Я жду тебя

      Я упаковал в салфетку неожиданную находку и решил спрятать подальше, а не таскать с собой повсюду — так меньше шансов, что камни найдут. Выбрал самое неприметное место для них — спрятал за огромное зеркало в серебряной раме, стоявшее напротив кровати, довершая трюмо с растительным орнаментом. Думаю там их не заметят какое-то время. Только сел на кровать, чтобы проверить не торчит ли где салфетка, как услышал звук открывающейся двери. Вышел. Прибежала Калети.       По светящемуся взгляду можно понять, что она очень рада меня видеть. Впрочем, так происходит в каждый её визит. Она восторженно произносит: — Завтрак!       Обегает кресла и ставит на столик поднос с чаем, точнее тем, что я у них называю чаем, жареными тостами с каким-то мясом, а также омлет с неизвестными розовыми кусочками, блинчики, джем, пирожные непонятные, и ещё что-то зеленое, похожее на резаные яблоки. В общем, дикое разнообразие еле-еле умещается на подносе. — Ну, ничего себе завтрак! Ты постаралась собрать всё возможное?       Она горделиво отходит от столика, и всё еще сияет улыбкой. — Нет, это тетушки-поварихи готовили. Им Повелитель хвосты накрутил, они старались. Не знали, что ты любишь, поэтому приготовили всего по-немногу. – она пожимает плечиками, и добавляет уже с испугом. – Тебе что, не нравится? — Нет-нет, что ты! Всё превосходно. Только боюсь столько мне не съесть за один раз, – улыбаюсь, отмечая про себя, что подобное внимание льстит. И приступаю к трапезе. — Я… - девчонка явно стесняется, - простите… — Что случилось, давай выкладывай. – озорно отвечаю, чтобы скрасить непонятный мне пока неловкий поворот разговора. — Я такая невежливая! – она закрывает лицо ладошками. – Я так и не спросила как вас зовут. – слышу её голосок сквозь плотно сжатые ручки. — И ты из-за этого так переживаешь? – с осторожной интригой задаю ей вопрос. — Простите. — Не переживай! Всё нормально. Меня зовут Илья, а тебя Калети, будем знакомы. – беспечным тоном говорю ей, а сам уже взглядом весь в подносе с едой. — Приятно познакомиться, господин Илиан. – она коротко склоняется в реверансе. Видимо, так положено.        Вот она та ситуация, когда произносишь свое имя, и все темы для разговоров моментально испаряются. Решаю, что неловкий момент можно скрасить поеданием вкусностей. Девчонка молчит, и с жадным любопытством смотрит на мои попытки понюхать и попробовать содержимое подноса. — Ты сама-то голодная? Ела что-нибудь с утра? — Неа. Ещё не успела. – она виновато отводит глаза в сторону. — Ну, чего же ты стоишь?! Давай, присоединяйся тогда! Заодно расскажешь, что с чем есть надо, а то я не совсем понимаю, что тут к чему относится. – и картинно чешу репу.       Она заливисто смеется, и принимается щебетать, что и как тут едят. За такими разговорами, попытками правильно использовать столовые приборы и пустой болтовнёй и прошел наш беззаботный завтрак. Зато теперь понимаю, почему Лафита на меня косилась и улыбалась — я совершенно не по назначению пользовался приборами. (И ни разу не сказала — вот ведь шкода!) После завтрака, девчонка убежала, захватив остатки еды, а, спустя пять минут, вернулась уже с бутылочкой. Как и в прошлый раз оповестила: — Лекарство. — Как опять? – удивляюсь я. – Думал что одного раза достаточно. — Нет, — она вмиг становится серьезной, и кажется взрослее, чем есть, — надо выпить его три раза, по одной бутылочке на один день. — А, понятно. – глубокомысленно выдыхаю. – Значит чудесное исцеление за один приём даже Повелителю не под силу. – говорю полувопросом, и внимательно смотрю на её реакцию. — Нет! – она моментально вспыхивает. – Он всё-всё может! Просто, на это были свои причины!       