала она. «Что же она со мной делает… В такие моменты я готова просто под ней растаять», — подумала Канда, заглянув в глаза Аллен. — Будет, — прошептала Аллен в ответ и вздохнула, — если я не умудрюсь все испортить. — она мягким прикосновением поправила челку девушки и продолжила после небольшой паузы, — спасибо, что… спасла меня сегодня. Еще и так вовремя. Ты прямо как чувствовала… — Не думала, что подобные ублюдки все еще ходят в таких местах… — Юу, немного помрачнев от воспоминаний, прикрыла глаза и приластилась к руке Аллен, словно довольная кошка. «Она так поменялась, — с удовлетворением в который раз размышляла та, — была такая колючка… Как я ее недооценивала. На самом деле она такая… Уютная… Домашняя… Такая… Любящая?» В этот момент девушке показалось даже, что внутри что-то приятно заныло, заставив сделать глубокий вдох, глаза заблестели от слез счастья, и она спросила шепотом: — Вот чем… Чем я заслужила тебя? — В смысле? — очень удивленно переспросила Канда, посмотрев ей в глаза. Аллен убрала руки, но наивно смотреть на Юу не перестала. — Ты могла бы влюбиться в любого другого человека, стопроцентно получить взаимность, потому что… Это ведь ты. Но почему именно я? «Почему она говорит так, словно от нее я взаимности не получу?» — Канда долго смотрела в ее глаза, прежде чем дать ответ. Ее мысли оставались для Уолкер загадкой. Но молчание было утомительно. Юу вдруг опустила глаза, не смотря на Аллен, провела по ее рукам… — Знаешь… Эти слова про взаимность звучали очень странно, учитывая то, что ты не дала мне прямого ответа, — хоть Канда говорила и спокойно, у Аллен внезапно возникло чувство, словно ее ударили, и она, шокировано моргая, уставилась на подругу так, словно видела ее впервые. Но еще более удивительным было то, что Канда не стала останавливаться на этом, а продолжила, — неужели ты так и не поняла? Ты правда не понимаешь, что ты сделала для меня? — наконец, Юу снова смогла заглянуть в ее глаза, но в этот раз иронично, насмешливо. Аллен ощутила себя глупо, буквально ощущая, как кровь приливает к ее лицу. — Я вообще ничего не понимаю, — спешно призналась она, — я столько времени пыталась за тобой угнаться! И каждый раз, когда я думала, что настигла тебя, начала тебя понимать… У меня было чувство, что ты снова ускользаешь… — дальше она говорила шепотом, — каждый раз… У меня было чувство, что я не достойна даже стоять рядом с тобой. И внезапно ты призналась мне в любви. Иногда я даже думаю… Не совершила ли ты ошибку? Помнишь, ты говорила о том, что у нас есть целая жизнь? Нам всего по шестнадцать лет, и… Не считаешь ли ты, что поспешила? В этот раз явно шокирована была Канда. Раньше она могла бы рассердиться на Аллен за такие слова, но не сейчас. Она слишком хорошо знала ее. «Так вот, что тебя на самом деле волнует?» — Хорошо, — вдруг ответила девушка. — Хочешь знать, что все это время чувствовала я? — взгляд Юу словно бы оттаял, она взяла руку Аллен в свою и легко поцеловала ладонь. Щеки Аллен моментально вспыхнули и она поборола тяжкий вздох восхищения, едва не задрожав. — Хочу… — шепотом, пылко ответила она, не удержавшись и проведя большим пальцем по губам Юу. «Черт, пап, видел бы ты мое безумие сейчас…» — Тогда слушай… — лишь на секунду Канда усмехнулась, и вдруг ее лицо стало серьезным, а голос — низким, но даже так она была настолько красива, что сердце Аллен отчаянно забилось в груди. — Ты знаешь, что мои родители умерли, когда мне было девять, я жила в приюте, переживала унижения и издевательства... А знаешь, что я лежала в психушке? — она сделала паузу, явно наслаждаясь тем, каким бледным и испуганным стало лицо Аллен, — знаешь, что я несколько лет борюсь с затяжной депрессией? Я не просто не знала, каково это — иметь друзей, я… Не знала, ради чего вставать по утрам. Ты - не просто мой первый друг, — Аллен вцепилась пальцами в футболку Юу, сдерживая