Порно

Говорят, в языке Урду существует такое слово, что если написать его справа налево, получится «безумная любовь», а если слева направо — «смертельная ненависть». Те же гласные, те же согласные, вся разница в том, как читать — с конца или с начала.

* * * Расталкивая встречающихся на пути людей, Гарри пробирается к камину Министерства в Атриуме. Больше всего на свете он сейчас хочет исчезнуть. До боли кусает губы, не позволяя себе показать эмоции, которые испытывает, и продолжает идти вперед, игнорируя недовольные крики ушибленных и сбитых им волшебников. Ему не нужно оглядываться, чтобы понять — все смотрят на него. Он давно уже привык к вниманию, но сегодня оно обжигает. Он физически испытывает дискомфорт. Стоит только закрыть глаза, и он видит выставленную вперед руку Рона, не позволяющую приблизиться, его холодный, колючий взгляд, напряженное, сосредоточенное лицо и... Мерлин, это гребаное осуждение. Брезгливость. Рон не позволил даже подойти, не позволил отвести себя в сторону для разговора. Он испугался, он струсил, он стоял посреди комнаты под защитой остальных ребят и сохранял дистанцию. Словно боялся, что "все это" передается через прикосновение. Впервые Гарри чувствовал себя прокаженным. Никто из парней не понял его. Не принял его. Стоило ему появиться — замолкли все разговоры. Стало так тихо, нестерпимо тихо. Гарри слышал собственное дыхание, и оно казалось оглушающим. Любое незначительное движение, скрип ботинок, шорох одежды при ходьбе... Каждый чертов звук нещадно бил по барабанным перепонкам. Его однокурсники стояли толпой, он сам был под расстрелом десятка глаз. Но в тот момент ему было плевать на всех, кроме одного человека, единственного, мнение которого имело значение. Единственного, кто его так сильно ранил своим поведением. А затем навстречу вышла Джессика и заговорила о какой-то ерунде, разбивая тем самым кричащую, осуждающую тишину... Рон так ничего и не сказал. Рон так и не подошел. Гарри на секунду останавливается, закрывает глаза и проводит по ним тыльной стороной ладони, ощущая предательскую влагу. Подступающие к горлу обида, жалость к себе выворачивают его наизнанку. Он не спешит открывать глаза, он делает глубокий вдох, затем еще один и еще. Сгибает пальцы, а затем и вовсе впивается ногтями в ладонь, оставляя на ней белые полумесяцы. Гарри медленно размыкает веки и внезапно встречается с внимательным взглядом Малфоя. Тот стоит в паре метров от него и не сводит с него проницательных глаз. Блять. Почему у вселенной такое тупое чувство юмора? Гарри хмурится и на автомате тянется к палочке. Только почувствовав древко сквозь мантию и футляр, он вспоминает, что на отработках Малфой совсем безоружный. Гарри делает шаг навстречу. — Поттер, я бы хотел... Мне в общем жаль, что... ну, что все так открылось. Некрасиво вышло. — Драко неловко переминается с ноги на ногу и неуверенно предлагает:— Хочешь?.. Хочешь кофе? Я знаю неплохое место недалеко отсюда. Там мало людей, и... Гарри вновь прикрывает глаза и впервые за весь день позволяет выйти наружу тому напряжению, что медленно и методично разрывает его изнутри. — Съебись с глаз моих, Малфой! — он говорит тихо, но ненависть в голосе физически ощутима. Гарри знает, что Малфой не виноват. Он знает и все равно бросает на него взгляд полный отчаянной ярости. Таким беспомощным Поттер давно себя не чувствовал. Он должен защитить себя. А лучшая защита — это... Малфой с силой сжимает челюсти, трясет головой и молчит. Молчит! А Гарри хочется, чтобы тот сейчас дал ему повод, хоть один повод сорваться. Он хочет кричать и драться. Рычать, рвать и метать. Уничтожать все на своем пути. Поттер с откровенной ненавистью смотрит на замершего в метре от него Малфоя. Тот не отворачивается, не уходит, все также стоит, выпрямив спину и расправив плечи. Идиотская осанка. Гарри никогда не видел Малфоя сутулящимся. Почему, мать его, он всегда с такой идеальной осанкой? На него вывалили тонну дерьма, его имя не поносит только самый ленивый, его отец сидит в Азкабане, а сам он прислуживает в Министерстве. Какого хера он вечно задирает свою белобрысую голову? Горделивый сукин сын. Драко грустно улыбается, опускает голову и смотрит на свою дорогую обувь, сильно контрастирующую с дешевой клоунской мантией, которую он обязан носить на отработках. Мимо проходят пара служащих — мужчина сорока лет в синей мантии и молодая женщина. Мужчина наклоняется, что-то негромко говорит своей спутнице и смотрит на Поттера с неприкрытой неприязнью. Девушка удивленно приподнимает брови и демонстративно косится на Гарри. Он поворачивается и начинает вглядываться в лица окружающих волшебников. Сейчас ему начинает казаться, что каждый в Атриуме смотрит на него. Может быть это и паранойя, но он чувствует взгляды десятка людей, жгущие ему спину. В этот момент Малфой предпринимает очередную нелепую попытку заговорить с ним. — Кофе, Поттер. Я приглашаю тебя выпить кофе. — Нахер мне твой