A Coven of Witches

             «Как быстро пролетают годы. Вот ты маленький, с тобой - любящие родители. А вот происходит что-то страшное, и всё летит к чертям. Твоя жизнь, так тщательно спланированная твоими родителями, твои мечты - всё идёт под откос из-за сложившихся обстоятельств. И ты не можешь понять: почему? Почему всё происходит именно так, как задумал кто-то, а не ты? Почему во всём виноват именно ты, а не кто-то другой? Ты ищешь и не находишь ответа», - думал юный Ингерас, лежавший в своей постели. Он тяжело вздохнул и перевернулся на бок. За окном начинал накрапывать дождь. Первые косые капли попали на стекло, и уже через секунду окна застелила водная пелена.       Вдруг юноша с болью подумал о матери. И зажмурил глаза. Прошло семь лет, а боль всё так и не утихнет. Он почти не помнил, что произошло тогда. Все воспоминания - как в густом тумане. И он не хотел рассеивать этот туман, потому что знал, что наружу выйдут жуткие события. Ингерас оставил всё это за пределами своих мыслей и старался больше не обращаться к этому. Он почти смирился, но его отец… Кажется, он так и не смог оправиться от этой потери. Он потерял единственный смысл своей жизни. И обратил свою боль в ненависть.       После того, как Влад спас своего сына, он смог справиться с вампирами, которых сам же и создал, и снова стал князем. Но в нём что-то сломалось. Что-то исчезло. Мужчина стал неуправляем. Жестокий, злобный, дикий Влад Цепеш вернулся, и это возвращение его сын, как ни старался, не мог отменить. Ингерас, как ни старался, так и не смог вернуть ему те качества, которые он так уважал раньше. Влад был так нужен ему, но всё больше отдалялся. Сын не раз видел, как отец теряет контроль и один за другим убивает людей, стараясь скрыть свою боль за яростью и ненасытностью в чужой крови. Юноше было больно видеть, как он страдает, но ничего нельзя было изменить. А потом Влад просто жалел о содеянном. Кричал, плакал, просил кого-то прекратить его страдания. Князь пытался бороться с темнотой внутри него. Та ужасная жгучая темнота была и в Древнем. И он надеялся, что сможет разогнать эту тьму, но это было непросто. Иногда его темнота превосходила над ним, и князь становился умалишённым. И тогда только Ингерас и Совет заставлялм его жить дальше и пытаться бороться с этим. Мучили его, но заставляли взглянуть на мир трезво. Не раз запирали его в темнице. Не раз кричали на него. Не раз дрались с ним и пытались образумить. Ингерас пытался вдохнуть в него новую жизнь. Но у Влада всё же осталась душа. Хоть и маленький осколок, но все же. Когда Влад был в таком состоянии, всем управлял Совет. И, когда он более или менее преходил в нормальное состояние, Влад возвращался к своим поданным, к своему правлению. Но вскоре все опять повторялось. И власть вновь оказывалась в руках совета, но под унижающим контролем Влада. (Даже в такие моменты, князь умудрялся контролировать других, хотя совершенно не умел контролировать себя). Однако потом Ингерас признал одну вещь. Как человек может заставить другого человека жить дальше, если сам упорно не хочет этого? И Ингерас уже потерял надежду, что сумеет что-то изменить. Ему было больно, плохо, они нуждались друг в друге, но оба были заняты горем и воспоминаниями. Но Ингерас пытался оставаться сильным.       Несмотря на то что Ингерас и знал о том, что произошло с матерью, и верил отцу, но всё же в глубине души он его не простил. Не смог. Ему было легче поддаться чувству равнодушия, чем чувству прощения. В тайне юноша недолюбливал отца. Очень часто между ними вспыхивают ссоры на разные темы, и каждый раз они возвращаются к тому зловещему дню и каждый раз не могут прийти к согласию. Казалось, счастье ушло от них, но они жестоко ошибались: всё будет намного хуже, чем сейчас.

***       Девушка сидела в каком-то дрянном трактире, где пахло всем жутким и ужасным: от мужского пота до гниющего мяса из кухни. Но её это хоть как-то отвлекало. Света здесь почти не было. Единственным его источником были несколько свечей, находившиеся в прозрачных светильниках, подвешенных за потолок крючком. Она сидела в самом далёком и в самом тёмном уголке трактира. Перед ней стояла кружка не выпитого эля. Неизвестная пыталась сконцентрироваться. Она уже двадцать раз обвела взглядом эту маленькую комнатку, рассмотрела все трещинки, всех посетителей, но каждый раз, делая вдох, она возвращалась к своим неприятным мыслям. Они то роились, как пчелы, то расползались и никак не хотели собираться в кучку. Её распирало от новых чувств, новых ощущений и хотелось творить такие страшные вещи, что если бы люди узнали о них, они бы непременно сожгли её на костре. Девушка сделала выдох и зажала уши. Старалась дышать ровно, но то и дело срывалась на хрип и почти задыхалась. Она сама не знала, что с ней происходит. Но всё пыталась упорядочить это в своей голове. И только она построит ровную цепочку, её мысли опять рассыпаются. И когда она поняла, что из этого ничего хорошего не выйдет, и уже собралась уходить, рядом с ней присел мужчина. Он был не молод и не стар. Ощущение создавалось такое, будто он завис где-то по середине. Одет он был красиво, как богатый торговец. Тут она услышала бархатный тембр его голоса.       - Вы уже уходите? – спросил он.       - Да,- коротко ответила девушка.       Он резко положил свою руку на её, лежавшую на столе. Она вздрогнула от пронзающего холода руки незнакомца и выдернула руку. Девушка почувствовала запах чего-то тошнотворного, её замутило. Она чувствовала: от него веет недобрым, тьмой. Ей хотелось убежать, но она не тронулась с места.       - Кто вы и что вам нужно от меня? – спросила девушка. Она старалась пробиться в его сознание, но получала лишь обрывки каких-то мыслей.       «Думаю, ты уже знаешь, кто я. Интересней знать, кто ты» - пронеслось у неё в голове отражение его мыслей.       - Что вам нужно? - повторила она вопрос уже с нескрываемой злостью.       - Я знаю, что тебе, Дайнира, нужна помощь в одном деле. - Девушка усмехнулась и подняла левую бровь. – И я пришёл помочь. Как насчёт сделки?       - Какой сделки? – спросила девушка невинным голосом с нотками неодобрения, но глаза ее зажглись оранжевым огнём.