Remember me

Кас очнулся где-то около озера. Огромного и бескрайнего, больше напоминающего осколок неба, чем просто обычное озеро. Вода в нем шла легкой рябью от теплого ветра, гуляющего по берегу, и Кастиэль успел удивиться такому расположению дел. Удивиться и даже как-то расслабиться. Здесь было так спокойно, что хотелось закрыть глаза, откинуть голову на мягкую зеленую траву и задремать, наслаждаясь тишиной и тихой трелью птиц в лесу, расположенном где-то недалеко за спиной. Как будто все волнения могли просто отступить назад, исчезнув под покровом этого тихого бархатисто-мягкого вечера. Глубокое, сиреневато-синее небо кое-где словно просвечивало серебристо-белыми звездами. В воздухе словно разлилась сладкая нега, вновь сморившая Каса. Казалось, что все вокруг точно убаюкивало его, не желая выпускать Ангела из своих объятий. И Кас, честно говоря, не знал точно, хочет ли он выбираться отсюда или нет. Он чувствовал, что стоит ему просто открыть глаза, как все неприятности свалятся ему на голову. - Я бы попросил тебя уже сесть, но здесь действительно спокойнее, чем в обычных местах, - фыркнул чей-то голос совсем рядом, и Кас нехотя открыл глаза, долгим взглядом уставившись куда-то в бесконечное небо. - Я бы спросил тебя, откуда ты здесь, - Ангел слегка повернул голову, и его нос защекотали короткие зеленые травинки, - Но, кажется, в этом нет смысла. Мужчина рядом коротко рассмеялся. Его смех не был явлением совсем уж странным или неожиданным, но Кастиэль все равно удивился тому, как сильно он отвык слышать чей-то смех. А учитывая то, кем был этот мужчина (или кем когда-то давно являлся), то даже короткая усмешка казалась ему крайне неуместной и неловкой. - Ты отвратительно устроен, Кастиэль, - проговорил мужчина, словно враз догадавшись о его мыслях. Ангел пожал плечами. Он не собирался спорить. Особенно здесь и сейчас. - Сначала ты надеешься на лучшее, притворяешься, будто все хорошо, а потом приходишь прощаться, - мужчина неодобрительно качнул головой. Кастиэль лишь вздохнул. С одной стороны, для него было совсем обыденно жаловаться на такие вещи, как странное поведение или неловкость в разговоре. Словно Кастиэль действительно когда-то тогда был другим и слыл самым болтливым Ангелом на Небесах. Но с другой стороны, стоило Касу глубже задуматься об этом, такое ворчание не всегда было таким. Хотя, откуда ему знать. В конце концов, они не виделись практически четыре года. Вообще-то, они не должны были видеться и следующие несколько сотен (или даже тысяч) лет. Но подсознание Кастиэля никогда не отличалось особой любовью к всякого рода правилам, так что он лишь вновь неуловимо вздохнул, переводя взгляд на сизоватые облака, точно превратившиеся в туман над озером, и пробормотал: - И все же. Вопрос немым камнем повис в воздухе, цепляясь за одежду, и Кас успел пожалеть, что задал его. Мужчина недовольно цокнул языком, словно Ангел задал самый неприятный ему вопрос. - Я же говорю. Ты отвратительно устроен. Что-то похожее на насмешку проскальзывало в его интонации, но Кас предпочел не зацикливаться над этим. - Прекрасно же знаешь, что значат прощания. Кастиэль поджал губы. Атмосфера легкости и незыблемого покоя этого места была безвозвратно испорчена жестокими словами. Они словно разбили её, заставив Каса вновь почувствовать себя крайне неуютно. - Я вызван чем-то наподобие твоей памяти, - мужчина сорвал один из неприметных светлых цветков. Это были такие цветы, от которых всегда исходил слишком сладковатый запах, от которого хотелось лишь морщиться и чихать. Вот и сейчас получилось точно так же. Мужчина, заметив, как Кас с недовольством смотрит на цветы, лишь лучезарно улыбнулся. - Вообще, я не знаю всех этих аспектов, - он помолчал, вертя между пальцами цветок. С него начала сыпаться пыльца, и Кас все-таки чихнул. - Лучше тебе поговорить на эту тему с кем-нибудь из людей, - ненавязчиво подсказал мужчина. Кастиэль еще раз искоса глянул на него, поражаясь, что каждый