Шоколад

Последние гулкие шаги в коридоре исчезли, и стало абсолютно тихо, безлюдно. Беловолосая низенькая девушка по имени Аллен Уолкер стояла возле двери в свой класс, опустив голову, и никак не решалась войти. Звонок уже давно прозвучал. Нужно было зайти до того, как придет учитель, но было тяжело заставить себя. Аллен до ужаса не любила такие понедельники. Да что уж там, она вообще терпеть не могла просто школу, но понедельники — больше всего. Наверняка все, включая преподавателей, нервные, злые, невыспавшиеся. Как всегда. А девушка еще и была кем-то вроде козла отпущения у некоторых своих одноклассниц. Это так глупо. Аллен пригладила белую неровную челку, стараясь сосредоточить ее больше на левой части лица, и, собравшись с силами, решительно открыла дверь. Оказалось, учитель был уже здесь. Рядом с ним стояла девушка. Неужели новенькая? Учитель строго посмотрел на Аллен. — Уолкер, сколько можно? Вы опять опоздали! Немедленно садитесь на свое место. — Извините, — приглушенно буркнула та, повесила свою куртку на крючок и поспешила сесть за свою парту. Ее тихого голоска никто не слышал. Весь класс рассматривал стоящую рядом с учителем новую ученицу, а уж посмотреть точно было на что: девушка была высокой, с красивыми, стройными ногами и хорошей фигурой. Азиатка. А ее волосы! Собранные в высокий хвост, черные, длинные, блестящие. Парни перешептывались между собой, поглядывая на нее. Некоторые девушки недовольно фыркали и отворачивались. Какое нетипичное начало дня, ведь обычно похожие взгляды одноклассницы бросают на Уолкер. — Что ж, продолжим, — учитель прокашлялся, — прошу любить и жаловать: Юу Канда, приехала из Японии и теперь будет учиться с нами. Значит, японка? Интересно, а как хорошо она владеет английским? Канда была настоящей красавицей, но при этом какой-то… Мрачной, что ли. После недолгого разглядывания, Аллен нашла в ней одну не очень приятную особенность — совершенно безэмоциональное выражение лица. Почему-то это придавало ей сходство с фарфоровой куколкой, но явно не в хорошем смысле. Аллен не сразу сообразила, что новенькая прожигает ее ответным взглядом. Вернее, не совсем ее, а необычный шрам на лбу девушки, формой напоминавший звезду. Уолкер тут же стушевалась, опустила голову и скрыла его волосами. Не хватало еще, чтобы и новенькая издевалась. — Канда, расскажите что-нибудь о себе, — предложил новенькой учитель. Реакция девушки Аллен слегка удивила. — Откажусь, если можно, — Канда фыркнула и, отведя взгляд от Уолкер, сделала недовольное лицо. Вот же… Странная она, что это с ней? Аллен как можно незаметнее проводила взглядом Канду, которая прошла к свободному месту и села буквально в двух рядах перед ней. Девушка вызывала интерес. Она нелюдимая, или просто застенчивая? Может, равнодушное лицо — это всего лишь маска? Вот уж точно… Девушка-загадка. В любом случае Аллен очень захотелось с ней познакомиться. Но, судя по горящим взглядам парней, устремленных на новенькую, переговорить с ней вряд ли удастся. Да и захочет ли она?.. Уолкер вздохнула и, подперев рукой щеку, перевела взор на учителя. — Ты сегодня опять опоздала, — прошептала ей на ухо сидящая рядом Линали и сочувственно на нее посмотрела. Линали Ли была подругой Аллен. Лучшей и, по правде говоря, единственной. Они вполне мило общались в школе. Несмотря на то, что ее брат, Комуи Ли, был в их школе ректором, Линали никогда не зазнавалась. Вежливая, никогда не хамит — да учителя обожали ее! У девушки даже были поклонники среди парней, но дальше простых разговоров никогда не заходило — уж очень бдительный был у нее родственник. А вот в отношениях