рвущийся наружу отчаянный крик. Боль от услышанного настолько полоснула ее по сердцу, что, казалось, она начала понимать, наконец… Настоящие чувства Канды, за которыми гналась так долго, — ты — луч света, который разогнал всю эту темноту вокруг меня, которую я ненавижу… — Юу говорила без злобы, без боли, без единого намека на дрожь в голосе, вкладывая в слова только нежность. — Кроме тебя и старика у меня никого не было, нет, и вряд ли не будет, — она внезапно начала шептать Аллен на ухо, отчего у той прошлись мурашки по коже. — Думаешь, это тебе нужна была помощь? Хах, нет. Помнишь, ты говорила, что примешь меня любой? Хотела быть ближе ко мне? Тебе это удалось. Вот и принимай. Теперь ты ответь — как это всё может быть ошибкой? Аллен глубоко дышала. «Никак… Никак, никак!» Она уткнулась лбом в плечо Канды, не проронив ни звука и кусая дрожащие губы. — Знаешь… — Канда, выдержав паузу, вдруг глубоко и по-особенному печально вздохнула, положив ладонь на светлую макушку. — Это действительно так — если бы старик был против, то, как бы он дорог мне ни был, я бы наплевала на его мнение. Возможно, я говорю это потому, что изначально знала… Что он не способен делать что-то мне во вред. Но я не могу требовать от тебя того же. Повисла тишина. «Ч-что?» — Аллен не верила своим ушам, отстраняясь, посмотрела на Канду с испугом. — Что ты хочешь этим сказать? — Я же не идиотка, Аллен, — ответила Юу, поджав губы, — я знаю, что ты сейчас переживаешь, и… мне правда жаль, что все это из-за меня. Твоей вины здесь вообще нет. Я не могу требовать от тебя рассказать все твоей… нормальной семье, особенно в нынешней ситуации. Я не могу даже требовать, чтобы ты любила меня в ответ, или что-то такое… Я и не требовала. Я не хочу тебя обременять, — она перешла на шепот, и Аллен с ужасом поняла, что Юу говорит всерьез, — если нужно, я вообще сделаю вид, что ничего не было. — Н-...! — Аллен хотела возразить, остановить ее поток мыслей, но Канда накрыла ее рот ладонью, не давая закончить. — Для меня главное, чтобы тебе было комфортно со своей семьей и… со мной. И совсем неважно, как с возлюбленной или просто подругой. Но ты должна знать, что я все равно… Буду тебя любить. — Юу? — Уолкер едва не всхлипнула. «Все не так, Юу, я хочу быть с тобой, правда хочу! — слова застряли в горле неприятным комом, — не знаю… Как выразить все то, что я чувствую, ведь чувств во мне так много…» — Юу, ты лучшее, что случалось со мной, клянусь, это так… — прошептала она в ладонь, — я никогда, ни за что тебя не оставлю… — Я знаю… — печально усмехнулась Канда, внезапно нежно целуя Аллен прямо в звезду на лбу, — я рада это слышать… А теперь я пойду в душ. «Черт…» — Аллен пришлось слезть с Канды с ощущением, что она не договорила, что сказала слишком мало, что обязана сказать что-то еще. Она уже открыла было рот, но Канда, словно бы специально, ее опередила: — Не забудь отцу позвонить, — напомнила она, вытаскивая из шкафа нужные вещи, заправив волосы за ухо, — иначе он не простит ни тебе, ни мне. — Д-да… — закивала Аллен. «Она что, избегает меня?! — в панике подумала она. — Жалеет, что так сильно открылась? Чувствует себя виноватой? Что с ней?!» — Располагайся пока. Можешь изучить мою комнату, посмотреть, потрогать… Тут, конечно, особо нечем похвастаться, но, может, где-то завалялась пара интересных книг, — с этими словами Канда вышла из комнаты, оставив Аллен в полном шоке. Не может, не может этого быть… Только что ей предложили… Остаться друзьями? И теперь последнее слово за ней, Аллен? Знает ли вообще Канда, как сильно Аллен любит ее? Да наверняка и представить не может! Ведь Аллен не дала прямого ответа! Все этот дурацкий страх, не дающий всерьез заявить о себе! От переживаний у девушки вспотели ладони. Она обессилено опустилась на кровать, не зная, куда себя деть. — Нет… Все это время! Это были не просто дружеские