раз видит его по-новому. Вот сейчас, например, у него слишком светлые волосы, хотя еще четыре года назад у его сосуда были темно-русые волосы, которые он укладывал так тщательно, что от этого начинало воротить. А сейчас светлые, точно выгоревшие на солнце волосы несколько резали глаза. Скорее всего, если Кас сейчас моргнет, то цвет волос вновь станет русым, так как он гораздо точнее начал воскрешать в голове его образ. А вот серые глаза словно не менялись. Сколько бы Кастиэль не пытался выпытать у своей памяти воспоминания о цвете его глаз, все было без толку. Словно это было неважно. И выглядел он как-то моложе. Не в смысле сосуда, он-то как раз остался прежним, но словно что-то внутри у него изменилось и заставило расслабиться и отдохнуть от всей той суматохи, что царила сейчас где-то снаружи. - Почему ты стал первым, кого я должен был увидеть? – Кастиэль не был разочарован. Мужчина пожал плечами, продолжая рвать цветы, собирая их во что-то наподобие небольшой кучки. Кас, скорее, знал это заранее. То, что с этим человеком ему придется столкнуться, было лишь чертовым вопросом времени. Человеком раньше, человеком позже, вот что было критерием их встречи. - Я не собираюсь умирать, - словно отвечая себе на какой-то вопрос, настойчиво произнес Кас. Мужчина изумленно присвистнул. - Да в тебе гораздо больше от человека, чем я мог представить! Кас хотел было закатить глаза, когда понял, что вот это точно стало бы вполне себе человеческим жестом. - Я говорю правду, - только и произнес Кастиэль. - Ага, а твоя сущность уже подготовила вещички на тот свет, - фыркнул мужчина, и Ангел не нашел, что возразить. Потому что это, при всей трагичности, являлось правдой. Точнее, завуалированной правдой, но все же. Если бы Кас мог в этом разбираться так же, как, скажем, Чак или Люцифер (он-то в этом точно разбирался лучше других), то занялся бы этим вопросом еще до отъезда Дина и Сэма. Но он предпочел их поездку в Сиэтл своей приближающейся смерти и поэтому не успел нормально осмыслить все происходящее. Потому что признай он факт того, что его жизнь держится на чем-то совершенно нематериальном (и это совершенно не благодать, а что-то гораздо выше неё), то он бы вряд ли смог продолжать бороться. Да и за что бороться, когда все ниточки практически обрезаны? Кастиэль задумался, отвлекаясь лишь на негромкое стрекотание кузнечиков. - Здесь всегда так? – неожиданно спросил Кас, не желая больше копаться в собственных мыслях и действиях. - Ну, учитывая, что для каждого место прощаний свое, то, наверное, да, - мужчина пожевал травинку, задумчиво провожая взглядом последние облака. Кас поморщился. Ему не нравилось говорить о прощаниях так, словно это лишь прелюдия смерти. Ему вообще не нравилось говорить о прощаниях, уж слишком трагично они звучали. - Я, наверное, должен извиниться, что убил тебя, - с полувопросительной интонацией произнес Кастиэль. Он, честно говоря, плохо понимал, какими должны быть прощания. Веселыми? Грустными? Должен ли он рассказывать о Земле и делах, что творятся на ней? Или же все в этом мире-для-прощаний уже знают, что происходит там и повсюду? Как вообще можно с кем-то навсегда попрощаться, если они потом вот так могут встретиться? Это раздражало и сбивало с толку. - Правда? – изумился мужчина, и его брови слегка приподнялись. Он, кажется, на мгновение потерял дар речи, так как просто сидел и смотрел на Каса. - Я просто не совсем понимаю, когда наша встреча оборвется, - нехотя признался Ангел. У мужчины это вызвало лишь приступ смеха. - Не когда, а как. Здесь вообще, мне кажется, нет понятия времени. - Отвратительно, - только и сказал Кастиэль, хотя ему здесь по-прежнему нравилось. - Нет, отвратительно то, что ты меня ассоциируешь с такими местами. Нет бы библиотека, и то было бы веселее. Настала очередь Кастиэля изумляться и возмущаться. - Я тебя ни с чем не ассоциирую! Я вообще не ожидал тебя увидеть первым, - мужчина выдавил что-то вроде «конечно-конечно, оправдывайся», и