с одноклассницами Ли не повезло почти так же, как и Аллен. Те никак не могли ей насолить из-за брата, но послать в девушку ненавистный взгляд — всегда пожалуйста. Порой из-за их дружбы Уолкер получала издевательства в двойном размере. Линали прекрасно знала причины таких частых опозданий подруги: Аллен пыталась избегать встреч с компанией одноклассниц вне уроков. — Не беспокойся за меня, — робко улыбнулась ей в ответ Уолкер. Немного помолчав, она решилась тихо спросить подругу: — Странная она, правда? Новенькая эта, — почему-то Канда и ее обжигающий взгляд мгновенно засели в голове. — Странная? Смотря, в каком смысле, — задумалась Линали. — Я еще не видела таких хорошеньких азиаток, — это прозвучало странно, словно бы девушка игнорировала тот факт, что сама была азиаткой. Китаянкой, если быть точнее. И вполне симпатичной! С темными, выразительными глазами и светлой, матовой кожей. — А еще такое чувство, будто бы у нее что-то случилось. В любом случае, — девушка мило улыбнулась, — не стоит судить книгу по обложке. Лучше на перемене познакомимся с ней. — Ты читаешь мои мысли, — ответила Аллен, торжествуя. Она ещё раз взглянула на Канду и, словив её холодный взгляд, приветливо улыбнулась. — По-моему, ей не нравится, как ты на нее пялишься, — хихикнула Линали. Юу скривилась и снова отвернулась к доске. — Ну и ладно, — Аллен, надув губки, тоже повернулась обратно. — Я всего лишь пытаюсь проявить радушие. — Может, у нее свои причины. А может, — Линали понизила голос, — ты слишком громко о ней говорила. — Правда? — с ужасом спросила Аллен, покраснев. — Не-не-не, не может быть! Надеюсь, она ничего не слышала, — девушка вздохнула, снова подперла голову рукой и скучающе уставилась вперед. — В любом случае, — снова мягко улыбнулась Линали, — думаю, она хорошая. Едва прозвенел звонок на перемену, возле Канды собралась толпа парней, засыпая ее вопросами. Некоторые мальчики, впрочем, остались в стороне, но и те тоже поглядывали на новенькую с интересом. Канда отвечала им с большой неохотой, постоянно отводила взгляд и вообще совсем не проявляла дружелюбия, чем вызывала у парочки девушек, сидящих неподалеку, недовольное шептание между собой. Через мгновение они кивнули друг другу и поднялись со своих мест, потянув за собой еще одну девушку. — Плохо, — тихо сказала Линали подруге. — Похоже, сейчас ее завербуют. Будет на одну стерву больше, — она тяжело вздохнула. Об этих одноклассницах можно было сказать, что они считали себя круче и умнее остальных. Девушки нередко вели себя мерзко по отношению к Аллен, и она даже не была единственной, кого эти дамы невообразимо достали. Вдруг, даже не успев толком ничего сообразить, Уолкер сорвалась с места и бросилась к парте, за которой сидела Канда. Удивлённая Линали тоже вскочила и теперь пыталась за ней успеть. Подрезав троих девушек совсем рядом с их целью, Аллен протолкнулась через круг парней и протянула японке руку для пожатия: — Аллен Уолкер, очень рада знакомству! — выпалила она. Почему-то сердце ее от волнения забилось чаще. Это ведь отличный шанс завести подругу! К тому же, она выглядит одинокой, несмотря на то, что ее окружило столько людей. Но, кажется, Канда такого восторга не разделяла. Она замерла на мгновение, немного растерянно моргнула и медленно опустила взгляд на протянутую маленькую ладошку. Затем снова посмотрела на теперь уже слегка испуганную такой реакцией Аллен и криво усмехнулась. — И это я после такого странная? — холодно отчеканила она. Руку она недружелюбно проигнорировала. Хорошо, что не оскорбила в довесок. «Значит, всё-таки слышала…» — обреченно подумала