И после, неуверенно добавляет: — Наверное. – глубоко вдыхает, задумавшись, — Ну ладно, мне пора. – и, как обычно, быстренько уносится. Вот ведь, вечный двигатель! ***       Услышал, как открывается дверь, и, подумав, что это опять прибежала Калети, выскочил в переднюю. Но так и застыл на месте — в двери прошел Си’Летт, окинул меня невозмутимым взглядом и торжественно прошествовал (по-другому язык не поворачивается это назвать) мимо меня в спальню. В руках у него аккуратной стопкой сложены разноцветные ткани. Положив их на кровать, он прокомментировал: — Я не знаю, какой цвет тебе нравится. Выбирай. – и грациозный жест пал на тканевую башенку. — Выбирать? – всё ещё ошарашенный его появлением, стою в дверях спальни. – Чего выбирать? Зачем? — Неужели ты хочешь ходить в этом? – он демонстративно окидывает меня взглядом сверху до низу, приподнимая одну бровь с хорошо читаемым отношением к "этому", то есть моей нынешней одежде. — Я никуда не собираюсь ходить… – осторожно начинаю, но он не дает мне договорить. — Мои подчинённые собираются в тронном зале, и я хочу, чтобы ты указал на тех, кто посмел надругаться над... тобой. – властно, даже высокомерно произносит он, но запинка все портит. — Эй-эй! Придержи коней! – вскрикиваю, машинально поднимая вверх руки.       Во мне, при мысли о встрече с насильниками, поднимается паника. Пячусь крабиком назад, пока не натыкаюсь спиной на облицовку дверной рамы. К такому тесному общению с этими личностями я точно не готов. — Что значит «коней»? – с прохладцей интересуется он. — Э… — пытаюсь подобрать слова, но с ходу не получается, – Не обращай внимания, это просто оборот речи. – отмахиваюсь.       Объяснять в такой ситуации кто такие кони, кажется совершенно нелепым. Через секунду снова смотрю на него широко раскрытыми глазами и тяжело дышу. Вот же чёрт! От одного упоминания проклятых волков мне уже плохо. — Они должны быть наказаны, – он в пару шагов пересекает разделяющее нас расстояние, — За то, что покусились на моё сокровище. – и касается пальцами моей щеки.       Теперь я зажат между дверной рамой и Си’Леттом, двинуться некуда. Прячу взгляд, опускаю голову, чтобы не чувствовать его дыхание на своих губах. Тонкие пальцы кажутся раскаленными остриями рапир, оставляющими на коже тонкие жгучие следы. Это как-то непонятно невыносимо. На фоне клокочущего сердца, плохо могу разобрать, что именно чувствую сейчас. — Даже смотреть на меня не хочешь? – он отдергивает руку, и отходит. — Извините. – почему-то в первый раз обращаюсь к нему на «вы». — Так какой цвет? — властный голос заставляет поёжиться.       Предстоящая экзекуция вызывает новую волну страха, сердце берет старт во второй забег. — Синий. – срывающимся голосом отвечаю ему. — Этот? – он выхватывает из стопки сапфировую материю. — Неважно. – уже совсем шепотом.       По взгляду вижу, что он расстроен. Не знаю чем именно, может, тем что мне плевать на цвет ткани, на его заботу, или что не отвечаю на его чувства, а может и всем в перемешку. Сложно сказать, мой рассудок сейчас ясным не назовешь. — Подойди. – приказывает он, с затаённой тяжестью во взгляде.       