Они говорят...

      Протягиваю руку мужу, помогаю преодолеть ещё пару метров – последние годы протез даёт о себе знать. Пит подтягивает ногу, делает неуверенный шаг. Солнце освещает Долину, лучи касаются наших макушек, играют в его седых волосах. Ерошу волосы ладонью, словно прогоняя эту серебристую паутину. Муж перехватывает ладонь, крепко сжимает пальцы. Его взгляд скользит по моему лицу, останавливается на глазах.       Прижимаюсь к любимому, жадно вдыхаю воздух. Мне всегда тяжело в такие моменты, без его присутствия переживать это было бы всё сложнее. - Всё хорошо? – Пит отстраняется, но не убирает руки с моей талии. - Да… - для него у меня всегда всё хорошо. – Знаешь, Грег мне недавно сказал, что хочет быть похожим на тебя… - Интересно, - мужчина щурится на солнце. – И в чём это? Я вроде подвигов не совершал, в отличие от тебя.       Поезд мерно отбивает ритм, спешит скорее доставить нас в Двенадцатый, поближе к тем, кто ждал и верил. Всматриваюсь в пейзаж за окном, отсчитываю десятки километров… Когда-то, папа рассказывал, отметка стояла на каждом километре, но сейчас это совсем неудобно: перемещение между дистриктами происходит только на поезде. Папа говорил, что раньше ездили на машинах… Были ещё огромные планолёты – комфортные и вместительные. - Мне отец тоже эти сказки рассказывал, - голос парня застаёт меня врасплох. - Я сказала последнее вслух? – боюсь поворачиваться к нему лицом. - Ага, заметил за тобой такую особенность в последнее время, - блондин встаёт рядом.       Я боюсь оставаться с Питом наедине, я боюсь его вопросов, боюсь своих ответов. Вспоминаю, что через пару дней увижу Гейла, который так же готов задать свои вопросы… Ладонь Пита накрывает мою, словно парень прочитал мои мысли и пытается поддержать таким образом. А может я снова сказала последнее вслух? Жутко краснею, но вроде ничего не говорила. - Скоро мы приедем домой и… и нужно будет стать счастливыми влюблёнными, - он опускает глаза.       Вчера мы выяснили, что всё, что было между нами на Арене – игра. Мне ужасно стыдно, но ведь сердцу не прикажешь? Или и не нужно приказывать? - Пит… - не знаю, как подобрать слова. – Я вчера много думала о нашем вчерашнем разговоре… - Ты не могла разобраться в себе месяц, а тут за ночь решила? – голос грубый, обиженный. - Решение в твою пользу, не переживай, - кажется, я сказала это слишком резко. - Да? –парень удивлённо вскидывает брови. – Не нужно мне делать одолжений, Китнисс! Я не хочу, чтобы ты говорила это, только чтобы не обижать меня. - Я говорю потому, что хочу, чтобы ты это услышал! – психую, выдёргиваю ладонь из его руки. - Я услышал, - я плавлюсь под взглядом голубых глаз. – Спасибо.       Он не понял. Не понял, что я хотела сказать. Не вижу другого способа доказать парню правдивость своих слов – я целую его. Рука притягивает его за шею, губы приближаются к моим. Он должен понять. Он должен знать. Аккуратно пробую его губы, наслаждаюсь каждой секундой. Мы, конечно, целовались на Арене и у Цезаря на шоу, но сейчас я делаю это не по приказу, а по собственному желанию.       Пит сладко оттягивает мои губы, перехватывает мой воздух. Открываю глаза и нагло любуюсь блондином. Он не такой как Гейл. Он совсем не такой… Он мягкий, в нём нет той агрессии и желания выжить во что бы то ни стало… Втягиваю воздух ноздрями, выдыхаю в поцелуй… Его ресницы дрожат от удовольствия, не хочу прерывать поцелуй. - Я люблю тебя, - впервые я слышу это от него один на один.       Пит не говорит это на камеру, он хочет, чтобы только я слышала. Я его не люблю. Пока не люблю. Я вообще никого не люблю… - Ты снова говоришь вслух, - Пит делает шаг назад. – Но я добьюсь тебя, Китнисс! Помяни моё слово!       Он отпускает мою руку, кажется, я теряю что-то родное, мне не хватает его тепла. - Меня не нужно добиваться, - забываю добавить, что дело уже почти сделано. - Я настойчивый.       Пит грубо притягивает меня к себе, целуя. Это уже не тот поцелуй, который терзал сердце. Этот терзает душу, терзает моё тело. Бабочки внизу живота подлетают до самого горла. Они рвутся наружу, но не могут преодолеть покров кожи. Я слышу, как они бьются крыльями, или…что это стучит? - Китнисс? – муж щёлкает пальцами перед самым моим носом. – Ты куда пропала, милая?       Сжимаю натруженную ладонь, мне нужна его поддержка. - Пришли, - озираюсь по сторонам. - Я…я буду у родителей… - киваю головой. – Я люблю тебя.       Смотрю в спину удаляющемуся Питу. Он оглядывается пару раз и скрывается за стеллой. Делаю неуверенно шаг вперёд, ещё один… Она такая же красивая. На ней медсестринская форма, которая подчёркивает линию талии, руки сложены под грудью. Замечаю, что она хмурится, как мама всегда это делала. Прим всегда встречает меня такой с гравюры на памятнике. - Привет, милая, - присаживаюсь на колени рядом, ставлю свежие цветы в вазу на столике. – А ты не меняешься… Ты навсегда осталась молодой, не то, что я.       Только когда дети стали подрастать, я поняла, как я старею. Мне противно смотреть на себя в зеркало, но Пит каждое утро говорит, какая я красивая.       Слёзы скапливаются в уголках глаз, но я не даю им пролиться – ещё рано. Прим не ответит мне, знаю, но не могу избавиться от этой привычки – приходить сюда, на Луговину, рассказывать ей всё, что происходит в нашей жизни. Мне нужно с кем-то делиться тем счастьем, что свалилось на мою голову. - Не понимаю, почему я бегала от него? От Пита… Ты ведь знала, что он – мой человек? Почему я не слушала тебя?.. А знаешь, Грег, кажется, влюбился… Уж не знаю, хорошо это или плохо в одиннадцать лет… Но он серьёзно настроен! Говорит, что хочет быть похожим на папу… Любить и добиваться взаимности. Пит такой глупый… Ведь не нужно было ничего добиваться, верно? Ты ведь всё знаешь?       Камин, зима, ветер, снег валит за окном – и только мы с Прим делимся самым сокровенным , закутавшись в плед. - Ты ведь его любишь, да? – сестра часто моргает, чтобы не уснуть. - Не знаю, - я правда не знаю. - Любишь… - Люблю… Больше жизни люблю, - поднимаюсь с колен.       Пит идёт мне навстречу; кажется, с ногой дела обстоят совсем туго – нужно срочно ехать на неделе в Капитолий, заказывать новый протез, и он меня не отговорит. Грег хочет быть похожим на него. Я закрываю глаза… Грег – уменьшенная копия Пита.