кофе блядский сдался? Кто ты такой, чтобы я с тобой кофе пил? — Гарри рычит и с силой толкает Малфоя в грудь указательным пальцем. — Иди сортиры мой или чем ты обычно занимаешься? Драко отходит на шаг, щурится и поджимает губы. Обиделся — понимает Гарри, испытывая мстительное удовлетворение. Он замечает появившийся некрасивый румянец на щеках и шее, хмыкает и проходит мимо, направляясь к камину. Где-то в глубине души он осознает, что неправ, но все равно не может удержаться и не бросить напоследок взгляд, полный желчной злобы. Малфой читал газету, он видел снимки, он знает... Он все знает. Все все знают. Джеймс любезно поделился подробностями личной жизни Героя. Малфой просто пользуется моментом. Он хочет... Унизить, посмеяться, опустить его. Гарри не позволит. Никому не позволит. Особенно Малфою. Драко показывает ему средний палец, несколькими широкими шагами нагоняет его и теперь уже с совершенно другой интонацией произносит: — Кстати, о сортирах... Кто бы мог подумать, святой Поттер — любитель подставить задницу, — он демонстративно проходится оценивающим взглядом по телу Гарри, и столько в этом взгляде неприкрытой похоти, что Поттер еле сдерживает себя — так сильно хочется выбить всю эту чушь из Малфоя. — А в Хогвартсе тебя кто трахал? Уизли? — спрашивает Драко, привычно растягивая слова. — Долгопупс? Или может быть они оба на пару? А, Поттер? — Сука, — шепчет Гарри, оглядываясь. Министерские служащие, проходя мимо, начинают прислушиваться к диалогу. Хотя прислушиваться — сильно сказано. Малфой довольно громко говорит. — Замолчи, Малфой, замолчи... Гей или нет, но до тех пор, пока какой-нибудь очередной идиот не сдохнет, спасая этот чертов магический мир, я буду иметь неоспоримое влияние в этой стране. Дай мне только повод, и я раздавлю тебя как таракана. Драко с вызовом смотрит на него в ответ. Приподнимает левую бровь и скалится. "Да ну?" — Готов поспорить, из тебя вышла отличная "королева". С такой-то задницей... — Он вновь неприлично долго рассматривает пятую точку Гарри и усмехается: — Уф-ф-ф, не удивлен, что твой...— замолкает, смотрит на Гарри не читаемым взглядом, затем все же договаривает: — что твой дружок поимел тебя во всех существующих позах. Я даже ему завидую. — Тварь, да я тебя... Гарри замахивается, собираясь ударить. Вместо того чтобы отойти подальше, Малфой делает шаг навстречу, сокращая дистанцию между ними. Теперь он всего в паре дюймов, и Гарри замечает, насколько расширены у него зрачки. Драко явно не собирается защищаться, и, воспользовавшись заминкой, он со злостью выплевывает: — А я здесь при чем? Не я красуюсь на передовице "Пророка", Поттер. И не я в подробностях расписал твои пристрастия... — Драко картинно прикусывает губу, копируя Джеймса на снимке в газете, и начинает зачитывать наизусть цитату из его интервью: — "Гарри похоже состоит из одной сплошной эрогенной зоны. Он отзывается сладкими, сводящими с ума стонами на любое прикосновение. Мерлин, его пальцы..." — замолкает, опускает глаза на руки Поттера и спрашивает: — Твои пальцы и правда такие чувствительные? — Гарри выхватывает палочку и больно вдавливает острие в горло ненавистного Малфоя. Тот, не обращая внимание на угрозы, продолжает говорить. — Знаешь, что? Никак не могу понять, почему из всех мужчин ты выбрал именно этого ублюдка, Поттер. Другие видимо не ровня тебе, да? Они недостойны внимания Избранного... Драко кривится, на губах появляется злая ухмылка, глаза мечут молнии. Он проводит ладонью по лицу, на секунду лицо искажает гримаса ненависти, боли и чего-то непонятного, чего-то, чему Гарри не может дать название. Малфой стоит, очевидно ожидая ответа, но кроме "ты в конец двинулся?" Поттер не знает, что ему сказать. Какое, блять, Малфой имеет отношение к его личной жизни? Гарри не может понять его реакцию. В его поведении есть что-то безумное. Типичный Малфой просто проехался бы по нему пару раз и удалился, довольный произведенным эффектом. Этот же Малфой чего-то ждет, чего-то хочет. Что ему нужно? И как-то некстати лезет в голову одна его фраза: "Я даже ему завидую..." Что значит — завидую? Гарри хмурится, не понимая намерений Малфоя. — Ладно, пойду, сортиры ждут... — произносит Драко, отступая. Он еще пару секунд как-то странно разглядывает Гарри, затем встряхивает волосами и с тихим "блять" поворачивается. Вокруг них собралась достаточно большая группа волшебников, и сейчас Гарри даже не знает, на кого они смотрят с большей неприязнью — на Пожирателя или на новоявленного педика. Минуту-полторы Гарри стоит, не двигаясь, недоуменно глядя в сторону ушедшего Малфоя. Он наблюдает за тем, как тот ждет лифта, игнорируя косые взгляды и пересуды стоящих рядом с ним волшебников, и понимает, что год в одном доме с Волдемортом сделал из и без того эмоционально нестабильного Малфоя полного психа. — Долбанутый придурок... — приглушенно шипит Поттер сквозь зубы и слышит ответный шумок. Только сейчас до него доходит, что