Настоящее
Ты клялся, что никогда не ударишь, Никогда не причинишь боли, А сейчас вы друг другу в лицо выплескиваете яд, Таскаете за волосы, царапаете, стараетесь уколоть, Выбрасываете прочь, боретесь, Забываете себя в такие моменты. © "Love The Way You Lie".
Тусклый серый рассвет забрезжил из-за неплотно задёрнутых занавесок, блёкло осветил тёмную комнату. Крис недовольно поморщился и открыл глаза, поначалу не совсем понимая, где находится. Он сел на постели, оглянулся. На соседней кровати дремал Хиддлстон на сбившихся простынях – он до талии оказался укрыт сползшим одеялом. Подушка ночью завалилась в проход, поэтому кудрявая растрепанная голова Хиддлстона покоилась на его собственном согнутом локте. Крис только усмехнулся, головой покачал, вставая с постели. Он потянулся, с удовольствием разминая затёкшие мышцы, взял чистое полотенце из сумки и поплёлся в ванную комнату, находившуюся в противоположном конце коридора. Когда он вернулся, Хиддлстон уже заканчивал неспешно одеваться – туго затягивал ремень своих прямого покроя брюк. Крис повесил на шею полотенце, провел по влажному затылку ладонью. – Доброе утро, – хрипло сказал он, застилая свою постель. – Доброе. – Отозвался Хиддлстон. – Я уже заказал машину, – ровно сказал он мгновение спустя, повернулся к Крису спиной, застёгивая рубашку. Набросил себе на плечи пиджак, кинул сложенную пижамную куртку в сумку. – Отлично. – Крис без малейших признаков стеснения развязал тесёмки собственных спальных штанов, переступил через них, уселся на кровать, выбирая на сегодня более удобную одежду. – А что насчёт завтрака? Мы сможем успеть на паром? – Недалеко, буквально в паре кварталов отсюда, есть уютная таверна, где выпекают свежий хлеб с шалфеем. – Хиддлстон затянул узел серебристого однотонного галстука, провёл ладонью по непослушным кудрявым волосам, приглаживая их назад. – Сгодится. А хлеб можно попросить завернуть с собой, что скажешь? – Да, можно. Такое общение могло бы напрячь любого, будь он на месте Криса или Тома, но только не их самих. За столько лет ненависти Крис смог научиться почти полностью себя контролировать только благодаря Эльзе, успокаивающе гладившей его по плечу, и это было своего рода прогрессом, которым Крис не мог не гордиться. Хиддлстон, пусть и незаметно, но тоже повзрослел – его подколки имели место быть только на словах, а не на подлости низменных, коварно бьющих из-за спины поступков. Особенно из-за тех, что он совершил по отношению к Энни. Сейчас, мог с тяжёлым вздохом признать Крис, слишком многое изменилось, чтобы говорить о спокойном, даже относительном мире – на теле Истории кровавый рубцованный шрам смотрелся слишком свежим и безобразным. Да, изменились не только они сами, но и их окружение. Теперь быть расслабленным и подставлять свою незащищённую спину чужакам казалось просто-напросто опасно – многие исподтишка, точно в шутку, наносили такой удар, что человек оправлялся от предательства всю свою жизнь. Научиться полностью доверять людям оказалось непосильной задачей – даже в ярких детских глазах исчезла та наивность, что была до войны. Те чудом выжившие дети, на чей взор приходились массовые пытки и жестокие убийства, смотрели по-другому – более взросло, мудро, поджимая губы и качая головой в ответ на предложение взять конфету. И это выглядело по-настоящему больно – так, что у Криса щемило сердце. Крис оправил своё пальто, чуть туже подтянул пояс и закинул тяжёлую сумку на плечо, в левую руку беря чемодан. – Ну что – идём? Хиддлстон, рассеянно оглядывающий комнату, кивнул, прихватывая массивный ключ с письменного стола.***
Сумки они сложили в вовремя подоспевшую и ожидающую их у входа в гостиницу машину, а сами отправились в таверну. Искомая обнаружилась недалеко – в пяти минутах ходьбы от поворота за угол. Крис, прослушав краткий список блюд, взял себе тушёное мясо, а Хиддлстон ограничился крепким кофе и выпечкой. Завтрак проходил в явном напряжении – Крис сосредоточенно читал утреннюю газету, за обрывками собственных мыслей и статей старательно прячась от гнетущего молчания. Хиддлстон медленно и задумчиво размешивал сахар в кофе, ложечкой поддевая закручивающуюся в спираль пенку. – А куда мы, собственно говоря, направимся? – выдал Крис, откладывая газету в сторону. Хиддлстон, манерно держащий в тонких пальцах чашку и отпивший тем временем кофе, поперхнулся и закашлялся, торопливо отставляя чашку на блюдце. Его скрутил сильный