Белый Демон

      — Где мы? — Мари испуганно озирается по сторонам. Пока он спал, я перенес его в свою обитель — место, которое хранит мои секреты.       Внешне — это выжженные огнем и существенно подъеденные временем развалины средневекового замка, того самого, близ векового дуба, где я пытался спасти Белль и Луизу от чумы. Да, он до сих пор цел, как и мощное древо, возвышающееся на холме. Я сохранил крепость — как напоминание о том, что остановившееся сердце — лучше бури чувств и эмоций, дуб же хранил память о Витторио и моей любви к нему.       Но внутри мое убежище — одна-единственная уютная комната, с теплым сумеречным светом и красными, обитыми бархатом стенами. И кажется, что здесь по-прежнему живут — просто хозяева ненадолго вышли. Это бывшая спальня, где когда-то я проводил ночи со своей женой. По центру до сих пор стоит огромная кровать с балдахином, а на полу лежит медвежья шкура. И в камине горит огонь, который давно никого не греет. Время здесь остановилось.       Я сбегал сюда каждый раз, когда даже беседы с Данте не помогали заполнить пустоту. Сидел возле камина и эгоистично думал о том, что когда-нибудь найду для себя особенную человеческую душу, соблазненную и покоренную мной, которую запру здесь навсегда. И меня кто-то будет ждать. В любое время. Возле неугасающего огня.       Я ее нашел. Точнее, Витторио преподнес мне ее на блюде, как изысканный десерт. Но все, что я хочу теперь, подарить человеку, пробудившему мои чувства, вновь заставившему гулко биться мое сердце, право на жизнь. Право пройти свой уникальный и удивительный путь, совершая ошибки, в вечном поиске счастья, в погоне за гармонией. И я уверен — Мари ее обретет. Он еще так молод — у него все впереди.       Потому что мой Мари, покоривший меня своей искренностью и бескорыстной любовью, дал мне взамен нечто гораздо большее — возможность исправить ошибки прошлого, избавиться от мучительного груза, снять с себя и маску Темного Ангела, и маску Белого Демона. Стать единым целым. Успокоиться навеки.       — Это моя обитель, Мари, — отвечаю, прислоняясь к дверному проему, отделанному камнем. Сейчас я выгляжу не как Лоренцо и не как Ларион — просто тень под капюшоном длинного плаща. Мари непонимающе смотрит на меня, садясь ровно на пахнущей сыростью и одиночеством постели. Трогает бархатное покрывало, расшитое золотом.       — Зачем мы здесь сейчас? — бросает он отрывисто, пытаясь встать с кровати, но я ему не позволяю. Его запястья и лодыжки удерживают мгновенно опутавшие их цепи. — Что происходит, Лара?! — вскрикивает Мари.       — Это последний раз, когда ты видишь меня, мой милый, — говорю тихо, без эмоций. Мое сердце рвется к нему, но я не отступлюсь от задуманного.       — Лара! Лара! — дергается на месте Мари, до крови раздирая кожу, где его сжимают тяжелые оковы. — Прекрати! Слышишь? Ты хотел забрать меня — так забери! Я буду с тобой! Я хочу быть с тобой! — его голос слабеет, когда в ответ он видит мой равнодушный, ничего не выражающий взгляд из-под опущенного до бровей капюшона и бледное, без знакомых черт лицо.       — Нет, — говорю спокойно. — Не будешь. Это место… — на секунду прикрываю глаза. — По сути — темница, тюрьма. Ты никогда и никуда не сможешь выйти отсюда, все, что у тебя будет, только эта комната и я.       — Ну и что? — вспыхивает Мари, звеня в бешенстве цепями. — Пусть так! Пусть!       — Ты не понимаешь! — взрываюсь я. — Вечность, Мари, речь идет о вечности, у которой нет конца! Ты не заслужил этого. Рано или поздно ты сойдешь с ума от однообразия и замкнутого пространства, возненавидишь меня, и даже ад будет тебе казаться райским вариантом, потому что там, по крайней мере, есть движение. Я не хочу для тебя участи Белль, не хочу, чтобы твоя любовь поменяла полюса, превратившись в озлобленность, и твоя душа потемнела, — смягчаюсь. — Пойми меня, прошу… Дай мне шанс поступить верно.       — Но Лара… — Мари с трудом поднимает руки и закрывает лицо, замирая. — Что будет со мной? Без тебя.       — С тобой всё будет хорошо, любовь моя. Я обещаю. Твоя история не закончилась. Она только начинается, — улыбаюсь ему, но с места не двигаюсь. Боюсь прикоснуться к нему, иначе потеряю над собой контроль.       — О чем ты? — Мари вскидывает голову, убирая ладони.       — Ты будешь жить. Я заберу твою болезнь. Уничтожу змею, проникшую в твой костный мозг и отравляющую горьким ядом твою кровь. Не оставляю от нее ни следа. Ты будешь жив, здоров и, несомненно, счастлив, — говорю любимому то, о чем умалчивал до последнего.       — Нет!!! — кричит раненым зверем Мари. — Ни за что! Не делай этого! Не смей! Ты же… тогда… — он начинает задыхаться от всплеска слишком сильных и острых эмоций, всколыхнувших в нем черный яд, мгновенно разлившийся по всему его телу. Он прожил благодаря моим усилиям на несколько месяцев дольше, чем должен был. И теперь змея хочет получить свое. Как и Ангел Смерти, приближение которого я чувствую спиной. Он идет, оставляя за собой ледяной вихрь белого снега.       Щеки Мари алеют, глаза становятся тусклыми, воспаленными. Он опадает на подушки, цепляется за покрывало и, слабея с каждой минутой, бормочет:       — Не делай этого, Лара… Не жертвуй собой. Не обрекай себя на такую страшную муку.       — Я все уже решил, любовь моя. Если я чем-то и могу оправдать свое существование — то только этим поступком.       — Лара… Но моя жизнь лишится смысла без тебя, — с трудом выговаривает Мари.       — Ты забудешь обо мне, обещаю, — мне хочется подойти и обнять его, облегчить страдания, но я продолжаю стоять на другом конце комнаты.       — Нет… — по щекам Мари скатываются две одинокие слезинки. — Пожалуйста… Я не хочу тебя забывать.       — В твоей новой жизни тебе ни к чему воспоминания о демоне, — хмыкаю. — Поверь мне.       — Лара… — шепчет Мари побелевшими губами. — Если ты все решил… Если ты считаешь, что так нужно… Оставь мне хотя бы память о Ларионе… Как о человеке… Моей первой любви, — он всхлипывает, его тело пробивает судорогой, а лицо искажается от боли, которая с троекратной отдачей бьет по мне. Я морщусь, но терплю. Подожди, любовь моя. Потерпи еще немножко — пусть эта зараза высунет свою поганую голову. Чтобы я мог разделаться с ней, чтобы она не смогла затаиться в скрытых уголках твоего тела.       — Хорошо, — киваю. — Ты будешь помнить о чудаковатом парне Ларионе, с которым провел полгода и который влюбился в тебя с первого взгляда, увидев однажды летом на качелях в парке. А потом ему пришлось переехать с родителями в другой город. Он останется в твоей памяти приятным светлым воспоминанием, — стискиваю зубы. — Но Ларион будет всего лишь первой любовью. Ты еще встретишь своего человека, Мари, — сжимаю ладони в кулаки. — Обязательно встретишь.       — Лара… — выдыхает Мари. — Я люблю тебя. Если бы только существовали те слова, что могли бы донести до тебя…       — Я знаю, Мари, знаю, — успокаиваю его.       — Спасибо, что… спас меня.       — Спасибо тебе, любовь моя. Ты освободил Лоренцо, но выбрал Лариона. Ты вернул мне себя, примирил с собой. Ты свет, рассеявший тьму вокруг меня.       — Ла… ра… — Мари теряет сознание, безвольно обмякнув. Из его приоткрытого рта показывает свое раздвоенное жало мерзкая тварь. Я кривлю губы в злой усмешке и хватаю со стены поблескивающий сталью меч.       Пора!       Стремительно подхожу к Мари, крепко сжимаю высунувшую отвратительную морду змеи и тяну ее с силой на себя. Она плюется черной слизью, шипит — сопротивляется. Я лишь хмыкаю и цежу сквозь зубы:       — Не в этот раз.       Тело Мари сотрясается от множественных судорог, но я не останавливаюсь. Продолжаю бороться за его жизнь. И вот уже кончик хвоста показался… Выдергиваю тварь, подкидываю ее вверх и мечом разрубаю на несколько частей, которые сгорают прямо в воздухе, распространяя удушливую вонь, и серым пеплом оседают на медвежью шкуру. Отбрасываю в сторону оружие и торопливо склоняюсь над Мари — нужно срочно высосать яд.       Все мое тело заполняет отрава — у меня кружится голова и темнеет перед глазами. В уме мелькают картинки трехлетних страданий Мари — меня потряхивает от раздирающей на части сознание адской боли, но я терплю. Одну руку держу на груди Мари, в районе солнечного сплетения, проверяя его организм. Я должен полностью очистить его, чтобы болезнь не вернулась.       Чувствую, как дыхание Мари восстанавливается, цвет лица нормализуется, болезненный румянец сменяется ровной смуглостью, тело крепнет. Его кровь наконец-то чиста, костный мозг свободен. Он здоров. И теперь крепко спит.       