он неприлично долго пялится на Малфоя, окруженный любопытствующими, жадными до свежих сплетен магами. Он поворачивается и стремительно преодолевает оставшиеся до камина метры, по пути ловя на себе еще несколько взглядов. Кто-то смотрит с явным недоверием, кто-то с удивлением, кто-то даже с жалостью. Большинство бросают злые, осуждающие взгляды. Гарри знал, что всю жизнь скрывать свою гомосексуальность не выйдет, он не такой человек, чтобы жить во лжи. Когда-нибудь в будущем он планировал каким-то образом рассказать об этом. Но он был не готов сделать это сейчас. Рон был не готов. Все Уизли, друзья из Академии, Кингсли и... Многие. Но Рон волновал его больше всех. Тот вырос в правильной семье, с правильными взглядами на отношения. Рон еще в Хогвартсе крайне неуважительно отзывался о людях нетрадиционной ориентации. Всего несколько раз, но Гарри запомнил. В те годы он и сам был схожих взглядов. Мерзко, гадко, противоестественно... Пятнадцати-шестнадцатилетний Гарри сильно бы удивился, прокрути он двести-триста тысяч оборотов маховика времени вперед. "Мерзкое", "гадкое" стали приятным, а "противоестественное" — правильным. Поттер останавливается у камина, берет в ладонь порох и устало прикрывает глаза. Выражение на лице лучшего друга словно высечено на сетчатке. Гарри не может выкинуть из головы мысли о недавней встрече. Ему плевать на взгляды, которые бросали на него сослуживцы, плевать на их демонстративное неприятие ситуации, но вот реакция Рона... Рон словно впервые его видел. После стольких лет, после всего того, что они пережили вместе, он смотрел на него как на незнакомца... * * * — Драко, я бы хладнокровно убила твоего отца, спасая тебе жизнь. Неужели ты так и не понял? Твоя жизнь — все, что имеет значение. Все, что когда-либо имело значение. Боль проходит, воспоминания со временем перестают мучить... Драко слышал эти слова очень часто и где-то в глубине души он понимает, что мама права. Ее логика неоспорима. Только вот логика — не любовь. Можно найти идеальный выход из сложной ситуации, но испортить все на этапе реализации плана. В жизни в идеальное простое уравнение всегда примешивается переменная "эмоции", и решение уже не выглядит таким простым и красивым, коим задумывалось в начале. Как можно хладнокровно смотреть на страдания любимого человека и надеяться, что он выдержит? Не быть в этом уверенным, а лишь надеяться. И даже не просто смотреть — быть непосредственной причиной этих страданий и продолжать причинять боль? Драко многое пришлось принести в жертву во время войны, но он не знает, чего стоила война матери. Он видел, как далеко она может зайти, но он не уверен, что она не способна зайти еще дальше, не уверен, насколько далеко она отодвинула свои границы ради них с отцом и Беллы. Внезапно посреди кабинета аппарирует домовик и, кланяясь, произносит: — Господин Гарри Поттер ожидает хозяина у ворот Малфой-мэнора. Малфой смотрит на нахмурившуюся Нарциссу и отстукивает ненавязчивый такт пальцами. Поттер как всегда вовремя. Видимо, талант у него такой. — Что Поттер забыл в имении? — и вновь этот строгий голос. Словно нахождение Поттера у ворот мэнора — вина Драко. Хотя... Драко вспоминает их последний разговор и морщится. "Мы только закончили разгребать за тобой дерьмо. Если бы я знал, куда ты аппарировал, Малфой, то, клянусь, я бы уже избивал тебя огромным томом Кодекса. Ты меня так бесишь, Малфой, так бесишь, что... Рон собирается использовать поисковые чары. Он сейчас ищет способ найти твою тощую, лживую, бессовестную задницу и..." — Я, по-моему, нарушил закон, — не очень уверенно предполагает Драко. Он вновь смотрит в сторону окна, и его воображение рисует разгневанного Поттера в обмундировании, готового сражаться со злобным Пожирателем, защищая честь Аврората. Может, не стоило аппарировать прямо там, посреди холла отеля? Нарцисса вопросительно смотрит на него пару секунд, затем поднимается и уточняет: — Насколько сильно? Драко пожимает плечами. — Аппарация в центре маггловского Лондона на глазах трех магглов в нетрезвом состоянии. — Вот как? — Да. — Драко тоже встает и смотрит прямо на мать. — На глазах трех магглов и Поттера, смею предположить. — Он молча кивает и бросает взгляд в сторону витражного окна, пытаясь углядеть что-то за воротами. — Драко, сколько раз я тебе говорила, что аппарировать в подобном виде опасно? — Тебя только это заботит? — удивленно спрашивает Драко, оглядываясь. Нарцисса закатывает глаза, но он успевает заметить тень улыбки на ее лице. — Поттер не даст ход делу, — уверенно говорит Нарцисса. — А если и даст, то потеряет больше, чем приобретет. — Она поджимает губы, о чем-то напряженно думая. Драко примерно представляет, о чем. Вряд ли мать волнует его незначительный проступок. Пускай их репутация разрушена, пусть у них уже не то влияние в обществе, но у его семьи достаточно средств и отличные адвокаты, чтобы не беспокоиться о таких глупостях как аппарация в