Аллен, опуская руку. — Не больно-то и хотелось, — невпопад ответила Уолкер и, показав язык, демонстративно отвернулась. Почему-то стало очень обидно. Одна из девушек язвительно усмехнулась и оттолкнула ее. — С дороги, моль, — засмеялась вторая. Канда приподняла бровь, рассматривая подошедших одноклассниц. Одна из них, на вид самая тихая, с блондинистыми волосами до плеч и глазами цвета карамели, приветливо улыбнулась, а две другие осуждающе взглянули на нее. Канда выжидающе смотрела на всех троих. Ее плечи были напряжены. Первой заговорила кареглазая шатенка с кривоватым носом и круглыми щеками. — Я Мишель, — протянула она, склонив голову набок, затем тонкой ручкой показала на тихую девушку: — Лиззи, а это, — тут ее палец с ярким маникюром указал на миловидную брюнетку с короткой стрижкой, чьи серо-голубые глаза были до неприличия ярко накрашены, — Кэт. Рады познакомиться с близкой нам по духу, — она обворожительно улыбнулась, хотя в ее лице так и читалось презрение. — Мы поможем тебе разобраться, если что. Ты ведь выше общения с какой-то молью. Ну что? — теперь уже руку протянула она. Аллен нахмурилась и тряхнула головой, уходя прочь, обратно к Линали. Она сильно расстроилась. Канда на секунду замялась, о чем-то размышляя. — Молью? И что это значит? — спросила она. Кэт, стоящая позади Мишель, весело хмыкнула: — Бледная-худая-моль-Уолкер с уродливым шрамом. Не советую с ней дружить — она зануда. С ней и поговорить не о чем. — Вот как, — Канда скривилась и с неприязнью посмотрела на протянутую руку. — Значит, вы местные «королевы»? Занятно, — она помолчала несколько секунд, после чего тряхнула волосами и поднялась со своего места. — Вы мне не нужны. Не подходите ко мне больше и оставьте меня в покое! — она грубо растолкала парней, прокладывая себе дорогу к выходу из класса. Услыхав её слова, Аллен медленно развернулась обратно. Неужто ослышалась? Нет, Канда действительно уходила со своего места, а Кэт и Мишель так и остались стоять с разинутыми ртами и сначала с непониманием, а потом дикой злобой в глазах. Девушка снова мысленно торжествовала. Хотелось хохотать, глядя на взбешенные лица двоих — третья просто стояла рядом, не подавая особых признаков злости. Но, наконец, хоть кто-то утер им нос! Вот так новенькая! Теперь, даже после унизительного отказа японки, Аллен точно решила для себя, что обязательно с ней подружится. И разберется, почему она такая нелюдимая. — Она, похоже, одиночка, — тихо сказала она Линали, чтобы ещё раз не быть кем-то услышанной. И тут же воодушевленно улыбнулась: — Но я от неё просто так не отстану. Кто знает, может она та еще дрянь? Аллен почему-то совсем не хотелось в это верить, хотя Канда и показала себя с очень грубой стороны. Но раз уж она так круто унизила королев на глазах у всего класса… Хоть в этот-то раз можно сказать, что понедельник удался. Стервы, не говоря друг другу ни слова, лишь переглянулись и двинулись к своему месту, не забыв презрительно посмотреть в сторону Линали и Аллен. Те синхронно отвернулись, стараясь сдержать рвущийся наружу хохот. Хотелось смеяться до слез. Аллен была уверена — что-то изменилось с приходом Канды. Девушка обернулась к парте и, хихикая, начала складывать обратно в сумку учебники, о которых забыла в начале перемены. — Что думаешь о Лиззи? — тихо спросила Линали, сев на свое место. — Ты замечала? Она самая тихая из них. Будто только вертится с ними за компанию… — она вздохнула.