Бумажные мечты

В то время, когда одно письмо практически преодолело океан, а другое было на полпути к моему почтовому ящику, третье - лежало в кармане одного интересного субъекта, который был занят тем, что изучал свои седые волосы на едва заметной щетине. - Все, мое время пришло. Я седею! – заявил молодой мужчина с лицом пятнадцатилетнего юноши. Второй мужчина был слишком воспитанным, чтобы разразиться смехом и указать ему на внешние данные. - Это такое освещение, - слова успокоения не подействовали. – И если тебе кажется, что это и вправду седые волосы, просто вырви их. У тебя же есть пинцет? – Тому потребовалась вся его сила воли, чтобы не засмеяться так громко, что на другом конце Лондона решили, что на них нападают с воздуха. - Пинцетом? – безобидная шутка не воспринялась мужчиной, как планировалось его другом. – Ты хоть понимаешь, чего мне это стоит? Не успею вырвать один, и трое его друзей придут на похороны? - Это перевернет весь мир дерматологии и косметологии. Том не сдержался. Выражение лица его друга Люка, да и сама ситуация настолько забавляла его, а последние слова просто выбили почву из-под ног, так что он давился смехом. Люк же рассердился, хотя уверял, что излишняя обидчивость – это шаблон, который придумала некая «недоВинтур», у которой оставалось свободное место в ее жалкой газетенке с общим тиражом семнадцать человек. - Люк, да не будь таким обидчивым! - Знаешь что? – мужчина обернулся к другу, но вовремя вспомнил о моем письме, и бросил его Тому в лицо. – Вот тема для шутки. Тебе письмо! - Письмо? Не от Санты, я надеюсь. - Ага, там так и написано. Чуть ниже от «Мальчику Которого Нельзя Звать Другом». И Люк ушел, громко хлопнув дверью. Так как он был отходчивым, Том особенно не беспокоился о произошедшем. Мой корявый почерк не поверг получателя в состояние близкое к сердечному приступу, так как с малых лет актер верил, что в жизни ничего невозможного не существует. И вскрывая письмо, которое, судя по смс, нужно было проверить на бешенство, вирус Эболы и причастность к этому Альбуса Дамблдора, Том даже не подозревал, что ему таки понадобится «Англо-русский словарь», дабы расшифровать все мои каракули. Чужой человек так увлекся расшифровкой странного письма, что и не заметил, как наступило утро следующего дня. Посчитать ли это мистикой? Хотя в наше страшное время любая реакция уже чудо. Но когда Том всматривался в перевод и конверт с чудными марками, удивлялся количеству ромашкового чая, который не заглушил пылающую ярость в его груди. Это не спасать мир от злоумышленников, не иметь лицензию на убийство, которую можно заламинировать, кстати, но в этом была романтика. А кто есть больший романтик в мире, чем он – мужчина с мальчишеской улыбкой и душой ребенка? Никакого Паркера! Обычная шариковая ручка, которую приходилось искать как тайный знак на карте Николасу Кейджу и Дайан Крюгер в «Сокровище нации». Чистый лист. Несколько долгих минут для обдумывания первых строк. Просто написать «Привет» - глупо, не оригинально. Хотелось чего-то не менее захватывающего. Первое предложение практически родилось в его голове, как в дверь постучали. Мужчина резко поднялся на ноги, и мир поплыл перед глазами. Он только чудом сохранил равновесие, ухватившись за край стола. Это была не только бессонная ночь, но и голод, и эмоциональное истощение. - Классно выглядишь, - рассматривая подопечного, отмечает Люк. – Боюсь спросить: чем ты занимался всю ночь? - Кутил и завязывал тесные долговечные знакомства с нужными людьми, - вспоминал его же слова Том. - Да ты юморист. Ложись спать! - Нет. Только не сейчас. - Это еще почему? – не понимал агент. – Здесь есть кто-то третий? - Буквально или фигурально? – но слова Тома были проигнорированы. все внимание Люка сосредоточилось на комнате и возможных местах для пряток. - Вот ты где? – резкий выпад в сторону штор – мимо. - Я, пожалуй, посижу, - отмахнулся Хиддлстон и принялся наблюдать за попытками агента поймать тень. - Чувствую здесь запах девушки. Их мысли полны летающих пони и радуг и Джоджо Мойеса. - Ты не рассматривал возможность стать охранником государственной границы? – продолжал шутить Том, пока Люк крушил все вокруг. - Меньше нужно было смотреть «Комиссара Рекса», Хиддлстон. - Поиграем в холодно-жарко? – после десяти минут досмотра даже Тому надоело шутить. - Нам что по десять лет? – прыснул Люк и опрокинул очередной предмет. - Хватить крушить мою квартиру. - Я перестану это делать, если ты признаешься! - Хорошо, - Том медленно поднялся с кресла. Поправил свой пиджак, проверил запонки. - Том! - Ах да, - улыбнулся Хиддлстон. – Это огромная тайна, Люк. И если ее узнают враги – нам не жить. - Что ты сделал? – радостное выражение агента сменилось моментально на строгое. - Я не Джеймс Бонд, - серьезным тоном произнес актер. Люку оставалось закатить глаза. - Ты что покрасил бороду? – Том сделал вид, что рассматривает Люка в подзорную трубу. - Мне пора, - агент в момент покраснел и поспешил покинуть комнату. – А ты отдыхай! - Может у меня здесь девушка? – кричал вдогонку Том. - Кого ты обманываешь, Хиддлстон, - бросил на прощание Люк и громко хлопнул входной дверью. Том недолго рассматривал дверь. Дилемма: сон или письмо, как «выбор Софи». В конце концов физиологическая потребность взяла вверх, так что Абрахам Маслоу был прав, составляя свою пирамиду. В тот самый момент, когда Том укладывался спать, я уже писала ответ на первое письмо. Моя первая бумажная мечта стала осуществляться.