неположенном месте. Да и нарушение Статута Секретности можно свести к небольшому по их меркам штрафу. Но вот новость о порно... Она должно быть занимает все мысли матери. Нарцисса поднимает голову и безапелляционно заявляет: — Сегодня ты поговоришь с отцом. Драко кивает, соглашаясь. Он и не думал спорить. Он не хочет говорить с отцом, но он сделает это. У всех наших поступков есть последствия. Все в жизни подчинено закону причинно-следственных связей. Так или иначе. — Хорошо. Нарцисса довольно улыбается и долго вглядывается в его лицо. — Избавься от Поттера. Я займусь подготовкой всех документов, нужно... Закончить мысль ей не удается: внезапно раздается в разы усиленный голос Поттера. — Малфой? — Нарцисса раздраженно выдыхает и следом делает шумный вдох. — Малфой, мне тут немного неуютно, у вас какие-то чары странные. Ворота скалиться начали. Драко сжимает палочку, собираясь уже аппарировать, но Нарцисса успевает сказать: — Мы не закончили тот разговор. А в следующую секунду мир исчезает, сжимается в одну точку, коллапсирует и взрывается миллионом красок и звуков. Драко оказывается стоящим в паре метров от Поттера, позади него. Он еще секунд десять-пятнадцать смотрит на поникшую фигурку самого известного человека страны, затем кашляет, привлекая внимание, и спрашивает: — Ты с Кодексом, Поттер? Гарри медленно поворачивается и с шальной улыбкой смотрит на Драко, демонстративно подняв руки вверх. — В мире не найти настолько большого тома Кодекса, чтобы выбить из тебя... тебя. — Он неуверенно смотрит на Малфоя и подходит ближе. Драко замечает смятую бумажку в его руке. Нервничает? — Где Уизли? — Драко опускает взгляд на сбитые костяшки пальцев Поттера и делает шаг ему навстречу. — Он... его Панси всячески уговаривает не убивать тебя. — Гарри не может сдержать улыбку. Он сильнее сжимает и без того помятую бумагу с именем, которое дала Гермиона, и надеется, что этот небольшой клочок бумаги даст шанс начать... что-то. Повод встретиться еще. Шанс исправить ошибку прошлого. — Паркинсон знает свое дело, — довольно тянет Драко. Он вновь смотрит на смятую бумагу в кулаке Поттера и невзначай интересуется: — Что там? — Это... эм-м-м, — Гарри проводит ладонью по волосам, приглаживая их. Затем смотрит на стоящего в шаге от него Малфоя и борется с желанием преодолеть тот единственный рубеж, что их сейчас разделяет. Всего шаг — это много? Бесконечно. — Я попросил Гермиону помочь тебе. Гарри поднимает вверх руку с зажатым в ней небольшим обрывком бумаги. Драко еще пару секунд продолжает улыбаться, потом до него доходит смысл сказанного. — Ты, что? — Я давно думал над твоей ситуацией и... ну, не знаю, тебе же нужен кто-то из наших. Верно? Кто-то, с кого можно взять Непреложный и кто достаточно... Ай! Гарри трясет рукой, скрючившись от боли, чувствуя, как распухает ладонь. Ошарашенно смотрит на руку — кожа туго натянулась, как будто от аллергии. Жалящее заклятие. — Эй, за что? Драко прикрывает глаза и, стараясь успокоиться, считает про себя. Злость в нем возрастает по экспоненте с бешеной скоростью. — Уходи, Поттер. — Что? — Уходи. — Гарри слышит рычание, поворачивает голову и смотрит, как абстрактные завитки чугунной решетки шевелятся, складываясь в свирепую морду. И эта морда лязгающим свистом заставляет его ежиться. Она словно физическое воплощение настроения хозяина поместья. — Пошел вон с моей территории! После этих слов Гарри чувствует изменившуюся магию мэнора. Гарри оглядывается по сторонам и качает головой. — Нет. Пока не скажешь причину, — упрямо возражает, сжимая в кулаке имя, за которое еще совсем недавно сражался с Гермионой, убеждая ее помочь. — Причину? Ты, блять, кто такой, чтобы лезть в мою жизнь? Похоже, что мне нужна твоя помощь? Похоже? — Драко смотрит на правую ладонь Поттера и скалится. — Привык, быть в центре внимания. Привык спасать и восхищать... — Ой, да замолкни, Малфой! — в свою очередь кричит Поттер. — Я тебе не девица в беде. Драко не нравится, что Поттер решил вмешаться. Облагодетельствовать. Он не хочет помощи Поттера. Не хочет его жалости. Все чего он когда-либо хотел — признания и уважения. — Не в этом дело! Я знаю, что ты справишься. Я просто... Поттер поднимает руки вверх, заводит их за голову и разминает шею. — Ты просто, что? — Ну а как еще мне к тебе подступиться? — тихо, едва слышно спрашивает Гарри. Трет шрам и молча поправляет очки. — Ты мне нравишься. Очень. И я тоже хочу тебе нравиться. — Он переводит взгляд со своих ладоней на Драко и тот на несколько секунд забывает о своей злости. Только смотрит в красивые зеленые колдовские глаза Гарри и думает о том, как когда-то был готов провести с ним всю жизнь. — Я ведь... я чувствую... — Хватит! Драко засовывает палочку в задний карман джинс, отворачивается. — Почему? — Потому что ты с этим запоздал на два года. Гарри поджимает губы и смотрит на кеды. Чувствует себя глупо. Ужасно глупо. Получать отказы он не привык. Никогда прежде ему не