Они говорят...

Всю дорогу до Капитолия в поезде, несущем нас на Квартальную бойню, мы с Питом смотрим повторы предыдущих игр, в которых участвовали наши соперники, прячемся в гостиной, просиживаем перед монитором до самого рассвета. — И не такой он простой, — Пит тычет пальцем в Бити, победителя Тридцать пятых игр от Третьего дистрикта. — Угу, — отворачиваюсь. Пит хмурится, прячет руки в карманы, но через секунду вижу в его руке пульт. Он нажимает на кнопку перемотки, все происходящее на экране отдаляется от нас с огромной скорость. Наконец, Пит останавливается на моменте, когда планолет забирает победителя, который, кажется, ещё не понял, что стал таковым. — Ещё? — парень вертит в руках следующую кассету. Мотаю головой — я хочу спать. Такое случается редко, поэтому Пит качает головой, соглашаясь. Он протягивает мне руку, помогая подняться, переводит вес на здоровую ногу, но даже вида не подает, что ему больно. Я слишком хорошо знаю Пита Мелларка: процесс с новой ногой не проходит идеально, но он никогда не скажет об этом, не пожалуется на боль. — Эффи говорила, что… — парень замолкает, смущаясь. — Что? — его губы в сомнительной близости от моего лица. — Что ты плачешь по ночам… — парень смущается, но не отводит взгляда. — Не помню, — отстраняюсь, так как понимаю, что могу совершить ошибку. Мы с Питом не спим вместе с последнего дня Тура Победителей. Только он мог приносить мне облегчение: утешить ночью, разбудить, поговорить со мной. Даже просто лежать рядом с ним для меня было легче, чем оставаться одной в купе. Но сама я никогда не попрошу его вернуться. — Ну, спокойной ночи? — мы стоим в коридоре, на том месте, где обычно наши пути расходятся. Бормочу что-то невнятное, закрывая за собой дверь. Я могла бы помочь себе: нужно было всего лишь попросить Пита остаться, но гордость и ещё что-то непонятное, никогда не позволят мне это сделать. Слышу, как через пару минут хлопает дверь в его купе — парень несколько минут стоял, ожидая, что я передумаю. Мы засиделись сегодня дольше обычного — за окном рассвет. Свет отражается о стекла, позволяя мне видеть яркие блики на полу. Много ли таких моментов будет у меня впереди? Умываться совсем нет сил, благодарю Эффи за то, что она позволяет мне не краситься в будние дни. Упоминание капитолийки заставляет вернуться к вопросу Пита: я плачу по ночам? Я бы не сказала, что мне снятся сны. Ночью я будто проваливаюсь в пропасть, где позволяю себе пару часов до утра лететь вниз сломя голову. Иногда рядом с собой я нахожу тех, кого убила… Или могла бы убить. Шаги в коридоре заставляют меня приподняться на подушках, опереться на локти. Пит не уснул? Крадусь к двери, но не рискую её открыть. Напрягаю слух, но не могу услышать ни звука. Дверь хлопает, тишина снова висит в коридоре. Щелкаю замком, рискую выйти в коридор. В гостиной никого нет, но я точно уверена, что Пит был тут — я будто могу уловить его запах, свойственный только ему. Он ещё не смешался с противным запахом сигарет или алкоголя. Я скучаю по тем ночам с Питом в обнимку? Возможно. Мне не хватает его уверенности, не хватает его рук, обхватывающих моё тело под ребрами. Так одиноко без его сопения над ухом. Возвращаюсь в комнату, хмуря лоб — ведь Пит сам перестал приходить ко мне, он первый отказался от моих объятий. Когда это случилось, что я не заметила отсутствия его тепла? Последний раз я попросила его остаться после того, как новый миротворец жутко поиздевался над Гейлом. Я не запрещала Питу приходить ко мне — он первый закрыл двери. Короткий стук в дверь нарушает тишину моих мыслей. Скольжу к двери, позволяя войти утреннему гостю. — Знаешь, если ты не хочешь видеть меня в своей постели больше, — парень осекается. — В мыслях это звучало по-другому… Он улыбается одними уголками губ, заставляя и меня исказить лицо в улыбке. — Что ты хотел предложить? — я беру его за руку, позволяя сесть рядом. – Пит? — Я мог бы просто посидеть здесь… На подоконнике или… — он оглядывается в поисках другой мебели. — Только кровать, Пит… — заставляю его лечь рядом. Мы молчим, я отсчитываю количество вдохов, которые сделал парень. Он же, кажется, экономит кислород. — Я не не хочу видеть тебя в своей постели, — поворачиваю к нему голову. — Сейчас у нас с тобой билет в один конец… Наблюдаю за тем, как поднимается и опускается его грудная клетка. Сама же я, кажется, дышу в два раза чаще. Перебираюсь под одно одеяло к Питу, жмусь к нему, утыкаясь носом в бок. — Так позволь мне быть рядом? — Пит гладит