— И зачем это ей? Аллен задумалась. — А ведь и правда. Либо она гонится за популярностью, либо это они ее заставляют? — девушка подняла бровь. — «Либо ты с нами и мы тебя не трогаем, либо и ты станешь нашей жертвой», — изобразила парочку она, закатив глаза и изменив голос. — Такое случается. А может, она у них на побегушках? Это гадко. — Иначе говоря, совсем недавно перед новенькой стоял такой же выбор, — хмыкнула Линали. — Аллен, ты понимаешь, что это значит? — Ты думаешь… Они будут пытаться гнобить и Канду? — девушка приподняла бровь, но, тут же вспомнив перемену, резко охладела и сказала: — Она их пошлет. И все. — Ну, знаешь… Такие дуры кого угодно достанут, — Ли вздохнула. — Хотя это не наше дело. Она справится. — Гордая она, — задумчиво протянула Аллен. — Могут за это ее задеть… Ну да ладно. Действительно, не наше. Всю неделю Аллен пыталась быть к Канде чуть ближе, но каждый раз выходило так, что ее попросту игнорировали. Уж лучше бы грубила! Парни окружали девушку, как телохранители, и, несмотря на то, что ей явно не нравилось это, интерес к нелюдимой японке не хотел угасать. Лишь к пятнице все более-менее успокоились, и Юу вздохнула с облегчением. «Королевы» фыркали, завидуя такому вниманию. Аллен даже удивлялась, как с приходом Канды все изменилось, — троица совершенно не замечала «моль», над которой они так любили потешаться. Это, несомненно, был плюс. Уолкер уже давно смирилась с тем, что одноклассницы не любят ее. Нет, конечно, помимо Мишель, Лиззи и Кэт, в классе еще были девушки, но Аллен старалась не контактировать с ними. Даже с парнями. Такой уж был климат в классе — все казались ей враждебно настроенными. Поэтому она была из таких девушек, которые предпочитают вместо большой компании чашку горячего шоколада и новую книгу. Может, в чем-то и правы были «королевы», и Уолкер действительно зануда, но уж лучше так, чем подвергаться издевательствам людей, которые ничегошеньки о ней не знают. Верно. Зачем смотреть в душу, когда у тебя на лице уродливый шрам?

***

Аллен шагала по сырой после недавнего дождя аллее и всматривалась в клочок бумаги, бормоча себе под нос названия продуктов, которые она уже купила. В правой руке она держала объемный пакет с покупками. Позолотевшие листья падали прямо ей под ноги и приятно хрустели. В наушниках который раз повторялась одна и та же песня. Дело шло к вечеру, и было довольно сыро. Улицы почти опустели, ей это очень нравилось. Она зашагала еще медленнее, почти сровнявшись с тактом музыки. Настроение было приподнятое, тело расслабленным, и хотелось снова немного дождя. Внезапно неподалеку показалась смутно знакомая фигура, и Аллен, любопытно вытянув шею, замерла на месте. Ей же это не чудится? Метрах в двадцати от нее стояла… Юу! И почему она здесь? Аллен ни разу не удалось заговорить с ней за неделю, так может, попробовать сейчас, пока рядом никого нет? Да, ничему ее жизнь не учит. Но ведь, в конце концов, Канда до сих пор одна, не будет же хуже, если она попробует? Стараясь, пока она не удостоверится, что это действительно Канда, оставаться незамеченной, Аллен тихо приближалась к девушке. Длинные иссиня-черные волосы, спадавшие на ее плечи, окончательно выдали японку. Голос Аллен, подкравшейся сзади, внезапно четко выделился в окружавшей их тишине. — Привет! — поздоровалась она, стараясь скрыть дрожащий немного голос. Та не шелохнулась. Только слегка вздрогнула, но не обернулась, как всегда, игнорируя девушку. Над ее головой внезапно зажегся фонарь, который, чуть помигав, стал первым из десятка фонарей, вспыхнувших следом вдоль аллеи. Канда смотрела себе в ноги. А Аллен, поняв, что ее не удостоили ответом, подошла совсем близко и заглянула японке через плечо. То, на что смотрела Юу, ее слегка ошарашило. — Котенок? — удивилась она. Она могла