Когда умирает душа

       Священник выполнил своё обещание. Он приходил к девушке утром и вечером, принося еду, но ни разу не подходил слишком близко, и она перестала бояться его. Ставил принесённое на маленький уступ у двери и уходил, но не раз и не два девушка слышала его тяжёлые вздохи. Каждый раз ей хотелось окликнуть его, но что-то будто сковывало её. Однако, однажды вечером, поставив на привычное место тарелку и кувшин, он не смог сдержаться и вскрикнул: - О, Господи, как мне решиться?!.. - и хотел было выбежать прочь, но Эсмеральда, сама не зная, как это произошло, схватила его за руку. - Постойте... - смутившись, тут же отпустила и отступила назад. - Вы... Вы так мучаетесь, расскажите же...        Священник обернулся, почувствовав прикосновение тонких пальчиков. Неужели она сама... - Что я могу тебе рассказать? Нет таких слов, чтобы передать, как я люблю тебя! Но мне... Я не хочу, чтобы ты боялась меня. - Я... не боюсь Вас... - прошептала Эсмеральда. - И... мне кажется, Вам будет легче, если... Если мы поговорим...       Спустя несколько мгновений они уже сидели рядом на тюфяке, служившем девушке постелью. Фролло рассказал о своём одиночестве, о смерти родителей и исчезновении брата, о приёмном сыне Квазимодо. - Он - единственное существо, которое привязано ко мне, и к которому привязан я. Но его привязанность и любовь сродни тем, что бывают у собак - он верен и предан, но не более. Любви, настоящей любви я не испытывал ни к кому... Ни к кому, кроме тебя, Эсмеральда! - он опустил голову и закрыл ладонями лицо. Вдруг почувствовал прикосновение руки девушки к своим волосам. Она робко гладила его по голове и шептала: - Бедный... Какой же Вы несчастный... Ну, не нужно так... Пожалуйста... - и она неосознанным движением прижала голову Фролло к своей груди. Священник вздрогнул. - Эсмеральда... Не... не дари мне напрасных надежд... - Но я... - девушка не договорила, лишь прерывисто вздохнула и нерешительно пробормотала: - Мне хочется помочь Вам... Я... не хочу, чтобы Вы страдали. И... сделаю для этого... Что смогу... - чувствуя неровное горячее дыхание священника на своей груди, она вдруг осознала, словно сам Всевышний подсказал это, что готова полюбить, нет, просто любит его. - Нет, Эсмеральда, - Фролло поднял голову. - Это моя боль, не нужно тебе брать её. Я... я справлюсь сам, - он хотел встать, но неожиданно девушка прошептала: - Мы... справимся вместе... Не... уходите... - её руки обвились вокруг его шеи, в вечернем полумраке он увидел, как нежно и доверчиво смотрит она на него. Фролло робко, сам не понимая, что происходит, обнял её, чувствуя, как она задрожала. На мгновение отстранив её от себя, снова крепко прижал, шепча: - Девочка моя... Ты сама... Сама пришла ко мне... Не отпускай... Прошу, не отпускай меня... - Не отпущу... Клод... - с губ её сорвалось имя священника, и она испуганно замолчала. - Назови меня ещё раз... Назови по имени... Кроме давно покойной матери, никто не называл меня так... Эсмеральда... Эсми... - И... меня так никто, вообще никто не называл... Только... Вы... - Говори мне "ты", - выдохнул Фролло и осторожно уложил девушку, наклоняясь над ней. - Прошу, умоляю тебя... - Да, да, Клод... Я... я люблю тебя... - Эсмеральда запрокинула головку, когда Фролло прижался губами к её губам, ответила на поцелуй и снова прерывисто вздохнула. Но тут священник снова поднял голову, внимательно вгляделся в личико девушки и спросил совсем тихо: - А цыганка не пожалеет? Точно не пожалеет?.. - Нет... Нет, Клод... Я... я верю тебе... Но... ты же...ты священник, и... это грех для тебя... - Да... И я готов совершить его... Не жалея ни о чём... - он замолк и снова стал осыпать поцелуями лицо, шею и плечи Эсмеральды, открыл ворот её рубашки и прильнул губами к нежной груди. Девушка затрепетала и выгнулась ему навстречу, шепча: - Тогда... и мне ничего не страшно... Я... не пожалею... Не отпускай меня... Клоод... - Эсми... - всё дальнейшее происходило для обоих словно во сне. Ни он, ни она не помнили, как оказались на полу его сутана и её рубашка, как он накрыл собой податливое горячее тело девушки, как она с лёгким стоном приняла его в себя...       