чувства! Черта с два я позволю своим страхам взять верх! Хватит! — громко возмутилась Аллен, помотала головой и решительно взяла свой телефон с тумбочки. Несмотря на то, что она набирала номер отца, трубку поднял Неа. Он был явно обеспокоен и неожиданно злился. — Аллен! Где ты пропадаешь? Скорее возвращайся домой, пока я с ума не сошел от волнения! — Я у Канды, — спокойно ответила Аллен и шмыгнула носом, — Неа, прости, пожалуйста, я не должна была убегать, — она сглотнула ком в горле и прикрыла глаза, — простите меня… Я не знаю, что на меня нашло. Со мной правда все хорошо, — конечно, она решила умолчать тот факт, что на улице к ней пристали какие-то агрессивные и пьяные незнакомцы, но воспоминания об этом заставили ее слегка вздрогнуть, — передай Кэт… Кхм, моей маме… Мои извинения. Я поступила глупо и некрасиво, о чем очень жалею. Правда. Завтра же утром вернусь домой. Она замолчала, ожидая ответа. Чувство стыда наполнило ее всю. Из телефона донесся тяжкий вздох. — Знаешь, — после небольшой паузы сказал Неа, — наверно, есть что-то и от меня в твоем характере, — Аллен показалось, что она слышала одобрительный смешок, — правда, я думал, будет хуже. Если бы я сбегал из дома, то надолго и с психами. — Д-да ну тебя! — девушка немного расслабилась, понимая, что дядя на нее больше не сердится. Но тот неожиданно стал серьезным. — Аллен, послушай… Я, конечно, тоже не в восторге от того, что Кэтрин здесь, но Мана очень хотел, чтобы вы встретились, а я верю ему, поэтому, пожалуйста… Хотя бы просто выслушай ее, прояви милосердие. Ей есть, что сказать, учитывая то, сколько лет вы не виделись. — Конечно, — заверила Аллен, — я поговорю с ней завтра. Не хотела расстроить папу, просто… Меня это так взбесило! Я знаю, что случилось между ними. Все знаю о том, почему она ушла… — Что? — удивился мужчина, — откуда? — Подслушала… — не без стыда ответила девушка, — ваш с папой разговор когда-то давно. — Кхем. Ясно. Тогда ты должна знать, в каком я не восторге. Но… Ради брата я готов через себя переступить. А ты? Аллен выдержала паузу. — Конечно. Я очень его люблю. Я тоже готова. Как он сейчас? — Переволновался и уснул… Она сейчас ухаживает за ним. Он, кстати, знал, что ты пойдешь к Канде. — Правда? Хаха… Да, она тоже сказала что-то такое, — вышло немного нервно. Неа вздохнул. — Надеюсь, мы когда-нибудь наконец поговорим об этом. Я люблю тебя, родная. Ложись-ка спать, — очень нежно сказал он. Что? Что это только что было? — Да… Конечно! — Аллен немного приободрилась. — Я тебя тоже. Обязательно поговорим, мне… Так много чего нужно сказать. — Нам тоже. Спокойной ночи? — Неа! Подожди секунду, — девушка поджала губы, — помнишь, что я сказала перед уходом? О том, что я… Единственная «ненормальная» в своей «нормальной» семье? Мужчина словно бы напрягся. — Помню. А…? Не успел он задать какой-либо вопрос, как Аллен тут же дала на него свой ответ. — Я больше так не считаю, — с некоторым волнением прошептала она в трубку. Повисла тишина. — Я очень рад, — наконец, признался дядя, — потому что в нашей семье никто и никогда не будет считать тебя ненормальной, что бы ни произошло. Аллен растрогалась. Дрожь в ее руках тут же сошла на нет. — Спокойной ночи… — тихо пожелала она, улыбнувшись, и отключилась. В голове после разговора с Неа осталась совершенная пустота. Такое чувство, словно действительно все вокруг уже знают и принимают очевидное. Тем лучше для нее… Все проблемы, которые навалились на Аллен в последнее время… Просто пустышка по сравнению с тем, что Канда переживала долгие годы и наверняка переживает до сих пор. И даже пресловутая Кэтрин, приехавшая так внезапно, не станет помехой Аллен на пути к ее счастью. В конце концов, кто она такая, чтобы перед ней отчитываться? С какой стати Аллен должна переживать о чувствах той, кого она видит впервые за шестнадцать лет? Они все заслуживают знать правду, которую