Северная птица

Это остров Олух. Затерявшийся среди бушующих ледяных морей кусочек мокрых, поросших густым колючим лесом, скал. На первый взгляд не очень интересный уголок такого большого мира с его диковинными местами и другими сюрпризами. Но все же именно этот милый моему сердцу остров вновь окажется в центре внимания. И ведь даже не каждому дано оценить его истинную красоту, простоту, сможете ли это сделать вы и погрузиться в новую историю этого места? Думаю, что сможете. Тогда вперед, я поведаю вам свою легенду. Представьте себе скалистый берег с огромными серыми валунами, темно-синий, абсолютно спокойный океан, готовый в любую минуту потерять это спокойствие и закружиться в яростном танце с холодным северным ветром. Закройте глаза, попытайтесь почувствовать и увидеть зеленые долины, острые, словно лезвие копья, вершины скал, обрывы, утесы и тишину, которую нарушает лишь ваше дыхание и легкий ветерок. Таковым остров может вам показаться, если забраться в самую его глубь, прогуляться по чистому и светлому лесу, манящему сладковатым ароматом янтарной смолы и нежной хвои. С другой стороны же, это маленькая обитель племени, гордо называющего себя «Лохматыми Хулиганами». Да, возможно с названием племени их предки и попали в точку, но этот народец гордится тем, кто они есть, и кем они стали. «Мы – викинги и у нас самая опасная в мире работа. Мы боремся с драконами, с теми самыми огнедышащими существами, норовящими напасть на нашу деревеньку и украсть скот, сжечь дотла наши дома, напугать нас и обратить в бегство. В общем, с последним пунктом у них всегда было плохо. И мы пытаемся искоренить эту заразу, пока она не поглотила наш остров и не перебила нас поодиночке!», ― скажет вам любой житель племени, родившийся на Олухе. И они боролись, не щадя себя, защищая друзей. Вот только один жуткий случай, произошедший ровно семь лет тому назад изменил все и перевернул жизни викингов. Это был знаменательный день. Школа по борьбе с драконами, где тренировками молодых воинов занимался опытный драконоборец Плевака Рыгучий, готовилась к выпуску нового воина, что первым из всей своей команды убьет могучего и страшного зверя. Этого юного викинга должна была выбрать старейшина племени. И вот, когда рассвирепевший дракон Громмель вырвался на волю из своей темницы, настало время для последнего испытания двух соперников: Астрид и сына вождя Иккинга. "Убить дракона, стать защитником и настоящим викингом!" - именно эта фраза олицетворяла главную мечту белокурой девчонки с голубыми глазами, в то время как ее «соперник», даже не пытаясь биться с драконом, имел огромный успех в укрощении дикого зверя. Мальчишка сидел за одним из укрытий, и все время поправлял сползающий на лоб шлем. Он явно был ему велик, но от подарка, сделанного руками отца и хранящего в себе частичку давно потерянной матери он просто не мог отказаться. Иккинг слышал, как рыча и негодуя за его спиной, пролетела огнедышащая рептилия. Дыхание Громмеля проникло сквозь щели в деревянном заграждении и обдало теплом юного викинга. Зеленоглазый паренек хотел было выглянуть, как вдруг, рядом с ним оказалась Астрид. Лицо девушки было покрыто слоем пыли, безусловно, так же выглядела и ее одежда. Взглянув на соперника с гневом, она резко дернула его щит вниз и пригрозила ему своей секирой. ― Не суйся под ноги! Оставь этого мне, ― почти шепотом и с большим удовольствием она произнесла последние слова. ― Пожалуйста, я что, против? ― тихо и просто ответил ей Иккинг и спокойно отошел в сторону от своего укрытия, поглядывая из-за свисающего шлема на взволнованного отца. Перебегая с места на место и притаиваясь у каждого из ограждений, девчонка с каждым разом все сильнее сжимала свою отточенную до блеска секиру. ― Сейчас! Вот этот! Мой! ― сказала Астрид самой себе и с яростным криком викинга, перепрыгивая через ограждения, понеслась на дракона. Но ей не суждено было победить его в схватке. К тому моменту, пока она подбежала к нему, зверь, урча от удовольствия с высунутым языком и подергивая лапами, лежал кверху брюхом, и, по всей видимости, ему было очень хорошо на тот момент. В это время молодой викинг просто стоял рядом и разводил руками, словно его маленькая и случайная победа, стала поперек горла девчонке. В тот день старейшина Олуха выбрала именно Иккинга. Теперь ему суждено было убить своего первого дракона. Для девчонки с разрушенной мечтой ничего не оставалось, как уничтожить «половину» леса тем самым оружием, которым она не смогла воспользоваться на арене, в то время, как паренек так и не смог в тот день появиться в тайном овраге и проведать друга. После того, как Иккинг наконец избавился от шумной толпы и пристального внимания отца, он заперся у себя наверху и постарался придумать хотя бы небольшой план, чтобы избежать кровопролития и битвы с Ужасным Чудовищем, предстоящей ему уже после рассвета. В его голове было множество решений, мысли так и разрывали его несчастную голову. Он не мог спокойно сидеть, ему хотелось ходить из угла в угол, перебирать вещи, тереть ладони и все время смотреть в распахнутое огромное окно, за которым постепенно угасал день, а вслед за днем и голоса викингов умолкали. Все кроме голоса обозленной блондинки, не смотревшей от гнева под ноги. Она все еще проклинала сына Стоика Обширного за ее позор и рухнувшие мечты и надежды. ― Ненавижу! Отродье, выскочка! Пускай