Снег продолжал падать, покрывая землю, крыши домов и булыжники мостовых. Фролло поднялся и попытался обнять девушку, взять на руки и согреть. Она не сопротивлялась, но и не делала ответных движений, и впрямь напоминая сломанную куклу. В ней окончательно сломалось что-то в тот миг, когда она поняла, что их с Клодом ребёнок никогда не родится. Клод осмелился тихо спросить: - Скажи, ты... В тот день, когда я... прогнал тебя, ты пришла, чтобы сказать... о ребёнке? - Нет. Тогда я не знала ещё. Я просто... просто пришла, как раньше. А ты... ты даже не сказал, за что... - Эсми, я... - он умолк. Как объяснить, что ему предложили стать епископом нескольких объединённых провинций, что он должен был покинуть Собор и Париж и ничего лучше не нашёл, как оттолкнуть от себя любимую и любящую девушку? Он поступил, как последний мерзавец, и Всевышний наказал его: назначение было передано другому, и Фролло остался в Соборе. Он не пытался разыскать Эсмеральду, боясь получить заслуженный отпор. И ещё им владел страх - а вдруг её нет в живых? Спасительное неведение слегка обманывало священника, но он мучился ночами, слыша голос девушки: - За что? Падре, за что?        Он вспоминал, как всеми возможными в его статусе средствами стремился добиться освобождения цыганки, и ему это удалось. Королевский прокурор, мэтр Жак Шармолю, зачитал приказ о помиловании, и девушка была отпущена. Вскоре, к изумлению и радости горожан, она вновь начала плясать на улицах и площадях. Но никто не знал, что вечерами она тихо входит в приоткрытую боковую дверь Собора, где ждёт её Клод, и покидает его келью ещё до рассвета. Священник и цыганка любили друг друга, хоть в глазах общества и Церкви это была грешная, запретная связь. Однажды она спросила, можно ли называть его как-то ещё, кроме "Клода", и он с улыбкой ответил, что прихожане обращаются к нему "падре". Это так понравилось Эсмеральде, что слово "падре" звучало в её нежном шёпоте едва ли не чаще, чем "Клод". И после того ужасного дня, когда он предал любовь, ему слышалось, как Эсмеральда зовёт его.       К ней же после всех потрясений постепенно вернулись силы и голос, хотя последний и остался тихим и хрипловатым. Она, словно вопреки всему, снова начала танцевать и петь, и многим этот голос нравился больше, чем прежний, звонкий. Только в сторону Ситэ и Собора Эсмеральда никогда не ходила. Но именно сегодня, в этот апрельский, больше похожий на январский, метельный день, им с падре суждено было встретиться.       Девушка почувствовала, что силы оставляют её. Фролло держал её на руках, успокоенный и обнадёженный тем, что она не вырывается и не гонит его. Они молчали, слушая биение сердец друг друга. Но сердце Эсмеральды билось неровно, по временам его пронзала острая боль. В одно из таких мгновений она не выдержала и слабо вскрикнула. Клод всмотрелся в её лицо, оно побледнело, девушка прерывисто дышала. - Эсмеральда! Господи, милостивый, что с тобой? - Ни... ничего, Клод. Господь в самом деле милостив, я... я умираю у тебя на руках... - Нет, Эсми! - Фролло содрогнулся и прижал Эсмеральду к себе. Она покачала головой. - Да, падре. Я же сказала - Эсмеральда умерла. Душа её умерла, а тело... Зачем, кому оно нужно - без души? - она вдруг улыбнулась, как та, прежняя, счастливая и любящая Эсмеральда. - Но ты... На эти мгновения ты вернул мне душу... И... прости меня, если я... сделала... что-то не так... Клод, я люб...       Голос цыганки прервался, из последних сил она попыталась поднять руку и прикоснуться ею к щеке Клода, но не смогла. Рука бессильно упала, девушка судорожно вздохнула, губы её слабо дрогнули, словно она хотела что-то ещё сказать, но тут же бездыханной обмякла на руках священника. - Эс... Эсм... - едва слышно прошептал Фролло, ещё не веря. Осторожно провёл ладонью по волосам девушки, наклонился и прижался губами к её губам, тщетно надеясь уловить дыхание. Подняв голову, встретился глазами с устремлённым на него последним взглядом Эсмеральды. И в этом взгляде была та любовь и нежность, с какой девушка смотрела на него в их счастливые дни. Этот мёртвый взгляд казался более живым, чем в тот миг, когда они столкнулись в метели. Господи, это он виновен в том, что случилось с девушкой, словно бы сам убил её. Грешник, нет ему прощен... Последним движением Клод взял руку Эсмеральды в свою...       Метель утихла только к вечеру. Небо расчистилось, показались крупные весенние звёзды. Вышедшие на улицу горожане радовались тому, что непогода прекратилась. Но старый владелец одного из домов, выйдя на крыльцо, вскрикнул от ужаса, увидев в нише напротив две полузанесённые снегом неподвижные человеческие фигуры. Мужчина в одежде священника держал руку лежащей у него на коленях девушки, их взоры были устремлены друг на друга, а души, должно быть, уже встретились у престола Господня...