Выбора не предлагается, поэтому подчиняюсь. Встаю в середине комнаты, руки покорно висят вдоль тела, пока он обвивает меня материей, закрыв глаза что-то шепчет, выводит руками узоры в воздухе. Мысли о публичном позоре тут же вылетают из головы, когда невольно любуюсь его движениями, руками. Эти идеальные пальцы касались моей кожи совсем недавно. Странные ощущения. Щека всё ещё предательски пылает в месте прикосновения. Прикрываю глаза, чтобы задержаться в том моменте хотя бы на доли секунды. Неужели мне понравилось? Да ну! Не могло понравиться, что меня нежно трогал мужик. Это противоестественно. Вдруг чувствую легкое касание на внутренней стороне бедра. Это уже слишком интимно, и от удивления распахнув глаза, возвращаюсь к реальности. Перед ними возникает поднимающийся Си’Летт. Вижу на себе узкие черные брюки, похоже, будто из тонкой лайковой кожи. Сапфирово-синяя рубашка с просторными рукавами, подхваченными широкими манжетами с изящными мелкими пуговицами. Я успеваю обратить внимание, что на одежде нет швов, вся она кажется вытканной единым полотном по заданной форме. Он рывком разворачивает меня за плечи, и я смотрю на своё отражение в огромном зеркале. Это правда я? Из зеркала на меня недоверчиво взирает мужественный стройный юноша, похожий на принца из сказки. Светлые волосы почти до плеч, тонкая шёлковая рубашка с серебряной вышивкой по линии воротника, кожаные лоснящиеся брюки, послушно и мягко повторяющие силуэт ног, отливают темным серебром в изгибах, и внизу довершаются ремешками с тонкими неброскими пряжками. Весь образ как будто создан, чтобы подчеркнуть те достоинства, которыми меня наградила скупая природа. Даже ботинки превратились в аккуратные мягкие туфли. Молчу, с открытым ртом созерцая такие невозможные перемены в своем внешнем виде. — Нравится? – с придыханием шепчет он мне, наклонившись к самому уху. — Нравится. – эхом повторяю я.       Сейчас даже забыл, что надо бояться предстоящей встречи. Си’Летт возвышается за моей спиной, во взгляде его едва угадывается восхищённый блеск. Он лёгким движением отводит назад мои волосы и касается губами открывшейся шеи. Вздрагиваю, как от разряда электричества, несмотря на то, что видел его движения в зеркале. И отскакиваю будто от проказы, закрывая рукой место поцелуя. Растерянно-возмущённо смотрю на него, пару раз делаю вдох, чтобы ответить что-нибудь, но не могу подобрать слов. Похож наверняка на вытащенную из воды рыбу, беспомощно разевающую рот. — Я рад, что смог угодить тебе. – он отнимает мою руку от шеи, и с нежностью целует тыльную сторону, разворачивая меня снова к зеркалу. – Ты прекрасен, Илиан.       Снова завораживает зеркальная гладь, только сейчас в ней темно-серый величественный лорд, держит за руку светлого в небесной лазури юношу. Си’Летт в порыве сжимает мою ладонь, грациозно и нежно в зеркале, но на деле это жутко больно, слышу хруст суставов, и непроизвольно кричу, предательски показывая собственную слабость. Пытаюсь освободить ущемленную конечность. Чёрт! Ситуация получилась, как с кисейной барышней. Он встревоженно смотрит на меня, и с сожалением отпуская руку произносит: — Прости. Я почти не общаюсь с человеческими существами. Всё время забываю какие вы хрупкие. – обнимает меня за плечи.       И вот теперь соприкасаюсь с ним всей спиной. Он наклоняется к моему виску, и волосы цвета воронова крыла, мешаются с моими – пшеничными. Картина в серебряной раме удивительно гармонична. Его полуулыбка. Лёгкий наклон головы. И всё бы хорошо, но я чувствую горячую грудь позади себя, прижимающуюся теснее с отрывистыми вдохами, руки, железным обручем обхватывающие за плечи. И меня обнимает мужчина! Замечательно. Хочется покраснеть, побледнеть, и исчезнуть, когда в зеркале вижу бурю чувств на его лице. Кажется, я весь напрягся настолько, что перестал дышать, потому что он с тревогой посмотрел на меня, побледневшего, и шагнул в сторону. Мистика мгновения разбилась невидимыми глазу осколками. — Может не стоит постоянно напоминать мне, что я противен тебе? – его высокомерный тон режет воздух похлеще секиры. Снова вздрагиваю, но его реакция – лишь холод, и ненавидящий взгляд.       