скрывать уже нет смысла. Это даже звучит глупо! Как можно в них сомневаться? Аллен любима в своей семье, и это главное, а Кэтрин… Если повезет, она сразу же уедет, узнав, что ее дочь — стопроцентная лесбиянка. Уолкер не будет жалеть, если так случится. Сделав глубокий вдох, чтобы окончательно успокоиться, Аллен пожалела, что так быстро отпустила Юу в душ, и теперь с нетерпением ждала ее возвращения. Уж теперь она молчать не станет ни за что. Как только Юу пересечет порог этой комнаты… Аллен твердо решила — она даст ей понять, что никогда не считала, что Канда в чем-либо виновата. Расскажет, какие сильные питает к ней чувства, и ничье мнение не будет им помехой. Приободренная волнующими мыслями, девушка улыбнулась и принялась что-то искать в телефоне. А искала она ни что иное, как ту самую песню, которую недавно вся компания друзей исполняла на концерте. Запись была сделана кем-то прямо из зала и не с самого начала, а вторая песня записана и вовсе не была, но все равно Аллен наслаждалась этим треком. «Нужно будет обязательно записать что-то такое в студии. Надеюсь, Канда против не будет…» Она включила песню на полную громкость, и из телефона зазвучал плавный голос Юу, затем клавиши Аллен, барабаны Лави, гитары Деро и Деби… Девушка прикрыла глаза, наслаждаясь, и упала прямо на подушки, но падение было неожиданно твердым. — Ай! — она тут же приподнялась, потирая затылок, и посмотрела на подушку. Из-под нее выглядывал уголок какой-то книги. Любопытство пересилило девушку и она решила посмотреть, что это такое. Уже достав предмет из-под подушки, она поняла, что это не книга вовсе, а большой и толстый скетчбук в кожаной обложке. Неужели Канда хранит в нем свои рисунки? — Юу? — шепотом спросила она в тишине, — ничего, если я посмотрю одним глазком, как ты рисуешь? В песне начинался отчаянный припев.

Я верю в Вас! Я Вас ищу! Пусть сбито дыханье, И жизнь на пределе! Не видите разве? Останьтесь, прошу, Таким, как Вы есть! Вы мной завладели…

Проникшись неожиданными воспоминаниями о концерте, Аллен открыла скетчбук. Его содержание было хорошо видно в свете ночника. Страницы его были без линий, на них были самые разные рисунки… На первой же странице было изображено какое-то животное, нарисованное черной ручкой, довольно жуткое. Линии были неаккуратными, толстыми, а в уголке были написаны мрачные строки:

«Я хочу остаться влюбленной в свою печаль, но, мой Бог, я так хочу, чтобы она ушла прочь».

Аллен стало жутко и она тут же пожалела о том, что взяла эту книгу в руки. Она никак не ожидала, что наткнется здесь на мысли, которые не давали Юу покоя. «Ох, черт…» Она перевернула страницу, и, даже не акцентируя внимания на каком-то очередном мрачном рисунке, сразу принялась читать надпись в верхнем правом углу:

«Я хочу быть как ты, мам: лежать ледяным телом в сырой земле, прямо как ты…»

И в нижнем:

«Здравствуй, я — большая ложь и ошибка, живу для того, чтобы прятаться… Не плачь. Не пытайся меня починить, я вовсе не сломана… Я понимаю, что я не сплю, но почему я все еще здесь, храню в сердце все то, что осталось у меня от вчерашнего дня?»

Девушка быстро закрыла книгу. — О боже… — она сжала кулаки и ее слегка затрясло. — Юу… Она не хотела бы видеть этого никогда. Была уверена, что дальше на страницах все еще хуже. Песня все еще звучала из динамика, но теперь Аллен не радовалась ей. В душе у нее поселились и осели совсем другие строки, слезы бесконтрольно полились из ее глаз и она закрыла лицо руками. «Неужели ты так сильно страдала?» — Я не должна была видеть это, но черт, Юу… Мне так жаль… — девушка всхлипнула, прижав большую книгу к себе, и буквально сложилась пополам, рыдая. — Мне жаль… Милая, мне ужасно жаль… Как бы я хотела, чтобы ты не страдала больше! Из динамика телефона звучали последние слова песни, которые Канда в тот день пела нежно, очень душевно, щемящее печально.

