Сон навязчиво слепит меня, от чего сложно проснуться, но разум твердит, что нужно открыть глаза. Рука скользит по пустой стороне кровати справа от меня… Он снова ушёл, не разбудив меня. Ночь – это наше время. Ночью мы даём волю эмоциям, волю телам. Дневная страсть застаёт нас редко, но это незабываемое время.
Завтрак, как обычно, ждёт меня на столе – свежие вафли и молоко. Пит заботится о том, чтобы я высыпалась, наедалась и отдыхала… Но настоящее счастье –
когда он рядом. Откусываю кусочек сладости, запиваю молоком. Странный запах бьёт в ноздри, от чего сжимается желудок, готовясь вот-вот выплеснуть всё наружу. Судорожно сжимаю край скатерти, тяну за ткань, отчего стакан сползает на пол, разбиваясь вдребезги. Что такое, Китнисс? Нужно собраться!
Поднимаюсь в ванну, перевожу дыхание, тошнота отпускает, оставляя неприятные ощущения. Желудок дёргается, беда миновала, но лучше не делать лишних движений. Чтобы как-то отвлечься, разглядываю себя в который раз в зеркало… Ну и постарела же ты… Я уже не та девчонка, которая бегала с луком по лесам, стреляла белок и продавала их за булку хлеба… Продавала отцу Пита… Моих покупателей уже давно нет в живых. Гидеон, отец Пита, так и остался в моей памяти приветливым пекарем, который один встречал сына на перроне, в день нашего возвращения с Семьдесят Четвёртых… Жаль, что я не успела познакомиться с ним поближе… Он так и не увидел свободной страны, не увидел Пита, который теперь сам взрослый самостоятельный мужчина, не увидит
внуков…
С внуками дела обстоят куда сложнее… Видимо, где-то во мне сидит страх, который не вытравишь никакими революциями! Я боюсь за будущее нового поколения… Боюсь рожать детей, которых ждёт столько несправедливости и зависти в этом мире. Мама не раз проводила со мной беседы, доказывала, что для полноценной семьи нужны дети, но всё бестолку… Я не позволяю Питу любить меня в полную силу… Страсть порой охватывает наш разум, доводит до безумия… Да что там говорить, я рядом с мужем-то спокойно находиться не могу, теряю голову от одного его взгляда… Но всегда мне
везло – тест был
отрицательным… Хотя, я сама уже не могу понять, что всё-таки будет настоящим
везением. Пит очень хочет детей! Его дом, который теперь уже наш дом, идеальное место для детей. Он сам – идеальный отец, я уверена, он бы таким был. Но, как сказал один человек, самый главный страх – побороть свои страхи. Если я это сделаю, я буду самой сильной, тогда уже ничто не сможет меня сломить.
Рука тянется к шкафчику, где всегда лежит парочка тестов – Эффи такая Эффи – сердце тяжелеет, когда я разрываю шуршащую упаковку. Пара минут, и дело сделано. Осталось только ждать. Присаживаюсь на крышку унитаза, одной рукой прикрываю глаза, в другой лежит заветная полоска. Я не знаю, какой результат я хочу увидеть… Иногда очень хочется. Чтобы наш дом был полон детей, не хватает этого смеха и детской непосредственности… Но потом я вспоминаю сестру, которая погибла совсем ребёнком, не успев полюбить, не познав многих радостей жизни…
Умереть должна была я, а не она… С другой стороны – разве плохо иметь маленькую копию Прим? Я бы её очень любила и заботилась об этой частичке меня и Пита. Где-то глубоко во мне мелькает мысль, что я хочу увидеть две полоски. Несмело открываю глаза… Одна полоска.
Одна… Облегчение и разочарование борются во мне… Я совсем запуталась.
Скрип двери в прихожей выводит меня из транса, сбегаю по ступенькам вниз – муж расшнуровывает ботинки внизу.
- Выспалась? Не хотел тебя будить, ушёл в пекарню пораньше, - Пит притягивает меня к себе, прижимается холодными губами.
Вглядываюсь в его глаза… Я бы хотела положительного ответа… Теперь я в этом точно уверена. Замечаю, что бумажку я так и держу в руках, понимаю, что это не ускользнуло от мужа. Пит вытягивает полоску из моей ладони.
- Ты, наверное, рада… - он не спрашивает, он утверждает.
И так всегда. В такие моменты мне кажется, что он однажды бросит меня и уйдёт к той же Делли, которая не будет твердить про революцию, непонятные страхи, а просто родит ему сына. Прячу глаза, краска заливает моё лицо.
- Прости… Прости, милая, - Пит притягивает меня к себе.
