Nuclear path

      Музыка орала так, что мы практически не слышали друг друга, приходилось напрягать голос до предела, чтобы хоть как-то донести мысль до ушей собеседника. — Неплохой улов, да, Дим? — Кричал Эдуард Викторович, держа в руке стакан с виски, который он неминуемо опустошил через секунду. — Да! — Отозвался я. — Завтра продолжим! — И тоже осушил свой стакан. Атмосфера накалялась, в клуб прибывали люди, становилось душно и слишком людно, а Эдуард Викторович всё пьянел и пьянел. — А знаешь ли ты, Дмитрий, сколько я стран и городов объездил? Он чуть ли не лежал на мне, разглагольствуя о своей молодости. Его рассудок затуманился гораздо быстрее и больше, чем я ожидал. Видать, не пил давно. Бедолага. Я же старался себя сдерживать и не опускаться в пучину алкоголя с головой. — Сколько? — Тысячи? — Язык его всё заплетался, ко всему прочему, орала музыка, но я умудрялся его слышать и слушать. — Тысячи городов и десятки стран! Я повидал столько всего, что тебе даже и не снилось, парень... — Угу... — я не особо хотел продолжать разговор. Я вообще уже пожалел о том, что согласился на его уговор посидеть немножко в клубе, в расслабляющей атмосфере, так сказать. Но он не намеревался отсюда уходить так скоро, как бы я хотел, так что пришлось показать свою заинтересованность в этом вопросе. — И что же Вам понравилось больше всего в этом путешествии по миру? — Ты знаешь, Дим... как... ни... странно, — он начал говорить с затяжными паузами. Ещё бы, ему же сложно было вспомнить нужные слова, чтобы передать свою мысль, — как... ни странно, но само-о-о странствие. Ха, какое слово подобрал. От Эдуард Викторович молодец так молодец. Так вот... понимаешь, все вот эти вот разглядывания досто.. достопр.. пр.. короче, ты понял! Вот это вот хождение по камням старым — это всё ерунда! — Он внезапно и резко взмахнул рукой в воздухе и прямо-таки уронил ладонь на с грохотом. — Ты ещё этого не понял, но потом осознаешь, что настоящие моменты и настоящая жизнь — это не весь этот шик, тусовки и бессозна... бес-со-зна-тель-ные бродилки, а... О-о, вот это песня! И тут он начал щёлкать пальцами в такт, не закончив свою мысль, и приподниматься с места. Я смотрел на него, как на ненормального, но в то же время — с восхищением. Потому что он настолько растворился в музыке, забыв обо всём, что я даже позавидовал такому простому и лёгкому отношению к жизни. Через несколько секунд он уже вовсю отплясывал на танцполе вместе с другими посетителями разнообразного возраста, а я сидел на красных, мягких диванах и смотрел, как мой великовозрастный друг оттягивается по полной. Да-да, именно оттягивается, по-другому и не скажешь. Но это было великолепно. Я действительно поражался его живости и желанию двигаться в такт музыки. Даже если я и ходил в подобные заведения, то просто посидеть у барной стойки и выпить пару стаканчиков виски или коньяка или чего ещё, а затем просто уходил, когда народа становилось больше. Но именно в клубе Греции всё пошло по-другому. И да, я тоже решил слиться с толпой и хорошо, от души потанцевать, забыв обо всех важных и неважных делах. Наверное, такое ощущение полёта и свободы, а также абсолютно пустой головы, может дать только музыка в сочетании с танцами. Ах, и, конечно, с алкоголем.       К сожалению, наше веселье было недолгим. Натанцевавшись, мы вернулись обратно к нашим диванам. Эдуард Викторович, правда, уже был без особых сил, поэтому он повис на мне и, бормоча что-то себе под нос, смотрел в пол. Я посмеялся с него и повернул голову вправо, к барной стойке. От брошенного туда мною ненароком взгляда, я сам же и застыл на месте, пытаясь удержать своего пьяного спутника. Около стойки, в углу, стоял молодой мужчина. И вроде бы, всё ничего, обычный человек пришёл в обычный клуб, но этот был не так прост. Во-первых, он был трезв, во-вторых, он явно пришёл не веселиться, ибо он постоянно оглядывал зал, будто выискивал кого-то. Ну, а в-третьих, что и дало мне повод вытащить Эдуарда Викторовича поскорее на улицу, это то, что я увидел всё тот же масонский символ, вышитый на одежде с левой стороны. — Что такое? — Ничего не понимая и пытаясь мне сопротивляться, возмущённо пробормотал он свой вопрос. — Верни меня в клуб! — Он топнул ногой. Я же тащил его дальше от клуба. — Нет! Мы не вернёмся туда! — По-че-му? — Нетерпеливо возмущался он, выкрикивая слово по слогам. — Тише! В номере расскажу. Я поскорее поймал первую попавшуюся машину, и нас увезли в отель.