Я верю в Вас… Я Вас ищу… Вы мной… Завладели… Завладели…

В мыслях Аллен тут же возник образ Юу. Печальные глаза, вечно хмурые брови, поджатые губы, сжатые кулаки… Это стало спусковым крючком, и Аллен зарыдала еще сильнее, еще более горько, громко, с надрывом всхлипывая. «Но на том концерте она была не такой. Она улыбалась! Я помню ее улыбку, когда она смотрела на меня!» Пересилив себя, девушка, все так же всхлипывая, открыла скетчбук посередине и посмотрела на него так, словно боялась его содержания, но оно, неожиданно, кардинально отличалось от того, что Аллен увидела в самом начале. Страница, которую она открыла, оказалась полностью заполнена набросками… Аллен? Девушка пораженно застыла. В груди болело. На каждом рисунке была своя поза, свои эмоции, был даже набросок того, как Аллен сидит, и у нее на руках маленький, пушистый котенок… И на всех девушка была так же красива, как и на картине, что подарила Канда. Линии стали четкими, мягкими и аккуратными, и даже появился цвет. Было видно, что Юу начала все больше стараться, когда рисовала все это. Даже не пытаясь бороться со слезами, Аллен пролистала еще несколько страниц и заметила там цветы. Лотосы, белые лилии и розы, ирисы, гиацинты… Девушка, чуть успокоившись, вытерла щеки, перевернула страницу и нашла рисунок, где была изображена приоткрытая дверь, поросшая мхом и цветами, а надпись прямо на ней гласила:

«Я вспомнила, как летать»

Песня закончилась… Наступила звенящая тишина, а Аллен все еще тряслась и глубоко дышала. — Я люблю тебя… — сквозь всхлипы произнесла она, смотря на книгу. — Я влюблялась в тебя каждую секунду, с тех пор, как впервые увидела, каждый момент, что мы провели вместе… Когда ты не могла заставить себя бросить котенка на улице, когда ты защищала меня перед одноклассницами, когда ты нашла для меня друзей… Когда мы едва не поцеловались в чертовом автобусе… Уже тогда! Когда ради меня, вопреки состоянию здоровья и здравому смыслу, ты примчалась в школу! Когда ты пела для меня! Я была первой, кто влюбилась, Юу! — она зажмурилась, все всхлипывая и повторяя, — я была первой… Первой! Все это время… Как же я не замечала? Это не мог быть никто, кроме меня. Вот, что чувствовала я все это время! И в этом нет ничего, ничего ненормального! Девушка потянулась и взяла ручку со стола, долистала скетчбук до первой абсолютно чистой страницы… Она не знала, какой будет реакция подруги на то, что случайно увидела Аллен. Пусть даже Юу может разозлиться, когда это заметит, девушке было все равно. Она разгладила страницу, и в левом нижнем углу принялась писать текст:

Когда ты будешь плакать — я буду вытирать твои слезы. Когда ты будешь кричать, я буду прогонять прочь все твои страхи. С этого момента и навсегда я буду держать твою руку в своей… И буду всецело принадлежать только тебе, Юу.