Кас был вынужден продолжить: - Я же говорю, что понятия не имею, как это работает. - Я ждал тут четыре года, Кас. Че-ты-ре. Знаешь, в месте, где нет времени и постоянно одна и та же картинка, это несколько затруднительно, - мужчина помолчал, словно стремясь сделать паузу как можно драматичнее, - А в итоге получаю скомканные извинения и огромную кучу вопросов. Он был возмущен и, кажется, несколько оскорблен таким положением дел. Кастиэль же подумал, что, видимо, в качестве извинений его подсознание выработало такой тихий и спокойный мирок. Что-то вроде «мне жаль, что я убил тебя, так что жди меня тут неизвестное количество времени, потому что тут спокойно». Мир-для-прощаний действительно несколько пугал его. Он не мог знать даже где и с кем окажется в следующую минуту. И на сколько там задержится. А уж про вид этих самых «прощаний» Кас и думать не хотел. - Ты стал первым здесь, так что, - Кастиэль специально не закончил, позволяя фразе повиснуть и раствориться в воздухе. - Я, кстати, не злюсь, - спустя несколько минут (минут же, да?) произнес мужчина. - Правда? - Нет, конечно, - фыркнул он, - Я злился. Ходил здесь, ловил рыбу, - Кастиэль еле сдержал смешок, так как он ему никак не представлялся с удочкой и ведром, - Занимался всякими делами. А вечер никогда не кончался. И длился бесконечность. Я успел разозлиться на тебя, простить и вновь разозлиться, но на этот раз за то, что тут чертовски скучно. Кас тонко улыбнулся. Возмущение медленно исчезало из его голоса, так что Кастиэль вновь расслабился, наблюдая, как мужчина срывает цветы, вплетая их во что-то, что отдаленно напоминало венок. Откуда он этому научился Кас не знал. И знать не хотел, так как был уверен в том, что история об этих расчудесных цветах растянется здесь на месяцы. - Когда я исчезну здесь и там, - Кас помолчал, пытаясь понять, что конкретно испытывает при мысли о своей смерти, но так и не смог до конца определить, - Ты здесь тоже исчезнешь? Мужчина молчал так долго, что в его руках успел появиться и исчезнуть уже второй венок, когда он, наконец, ответил: - Ангелы никогда не умирают до конца. Помни об этом. Звучало так, словно все Небесные Создания, умерев, становятся чем-то гораздо более высоким и вместе с тем приобретают таинственные знания о дальнейших событиях. И это несколько напрягало, сколько бы Кас не пытался отделаться от этого липкого ощущения. - Как это? Я помню, как попал в Чистилище, - он осекся, и мужчина, заметив это, хмыкнул: - Ты умирал трижды. И ни разу не попадал после своей смерти в Чистилище. Там ты оказался по воле случая, - он помолчал, - Ну, и по воле Дина Винчестера. Кастиэлю пришлось признать, что это правда. - Значит, Ангелы никогда не умирают до конца, Бальтазар? Тот улыбнулся, передавая венок из белых, осыпающихся пыльцой цветов Кастиэлю. - Никогда. Кас моргнул. И удивленно уставился на бутылку пива у себя в руке. А через несколько мгновений пришло осознание того, что мир-для-прощаний со стороны Бальтазара закончился также внезапно, как и начался. Это несколько расстроило Кастиэля. Значит, он не мог контролировать все это. Просто в какой-то момент все заканчивалось. - Кас, ты мрачнее тучи, - рядом сел Бобби, довольно улыбаясь. Кастиэль в который раз поразился своему умению выбирать людей. Потому что Сингер оставался жив. Жив. Тогда как получилось так, что они столкнулись в мире-для-прощаний, где его просто не должно быть? Пока Кастиэль, сбитый с толку неожиданной встречей, пытался собраться мысли воедино, облекая их в слова, Бобби выпил содержимое своей кружки и крикнул: - Эллен, налейка-мне еще! Это вызвало еще больше удивления и противоречий в голове Каса, поэтому он предпочел промолчать, наблюдая за женщиной. И, если образ Бальтазара менялся только тогда, когда Ангел моргал, то образ Эллен просто скользил, изменяя то прическу, то улыбку, то цвет глаз. Словно забирая у Каса единственную возможность вспомнить её. А Эллен ловко прошлась мимо заполненных