ожидать чего угодно, но не живность в коробке. — Он что, тут и лежал? Котенок в коробке был совсем крохотным. Наверное, он бы уместился на ладони. Кто же мог выбросить такого красавца?! Да еще и в такой холод! А ведь воздух морозный, да и дождь вот-вот снова пойдет! Животное свернулось калачиком, и его тельце вздымалось при дыхании. Белоснежный такой, пушистый… Канда прикусила губу, потянувшись рукой к коробке, но вдруг осеклась, одернув ее. Она засунула руки в карманы синего легкого пальто, опустила голову и круто развернулась на каблуках. Аллен опешила. Что происходит? Она стоит здесь явно не несколько минут, но почему делает такой безразличный вид?! — Ты не собираешься взять его? — ошарашенно проговорила Уолкер. — Но он же… он же погибнет… — она развернулась к японке. Та с силой сжала руку в кармане в кулак. Будто бы она сама это не понимает! — Я не могу взять его, как бы ни хотелось, — тихо проговорила Юу. — Но… Почему? — Аллен старалась говорить как можно осторожнее, чтобы не спугнуть Канду. Сейчас девушка была явно разговорчивее, и Уолкер не хотелось упускать этот момент. — Просто не могу, — тихо прорычала в ответ девушка, стиснув зубы. — Не говори ничего, просто… Просто молчи, — выдохнула она и закрыла себе глаза рукой, лихорадочно кусая губы. У Аллен расширились глаза. В душе что-то больно кольнуло. Она стояла, не зная, что сказать. Такой контраст между Кандой в окружении людей и Кандой наедине с ней вгонял девушку в ступор. Похоже, Линали права, и у нее действительно что-то случилось и вынудило надеть маску безразличия и холодности. Из коробки послышалось тихое жалобное «мяу». Обе девушки вздрогнули. Не может. Хочет же, — это очевидно — но не может. Повинуясь внезапному порыву, Аллен тихо, но уверенно сказала: — Не переживай. Тогда я возьму его, — может, так ей будет легче? Канда резко обернулась. Она немного прерывисто дышала ртом и пыталась спрятать за челкой влажные глаза. — Ты серьезно? — Конечно, — ответила Аллен и снова подошла к коробке. Она поставила пакет с продуктами на асфальт и бережно забрала котенка. Расстегнув молнию на куртке, поместила за пазуху, чтобы он погрелся. Котенок дрожал всем своим маленьким тельцем. Он жалобно мяукнул и ткнулся холодным носом в складку свитера. Канда не смела пошевелиться. — Мой отец аллергик, у нас и так уже есть пес, — тихо произнесла она. — Я хотела бы его взять, но правда не могу. Аллен слабо улыбнулась. — Ничего, у меня ему место найдется, — девушка подумала, что папа будет только рад. — И если он тебе так понравился, — Аллен осеклась, — можешь приходить в гости! Юу моргнула. Листья на деревьях зашелестели, подул прохладный ветер. По асфальту забарабанил мелкий дождь. Аллен поежилась и накинула капюшон на голову. Котенок ещё рез мяукнул, но на этот раз совсем не жалобно, и попробовал залезть подальше в тепло. — Канда, — девушка решилась нарушить молчание. — А почему ты не подружилась с Мишель и остальными? — Зачем мне это? — удивилась та. — А не боишься, что гнобить будут? — Аллен осторожно приблизилась на пару шагов. Канда хмыкнула: — Мне-то что? То, что я своим приходом задела их самолюбие — их проблемы. Это ты у нас «моль» и смирилась с этим, разве нет? Аллен застыла, как громом пораженная. И даже приоткрыла рот, не зная, как среагировать. Канда попала прямо в больное место. — И ты туда же? — наконец выдавила она. — Не знаешь всего — не говори, — она спрятала глаза за чёлкой. — Люди презирают не таких, как они. Мне достается из-за шрама… Да что там, они любые поводы для издевательств придумывают! Я уже ничего не могу с этим поделать, разве что дружить с