приступ кашля – он сидел, полусогнувшись и мелко вздрагивая. Крис уже подвинулся, чтобы похлопать того по спине, пока не понял очевидную вещь – Хиддлстон просто-напросто неудержимо смеялся. Над ним, над Крисом. – Спросить... Это уже после того... Как мы покинули поезд... Уф... – Хиддлстон резко разогнулся, отнимая ладони от лица. – Хэмсворт, беру свои слова назад. Вы не медленно соображаете, Вы даже не слабоумный тугодум. Вы... Договорить ему Крис не дал – машинально выплеснул воду из стакана, что держал в руке, Тому в лицо. Кривая улыбка медленно покинула его лицо. Хиддлстон недоверчиво утёр влажное лицо льняной салфеткой, с каменным выражением промокнул потемневший ворот рубашки. Немногочисленные посетители начали оборачиваться. Крис почувствовал себя немного неловко. – Завтрак окончен. Вы платите. – Сухо объявил Хиддлстон, бросил салфетку в Крисову тарелку и быстрым шагом вышел из таверны.***
Крис, в спешке опустошивший свой кошель, успел нагнать Хиддлстона только у автомобиля. Он придержал Тома за локоть, останавливая, и заговорил торопливо, боясь, что его перебьют: – Прости, я не должен был так делать. Я знаю, что публично унизил тебя. Но и ты снова собирался... – Хэмсворт, хватит, – с досадой оборвал его Хиддлстон. – Я первый был не прав. Крис замер от удивления, и Хиддлстон, воспользовавшись этим, вырвался и скользнул в автомобиль. – Что Вы застыли? Садитесь! – недовольно крикнул Том через открытое окно и сместился за сидение водителя. На паром они всё-таки умудрились опоздать, однако Хиддлстон смог уговорить рассорившуюся пожилую пару продать им последние билеты на пришвартованный корабль, который тоже шёл через Атлантический океан. Выхода не было, и Хиддлстон, от чего-то повторявший это побелевшими губами, выглядел достаточно странно. Они ступили на палубу. Корабль тронулся, мерно набирая скорость, и Крис, отдав служащим сумки, насильно потянул Тома к перилам. – Пустите! – прошипел Хиддлстон, силясь вывернуться из захвата. – Ну, чего ты? – недовольно поинтересовался Крис, с удовольствием подставляя лицо прохладным упругим порывам ветра. – Разве отсюда не чудесный вид? И укачивает не так сильно... Эй?.. Эй!! Хиддлстон, и без того бледно-зелёный, теперь по цвету сравнялся со своим оливковым пиджаком, покачнулся и оттянул тугой узел галстука от воротника. – Мне дурно, – успел прошептать он хрипло, прежде чем закатить глаза и без сознания обрушиться на руки стоявшего позади Криса.***
Спустя полчаса под морским свежим ветром Хиддлстон открыл, наконец, глаза, фокусируя взгляд, и дёрнулся, неприязненно скривив губы: его голова лежала на коленях Криса, а сам он обмахивал Хиддлстона вчетверо газетой. – Очнулся, неженка? – проворчал Крис беззлобно, отбрасывая газету на скамью. – Отстаньте, Хэмсворт, – слабо сказал Хиддлстон, попытался приподняться, однако Крис с силой надавил на его плечи. – Лежи, лежи – после обморока всегда кружится голова. Что, морская болезнь измучила? Почему ты мне не сказал? – Молчите, ради Бога. – Процедил Том, поворачивая голову на бок. – Успокойся, – устало отмахнулся Крис. – Я не настолько отвратителен, чтобы высмеивать чужие слабости. Услышав из чужих уст завуалированную гадость, переведённую на себя, Хиддлстон зажался, мелко ощерился и выпутался из чужих рук. – Спасибо, мне уже лучше, – с достоинством заявил он, глянул презрительно через плечо и вышел на палубу. Вот засранец.***
Вечером, после ужина, избегавшие друг друга весь день, они столкнулись в каюте. – Я дочитал книгу, – ровным голосом объявил Крис, протягивая томик Хиддлстону. – Что-нибудь ещё "на почитать"? – Только по прибытии, – дёрнул плечами тот. – Я не таскаю в чемодане тяжестей. – Действительно. – Крис осклабился, скрестил руки на груди. – Знания – это сила, а чего нет, того нет. Хэмсворт сопроводил свои слова насмешливым взглядом. Хиддлстон поджал губы, глубоко вдохнул и неожиданно наградил Криса непотребным жестом в виде оттопыренного среднего пальца. Крис только хмыкнул, неверяще качая головой, откинулся на спинку стула. Морское путешествие только начиналось, зато впереди их ещё ждали "чудесный" вечер и не менее "восхитительное" утро, проведённый в восхитительной, необычайно интересной и познавательной – Крис даже не преувеличивал – компании друг друга. О ночи Крис дальновидно решил не вспоминать, к тому же, плыть оставалось – Крис вынул из кармана часы – ровно тридцать четыре часа… …И ещё чёртовых сорок четыре секунды.