приходилось признаваться в чувствах. Как правило хватало банального "я тоже". А сейчас... Мерлин, ну почему все всегда так тупо складывается? Поттер резко поднимает голову и впивается решительным взглядом в лицо Драко. — Почему ты ни разу меня не пригласил? Откуда мне было узнать? — Я не пригласил? Я?! Ты даже дружеский кофе отказался со мной пить. Не помнишь? — Малфой... — растеряно выдыхает Гарри, пытаясь вспомнить. Дружеский кофе. Черт. Видимо, он не воспринял предложение всерьёз. Драко скрещивает руки на груди и невольно выдвигает челюсть вперед. Он все еще помнит, как тогда было неприятно получить отказ. Он не из тех, кто с легкостью забывает подобное. Его очень редко отвергали. И в основном это делал Поттер. Поттер, мать его. Гарри некоторое время молчит, но после все же берет себя в руки. Он вскидывает голову, пытается смотреть чуть свысока, вот только Драко немного выше, и это оказывается весьма проблематично. — Какого хера ты ведешь себя так, точно я виновен во всех смертных грехах? — он замолкает, когда Драко, оторвав взгляд от чего-то жутко интересного за его спиной, смотрит на него. Серые глаза кажутся почти черными из-за неестественно расширенных зрачков. — Ладно, я признаю, что тупанул. Но если уж тебе так нужно слышать, то без проблем: извини! — У тебя все? — ядовито спрашивает Малфой. — Нет! Не все! — рявкает Гарри, повышая голос, чувствуя как его захлестывает волна неконтролируемого бешенства. — Какого черта тебе обязательно надо выделываться? Так нравится, когда вокруг тебя пляшут? Гарри хочет подойти, встряхнуть Малфоя, крикнуть в лицо: "Хватит!" Но он также хочет развернуться, аппарировать и выкинуть его из головы. Хочет, но не может уйти. Не сейчас. Между ними что-то есть. Пусть и плохо понятное пока, пусть и не оформившееся, но есть. Всегда было. Малфой просто понял это раньше. А сейчас Гарри не знает, что ему сказать, чтобы тот... ну чтобы тот позволил приблизиться. Он возлагал последние надежды на того хакера. Думал, общее дело объединит, даст возможность начаться чему-то большему, нежели интернет-переписка. Как объяснить, что он... что он не хотел делать ему больно? Просто иногда такое случается. Люди не могут подходить друг другу как идеальные паззлы. Иногда они задевают друг друга острыми гранями, царапают, ранят. Да, он не заметил Драко. Да, он был слеп. Но он просто человек. А люди в общении порой жестокие идиоты. Сейчас он наверное собирается сделать самую большую глупость, но он просто не видит иного способа пробиться сквозь стену, возведенную Малфоем. Если дать себе хоть на секунду задуматься, он ни за что не скажет того, что хочет. Испугается. Постесняется. Постыдится. Гарри кивает, мысленно отсчитывает десять и, опустив голову, говорит: — Ты мне нравишься, Малфой. Очень сильно. Не с самого начала, конечно, но... Черт, я и сам не знаю. Если ты спросишь, связано ли мое изменившееся отношение к тебе с тем порнороликом, который я посмотрел пару месяцев назад, то я отвечу "возможно". Ты не идиот, и я не хочу тебе лгать. Мне нужно было взглянуть на тебя под новым углом, увидеть тебя в совершенно новой ипостаси. У нас слишком сложное прошлое, чтобы вот так запросто взять и... — Мне это уже неинтересно, Поттер. — Да неужели? И потому ты сейчас здесь, со мной, и слушаешь все это? Малфой смотрит на свои пальцы, которые он переплёл, а сейчас нервно сжимает и разжимает. — Да, я не видел тебя. Да, я не хотел тебя увидеть. Ни в Хогвартсе, ни в Министерстве. Не стану говорить о любви, ее не было — я терпеть тебя не мог. Драко поднимает голову, и в его глазах мелькает что-то похожее на обиду. Он упрямо поджимает губы, хмурится и, не мигая, смотрит на Поттера исподлобья. Не сводит с него пронзительного ледяного взгляда. Тот через пару секунд опускает глаза и задается вопросом — является ли выбранная им модель поведения "честность" лучшей в общении с Малфоем? Может он что-то делает не так? Под прямым неприязненным взглядом Драко ему нелегко даются откровения. Слова в голове путаются. Он и так с трудом мог найти правильные, а теперь ему еще и страшно как-то. Кажется, что он что-то не то говорит, не так стоит и даже неправильно смотрит. Но несмотря на свои сомнения, Гарри делает глубокий вдох и смело продолжает. — Мерлин, меня раздражал даже твой голос. То, как ты говорил... Черт, я порой хотел тебя вырубить, только чтобы остановить весь тот словесный понос, который ты извергал. — Он отворачивается, но все равно чувствует пристальный взгляд Малфоя. Буквально кожей его чувствует. Поправляет очки и тихо произносит: — Ты не был мне интересен. В самом начале ты был просто заносчивым мальчишкой с раздутым самомнением. Ты напоминал злобную мелкую собачонку, которая громко лаяла, но ничего собой не представляла... Малфой морщится, в темнеющих глазах проступает откровенное, ничем не прикрытое бешенство. Поттер едва успевает перехватить занесенную для удара руку. Во взгляде столько ненависти, что