столиков, и уселась рядом с Бобби, вытирая руки полотенцем. На её лице на несколько долгих мгновений замерла счастливая улыбка, прежде чем она заговорила, и этот образ стерся с её лица. Кас попытался прислушаться, но его отвлекал постоянный гул, стоящий в забегаловке. Обернувшись, Ангел подавил новый удивленный вздох. У всех этих людей абсолютно не было лиц. Какие-то общие очертания вырисовывались на месте губ, носа и глаз, но ничего схожего даже с лицом Эллен у незнакомцев не было. Правда, Кас догадывался, что, приглядевшись до боли в глазах, он сможет разглядеть их лица, сейчас смазанные недостаточностью воспоминаний. - Если сейчас спросишь, как получилось так, что я сижу здесь, то я тебя ударю, - фыркнул Бобби, заметив ошарашенный взгляд Кастиэля. Тот неловко рассмеялся, возвращаясь к своей кружке с пивом, по стенкам которой медленно стекала пена. Вопросов не стало меньше, хотя он начинал отдаленно догадываться о сущности и назначении мира-для-прощаний. - Знаешь, мы, люди, способны оказаться здесь, даже если живы, - доверительно поделился Бобби. Но Кас подозревал, что он это сказал лишь для того, чтобы не появились лишние вопросы. Это было честно, ведь кому захочется говорить о том, чего сам практически не понимаешь? - Наши души очень, - Сингер замолчал, определенно пытаясь подобрать нужное слово, - Очень многофункциональны? Черт, не то. Эллен рассмеялась, принимаясь вытирать стойку, но ничего не сказала. Кастиэль подумал, что это оттого, что он просто не помнит, как именно звучит её голос. - Короче говоря, наши души способны быть в нескольких местах одновременно, в отличие от тела, - Бобби, кажется, остался доволен своим пониманием ситуации, потому как принялся вновь о чем-то говорить с Эллен, изредка делая глотки из своей кружки. - Когда наступают моменты прощаний, то мы просто возникаем здесь. Ангелы, как и погибшие люди, вынуждены ждать таких обормотов, как вы, многие годы. А вот живые появляются, сотканные полностью из кусочков воспоминаний. Словно мы все здесь лишь твоя фантазия, - Кастиэль был удивлен тому, как говорила Эллен. Плавно, медленно, даже несколько тягуче. Её голос сейчас напоминал патоку, медленно завоевывающую все внимание Ангела. Слегка хриплый, с нотками укора, что Кас не знает даже таких элементарных вещей. - Ты создал для меня и Эллен одну и ту же реальность, где мы должны попрощаться, - Бобби отхлебнул пива. На его лице явно читалось отвращение к таким вещам, но он сдерживал себя от комментариев на тему того, как нагло Кастиэль распорядился частью его души, отправив в забегаловку давно исчезнувшего прошлого. - И вы не вспомните этого? – Кас осекся уже тогда, когда вопрос был задан, а Эллен засмеялась от этих жалобных ноток в его голосе. - Это просто появляется в голове. Мы будем помнить это как сон. Это, в конце концов, нужно тебе, бессердечный ты балбес, - возмутился Бобби. Кастиэль приподнял уголки губ, обозначая понимающую улыбку. Все же прощаться с кем-то слишком бесполезное занятие. В депрессию, наверное, должно вводить. Но, так как Кас понимал, что такого понятия для Ангелов не существует, то оставалось надеяться, что все не так плохо, как кажется сейчас. - Кстати, у Эллен неплохо получается жарить курицу с сыром, - Бобби указал практически пустой кружкой на женщину, успевшую сходить к посетителям и вернуться. Кастиэль согласно кивнул, думая, что для Бобби, наверное, это могло бы быть неплохим местом, когда он умрет от старости через много лет. Его душа отправилась бы в место, подобное этому, и он был бы счастлив. Как сейчас, рассказывая Касу, ничего не смыслящему в готовке, о различных свойствах курицы и её запекании. - У тебя слишком мрачное лицо, - заметила Эллен с улыбкой, - Ты же тоже счастлив, да? Я имею в виду, может быть, готовка и не твой конек, и ты до сих пор не признаешься себе, что мы просто что-то вроде прощального напоминания, - она глубоко вздохнула, - Но ты счастлив. Был счастлив. Кастиэль, помедлив, кивнул. Иногда