Пошатываясь, отползаю к стене, отплевываясь. Яд не может мне повредить, но доставить несколько неприятных минут — вполне. Медленно прихожу в себя, вытирая холодный пот со лба. Осталось две вещи — изменить воспоминания Мари и вернуть его домой.       — Ты нарушил правила, — слышу голос Ангела Смерти у двери. — Влез на мою территорию.       — Знаю, — встаю и отряхиваю плащ от пепла. — Подожди еще пару минут и заберешь свое, — оборачиваюсь.       — Ты от меня не скроешься, — монотонно произносит Смерть.       — Вот зануда! — фыркаю. — Я вернусь. Не беспокойся.       — Я иду следом за тобой.       — Да пожалуйста! Просто дай мне пару минут… Попрощаться.       Ангел Смерти молчит.       Я осторожно укладываю Мари на кровать уже в его спальне, нежно веду рукой по его щеке, целую сначала в лоб, потом касаюсь губ. Накрываю тонким пледом и в последний раз смотрю на его умиротворенное лицо.       Мой мальчик.       Любовь моя.       Мари.       Прощай.       Проживи достойную жизнь, и пусть Витя примет тебя в рай. Тот самый, который ты подарил мне. На одно короткое мгновение.       Опускаюсь на землю возле дома Мари. Замираю, покорно ожидая наказания. Мне всё равно. Я спокоен. И не боюсь вечности под гнетом ледяной печати. Ангел Смерти протягивает руку и касается моего чела.       — Баланс сохранен, — отстраненно произносит Смерть. — Я забрал свое.       Слабею. Тело обмякает, но я зачем-то куда-то иду… Не разбирая дороги, не видя цели. Просто иду на подгибающихся, тяжелеющих с каждым шагом ногах, но при этом улыбаюсь. Теряю зрение, дыхание прерывается, сердце пропускает удар через один, снова останавливаясь… Печать действует. Скоро я превращусь в обездвиженную статую.       С неба падает снег, крупный, хлопьями застилая землю и превращая все вокруг в сплошное белое полотно. Красиво. Очень красиво.       — Лара… — меня зовет Витторио. Я с трудом поднимаю голову.       — Наставник, — почва уходит из-под ног — падаю перед ним на колени.       — Ты опять всё сделал по-своему, — он опускается передо мной, подхватывает за подбородок и заглядывает ласково в мои постепенно затухающие глаза.       — Прости… Но я слушал свое сердце, — произношу, едва двигая языком.       — Лара, ты мое самое удивительное создание, мое чудо, мое лучшее творение. Ты знаешь, что тебе был дарован второй шанс?       Я удивленно приподнимаю брови.       — Кем? — выдыхаю.       — Костей. Он попросил за тебя. И ты его получил. Мари был твоим спасением. Ты должен был проснуться от забытья, преодолеть все свои противоречивые эмоции и отпустить его — дать умереть в положенный срок, чтобы его душа отправилась в рай. А ты смог бы вернуться ко мне.       — Не судьба, — хмыкаю.       — Я не ждал, что ты поступишь так, как нужно. По правилам. Я верил, что ты найдешь свое решение. Единственно верное, — Витторио касается губами моего лба, там, где прикоснулся ко мне Ангел Смерти ладонью.       — Наставник… Создатель… — бормочу, утопая в его прекрасных голубых глазах. — Это конец?       — Да, Лара, конец, — произносит он тихо, с непередаваемой нежностью в голосе. — Сегодня на небосводе погасла твоя звезда, друг мой. Твои мучения закончены. Ты успокоишься. Это все, что я могу сделать для тебя.       Я слабо улыбаюсь.       — Снег идет… — из последних сил выговариваю.       — Снег идет, — кивает Витторио.       — Я был удачным экспериментом, Создатель?       — Нет, но определенно самым лучшим и ярким, — отвечает наставник.       — Мари… Береги мое солнце. Наше солнце.       — У него всё будет хорошо, — обещает Витторио, и я ему верю.       Закрываю глаза, потому что уже ничего не вижу. Мой разум угасает, и лишь кожей я всё еще ощущаю снежинки, падающие на мое превратившееся в камень тело. Я заперт внутри него навсегда.       Наставник обнимает меня, прижимая к себе. Его губы… Они касаются моих, и я с облегчением ощущаю, как мое сознание ускользает. В последний раз вижу лицо Мари и чувствую теплом стекающую по телу любовь к нему.       Я знаю — я поступил правильно.       Меня больше нет. Я свободен. Моя вечность закончилась.       Нет больше Темного Ангела.       Нет больше Белого Демона.       Нет Лоренцо.       Нет Лари…