на мгновение Гарри хочет отвернуться, смалодушничать, но не видеть того, как смотрит на него Малфой. Как там говорили французы? Король умер, да здравствует король! Поттер смотрит на Малфоя, понимая, что Малфой "а ля Штаты" исчез, перед ним теперь Малфой "а ля Хогвартс". Но как ни странно Гарри нравится то, что он видит. Нравится Малфой без маски. Нравится тот старый, до боли знакомый, почти родной придурок. Гарри не хочет иллюзию, ему нужен настоящий Драко Малфой. Не картинка, не фантазия, и не улучшенная версия — ему нужен Малфой и все его многочисленные тараканы в голове, все его закидоны, вся его чушь. Драко отступает от него на шаг назад, делает глубокий вдох, успокаивая сбившееся дыхание, потом плюет на сдержанность и яростно произносит: — Сначала собачонка, Поттер, потом пожирательская шлюха, теперь звезда порно... — Малфой выпрямляется, приподнимает голову и со злобой смотрит на Поттера. Гарри в очередной раз вспоминает старую глупую шутку своего сокурсника. Он качает головой и разводит руками в стороны. Шлюхой Малфоя никто не называл. Но у него отличное умение доводить любую ситуацию до абсурда.— Какой рост, не находишь? — Никто не называл тебя шлюхой! Драко рычит и с силой пинает камень, лежащий близ его правой ноги. Гарри поднимает на него глаза и уверенно продолжает говорить: — Мне не были интересны ни твои связи, ни твое состояние, ни твоя семья. Я бы забыл о тебе, если бы ты оставил меня в покое. Но ты не оставлял, заставлял чувствовать. Каждый раз. Злость, ярость, боль. Ты бил по мне, проник в мою жизнь, в мои мысли, и я ненавидел тебя за это. Ты... Ты всегда был для меня... — Гарри взлохмачивает волосы обеими руками и возбужденно произносит: — Ты не был посторонним. Ты смог забраться туда, куда я не думал никого пускать. Но ты смог, и я не был равнодушным. Гарри осекается, понимая, что не может подобрать слова, чтобы описать свое восприятие Драко Малфоя. Он делает порывистый шаг вперед и оказывается в непосредственной близости от него. — Сделаешь еще шаг и пожалеешь, — предупреждает Малфой, отступая. Поттер подходит еще ближе и в следующую секунду слышит: — Экспелиармус! — Протего! — Щитовые чары Гарри сталкиваются с обезоруживающим заклинанием Драко, и оно рикошетит в сторону. Гарри собирается возмутиться, но не успевает произнести ни слова: из палочки Драко вырывается яркий желтый луч и ударяет в грудь. И сразу же исчезает кислород. А боль где-то в легких становится просто невыносимой. С губ слетает хрип. Гарри отчаянно пытается определить заклятие, которое использовал Драко. Одной рукой он судорожно хватается за горло, другой — нащупывает палочку и направляет ее на Малфоя. Невербально подыскивает контрзаклятия, пытается вдохнуть, но не выходит. Он мог бы наслать на Драко какое-нибудь боевое заклинание средней мощности, вырубить его, и тогда его "удавка" спала бы сама собой. Он мог бы его обезвредить, но ему не хочется нападать на Драко, а еще он уверен: все это тот делает со злости, и в ближайшие пару секунд он снимет проклятие. Драко стоит с палочкой в вытянутой руке и с дикой злостью смотрит на Поттера. Клочок бумаги выпадает из руки, воздуха критически не хватает, Гарри невольно начинает хвататься за горло, оттягивать вырез майки. Перед глазами — пелена. Он слышит свой собственный стон, слабый и сипящий. А в следующее мгновение все проходит — мир возвращается яркой, режущей вспышкой. Набрать воздуха, чтобы выдавить из себя слова, невероятно тяжело, но Поттер хрипит: — Совсем охренел, — произносит и через силу делает болезненный вдох. И следом — еще один. И еще. Пока дыхание не восстанавливается, — Я предупреждал: не подходи, — цедит сквозь зубы Малфой, все еще удерживая в вытянутой руке палочку, нацеленную на Поттера. — Мелкие собачонки тоже умеют кусаться. Обиделся. Из всего сказанного он запомнил лишь эту фразу. Черт. В звенящей голове вертится достаточно слов, чтобы высказать ему все, что Гарри о нем думает. И он игнорирует остатки здравого смысла, сигнализирующие об опасности, смотрит на застывшего в паре шагов от него Малфоя и выкрикивает: — Трус. Ты просто боишься попробовать. Прячешься за свои... за свои... Какого черта? Драко стремительно наступает, вынуждая Поттера пятиться. Гарри отходит до тех пор, пока не упирается в те самые лязгающие ворота. Малфой хватает его за плечи и с силой прикладывает о чугунные решетки, вырывая болезненный стон вместе с рваным выдохом. — Никогда. Слышишь. Никогда. Не смей. Называть. Меня. Трусом, — медленно проговаривая каждое слово, чеканит Малфой. Он сгребает футболку Поттера в кулак и прикладывает его спиной о ворота в такт своим словам. Гарри по-детски жмурится, вцепившись пальцами в его запястья. Он чувствует ярость Драко. Кажется, сам воздух пропитан этой холодной неконтролируемой яростью, застывшей в серых немигающих глазах. В его глазах, в его голосе, в его движениях. — Я не трус. Я приехал к тебе. Не к Панси, не к матери и не к отцу. Я