Hanashi

В ночь лунного затмения все меняется, до того стремительно быстро, что не успеешь заметить, как ты уже вовсе не ты. Челюсти на груди, медными тисками сдавливают грудь. Тигровый потревоженный питон восстает в глубинах души и не собирается возвращаться в джунгли ровно до рассвета. В ушах звенит, будто миллионы голодных комаров над сочной тушкой, пахнущей кровавыми подтеками. Я сплю? Нет, милый, ты не спишь... Голос с каждым днем становится отчетливей и ярче, превращаясь в знакомые хриплые стоны. Змея сдавливает горло, грудь, плечи. Нечем дышать. Я смотрю прямо перед собой. В зеленом свете могил стоит он, нагло усмехаясь, так и дал бы с ноги в солнечное сплетение. Потому что ТАК смотреть на меня у него нет никакого права. Больше нет. Тяжелые веки падают на щеки, стекая к губам... Змея все еще здесь, не отпускает, но и больше не душит. Ты мой охотник, мой Бог, мое проклятье, ровно также, как я твоя жертва, безногая и беспомощная. Знаю, что в очередной раз попадусь на твои сраные уловки, кислотой проедающие мои легкие, когда снова будешь ковыряться во мне тонкими спицами, словно мне и так мало. За все те годы, что ты не отпускаешь меня, держишь в убогой клетке, пуская питона, охраняющего меня. Но все же не меня, а тебя. Охраняющего тебя от меня, все же. Мои глаза все еще закрыты, веки растеклись по всему лицу, затыкая рот и нос, так что дышать уже невозможно. Отпусти! Но вместо крика дешевое бульканье сквозь тонкую кожу... - Ты в порядке, Ке? - спрашивают Каору и Тошия одновременно. - Да, - как ни в чем не бывало, словно не было того пугающего человека. - Кажется, я знаю о чем будет эта песня. - Эта? - Каору наиграл мелодию на гитаре, одновременно напевая ее мотив. - Да, она, - киваю, уголки губ сами ползут вверх. Чувство удовлетворения, строчки плывут перед глазами. Сзади Дай, курит. Ему не нравится эта песня, уже, даже несмотря на то что все одобрили. Ему никогда ничего не нравится. В особенности я. Зато благодаря ему еще одна готова. И сегодня, он приедет ко мне домой, будет слушать ее и морщиться, пока я буду тихо петь ему. Завтра затмение заканчивается, и все должно придти в норму, относительную, но уже не мало. Дай тушит хабарик в импровизированной пепельнице. В моей чашке. "Жду в десять" Дай почти невидимо кивает, убирая телефон обратно в карман.