немногими нормальными. Против репутации не попрешь, — она горько усмехнулась. «Никак не могу понять… Какая же она на самом деле? Хороший человек или нет — не пойму…» Дождь постепенно усиливался. По земле начали растекаться первые лужи, зеркальной поверхностью отражавшие свет фонарей и темные кучевые облака. Канда внимательно выслушала девушку, но не сочувствовала, не успокаивала, да и вообще вид у нее был такой, словно эти слова ни капли ее не удивили. — Дура, — сказала она, — шрам, говоришь? Чушь. Люди презирают слабых, тех, кто не может дать отпор. Таким образом они стараются выглядеть лучше на фоне таких как ты, а ты позволяешь им это, терпишь… Ты просто помогаешь им. Если тебе не нравится их мнение о тебе — возьми и поменяй его, — она фыркнула и уже тише произнесла. — А шрам… Он красивый. Снова молчание. У Аллен дрогнуло сердце и провалилось куда-то в пятки. Но виду не подала. Красивый… Отец говорил так же. Слова Канды заставили её задуматься. Значит, дело и правда не в окружающих, а в ней самой? И почему она не пресекла издательства с самого начала? Но Аллен просто не может… Не знает, как. Внутри начала просыпаться злость, злость на своё бездействие, заставляющая закипать кровь в жилах и сжимать кулаки. Помедлив, она пробурчала: — У девушки не должно быть шрамов… — она тяжело дышала, не зная, что сказать, но ощутимый холод помог ей. — Смотри, дождь усиливается. Мы скоро совсем промокнем. Она подняла пакет, придержала котенка, вцепившегося коготками в свитер, и Канда не успела ничего ответить, как в следующий момент ее уже схватили за руку и куда-то стремительно поволокли. — Тч! Вот мелочь… — раздраженно бросила она, — куда ты меня ведешь?! — Поможешь мне котенка устроить, — бросила Аллен через плечо, обойдя лужу и свернув во двор. — Зачем это? — возмутилась Канда. — Оно мне надо? Аллен ее сопротивления успешно игнорировала. Так ей и надо! Спустя минут пять, несмотря на все предосторожности всё-таки промочив ноги, девушки добрались до подъезда Аллен. Благо, жила она недалеко. Двор был ухоженный — это был явно престижный район… Дождь тем временем превратился в самый настоящий ливень. Крупные частые капли со стуком разбивались теперь о козырек, висевший над входной дверью и защищавший Канду и Аллен. Приложив ключ к домофону, Уолкер распахнула проскрипевшую дверь и сделала приглашающий жест: — Заходи. Канда лишь фыркнула и вошла. Все равно ведь не отстанет. В подъезде было сухо и светло. Каменный пол был тщательно заметен, без единой соринки, а на всех этажах горел свет. Девушки поднялись на второй этаж, и Аллен открыла дверь в свою квартиру. Котенок за ее пазухой звучно мяукнул и вытащил маленькую мордочку. — Проходи, — сказала Аллен, снимая с себя обувь. Брюнетка вошла за ней и закрыла дверь. Вздохнув, осмотрелась. Довольно просторный коридор, где поместился шкаф для верхней одежды с украшенным зеркалом в полный рост на дверце, уходил сразу влево. Зажегся свет, явив взору бежевые обои на стенах с висящими красивыми пейзажами в витых рамах. Явно недешевыми. — Отец, наверно, спит, — прошептала Аллен и поманила брюнетку, снимающую промокшую обувь и пальто, за собой. Длинный коридор вывел их в довольно большой зал, где показались две двери. Одна из них была приоткрыта, другая — закрыта, и в ней горел свет. Наверно, комната отца Аллен. Канда снова осмотрелась. В углу комнаты стоял рояль… Ничего себе! Стены, опять же, украшены картинами, полы укрывали уютные пушистые ковры. У стен с двух сторон — журнальные столики с белыми кожаными креслами. — А проблем не будет? — удивленно спросила Канда. — Ну, из-за того, что ты меня