приехал к тебе, Поттер. — Гарри поднимает на Драко глаза и невольно задерживает дыхание. — Я приехал, потому что... потому что... — Он отворачивается, отпускает Поттера и ударяет по ограде за ним. — Блять! Не до конца осознавая, что он делает, Драко скользит взглядом по шее Поттера, где под тонкой кожей яростно бьется артерия. Он хватает его за плечи, прижимает к решеткам, но ничего больше не делает. Гарри застывает в этом бесконечном, тяжелом ожидании. Только смотрит и ждёт, что будет дальше. Пальцы Малфоя больно впиваются в плечи, держат, не отпускают. Драко вдруг наклоняется, трясет головой, а потом почти стонет: — Ну зачем тебе все это, а? Зачем?! Поттер молчит. Знает, что если откроет рот, то в очередной раз ляпнет какую-нибудь чушь. Испортит момент. Он тяжело возбужденно дышит, ожидая дальнейших действий со стороны Драко. Когда тот сильнее сжимает его плечи, Гарри морщится от боли, терпит, но ничего не делает, чтобы избежать прикосновений. Пусть и болезненные, но они приятны. Во всяком случае, они лучше игнора, который был весь день. Только сейчас Драко наконец говорит то, что думает, то, что Гарри хотел услышать. Правду. — Думаешь, со мной можно играть? Думаешь, я... — он не договаривает, смотрит на Гарри бешеными глазами. И так некстати в голову лезут слова матери. "— Он тебя не любил. И сейчас не любит. Все его чувства не более чем прихоть зазвездившегося мальчишки. Не знаю, почему он снизошел до тебя, но смею заверить — его интерес продлится недолго..." Драко может злиться на мать, он может не понимать некоторых ее поступков, но он не может игнорировать ее слова. Он грубо тянет ворот футболки Гарри в сторону, и в следующую секунду зубами впивается в открывшуюся часть плеча. Драко слышит шумный выдох Поттера и сильнее сжимает челюсти. В этом укусе находят выход все те чувства, что разрывают Драко изнутри — желание, злость, ярость, любовь. Он смотрит на ошарашенного Поттера, заглядывает в его широко распахнутые глаза. Дотрагивается губами до места укуса, замирает на секунду и чувствует дрожь Гарри. Зализывает рану. А после немного поворачивает голову и прижимается губами к шее Гарри, притягивая его ближе. Трётся носом, лбом... Втягивает запах. Шепчет как в бреду: — Нельзя... Я не один... Поттер откидывает голову назад, его руки ложатся Малфою на плечи, он смотрит на ту самую свирепую морду, которая все также на него скалится, и между делом показывает ей средний палец. Драко вдавливает его в решетки еще сильнее, он трётся о его бёдра, о живот, о выпирающий член... Целует его шею, щёки, мочки ушей. Малфою хочется стянуть с Поттера всю одежду, зацеловать и искусать всего. Хочется трахать, так, чтобы он стонал, чтобы изгибался от удовольствия, чтобы забыл остальных... Хочется быть единственным. Любимым. Поттер, глазастая сволочь, делает с ним что-то мучительное, страшное, неправильное, пугающее... Но до боли желанное. Перед глазами мелькают образы из прошлого. Воспоминания тусклые, почти забытые. Поттер улыбается Чанг. Поттер играет в плюй-камни. Поттер спит, спрятавшись за горой учебников. Грейнджер отвешивает ему оплеуху. Поттер парит над стадионом, победоносно сжимая снитч в ладони... И внезапно калейдоскоп образов меняет направленность. Теперь вместо Поттера Драко видит Чарли. Чарли опаздывает на экзамен и садится за заднюю парту. Чарли тыкает его ручкой, просит ответ и добродушно смеется. Чарли все же сдает на права, а Драко выгоняют c экзамена. Чарли угощает его выпивкой. Чарли цитирует Льюиса Кэролла. Чарли, закрыв глаза, ждет первого поцелуя... Драко помнит, каждую мелочь. Как Чарли злится и ругается, застряв в пробке. Как ворчит, когда полумертвый от усталости приползает с работы. Как он весь день самозабвенно напевает какой-нибудь дурацкий хит, страшно при этом фальшивя. Как он вечно опаздывает, жует на ходу, смеется там, где совсем не смешно, язвит, хвастается, дуется, лезет с ненужными советами, из-за которых Драко влипает в разные истории... Он любит его с обгоревшими на солнце плечами, с трехдневной щетиной, воспаленными от бессонной ночи глазами, соплями и сальными волосами, со всеми причудами, капризами, амбициями, симпатиями-антипатиями, депрессиями, страхами, слабостями, болезнями, глупостями... Если бы не было Чарли, Драко не знает, где бы он был. И был бы он вообще где-то. Жизнь засияла красками, только когда Темсон ее раскрасил. Поттер мог быть на его месте, но он не захотел. Драко со всей силы сжимает его в объятиях, целует в висок и закрывает глаза. — Нет. Отстраняется, отходит на пару метров и обхватывает себя руками. Поттер же смущенно улыбается и переспрашивает: — Нет? Что? Почему? "Почему? Чарли — вот почему". Если бы его не было, то наверное... Драко не знает, как это объяснить Поттеру: несмотря ни на что он вернется в Штаты. К Чарли. Потому что это правильно. Потому что до него Драко увядал в гиблом, непроходимом болоте, до него была лишь череда тоскливых дней жизни, в