***
— Явилась, все-таки, — хмыкнула Герда, горделивой утицей проплывшая рядом, подмигнула весело и широко улыбнулась, да так тепло, как только одна она умела. — Вечером хватились тебя, а не нашли. И гостя твоего потеряли, — захихикала. — Уж не к Медвежьему Углу тебя твой Лодур водил. — Не мой он, — пробурчала Свэль, но шею словно обожгло — шел от круглого камешка такой жар, что захотелось шипеть от боли. — А если и мой, то приходящий. С сумерками собрался идти дальше на север, а потому проводить просил до дальней шхеры. Отказать было бы невежливо. Какой уж тут Медвежий Угол. Герда хитро сощурилась, но так и не ответила, лишь кивнула в сторону усадебного тына, приглашая вернуться к будним делам. Ласточка не заставила себя упрашивать. — Конунга Асбьорна схоронили пока тебя не было. Жаль, что ты не видела, тебе бы понравилось. Свэль не ответила, уставилась лишь в даль, где встречались море и тучи и поднимался ввысь Биврёст. В отличие от Герды она не была уверена, что ей придется по нраву тот способ, каким здесь отправляли в другой мир мертвых. Она прекрасно помнила, что было на Люё, а еще лучше — тризны в ее веси. — Гвендолин весь вечер растревоженной гадюкой на всех шипела. Словно и правда по сыну скорбит, — девушка взяла словенку под локоть, чтобы потянуть за собой, заставить быстрее идти. — Ну что ты молчишь? — Думаю, — отрезала Свэль, — например, каково тебе жить рядом с Белой Стрелой и помогать ей, когда ты ее так не любишь, — высвободила руку и сердито продолжила: — Неужто вы все так ее боитесь, что только злое за ее спиной шепчете. То обвиняете, что она собственного сына отравила, то над ее горем насмехаетесь. А что расплата настигнет не страшно вам? — Свэль, ты чего? — обижено поджала губы Герда. И Ласточка вздохнула тяжело, покачала головой и криво усмехнулась. — Прости. Ночь выдалась тяжелая. Не так просто дойти до дальней шхеры и обратно… — Особенно в одной рубашке под плащом и босиком. Ласточка опустила голову и внимательно рассмотрела собственные стопы. Те были, как и всегда впрочем, белыми и совсем не казались замерзшими. Да и холода Свэль не ощущала. — Знаешь, — пожала девушка плечами, когда вдоволь нагляделась на собственные ноги, — а я ведь даже не заметила. Совсем забыла об этом. — Это как же? Свэль снова пожала плечами: — Меня у шхеры развернули спиной к морю и сказали обратно идти к Гвендолин. И я пошла. Так еще Послушной за это окрестили в насмешку…***
Свэль, удивляясь сама себе, все ждала, что мир вокруг нее вдруг изменится, станет иным — ярче, больше и богаче на запахи. Но мир не спешил: оставался все тем же, что и до странной то ли сделки, то ли клятвы Ангрбоде. И лишь изредка, словно сквозь какую-то пелену, словенка то ловила, а то угадывала чужие голоса, странный щебет или видела вдруг краем глаза пробегающую тень. Но так было и раньше, хоть и редко — стоило только приложить усилие и выскользнуть в призрачный мир не-яви, как она видела и слышала куда больше обычного. Порез на ладони саднил, но терпимо, а вскоре Ласточка и вовсе перестала обращать на него внимание, взявшись за работу: на новую рубаху ложился стежок к стежку нарядный узор из калиновых гроздьев, обережных знаков и едва заметных светло-серых волчьих силуэтов по рукавам и подолу. Последних девушка и не думала сперва вышивать, но те сами под проворными пальцами выросли. А там и остались. Если кто, кроме Ласточки, и знал о волках, то разве что Гвендолин, она же была единственной, помимо словенки, кто видел узор. — Сядь-ка ближе к огню, Свэль, — встрепенулась галлатка и внимательно проследила за тем, как девушка послушно поднялась и пересела. — Хорошо, — кивнула старуха, — так я лучше тебя вижу. И что неловкая у тебя та рука, что ты порезала. И волосы у тебя словно тусклее стали, — словенка подняла глаза от вышивки, глянула недовольно на Гвендолин, но смолчала. — Зато в глазищи словно углей наложили. Значит, не к Гальдрафёдру тебя привели. И, надо думать, не к Лофту… Не к Хозяйке Брисингамена. Так к кому же отвел тебя твой гость? И знаешь ли, кем он был? — Мы ходили к дальней шхере, госпожа, — затаив улыбку упрямо повторила Свэль то, что говорила уже не раз за этот день. — А кем гость мой был, только ему и ведомо. Мне он лишь Лодуром представился. Да стращать пытался, что викинг вне закона. Может, и верно викинг, — девушка завязала ловко узелок и смотала оставшиеся нитки, — а может, — улыбнулась кротко, — просто идущий своими путями… Тихо протопал в очередной раз ниссе, бородой обметая пол и тревожа постеленную наново солому. Зашебуршали за пологом, ведущим в другую половину дома, мыши, встревоженные котом, решившим полюбопытствовать, чем так недоволен домашний дух. — Хорошо, — по-старчески тяжело вздохнула Гвендолин. — Самое главное, что теперь у тебя есть Та, Тот или Те, кто поможет идти правильным путем. И кто знает, может, однажды ты станешь хороша в том ремесле, к какому явно имеешь талант.