А чего я такого сделал-то? Странные у него перепады настроения. Лишь миг от безграничной нежности, до леденящей ненависти. — Полчаса. – выплевывает он.       За ним захлопывается дверь так, что сыплется штукатурка. ***       Перед смертью не надышишься. Не приходилось мне раньше с такой остротой ощущать смысл этой народной мудрости. Сижу на кровати, мокрые ладони без перерыва елозят по коленям. Вспоминаю какие-нибудь техники, чтобы успокоиться, но в голове шебуршит пустота. По телу проходит холодная волна, когда слышу приглушенный скрип дверных петель. Ну всё… — Выходи. – конечно, это Си’Летт. Его звеняще-стальной рокот ни с чем не перепутать.       Поднимаюсь, как на плаху. Плетусь с опущенной головой, по приказу.       Одежды его совершенно не такие как часом ранее. В них видна строгость жестокого Повелителя. Шёлковая рубашка стального цвета расшита серебром, а брюки чуть темнее, и очень, ммм... подчёркивают все достоинства фигуры. На плечи накинута королевская мантия. Мельком думаю, почему вся его одежда в свинцово-серых тонах, если он любит зеленый? Может традиции? Додумать мысль, отвлекшую от предстоящего испытания, не дает грубый жест Си’Летта. Он перехватывает меня поперек тела, и втаскивает в открывшийся проход, за которым нет привычной анфилады и охранников по бокам. Когда мы выходим за нами закрывается боковая дверь тронного зала. Может телепорт? Ну да, не стоило ожидать, что Си’Летт будет по замку пешком передвигаться, имея при себе такое количество живой магической силы.       Нервно сглатываю, когда вижу ожидающую нас под сводами зала толпу оборотней. Не могу заставить себя смотреть на них. Повелитель бесцеремонно тащит меня к возвышению трона. Грациозно садится сам, откидывая мантию, и грубо сажает меня себе на колени. Всей кожей ощущаю, как толпа зверей впивается в меня взглядами. Они перешёптываются, голоса разных тональностей отдаются эхом в высоких стенах циклопического помещения. Я боюсь. Но, частичка сознания выхватывает мысль, что они мне ничего не сделают, пока моё тело находится на этих коленях, в этих руках. Инстинктивно жмусь к нему как к иллюзорной безопасности, не особо соображая в этот момент, что именно он может стать главным источником проблем. Он в ответ зарывается пальцами в мои волосы, и прижимает мою голову к своему плечу. Может всё будет хорошо? Сейчас меня не заботит противоестественность ситуации, не важно, что он мужчина, что на меня, в двусмысленной позе сидящего на коленях Повелителя и прижимающегося к нему всем телом, смотрят сотни глаз, важно только то, что так мне проще дышать. И это намного лучше, чем оказаться в этом жутком сборище одному, без поддержки Си’Летта. Чувствую его запах, дурманяще-приятный, не похожий ни на один знакомый аромат. Он вызывает смутные эмоции. Кружится голова, постоянно сглатываю, и хаотично тереблю руками края чужой мантии, не отдавая себе отчёта в том, как это смотрится со стороны. — Приветствую вас. – без предупреждения и церемоний Си’Летт начинает речь. Собравшиеся молниеносно замолкают, и конец фразы повисает в гулкой тишине. — Могу объявить, что ваш Повелитель Великий Лорд Натаниэль Си’Летт, ныне правящий свой семьдесят шестой год, нашел Истинную Пару. – в толпе проносится шепот, но быстро стихает. – Однако, поводом сегодняшнего вашего визита ко мне, является, к сожалению, не это радостное событие. – Его рука оживает в моих волосах, и короткое движение вызывает стаю мурашек, цепной реакцией разбегающихся от макушки по всему телу. – Судьбоносная встреча была омрачена предшествующими событиями. Некто из моих подчиненных посмел прикоснуться к моей паре и опорочить. – голос Повелителя зловещей вибрацией стелется по полу, кажется, собравшиеся замерли на вдохе. – Все, кто видел этого мальчика до сего дня, — Си’Летт легко поднимает меня подмышки и выставляет на всеобщее обозрение, — должны остаться.       