привела, да еще и кота с улицы… Вид неплохо обставленной квартиры Аллен немного ошарашил брюнетку: она и подумать себе не могла, что в семье Уолкер, как оказалось, достаток был явно выше среднего. — Какие проблемы? — непринужденно ответила Аллен. — Скорее наоборот, он будет очень рад. Иди за мной. Уолкер вывела девушку на кухню. Она осторожно поставила котенка на пушистый ковер. Тот тут же шмыгнул под стол и испуганно мяукнул. — Ему еще нужно привыкнуть к новому месту… — Аллен задумчиво прикусила губу и достала из большого, блестящего чистотой холодильника пакет молока. Налив немного в блюдце, она склонилась и поставила его под стол. — Чаю? — спросила девушка Канду. Впрочем, Уолкер не дождалась ответа и тут же выпрямилась, поставила чайник кипятиться. Юу провела по своим мокрым после дождя волосам, слегка выжимая их, села на стул и напряженно вздохнула. Слишком быстро все как-то происходит. — Твой отец… Какой он? — она слегка склонила голову набок. — Он? — Аллен задумалась. — Он очень добрый человек. Да ты не волнуйся, — она перевела взгляд на девушку, которая явно чувствовала себя не в своей тарелке. — Папа действительно очень радуется гостям. А ты… Ты первая из моих знакомых, кто побывал у меня дома. — Вот как. Аллен еще немного с умилением понаблюдала за котенком, который все-таки вылез из своего укрытия и теперь жадно лакал молоко, а затем задумчиво спросила: — Как назовем его? Канда неопределенно пожала плечами, а сама задумалась над чем-то своим. Дождь на уже потемневшей улице даже не думал кончаться, и она уже начала беспокоиться о том, как попадет домой. А застряла здесь… Вот же глупая мелочь. — Еще один вопрос, — она подняла взгляд. — У тебя явно богатая семья. Но ты ничуть не такая, как эти трое. Почему же? Почему позволяешь над собой издеваться? Аллен повела плечами. Было неловко. Да и одна только мысль о подобном поведении была ей противна. — Отец учил меня, что нельзя зазнаваться, какой бы повод для этого ни был. Тем более, что в нашем положении, по сути, нет моей заслуги, — ответила она, ставя на стол чашки. — Просто кому-то с деньгами повезло с рождения, а кому-то — нет. Все мы люди, а значит, равны. И гордиться собой здесь не имеет смысла. Чайник нараспев засвистел. Аллен сняла его с плиты и залила кипяток в чашки, в которые уже успела положить пакетики с зелёным имбирным чаем. По комнате распространился чарующий аромат горячего напитка. Обхватив холодными руками чашку, Аллен с наслаждением отхлебнула немного. — Ясно, — буркнула Канда, потянулась к чашке и обхватила ее холодными ладонями, греясь. Значит, богатая, но при этом скромная. Вроде бы звучит хорошо. Но не одно, так другое — теперь Аллен не может избавиться от нападок одноклассниц. Да те, наверняка, ничего и не знают… Здесь царила атмосфера непринужденности и уюта. Котенок с увлечением лакал свое молоко в блюдечке, на кухне горел свет, отражающийся в потемневших стеклах окон. По ту сторону дождь барабанил по подоконнику, раме, от холодного ветра в воздух поднимались желтые листья. Будет плохо, если дождь не закончится вскоре. Близилась ночь, нужно возвращаться домой. Канда взглянула на котенка, покончившего с молоком, затем снова на дождь за стеклом. — Амайо, — вдруг тихо произнесла она. — А? — не поняла Аллен и наклонила голову. — Амайо, — повторила Юу, отпила глоток и посмотрела на девушку. — По-японски означает «ночной дождь». В моей стране дают котам подобные клички. Подходит. Аллен заулыбалась. — Здорово! Можешь сказать еще что-нибудь? — Тч, — Канда цокнула языком и усмехнулась. — Мояши. А это подходит тебе. — И что это значит? — нахмурилась