мои волосы. — Я и не запрещала, — поднимаю на него свои глаза. — Ты сам перестал приходить ко мне… — А я имел на это право? — парень поднимается, от чего я снова остаюсь одна, становится холодно и одиноко. — Ты мой жених, Пит, — не совсем понимаю, о чем он. — Только на словах, Китнисс, — парень подтягивает меня к себе, хватаясь пальцами под ребрами. Такое знакомое движение, по которому я скучала… Кажется, я пропустила один удар сердца. Подтягиваюсь на подушке, льну к Питу всем телом. Не хочется ругаться и объяснять что-либо, но я понимаю, что без этого он так и будет чувствовать себя лишним. — Ты мой жених, — делаю акцент на втором слове. — Навязанный, — Пит не отталкивает меня, хотя я чувствую, что он злится. — Ты не такого жениха хотела бы видеть… — Откуда тебе знать? — моему терпению приходит конец. Мы с Питом почти не целуемся на камеру, но я не могу себя сдерживать в данный момент. Поцелуй — единственный выход, который я вижу на данный момент. Закрываю рот Питу ладонью, тут же заменяя своими губами. Первые секунды, он жадно цепляет мои губы, замечаю, как его рука скользит по спине вверх. Перехватываю ладонь, сплетая наши пальцы. Распахиваю глаза, когда замечаю, что Пит смотрит прямо на меня, отстраняюсь. Раньше он всегда закрывал глаза при поцелуе. — Это в твоем стиле, Китнисс, — Пит смотрит прямо на мои губы, но больше не целует. — Что именно? — боюсь услышать ответ. — Уходить от разговора, затыкая парню рот поцелуем… Что он имеет в виду? Внутри меня горечью разливается обида — я не считаю себя способной решать проблемы поцелуями. — Тогда я пришел раньше, чем ты думала… Когда ты успокаивала Гейла жаркими … Он не договаривает. Жар обдает меня с головы до ног, чувствую, как комната закрутилась в моём сознании. Я не отстраняюсь, но Пит сам выскальзывает из моей кровати. Он болтает ногой, сидя на самом краю, но не уходит. Я понимаю, что могу попросить его остаться, но не могу выдавить из себя одного слова. Я не попрошу. Парень оборачивается, когда я ловлю его со спины, прижимаюсь грудью к прохладной коже. Нас разделяет только ткань моей ночной рубашки, но я чувствую, как напрягся Пит. И я вспоминаю, почему он больше не пришел, после той ночи, в моём доме в Деревне Победителей. Я цепляюсь за его плечи, отчаянно хочется открыть глаза, но я не могу себе позволить такой роскоши в середине кошмара. — Все хорошо, — Пит трогает мой лоб прохладной ладонью. — Ты дома… Она жива… Парень целует мои глаза, сжимает ладонью мои руки, выворачивая, не позволяя мне калечить себя. Он касается горячими губами моих щёк, не позволяя себе коснуться губ. Выворачиваюсь, подставляя губы сама. Я распахиваю глаза, наблюдаю за тем, как дрожат ресницы парня. Пит отстраняется, не чувствуя больше сопротивления с моей стороны. — Ты плакала во сне… — он оправдывается. — Извини… — Ничего, — даже не собираюсь убирать его руку со своего бедра. — Это ты меня извини… Пит касается пальцами рассечения на щеке, от чего внутри меня что-то переворачивается. Его кончики пальцев скользят по коже, словно крылья бабочки. Прикрываю глаза, но Пит убирает ладонь. — Опять переродки? — он знает о тех, кто мне снится. — Гейл, — я не решаюсь соврать. — Ммм, — парень ослабляет хватку, но все ещё рядом. — Я пойду… Не успеваю ничего сказать, когда он уже хлопает дверью. Я все ещё прижимаюсь к его спине. Я знаю, как ему больно знать, что мне снится другой парень, что из-за него я проливаю слезы ночи напролет. Я не могу просто так взять и отказаться от людей, которые были в моей жизни слишком долгое время.Из-за Пита я проливаю слезы не только во сне... — Останься, — шепчу на ухо, подкравшись сзади. — Прошу… Умоляю… Я не смогу спать без него, только не сегодня… Только не сейчас… Пит поворачивается, одарив меня одним из тех взглядов, которые заставляли мое сердце сжиматься. Он перехватывает мои руки, прижимая их к бокам. Мы ложимся на мятые простыни, и только спустя пять минут я рискую и кладу свою голову ему на грудь. — Эффи говорит, что я плачу по ночам? — переспрашиваю. Пит незаметно кивает, но я чувствую, как его подбородок касается моего затылка. — Потому что нет тебя рядом… — я ни сколько не придумываю. — Через пару недель меня и не будет рядом… — он тяжело вздыхает, но я только сильнее сдавливаю его ладонь своими пальцами, заставляя замолчать. Пит так уверен в своем проигрыше, что это кажется мне даже забавным. Оставляю отпечаток своих губ на его плече. Глупый, он не знает, что у меня с Хеймитчем будет свой, особый уговор.