Мгновенье я вишу в его руках, как кутёнок, и ещё не осознаю что уже покинул казавшееся надежным убежище на его плече. Смотрю на толпу, а толпа в этот момент пристально разглядывает меня. Затем Повелитель опускает меня на землю, но держит за подбородок лицо, чтобы присутствующие могли разглядеть получше. Больше двух-трёх секунд не выдерживаю, тяжелые взгляды огромного количества возмущенных оборотней как будто сжигают изнутри, начинает мутить. Дергаюсь, пытаюсь сбросить руку, но это как и в прошлый раз безуспешно, челюсть отзывается болью, ещё не восстановилась с прежнего «акта нежности Повелителя». — Остальным разойтись. – приказ бьется о колонны, гневом осыпаясь на головы несчастных собравшихся подданных.       Си’Летт по моему дрожащему телу, должно быть, понимает, что для меня настоящая пытка видеть почти вплотную такое количество двуликих, решает не продлевать её, и садится — вновь я падаю на его колени, плохо соображая что делаю. Обвиваю его шею обеими руками, в панике впиваюсь ногтями в кожу, но он, кажется, даже не замечает. Хотя мне чудится, что он гладит меня по голове, и это движение немного успокаивает. По крайней мере получается хотя бы отдалённо напомнить мозгу о связном мышлении. Да что же происходит со мной?! Мужик я или нет?! Пытаюсь совладать с бунтующим организмом, но справиться с адреналином и прочей хернёй в крови не так-то просто. Я жалок сейчас. Как же стыдно. Ненавижу их всех. Ненавижу его! Это чувство захлёстывает с головой. Обида от несправедливости, собственной слабости, отчаяние из-за невозможности противостоять трудностям вставшим на пути, бессилие и стыд за все вышеперечисленное составляют коктейль Молотова в душе. Хочется кричать, но еще получается сдерживаться, чтобы окончательно не опозориться перед бездушными тварями наполняющими тронный зал. Почему всё это должно происходить именно со мной?! Невыносимо, мерзко и хочется исчезнуть.       Когда возвращаюсь к реальности от самобичевания, краем глаза вижу, что толпа изрядно поредела. Точнее сказать растворилась. Осталось лишь около десятка волков. — Объяснения. – тяжелый голос рвется из груди, на которой лежит моя голова, и я вздрагиваю всем телом. В ответ на это, рука успокаивающе гладит меня по волосам. Слышу молодой голос: — Повелитель! Я встречал его в Кобифрасе, только единожды. Он прошёл мимо по улице. Клянусь, я и пальцем не прикасался к нему. — Свободен. – безразличный ответ Си’Летта.       Далее шорох одежды, и шаги. — Я забирал по вашему приказу мебель у Фарикопуса Хавольскиса в мастерской, и видел там мальчишку. Больше никогда не встречался с ним. — Свободен.       Снова звуки движения, удаляющихся шагов. — Прошу прощения, — неуверенный и по голосу очень юный кто-то говорит, — я не видел мальчика, но чувствовал его запах однажды, когда дежурил у главных ворот. – неловкие перетаптывания. – Наверное, это неважная информация. Простите, Великий Лорд. — Больше ничего? – рявкает Повелитель, от чего я рвано вздыхаю, а рука в моих волосах снова отвечает нежным поглаживанием, так сильно контрастирующим с тоном голоса. — Нет. Прошу прощения. Народу было много, я не заметил ничего подозрительного.       В диалог вмешивается уверенный бас: — Отпустите всех, Повелитель, я знаю что произошло.       Кажется Си’Летт завибрировал всем телом, сделал глубокий вдох, и рыкнул: — Почему молчал, Анфольд?       