Вытирая слезы дрожащими руками, Аллен отложила ручку, закрыла книгу и спрятала ее глубоко под подушку, решив ничего не говорить любимой. *** Канда, замотавшись в полотенце, присела на бортик ванной и опустила глаза в пол. Ее руки слабо дрожали, голова кружилась, а мысли — путались. «Я чувствую себя такой… Виноватой! Все ли я делаю правильно, старик? Я не хочу давить на нее, но мне страшно… Страшно любить больше, чем быть любимой… Я совсем запуталась, ничего не понимаю… Почему первая любовь — это так тяжело? Не может же это все и впрямь быть ошибкой? Чувствует ли она ко мне хоть что-нибудь, кроме благодарности? Почему между нами все еще этот барьер?» Юу чувствовала себя действительно ужасно, от напряжения ныли плечи, изнутри словно бы что-то грызло, какое-то сомнение… Но она лишь вздохнула, надела чистые вещи, и вышла из ванной, желая только одного — лечь спать и забыться глубоким сном. Музыка, обычно постоянно звучащая в доме, стихла. Наверно, Тидолл уже ушел спать. Девушка зашла на кухню, достала из шкафчика пузырек с таблетками, проглотила две и запила водой. В этот момент вошел Фрой. Оказывается, он еще бодрствовал. Юу почувствовала себя лучше под его добрым взглядом. — Лекарства кончаются… — немного помолчав, вздохнула Канда, повернувшись к нему, — Нужно бы купить еще. «Как бы мне хотелось, чтобы они тебе были не нужны», — подумал мужчина и грустно улыбнулся. — Эй, я смотрю, ты снова стала такой печальной… Не поделишься со своим стариком? Юу сама не знала, что чувствует. Как уж тут донести эти чувства до другого человека? — Самой бы знать еще, чем делиться… — нехотя признала Канда, хмурясь, и прошла мимо опекуна, но уже через пару секунд она остановилась и посмотрела на него. — Хорошо. Давай поговорим? Девушке не так уж часто хотелось откровенничать с опекуном, но сейчас она была уверена, что только это может ей хоть немного помочь. Они сели на диван в гостиной. Мрачность Канды пугала старика все больше. — Что такое, дорогая? Что-то тебя беспокоит? — Вроде бы и нет… — Юу отвела взгляд, — а вроде бы… Тидолл затих, весь во внимании. Ему казалось, Канда вот-вот выскажет все, что у нее на душе. — Я люблю ее… — тихо сказала девушка, чувствуя, как сердце болезненно пропускает удары, — я так сильно ее люблю, но я и понятия не имею, что с этим делать. Вдруг я этим только пугаю ее? Она и без того напугана. Что, если моя любовь — это совсем не то, что ей нужно сейчас? Как я могу требовать от нее чего-то такого? В голове собственные слова отдавали звоном. Как же хотелось освободиться от этого. — А ты разве требуешь? — внимательно посмотрел на дочь Фрой, — как насчет ее чувств, она любит тебя? В ответ Канда лишь многозначительно и разбито посмотрела на него. «Если нет, то… Почему она позволяла целовать себя? Касаться себя? Зачем тогда… Все это? Не из жалости ведь? Вдруг я просто ей выбора не оставила? Не хочу, чтобы все было так…» — Я не знаю, — зашептала Канда, — и боюсь спрашивать… Вернее, даже не хочу слышать, потому что боюсь ответа. Не хочу быть причиной ее страхов и сомнений, лучше уж просто подругой, чем так! Я вижу, что она тянется ко мне, но… она не дала мне прямого ответа. — Как ты думаешь, почему? — мягко, но настойчиво продолжал Тидолл, явно провоцируя Канду на откровения. Он словно хотел вытащить из нее что-то, что смогло бы разом ответить на все ее вопросы. Юу такой настойчивости удивилась. — Потому, что она боится…? Реакции родных и друзей. Ведь это… Ненормально, неправильно. Мне кажется, она все еще так считает. Эти слова казались пыткой. Юу уже почти не сомневалась в сказанном. — Ты же сама понимаешь, нет ничего ненормального в том, чтобы любить другого человека… — улыбнулся мужчина, — но страх Аллен вполне понятен мне… У нее есть семья, ответственность перед ними, чувство долга и кое-какая репутация. Конечно же, страшно терять ее в глазах самых близких людей. Но, если она боится их, значит, ей есть, что скрывать от них, например, чувства к тебе? Неужели ты никогда не замечала с ее стороны знаков привязанности? Таких знаков было много, особенно поначалу, это так. Но можно ли вообще брать их