он был уверен, что еще немного, и весь этот кошмар подойдет к концу. Он и правда подошел. Так обычно наступает зимняя ночь – внезапно, словно накатившись из ниоткуда. И для Каса оказалось также сложно принять этот факт, что скоро придется уйти. Ведь никто не говорил, куда именно. - Эй, хватит переживать из-за всякой ерунды, - Бобби закатил глаза, - Балбесом был, балбесом и умрешь. Пошли лучше на улицу, я тебе новую машину покажу. Сингер слез со своего места, и голоса в забегаловке сразу же как-то стихли, приглушенные тишиной. Эллен пожала плечами, возвращаясь к работе, словно все слова, что она только могла сказать, были высказаны, и теперь Кастиэлю оставалось лишь идти дальше. Её лицо вновь исказилось, безвозвратно изменяя цвет глаз. - Возможно, умерев, ты попадешь в мир, где действительно будешь счастлив, - заметил Бобби, пока они шли до двери, - Так всегда бывает. Кажется еще чуть-чуть, и все станет хорошо. Кастиэль неуверенно кивнул. Он не знал, что должен ожидать от своей смерти, потому как от прощаний начинало тошнить. Они словно въедались в кожу старинными заклинаниями и заповедями, заставляя Каса с каждым разом точно оставлять частичку себя в этих мирах-для-прощаний. - То есть, нужно лишь набраться терпения, и все будет хорошо? Кас не верил в такие удачные исходы, которые словно вышли из человеческих сказок, а они, как известно, редко бывали правдивыми. - Да, Кастиэль. Бобби открыл дверь, и забегаловку, словно погруженную в пыльный сон, затопил яркий солнечный свет, от которого Кас зажмурился, чувствуя этот непривычный запах старых машин и земли, идущий с улицы. Голос Бобби застыл в этом солнечном мареве, а потом исчез, словно впитавшись во все предметы вокруг, оставив Каса, как ему сначала показалось, в одиночестве. - Правда? Ангел открыл глаза, ощущая себя крайне неловко, что было вполне оправдано практически незнакомой девушкой, стоящей перед Касом в одном полотенце и с обмотанным вокруг головы полотенцем. Она не казалась смущенной даже отдаленно, скорее изумленной его появлением. И в этом любопытном взгляде голубых глаз Кастиэлю угадывалось что-то отдаленно знакомое, но настолько далекое, что становилось не по себе от мысли, что он воскресил в памяти и вызвал этим самым в им же созданный мир частичку чужой, практически незнакомой души. Девушка, видимо правильно расценив его замешательство и растерянность, хмыкнула, покачав головой. В этом жесте было что-то от обвинения и насмешки, и Касу стало еще более не по себе. - Ты хотел извиниться передо мной последние пять лет своей жизни. И когда тебе представилась такая возможность, просто растерянно стоишь, усиленно пытаясь вспомнить мое имя? – она вновь искривила губы в насмешке, - Бальтазар был прав. У тебя отвратительный характер. - Он не так говорил, - вяло возразил Кастиэль. Больше для галочки, чем действительно собираясь спорить с кем-то вроде неё. Уж слишком воинственно она была настроена. По взгляду было ясно, что кто-кто, а она точно его просто так не отпустит без тщательной промывки мозгов. - Плевать, - отрезала девушка, жестом указывая на небольшую гостиную. В ней царил такой беспорядок, что Кас подивился тому, кого воскрешала его память. «Главное, что это пока не Люцифер, - мрачно подумал Ангел, тщательно освобождая себе небольшой участок на явно новом диване, - И не Дин». Последняя мысль свалилась ему на голову очень внезапно. Так, что он даже замер на несколько мгновений, пытаясь понять, как он вообще мог задуматься о мысли прощания с Винчестером. Это сейчас казалось верхом идиотизма, хотя одна явно не-человеческая часть яростно твердила об обратном. Словно настойчиво уговаривая Каса как можно быстрее расправиться со всеми этими нудными прощаниями и отправиться в неизведанное путешествие до края Вселенной. Последняя фраза показалась Касу слишком пафосной, так что он начал придумывать всякого рода варианты ухода от темы со смертью и гуляньем по неведомой стороне другого мира, о которой