Осознание приходит позже, чем реакция тела. Мне жутко, оттого, что там, совсем рядом со мной, стоит человек, который знает обо всём. Он и есть мой насильник? Я кошу глаза, периферическим зрением улавливая черты лица собеседника Си’Летта. Шрам. Всё тот же, раскаленным клеймом отпечатавшийся в мозгу. Он так близко. Тошнота подкатывает, живот скрутило, в глазах, кажется, темнеет, хочу согнуться пополам, но мне не даёт указательный палец, поддевший за подбородок. Си’Летт приподнимает моё лицо, заглядывает в глаза, и, отстранённо, холодно произносит: — Не смей. – дыхание опаляет мне кожу, он слишком близко.       Чего: "не смей"? Я и сам толком не знал, что хотел сделать. Но от его слов расхотелось делать, что бы то ни было. Я окаменел, а он же в свою очередь, потерявший ко мне интерес, переключился на допрашиваемого волка. Остальные, видимо, уже ушуршали, по-быстрому, дабы не попасть под горячую руку своего любимого Повелителя. — Я слушаю тебя, Анфольд.       Тишина продолжается бесконечно долго, прежде чем низкий голос начинает повествование. — Ты послал Эриса и Трейса, на разведку, в Тапрейс. Они возвращались с донесением, и на тракте встретили одноликого. Из-за неоднозначного происшествия взяли с собой. После доклада тебе, Повелитель, о результатах задания, Эрис встретил меня, и расспрашивал о людской магии подчинения, говорил, что странности творятся в людских деревнях. Что, мол, одноликие нашли способ поработить нашу волю. Позвал к себе, показал мальчишку. В нём магии не было, за версту можно понять. Но Эрис не успокаивался, сказал, что человечье отродье нужно проучить, чтобы в массы не пошло. Когда мальчишка очнулся, я ушёл, не желая участвовать в расправе. Меня немного удивляет, что он ещё жив.       Я замечаю, что уже довольно долго судорожно «жую» пальцами одной руки край воротника на мантии Си’Летта. Он разозлится на это или не заметит? Неважно сейчас. Эрис, Трейс – я знаю эти имена. Картины с участием упоминаемых волков с новыми красками вспыхивают перед глазами. Стыд, унижение, потоки боли ощущаются почти физически, беспорядочно скручивая тело в самых неожиданных местах. Сквозь пелену вспоминаю, что волк со шрамом не участвовал в этом грязном шабаше. Прижимаюсь сильнее к горячему телу, подобному скале, ища в нём защиты неизвестно от чего, меня неконтролируемо трясёт. И вдруг до меня доходит простая истина: я уже давно держу Си’Летта за шею, уткнувшись носом в район ключицы. Его кожа гладкая, запах сводит с ума, и смешиваясь с моим дыханием возвращается волной жара. Надо, надо это исправить. Но почему-то не могу. Стараюсь расслабить руку, но она не слушается. Получаются нелепые судороги, вместо движения. Будто бы я - уже не я, и моё тело не мне принадлежит. — Где они? – правитель срывается на нечеловеческий рёв, и в оборотня у подножия трона летит синеватая искра, вгрызаясь в каменные плиты пола. Подчинённый едва успевает отскочить, но реагирует спокойно, видимо привыкший уже. И бас невозмутимо продолжает: — Они по твоему приказу отправились в Силсторию, узнать о действиях Лювиуса. Вернутся недели через три. — Завтра же чтоб предстали передо мной! – разъяренный крик, отражаясь от стен, дребезжа в витражах высоких окон, заставляет меня сжаться в комок. — Это невозможно. Связи с ними нет. – продолжает беспристрастный Анфольд. – Остынь немного. Три недели – хороший срок. — добавляет он уже другим тоном, более тёплым и участливым. — Заткнись, щенок! – всё еще беснуется Си’Летт, я вижу как он рвёт впившимися пальцами обивку подлокотника трона. Ответом служит лишь шумный вдох. И долгое молчание.       