во внимание в сложившейся ситуации? Девушка отвела взгляд. — Она всегда их проявляла, — Юу немного расслабилась, — всегда ко мне тянулась. Даже если я отталкивала ее… В этом она очень упряма. — В таком случае, разве тут нужно другое подтверждение? — спросил старик, — дай ей время, Юу, прошу. Она все обдумает и сама придет к верному решению. Все наладится… Вот увидишь. Чувства не всегда можно выразить в словах, на то они и чувства. — Время… — тихо повторила девушка. — Ты прав. Я это понимаю… Но я так боюсь потерять ее насовсем. — Твой человек никуда от тебя не денется, дорогая. Вы через столько прошли, смогли довериться друг другу, разве вы можете представить себе, что могло бы быть по-другому? Юу немного помолчала. — Спасибо. Под влиянием момента в Канду, казалось, вселилась надежда. Все же, они уже столь многое преодолели вместе с Аллен! Они стали неразлучны. Больше, чем просто лучшими подругами. Разве можно уже сейчас, оглядываясь назад, представить, что все могло сложиться иначе? Опекун положил руку на ее плечо и приободряюще похлопал, чему Канда не могла не улыбнуться. — Юу, еще кое-что, — мужчина почесал макушку, — мне на электронную почту пришло письмо от твоего бывшего тренера. Прилетает завтра, просит встретить ее в аэропорту… С ней будет Чомэске, если ты ее помнишь. У них скоро соревнования. Что скажешь? Хочешь, мы все вместе заберем тебя после школы и проведем время вместе? Чомэске? Конечно, Канда помнила эту девушку. Хоть тесно они не общались, им приходилось пересекаться, пока Юу ходила на тренировки. Они не виделись, по меньшей мере, два года, но девушка не так была заинтересована в ней, как в тренере. — Конечно… Мне бы хотелось увидеться с Клауд, — задумчиво пожала плечами Юу. — Ну хорошо. А теперь иди-ка в кровать. Не оставляй Аллен так надолго, ей наверняка сейчас непросто. Девушка со вздохом встала. Что ж, ничего не поделаешь. Надо бы возвращаться к подруге… Впрочем, скорее всего, она уже спит. — Спасибо, что поговорил со мной. Доброй ночи, — она улыбнулась и вдруг решилась на то, чего не делала никогда прежде, — папа, — смешок. Впервые за все время она сказала столь желаемое Тидоллом «папа» ему в лицо. Он сперва оторопел, а затем его глаза наполнили слезы. — Юу-у-у! — он шмыгнул носом, не веря своим ушам. — Все-все, не начинай, я уже ушла! — Канда усмехнулась и покачала головой. Впрочем, примерно такой реакции она и ожидала. Старик достал из кармана пижамы платочек, снял очки и вытер влажные глаза. — Сладких снов, дочь! — пожелал он ей вслед. Эта вредная девочка не перестает радовать его! Он так гордился ею, ее выдержкой и силой духа. Он знал, что она справится со всем, что бы ни произошло. К тому же, теперь она не одна. Юу взволновано поднималась по лестнице наверх, гадая, что же произойдет, когда она войдет. Сердце все равно было не на месте. Аллен всеми силами пыталась не уснуть после столь кошмарного дня, что ей очень сложно давалось. Глаза отчаянно слипались, клонило в сон, и она уже начала с сожалением думать, что Канда и вовсе не придет… Но за дверью послышались долгожданные шаги. Она резко выпрямилась, потерла щеки и несколько раз сделала глубокий вдох. «Успокойся… Успокойся… Ведь все будет хорошо, правда?» Только бы Юу не догадалась, что Аллен недавно плакала. Канда открыла дверь и с удивлением обнаружила бодрствующую Аллен, сидящую на кровати и смотрящую в пол. Девушка внезапно с ужасом поняла, что не может смотреть на Юу. «Как жутко!» — Я… Думала, ты уже спишь… — Канда растерялась. Что это с ней? На ней лица нет. Она плакала? Переживала? Что произошло?! — Извини, что задержалась, я со своим стариком заболталась. Тебе не холодно? Я могу включить обогреватель, если… Аллен сделала вдох и внезапно подняла глаза на девушку, перебивая ее чуть ли не на полуслове, громко, взволнованно произнеся: — Я люблю тебя. Повисла тишина… Несколько секунд они обе молчали, Аллен — ожидая ответа, а Канда — не веря в то, что только что услышала. — Что ты сказала? — наконец, отойдя от шока, переспросила Юу. Может, она бредит или спит? Это правда происходит? Но, судя по решительному лицу Аллен, она