***

— Я не понимаю, ты мне скажешь, чего мы оттуда ушли или нет? — Не мог всё никак успокоиться он и начал забираться на свою кровать, как увалень. — Там была слежка и, предположительно, за Вами! Он искал Вас, но я вовремя Вас увёл оттуда. — О-о-о, он, наверно, — еле говорил он, снимая ботинки и укладываясь в кровать, не раздеваясь, — да, за мной... это всё из-за ядерной войны... Мои глаза буквально вылезли на лоб от услышанного. При чём здесь ядерная война? Что он несёт? — Что ещё за ядерная война?? — Была... давно-о-о и... Он не договорил и тут же уснул. Я же стоял посреди комнаты, ощущая, как в моей голове начинают крутиться вопросы всё быстрее, которых, к тому же, становилось всё больше. Был ли то пьяный бред или его подсознание выдало тщательно скрывающую правду? В любом случае, это можно было знать только утром.       Утро, собственно, настало для нас быстро. В номер позвонили по телефону. Я, сонный и ещё не отображающий реальность, потянулся к трубке, а затем хриплым голосом сказал типичное "алло". — Мистер Сколникоф, — ломано произнесла она мою фамилию Скольников, — к Вам посетитель, пропускать его в номер? — Что? Какой посетитель? Я никого не жду. Тем более, — я посмотрел на наручные часы, — в восемь утра. Я потёр глаза и снова посмотрел на электронные часы, чтобы удостовериться, что была действительно такая рань. — Но он говорит, что знает Вас и дело у него срочное. Я сел на кровати и, кажется, почти проснулся. — Как он выглядит? — Э-э, обычный, темноволосый, в тёмной одежде. — У него есть на одежде какая-то эмблема? — Я... я не помню... не знаю... он, он куда-то делся! — Да, есть, — послышался русский говор над моим ухом. Прямо над моим ухом. Я положил трубку на аппарат и обернулся. Человек отступил назад от того, что я повернулся к нему. Передо мной стоял тот самый человек, что был прошлым вечером в клубе, вот только теперь он держал в руках пистолет, направленный прямиком на меня. — Что Вы здесь делаете? Кто Вы? — Задавал я спокойно вопросы, не подняв руки вверх, демонстрируя ему, тем самым, что я его не боялся и он не сможет диктовать свои правила здесь. — О, ты прекрасно понимаешь, кто я, а большего знать и не нужно. Я начал быстро прокручивать голове возможные варианты отступления. Посмотреть, однако, я никуда не мог, так как он бы заподозрил, что я паникую и хочу сбежать. От двери подул лёгкий ветерок. Дверь. Он оставил открытой дверь. Но ещё есть окно. Чёрт, ещё и Эдуард Викторович спит. Чёрт! — Как Вы зашли в комнату? — Начал я тянуть время и говорить громко, чтобы мой спутник, наконец, проснулся. Масон улыбнулся. — Деньги открывают великие дороги, а коррупция есть везде, — он посмеялся. — Деньги не всё могут. Я как человек, который в бизнесе, это знаю. А ты вообще масон и не должен придавать им такой важности. — Не говори мне, — рявкнул он и тряхнул рукой, в которой был пистолет, — что мне делать! — Злость в его глазах мелькнула ярким огоньком. Он явно что-то имел против нас (или меня, уж не знаю точно), но я не мог понять, что мы могли ему сделать. Я видел его первый раз в жизни (ну, ладно, второй) и именно в тот момент, когда он выставил на меня свой долбаный пистолет. Я, по определению, не мог ему ничем насолить до этого. — Что Вам нужно от нас? И откуда Вы узнали, что мы здесь? Что если бы Вы тут нас не нашли? — Как можно громче говорил я, так как видел, что Эдуард Викторович не собирался быстро просыпаться. — Это всё правильный ход истории. К тому же, я так хотел, — ухмыльнулся он зловеще. Эдуард Викторович начал просыпаться, масон резко повернул к нему голову, а я отчего-то посмотрел на дверь. Наверно, я рефлекторно ожидал, что кто-то нечаянно зайдет. Но никто не приходил. — Что за чертовщина?? — Проснулся, наконец, он. — Ты кто такой? — Ты-ы, — протянул злобно он и подлетел к нему, взяв за ворот футболки, — вот ты-то точно меня знаешь, старик! Я не растерялся и схватил лампу, как можно тише, и подлетев к нему, стукнул посильнее по голове. Он неминуемо рухнул на пол, около кровати. В этот же самый момент из коридора послышался женский вопль. Мы оба повернули голову в сторону двери и увидели уборщицу, стоявшую с открытым ртом и держащуюся за голову. Осознав, однако, что мы её увидели, она убежала. — Чёрт, быстрее, берите вещи и валим! — Начал торопить его я, понимая, что если мы здесь останемся, то нам никто не поверит, что нападали на нас. К тому же, свидетель видел совершенно не ту часть нападения. — Куда? — В аэропорт! Через окно, так быстрее и безопаснее! — Ты шутишь, что ли? Ты себя-то слышишь? — Он посмотрел на меня, как на умалишённого, оторвавшись от завязывания кроссовок. Но спорить было некогда. Мы открыли окно и посмотрели наружу, вниз, а затем друг на друга. — Ой, ты мне должен будешь, парень, — напоследок сказал он и перекинулся через подоконник. Я услышал звуки из коридора. Они приближались. Так что я поспешил сделать то же, что и Эдуард Викторович. — Кто кому ещё, — добавил я, и мы разжали пальцы, полетев вниз с криками. Но были готовы к падению, так что было не особо больно. Плюс ко всему, мы приземлились в кусты с цветами. — О-ох, надо вот оно мне на старости лет, — всё причитал он, пока мы выбирались из кустов и отряхивались. — Не я нас в это втянул, он за Вами приходил, — быстро проговорил я. Мы устремились со всех ног к дороге, чтобы поймать такси, и умчались в аэропорт, где нас круглосуточно ждал самолёт.