которой он мало кому был нужен. Он не знает, как донести такое до Поттера. Но ему и не придется ничего объяснять. Он знает Поттера и знает, как заставить его отступить. Драко всегда отлично "читал" людей. Он безошибочно находил их точки уязвимости. У Поттера комплекс героя. Он честный, благородный и справедливый. И в этом вся его суть. — Я благодарил тебя за помощь на суде? — дрогнувшим голосом интересуется Малфой. Гарри пытается подойти ближе, но Драко выставляет перед собой руки, блокируя его попытки приблизиться. Поттер видимо, посчитав все это игрой, хватает его руку, подносит к губам и шепчет: — Да, наверное. Не помню. Это так важно? — Гарри едва слышно смеется, переплетает их с Драко пальцы и счастливо смотрит на него. — Если бы не ты, я бы провел свою молодость за решеткой. Гарри пожимает плечами и уверенно заявляет: — Ну, я знал, что ты не виновен. Мне было несложно вмешаться... — Я виновен, — произносит Малфой, не отводя взгляда. Он смотрит прямо на Поттера, зная, что тот видит в его глазах. Правду. Он и не думал признаваться Гарри в том, что совершил. Ему хотелось, чтобы тот думал о нем лучше, нежели он есть на самом деле. Но раз уж по-другому никак... — Не понял, — Гарри все еще улыбается, но эта улыбка словно "застыла". В глазах читается неуверенность и явное неприятие ситуации. — Я виновен. Поттер лохматит волосы одной рукой и качает головой. — Нет. Я видел, на Астрономической башне ты не смог... — Я год состоял на службе Темного Лорда. Моя семья была в его заложниках, мой дом был оккупирован его людьми. Ты и правда считаешь, что я... — Ты не выдал меня в поместье. Ты не смог... И в Выручай-комнате ты... И ты... — Драко его жаль. Очень жаль. Гарри отчаянно не хочет верить в ту правду, которую ему открывает Драко, а не в ту, которую он сам для себя создал. Удобную, красивую, искусственную. Приемлемую. — Пожирательству меня обучила мама, Белла курировала на начальных этапах, а Эйвери... — Замолчи! — Гарри вырывает руку и вытирает ее о футболку. Поднимает голову и смотрит на нежно-голубое утреннее небо. — Я видел дела, видел колдографии. То, что там было... Ты просто не мог. Не мог! Это... — Ты помнишь, что я спросил вчера днем? Если будет выбор между жизнями десятка, сотни, тысячи человек и того, кого ты любишь, кто любит тебя, кого бы ты выбрал? — Поттер сжимает ладони, его взгляд бегает, ни на чем конкретно не останавливаясь. Он часто-часто дышит и молчит. — Я знаю ответ. И я могу с ним жить. Гарри медленно опускает взгляд на метку и долго вглядывается в ее очертания. Просто стоит и, не двигаясь, смотрит на предплечье. А затем до Драко доносится тихий голос, полный горечи и боли. — Я вступился за тебя... — Спасибо. Гарри зло усмехается, поднимает на него глаза и буквально испепеляет ненавистью: — Не за что, Малфой. Те несколько мгновений, которые он смотрит на Драко, кажутся тому вечностью. Затем Поттер кривит губы, отворачивается и смотрит куда-то в сторону поместья. Верно, колдографии... Драко не представляет, что за колдографии попали в руки авроров. Видимо те, что делал Эйвери в наркотическом угаре. Они кривые и на них едва ли можно что-то усмотреть. Иных свидетельств того, что происходило в Малфой-мэноре, нет. Поттер выдыхает, проводит ладонью по лицу, затем касается шрама и чешет ухо... Кажется, он все это делает на автомате — тупые механические действия, давно заученные телом. Он напряженно всматривается в прутья ограды у входа в поместье, в виднеющуюся гравиевую дорожку. Что он хочет увидеть? Кровь? Драко подходит к воротам, поворачивается и вновь встречается взглядом с Гарри. Тот стоит, расправив плечи, с непривычно прямой спиной. Он брезгливо рассматривает то место, где пару минут назад позволял себя целовать. Позволял себя касаться. Пожирателю. Убийце. Он опускает взгляд на землю, на помятый, затоптанный листок бумаги и вновь смотрит на Малфоя. Пронизывает взглядом. Молча вскрывает его грудную клетку и одну за одной вонзает в незащищенное нутро сотню тысяч маленьких иголок. Поттер мастерски обвиняет одним лишь взглядом. Но Драко подозревает, что его молчание вызвано неспособностью подобрать слова, чтобы выразить всю глубину своего разочарования. Все же спустя недолгое время он жестко, с совсем уже иной интонацией произносит: — Имя, Малфой, — и указывает куда-то себе под ноги. — Там имя человека, который может помочь. Преступник. Думаю, вы найдете много общего. Малфой собирается что-то сказать, но Гарри отступает, не спеша достает палочку и, не глядя на него, аппарирует. Драко закрывает глаза, кивает и выкрикивает: — Донни! Через секунду перед ним материализуется домовик, кланяется и в ожидании дальнейших слов внимательно смотрит на хозяина. — Подготовь ванну. И насчет мантии... Черная подойдет, — домовик кивает и исчезает с хлопком. Драко еще раз смотрит туда, где еще минуту назад стоял Поттер, призывает Манящими чарами затоптанную испачканную бумажку и аппарирует. Show must go on.