действительно сказала это. — Я люблю тебя, Юу, — повторила девушка, — я… — она запнулась на секунду, сделав глубокий вдох. «Черт, что дальше-то?» — подумала было она, но слова неожиданно нашлись сами собой, она уверенно встала, смотря на Канду, — не знала, как выразить то, что чувствую, потому что даже этих слов… Слишком мало, чтобы описать, что я чувствую на самом деле! — она положила руку на сердце, забывшись от нахлынувщих на нее вдруг волнительных эмоций, — Канда, клянусь, ты — самое дорогое, что у меня есть! Ты не просто моя подруга… Мне жаль, что я оставила тебя без ответа и заставила ждать, чем наверняка измучила… — она грустно улыбнулась, — мне всегда казалось, что говорить такое не сложно… Не сложнее, чем говорить о чувствах родственникам или друзьям. Но это — другое. Сказать это правильно… оказалось сложнее, чем я думала, и все равно у меня такое чувство, словно я сказала недостаточно… — Уолкер отвела взгляд, — я просто очень хочу… Сделать тебя, наконец, счастливой и дать понять, что я принимаю твои чувства и разделяю их. И поэтому… — когда Аллен вновь посмотрела на Канду, то внезапно обмерла и испуганно, заикаясь, спросила, — Юу? Т-ты что, плачешь? У Канды действительно неожиданно в глазах появились жгучие слезы. Кажется, Аллен никогда еще не видела, чтобы Канда плакала. Напряжение с плеч Юу тут же сбросилось, тревога ушла, она часто дышала и как никогда наивно, влюблено, но вместе с тем испуганно смотрела на любимую, как будто боялась, что сейчас очнется от прекрасного сна и все исчезнет. — Аллен! — она вдруг подлетела к девушке и крепко ее обняла, так, что та едва устояла на ногах. — Я уже счастлива… — выдохнула она, зажмурившись, — счастлива, как никогда. Спасибо… Я тоже люблю тебя… Канда много раз представляла, как слышит эти слова от Аллен, но какой же сладкой была реальность… По всему телу разлилось приятное тепло. Она любит Канду! Уолкер заулыбалась и вдруг сама всхлипнула. Но в этот раз — от облегчения. Все должно было быть так с самого начала! Теперь все правильно! — Юу… — и прижалась к ней крепче, прикрыв глаза. Чувствовать это было… прекрасно. Они стояли так очень долго, не в силах расстаться. Наконец, когда внутренний ураган немного успокоился, Аллен начала первой: — Юу, послушай, — она, слегка отстранившись от девушки, заглянула ей в глаза и серьезно сказала, — мне нужна твоя помощь… — и вздохнула. Во влажных глазах Канды отражался голубой свет. Она взяла девушку за руки, потянула к себе, и они вместе легли на кровать. — Конечно, — ответила Юу спокойно, с легкой улыбкой глядя на девушку и приобняв ее, — что угодно. Аллен улыбнулась, потянувшись к ее лицу, убрала влажную после душа прядь волос за ухо… — Завтра… Собираюсь семье все рассказать. Но я не смогу сделать это одна. Хочу, чтобы ты была со мной в этот момент. Ладно? — Ты уверена, что стоит? — Юу словно бы озадачилась, — не боишься, что в твоей семье после этого изменится климат? — Не боюсь, — твердо сказала Аллен, — наоборот, так мне… Станет спокойнее. Свободнее. Хочу узнать их ответ, и, наконец, быть уверенной, что они любят меня любой. Это гораздо лучше, чем быть с тобой и бояться, что они случайно узнают в наихудшем свете и не от меня. За окном падал пушистый, крупный снег, ставни слегка подрагивали от ветра, но в комнате, и, особенно, в объятиях друг друга, было тепло и легко. Лотос, находящийся внутри «песочных часов», медленно двигался по часовой стрелке, оставляя на стенах блики света. — Я буду рядом… — прошептала Юу, закрывая глаза. Казалось, темнота, которую она так боялась, теперь отступала и скоро, совсем скоро, покинет ее навсегда. Она хотела бы сказать еще много всего: нежного, теплого... Она была способна на это по отношению к Аллен, и только к ней. Но усталость бессердечно отбирала все силы. И Аллен это понимала. — Спасибо… Доброй ночи. Засыпай, БаКанда, — улыбнулась Уолкер, беря прохладные руки Канды в свои — теплые и мягкие. «Я тоже буду рядом. Всегда буду рядом.» — подумала она, чувствуя, как буквально растекается по кровати. Мысли лениво разбежались, мышцы расслабились, она, наконец, засыпала счастливой.