он узнал от Бальтазара. -Моя мать в отъезде, так что за беспорядок и порядок я не отвечаю, - крикнула девушка откуда-то сверху, и Кастиэль задрал голову, глядя на яркие, практически кричащие надписи на потолке. Вообще, этими надписями была изрисована большая часть комнаты (Кас разглядел несколько не особо культурных выражений на полу), и Ангел лишь вздохнул. Девушка сбежала вниз по лестнице, на ходу застегивая джинсы, и кинула в Каса влажным полотенцем. С её темных от воды волос капала вода, и это явно её раздражало. - Ты не видел фен? Кас только отрицательно мотнул головой. Это вызвало новую волну возмущений с её стороны, начинающиеся там же, где кончались прежние претензии по поводу Каса. - Ты создал это место и не знаешь, где хранится фен?! Ангел тяжело выдохнул. Как он мог объяснить, что ему тут не подчиняется абсолютно ничего? Эти места, скорее, подчиняются только людям или Ангелам, для которых они созданы, а за их строго очерченными пределами находится лишь одинокая пустота, облаченная в блекло-серый цвет. Так что Кастиэль, может, и умудрился создать что-то вроде этих мест, но знания о них ограничивались лишь пониманием фразы мир-для-прощания, а так как за этой фразой скрывалось слишком многое, то и знаний, в общем-то, было немного. - Меня зовут Клэр, и ты меня начинаешь раздражать, - заявила девушка, когда, наконец, нашла фен и розетку, единственную не заваленную одеждой и баллончиками из-под краски. Ах, Клэр. Это имя говорило о многом. - Черт знает что здесь с электричеством, - продолжала возмущаться девушка, когда фен не начал работать. Кажется, здесь это происходило довольно часто, раз Клэр сравнительно быстро успокоилась и, повесив еще одно полотенце на плечи (первое так и осталось лежать на коленях Каса), уселась рядом с Ангелом на диван. Тот заметно напрягся, потому что не совсем понимал, чего можно ждать от взрослой девушки, знающей одновременно все и ничего. - Господи, - она закатила глаза, - Прекрати себя так вести. Мог бы хоть рассказать о своем парне. Я бы тебя пожалела, ведь Винчестер такой беспросветный кретин, а потом бы заявила, что так тебе и надо. За отца. Она на мгновение поджала губы, явно вспомнив что-то не слишком хорошее для Кастиэля и довольно плохое для самой Клэр. - Я не стану тебя спрашивать, как так все вышло, потому как это долгая история, а из меня плохой слушатель, - девушка пожала плечами. Кас понял, что, скорее всего, в этих мирах все крайне смягчено именно эффектом прощаний, как таковых, ведь явно никто не собирался выяснять с ним отношений за несколько мгновений до смерти. Наверное, встреться они при других обстоятельствах, то Клэр бы врезала ему. Этим самым феном, причем. - Ты хотел знать как я? Неплохо. Ну, для меня, конечно. Как видишь, мои граффити имеют огромную популярность, - следующие несколько минут Кас имел удовольствие слушать длинные истории о появлении определенного граффити и о человеке, который их рисовал. Кастиэль практически не вслушивался в её слова, прекрасно понимая, что они вряд ли отпечатаются в его голове. Исчезнут, сотрутся в пыль, оставив за собой лишь непонятный и неразборчивый след из туманных воспоминаний. - Кас, - Клэр неожиданно повернулась к нему лицом, требовательно глядя прямо в глаза. Так пристально, что Ангел невольно отвел взгляд, глядя прямо на разрисованную стену, на которой точно нашло выход самовыражение девушки, не знающей, куда ей выплеснуть свои чувства. - Подумай о том, кем ты был, - в голосе звучало больше просьбы, но Кас на подсознательном уровне чувствовал, что это все же больше приказ. - Ангелом, - не задумываясь, ляпнул он, и сразу же прикусил язык. - Ангелом? – её слова точно исходили ядом, - А еще? Касу стало неловко. Неудобно. Что, черт возьми, вообще значили такие расспросы? - У тебя была главная миссия за многие века, - Кастиэль дернулся от этих слов. Клэр уже назвала Дина идиотом, теперь она зовет его «миссией». Можно ли назвать такие странные беседы настоящим