После паузы волк продолжает, тон его уже не похож на безучастный доклад подчинённого: — Натан, успокойся. – голос почти отеческий. – Щенком здесь сейчас выглядишь ты. Сам знаешь — никто и подумать не мог, что у тебя может появиться пара. А что ей может оказаться человеческое существо, тем более. Они преданные твои слуги, не раз это доказавшие. Такое непредвиденное обстоятельство не должно лишить их жизни. Они слишком важны для Скрейла. Побелевшие костяшки на руке Си’Летта приобретают нормальный цвет. Он выдыхает, и немного расслабляется. — Я не могу… не вынесу их присутствия… — Си’Летт шепчет быстро и неразборчиво. – я убью их… я… – уже с тихим воем. – Что мне делать, Анфольд? Ты же всегда знаешь что делать? — он крепко обхватывает моё тело руками, как будто я могу исчезнуть. — Успокойся, и с холодной головой реши, какой меры наказания они достойны, если покусились на честь и жизнь человека. Я повторюсь: всего лишь человека. Ты слишком молод и горяч, Натан. Твоё правление вряд ли кто назовет благоразумным. Палата и Старейшины терпят твои выходки, только в виду почти безграничной силы. Даже я не могу противиться тебе, это факт. Но сейчас, за надругательство над одноликим ты хочешь уничтожить лучших межрассовиков Скрейла? Посмотри на это с другой стороны. Они не убили его. В них оказалось достаточно благородства и жалости, чтобы оставить жизнь одноликому, которого они посчитали возможной угрозой тебе же, и твоему государству.       Краткий момент слабости Повелителя оборвался так же стремительно, как и начался. — Свободен. – властным тоном оповестил Си’Летт своего собеседника.       И вновь никто не заподозрил бы, в голосе подчиненного и йоты нарушения субординации: — Благодарю, Великий Лорд.       Дверь гулко закрывается за покинувшим помещение оборотнем. Теперь мы одни в просторном зале. Си’Летт склоняется ко мне, с дрожью в голосе шепчет: — Я ненавижу их, малыш. Не могу контролировать себя, когда чувствую твою боль. – зарывается пальцами в пряди моих волос. – Я хочу истребить даже память о них. – его горячее дыхание у виска. – Они посмели… как они посмели… — его хриплые вдохи, чувствую руки нежно блуждающие по моему телу, — Я не могу… — обреченность в голосе. — Не могу уничтожить всех.       Я всё ещё держу его за шею, и не сумев совладать со своими мышцами льну к нему всем существом. Мне сложно собирать в кучу мысли, надо бы уже понять, что всё закончилось, но никак не получается. Си’Летт поднимает на руки моё одеревеневшее тело, и несет к двери, придерживая за спину. Створки открываются сразу в спальню, отведенную в замке для меня. Лорд бережно кладёт меня на кровать, для чего ему приходится насильно отцепить задеревеневшие пальцы от шеи. Кажется это движение даже не доставило ему неудобства. А я вот, со своими руками так долго справиться не мог! Точно слабак. Теперь ненависть всеобъемлющим комом обрушилась уже на меня самого. Мыслям, чувствам и эмоциям тесно в одном теле. Хочется разодрать на себе кожу, чтобы освободиться. А Повелитель, сев рядом, невозмутимо кладет ладонь мне на лоб. В его взгляде светится преданность. Она не может не завораживать. Прикосновение охлаждает. Неотрывно смотрю в его глаза, ресницы дрожат, меня тягуче медленно затапливает усталость, мышцы наливаются свинцом, веки тяжелеют. В блаженной неге, ловлю себя на мысли, что был бы не прочь погладить его плотно сжатые губы, чтобы он тоже немного расслабился. Но, слава богу, претворить в жизнь эту нелепую идею мне мешает наползающий сон, укрывая реальность пухлым ватным одеялом. И уже вдалеке слышу отголосок: — Спи, моё сокровище, ты держался молодцом всё это время. Теперь пора отдохнуть.