Боюсь признаться мужу, что я передумала, стыдно. Прячу лицо на его груди, вдыхаю ту теплоту, которая всегда с ним. Только сейчас понимаю, что он пришёл обедать, а у меня ничего не готово.
- Я ничего не приготовила… - виновато поднимаю голову.
- Я так и думал.
Он уже улыбается, но улыбка грустная. Я его обидела. В который раз обидела.
- Пит… - собираюсь с мыслями, чтобы сказать.
- Вместе что-нибудь приготовим, - он тянет меня за руку, так и не дав произнести главного.
***
Откидываюсь на подушки, убираю намокшие пряди волос с лица. Муж тяжело дышит, над самым ухом, щекочет нежную кожу, от чего новая волна желания подкрадывается ко мне. Я должна ему сказать.
- Знаешь… Когда каждый раз я вижу твои счастливые глаза, после того как ты… - Пит не знает, как правильно подобрать слова.
- Я поняла, - прижимаюсь к мужу крепче.
- Каждый раз мне кажется, что ты не хочешь детей именно от меня… То есть, если бы рядом был Гейл…
- С ума сошёл? – подскакиваю на месте. – Какой Гейл?!?
- Как же всё сложно объяснить… - Пит садится рядом. – Иногда тот, другой Мелларк, шепчет мне, что ты меня не любишь… Что
я – причина твоего нежелания иметь детей.
- Тот другой - не Мелларк, - обнимаю мужа за шею. – Пит… Я хочу иметь детей. Твоих детей. Наших…
Ледяная тишина заполняет комнату, кажется, я слышу, как на чердаке шуршит старая мышь… Муж не отстраняется, не обнимает меня в ответ. Он просто молчит.
- Скажи что-нибудь,
пожалуйста, - слёзы подкатывают к горлу.
- Если ты говоришь это, чтобы я…
- Я говорю это, потому что хочу говорить! – жмусь к мужу, кажется, я душу его в объятиях. – Пит… Я люблю тебя. Я люблю наших будущих детей… Я уверена, что мы сможем о них позаботиться… Но я не беременна… Я боюсь, что теперь у нас ничего не получится.
Пит убирает мои руки со своей шеи, сжимает ладони в своих. Он смотрит на меня, и я вижу того самого Пита, которого видела когда-то в школе, когда он украдкой следил за мной. Я вижу, что время не щадит его лица – оно всё в мелких морщинках, но его глаза… Они светятся как пять, десять, пятнадцать лет назад…
Чувствую на себе взгляд голубых глаз. Пит. Пит Мелларк. Парень идёт прямо на нас, его взгляд приветлив, но замечаю, как сжимаются кулаки, стоит ему посмотреть на Гейла. Поднимаю глаза и встречаюсь с этим взглядом. Пит шагает прямо на нас, не желая отойти даже на сантиметр, упрямо и твёрдо. Солнце освещает его приятное лицо, которое обрамляют светлые кудри. Только сейчас замечаю, что он очень красив. На нежном лице играет румянец, голубые глаза смотрят прямо на меня. Упрямо принимаю вызов, не отвожу взгляда. Расстояние между нами сокращается от метров до сантиметров. Провожаю парня взглядом, оглядываюсь. Он тоже оглядывается… Сама не понимаю, почему, но на моём лице появляется улыбка. Сначала неуверенная, робкая. Но чувствую, как рот сам растягивается до ушей. Пит не верит своим глазам, вижу сомнение на его лице. В секунды его собственное солнце озаряет всё вокруг – он улыбается в ответ.
- Привет… - странно, я как-будто впервые слышу его голос.
- Привет, - отвечаю парню.
Провожаем друг друга взглядом. Не хочется, чтобы он уходил далеко, но впереди ещё столько дел, а ко второму уроку явиться точно надо.
Кажется, сто лет с того времени прошло…
Он – тот кто заставляет меня улыбаться.
Он – тот, ради кого и с ума сойти не страшно.
Он – тот, о ком я постоянно думаю.
Он – тот, кого я люблю.
Он – тот, от кого я хочу иметь детей.
- Мы ведь будем стараться? – горячие губы накрывают мои.
Наши тела тянет друг к другу словно магнитом. Будем. Обязательно будем.
- Я люблю тебя, - я очень редко произношу эти слова вслух. – Люблю, Пит. Тебя,
только тебя…
Мой голос теряется в его шепоте… Тела снова, и снова сплетаются в, одном им известном, танце.
Я знаю, что я люблю Пита Мелларка. И никакой Капитолий, никакие Сноу, Койн и иже с ними не в силах нас разлучить.
Они говорят: им нельзя рисковать,
Потому что у них есть дом, в доме горит свет.
И я не знаю точно, кто из нас прав,
Меня ждет на улице дождь, их ждет дома обед.
Я говорю, что люблю тебя.