прощанием? Вряд ли, если он только сейчас не в кабинете у специального Небесного Психиатра, которых, кстати говоря, не существует. - Дин стал твоей миссией. Просто миссией, помнишь? – Клэр говорила с нажимом, заставляя Каса действительно вспоминать, что изначально так и было, пускай он долгое время и приглядывал за ним, - В какой-то момент ты просто понял, что он – все, чего ты когда-либо желал. Ангел понял, что от него ждут хоть какой-то реакции, и сдавленно кивнул. Ему не нравилось говорить о старшем Винчестере. Это было что-то настолько свое, глубоко похороненное внутри, что любые слова Клэр о нем что-то будоражили, словно раздражая. - Тебе повезло, Кас. Клэр прислонилась спиной к спинке дивана, нахально улыбаясь. - Он часть тебя. Не просто человек или элемент везения, заключенного в тело человека. Он в буквальном смысле часть тебя, - она протянула руку и едва ощутимо коснулась груди Каса. Тот удивился тому, что это прикосновение ощущалось практически невесомым. Словно Клэр е касалась своими пальцами его груди, пускай и через рубашку. - Как ты можешь думать, что он даст тебе просто уйти? – в глазах Клэр читалась давняя обида, несколько притупленная временем, - Одна часть не сможет существовать без другой, Кас. Никогда. - Но я… - Нет никаких «но», Кас. Все просто. Дин Винчестер – твое самое огромное везение в жизни, как и ты в его. И вы никогда больше не сможете существовать отдельно. Голос Клэр звучал уверенно, разбиваясь о каменные стены и сломленность Каса, точно упорно доказывая, что сейчас все именно так. - Спасибо? Девушка слабо улыбнулась. - Ты, может, и исчезнешь сегодня. Умрешь. Попрощаешься со всеми и с собой. Но потом, спустя сотни лет, пока Дин будет где-то ждать тебя, ты вернешься к нему. Я в это верю. Кас бы тоже хотел в это верить. Но он жил в жестоком мире, где Ангелы погибали в муках от выгорающей благодати, а люди не могли смириться с собственной болью и проблемами. - Ты вернешься к началу, Кас. Когда-нибудь. Ангел хотел было сказать, что благодарен ей за эти слова, что ему безумно жаль Джимми, но она неожиданно качнула головой и исчезла, оставив в комнате лишь граффити, как знак своего присутствия в этом далеком, практически ни для кого недоступном мире. Кастиэль закрыл глаза и потер переносицу. Он чертовски устал. Словно медленно из него забирали способность жить. Нет, он не испытывал боли и был этому несказанно рад, потому как чувствовать разрыв собственных легких не слишком приятно, но что-то внутри томилось и умоляло Каса уйти. Он не мог попрощаться с Дином. Он бы никогда не смог. Это было слишком не для него. Попрощаться с кем-то настолько дорогим, означало вырвать себе собственноручно сердце. Проще было просто уйти, оставив все как есть. Габриэль не сунется сюда, потому что у него совершенно нет сил даже на простые переносы в пространстве, а что уж говорить о таких местах, как это. Да и Кас не был уверен, что готов выслушать огромный поток слов в свой адрес, большая часть из которых будет посвящена его природной инфантильности и неумению сражаться за себя до конца. Когда Кас открыл глаза в последний раз, перед его взглядом была лишь бескрайняя темнота и стонущие, кричащие о помощи голоса. Ангел поджал губы, делая глубокий вдох. Он сделал это. Попрощался со всеми, кого только подсунула память. А невысказанные Дину и Габриэлю слова и так дойдут до них. Забвение (кажется, люди так это называют) уже подступало к его ногам, мягко опутывая своей сетью, и Касу оставалось лишь произнести это вслух. У него ведь была достойная жизнь, правда? - Я готов. Устойчивая поверхность под ногами исчезла, и Кастиэль начал проваливаться вниз, чувствуя, как все чувства, которые он только испытывал, притупляются, размазываясь по этом бескрайности, и пропадают. Мысли становились все размытее, не позволяя Касу даже попытаться понять, что происходит. Он словно уплывал, окруженный этой мягкостью и теплом. Кас закрыл глаза, выдыхая. …И кто-то схватил его за руку.