Уолкер, слегка надув щеки. — Гороховый стручок. Мелкий такой и весь белый. — Ну Канда! Но Аллен даже не обиделась. Было как-то… Тепло. — Хорошо, — она взглянула на котенка. — Амайо, значит. Очень даже красиво. И сократить можно. А тебе, — она посмотрела на девушку, — я зонтик дам, не переживай. — Я только предложила, — та отвела взгляд и допила остатки чая. — Хорошо. Они еще немного посидели в тишине, слушая тихое, довольное мурлыканье умывающегося лапками котенка. Сказать больше было нечего, но тишина не напрягала. Дождь только усиливался, и Аллен начинала беспокоиться. — Не хочу показаться негостеприимной, но уже темнеет, — сказала она, тоже делая последние глотки. — Ещё немного, и тебе придётся идти по совсем темной улице. Помнишь дорогу обратно? — Глупый вопрос, — усмехнулась Канда и поднялась со своего места, последний раз взглянув на котенка. Он тут же шмыгнул обратно под стол. — Я сейчас, — сказала Аллен, выбежав из кухни. Через пару минут она вернулась с большим прозрачным зонтиком, который, если его раскрыть, становился похожим на колокольчик, и вручила его Канде. Та явно немного растерялась. Раньше ей не приходилось благодарить почти незнакомого человека. Она закусила губу и приняла зонт из рук девушки. — Спасибо, — тихо буркнула она и вышла в коридор, взглядом находя свою обувь. — Да не за что, — улыбнулась Аллен, наблюдая, как девушка одевается. Канда запахнула пальто. Она помялась еще секунду, видимо, намереваясь что-то спросить, но сразу же передумала. — Эй... — напоследок робко сказала Аллен. — Если захочешь проведать его — только скажи, ладно? — она слегка улыбнулась. Юу молча кивнула, и, выдохнув, открыла дверь. — До скорого, — негромко сказала она, сжав зонт в руках и сбежав вниз по лестнице. Аллен, помахав напоследок рукой, немного помедлила и закрыла дверь. Щелкнув замком, она побежала обратно в кухню и, включив в раковине воду, стала споласкивать чашки. Улыбка, растянутая до ушей, не спешила исчезать с довольного лица, а глаза так и искрились счастьем. Вот она и познакомилась с Кандой поближе. Что её весьма обрадовало, так это то, что Юу не оказалась даже похожа на стерву. Даже наоборот, теперь Аллен с полной уверенностью могла сказать, что Канда — натура тонкая и чувствительная, просто не любит этого показывать. Но вместе с тем она какая-то… Независимая. Да уж. Аллен никогда не стать такой, как она… Вместе с тем чувство странной грусти посетило ее. Она вспомнила слова Юу о том, что позволяет над собой издеваться. Но Аллен не знала, как поменяться. Не знала, не поздно ли все изменить? Может, все дело и впрямь не в шраме? «Издеваются над теми, кто не может дать отпор», — эта фраза прочно засела у неё в голове. Неужели она действительно такая беспомощная? «А шрам… Он красивый». Так говорил ей отец, когда она чересчур переживала из-за этого. Нет, скорее не из-за шрама, а из-за нападок одноклассниц. И Канда, сама того не зная, сказала то же, что и ее отец. Так может дело в том, что Аллен никак не может принять себя такой, какая есть? Ну и пусть, что со звездой на лбу. Нужно было что-то с этим делать. Все люди равны, ведь так? Почему же она должна так унижаться? «Не нравится мнение — меняй.» Меняй… В следующий раз Аллен твердо решила, что должна дать той троице отпор. Как? Сейчас неважно. На месте разберется. Слова Канды разожгли в ней какую-то жажду справедливости. Встряхнули её и, похоже, заставили поверить в себя. Больше Аллен не станет терпеть самопровозглашенных королев. Пусть они, наконец, поймут, что поступают гадко. И теперь Аллен знала точно: несмотря ни на что, она подружится с Кандой.