дракон подавится завтра твоими костями, а я уж сама облегчу ему участь, добью, так уж и быть. Да, я поступлю великодушно. А этот не справится, тряпка, трус, ничтожество! Ох, как же я тебя ненавижу! Хотя нет, у меня такое чувство, что зверь сожжет тебя заживо, я так и чувствую этот запах дыма… Так, Хофферсон, успокойся, он не стоит твоих слов, ― ее слова донеслись до юноши, и вновь заставили его почувствовать себя грязной лужицей, в которую и так вся деревня раньше плевала. Он присел на край кровати и, обхватив голову руками, стал говорить сам себе: ― Я не могу, не буду. Я не убийца. Я не такой как они! Нужно думать. Иккинг, ты должен выбрать для себя будущее… Душа викинга металась, разрывалась на куски и вновь собиралась где-то под быстро бьющимся сердцем. Ему нужно было принять единственное верное для себя решение. И он это сделал… Ту ночь остров Олух и его жители не забудут никогда. «Пожар!» - это слово стало роковым. Посреди ночи загорелась арена для тренировок викингов. Драконы, словно почувствовав себя в два раза сильнее, каким-то образом смогли вырваться из заточения, покинуть свою темницу и выжечь дотла это место. К тому моменту, когда драконоборцы пытались вернуть хотя бы одного из сбежавших узников, сам вождь уже успел распорядиться о том, чтобы пожар скорее потушили. Это стоило большого труда. Множество вещей на арене были сделаны из дерева: это были и щиты, рукояти топоров, заграждения для тренировочного лабиринта, подставки под оружие. И все эти вещи превратились в пепел и угли, еще отдающие своим красноватым сиянием во мгле дыма и копоти. ― Что, во имя Одина, тут происходит, почему это случилось?! ― кричал, размахивая руками, вождь. ― Стоик… ― Плевака хотел его перебить, но тот не умолкал. ― Мой мальчик должен был завтра пройти обряд посвящения. Должен был убить дракона, стать викингом! А теперь-то что?! Как он это сможет сделать? ― откашлявшись от дыма, пробиравшегося в легкие, он уставился на своего друга, ― Сделайте все возможное, но поймайте мне дракона. Не на арене, так на главной площади мой сын покажет всем, что значит моя порода! ― Стоик, он не пройдет испытание завтра. Даже… даже если я и поймаю дракона, ― старый кузнец снял свой шлем, а за ним это сделали и остальные викинги, стоящие рядом. ― Что все это значит? ― рыжебородый викинг оцепенел от такой выходки. Вместо ответа Плевака отдал ему кусок рваной обгорелой рубашки, которая при рыжем свете факелов отдавала цветом болотной тины и грязи. На ней отчетливо были видны черные, еще дымящиеся и пахнущие отвратительным запахом гари края и пятна крови. ― Мне жаль, Стоик. Он должен был стать одним из нас, у него были такие задатки…вот, только сгорели они, ― кузнец вытирал слезы, подступающие к краям его краснеющих глаз, ― сгорели вместе с ним в пламени Ужасного Чудовища. Сжимая кусок окровавленной и горелой тряпки, бывшей когда-то рубашкой его единственного сына, великий воин, издавая ужасающий рев, опустился на колени. В скором времени вся деревня собралась вокруг вождя. Взволнованная Астрид Хофферсон протиснулась сквозь толпу и подбежала к своему наставнику. ― Плевака, что происходит? Почему арена сожжена? ― Арена - дело последнее, сейчас не до нее, ― ответил ей швыркающий носом викинг. ― Что произошло? Плевака, почему все собрались здесь? Ну же, не молчи, ответь мне! ― девушка оглядывалась по сторонам, а потом снова одернула кузнеца. ― Сына Стоика Обширного больше нет! Иккинг принял храбрую смерть, смерть настоящего викинга – в бою от пламени дракона. ― Нет! Не может быть! Как же… Девушка закрыла рот ладонью и, медленно пятясь назад, вышла из толпы. Едва держась на ногах, она добежала до своего дома и заперлась изнутри. Ее руки тряслись, дыхание сбивалось. Ее слова, ее проклятия, которыми она осыпала еще несколько часов назад Иккинга, сбылись. «Пусть зверь сожжет тебя заживо», ― вспоминала она, и от собственных мыслей ей становилось не по себе. ― Так не бывает. Это не из-за меня… точно не из-за меня. Но я ведь чувствовала, так ведь не бывает! Хофферсон не могла понять, каким образом драконы вырвались из клеток, и что Иккинг, с его вечными секретами, забыл в эту роковую минуту там, на арене. Потрясенная этой ужасной смертью, она не могла говорить. Еще несколько дней ходила по улочкам деревни в состоянии шока и от каждого жителя, носившего траурную маску на лице, шарахалась, как от прокаженного. Ей впервые в жизни было страшно… С тех пор прошло семь лет. Вражда с драконами, являвшаяся когда-то целью жизни каждого викинга стала исчезать из памяти. Рептилии перестали прилетать к берегам Олуха, спустя год после гибели Иккинга. Сложилось ощущение, словно его смерть поставила жирную точку в трехсотлетней войне двух миров. Олух за эти годы изменился. Изменились и его жители. Они не перестали, конечно же, быть лохматыми викингами с их замашками и прочим, но они стали как-то иначе смотреть на жизнь. Первые годы без нападений они каждый день жили в ожидании битвы. Постепенно это ожидание переросло в воспоминание. Стоик, когда-то потерявший жену, смог пережить тот удар – потерю единственного сына и наследника трона. Но ведь нужно было жить дальше. Более мирный образ жизни во многом преобразил остров. Сюда стали приплывать торговые корабли, были заключены многие союзы с другими племенами, но самое главное, жители обрели покой, который им раньше только снился…