Порно

«Бог против насилия» Эврипид, «Елена» (пост. около 412 г. до н.э.)

Люди убивали всегда. Люди всегда будут убивать. Тогда почему именно эти убийства вызывают в Гарри такую бурю эмоций? Он не раз видел обезображенные, униженные, выставленные напоказ тела, части тел... В Аврорат не берут со слабыми нервами. Не берут тех, кто не прошел психологическое освидетельствование. Здесь жестко. Жестко, грязно и кроваво. Гарри знал, куда шел, но он все равно не ожидал того, с чем столкнулся. Он хотел спасать жизни, он хотел помогать, но ему до сих пор тяжело закрыть глаза на некоторые аспекты его работы. Когда-нибудь, защищаясь или спасая товарища, ему придется убить другого человека. Забрать жизнь. Он много раз слышал рассказы ветеранов о таких ситуациях. Опасность, страх и реальная угроза для жизни включают заложенный самой природой инстинкт выживания. Секунда, и вот ты уже животное, у которого единственная задача — выжить. Ему говорили об этом между делом, в баре, за кружкой пива. Буднично. Говорили, что после убийства ублюдка приходится копаться в бумажках, заниматься всякой ерундой, ходить к мозгоправу... Гарри был на войне. Он уже был в ситуации, когда нужно было молниеносно принимать решения. Он никем не пожертвовал, никого не убил. Возможно, ему повезло, но тем не менее он с трудом может представить себя в подобной ситуации. И еще труднее ему представить себя в ожидании приказа на ликвидацию маггла, магглорожденного или любого другого, кого Волдеморт счел бы недостойным жить. А вот Малфоя таким Гарри вполне способен увидеть. "Я виновен". Полчаса назад Гарри смотрел в его глаза и не видел вины, не видел страдания, не видел ужаса. Тот просто констатировал. Виновен. Сейчас же Гарри застыл в узеньком проулке, уставившись в мусорные баки. В проулке кроме него, баков и притаившихся где-то сонных крыс никого. И хорошо. Ему не нужны свидетели. Он не думал, что будет так плохо. В душе такой раздрай, что он не может понять, что именно сейчас испытывает. В висках пульсирует только одно имя. Драко. И с ним связаны все его мысли. Убил, убил, убил... Он убил, он пытал. Он виновен. Гарри ни разу за все эти годы после оглашения приговора не усомнился в правильности своих действий на суде Малфоя. Он не мог предположить, что пусть и избалованный, пусть и жестокий сокурсник способен на... на все то, на что способен настоящий Пожиратель. Почему-то Гарри ни разу не подумал о Драко Малфое как о настоящем Пожирателе. А еще почему-то в голове маленьким упрямым молоточком снова и снова била мысль, что Дамблдор стремился спасти душу Драко, что Снейп спасал Драко, что они оба были мертвы, и Гарри обязан закончить начатое ими — все-таки спасти Драко. От Азкабана, от людских предрассудков. Спасти испуганного мальчика, прикованного к креслу посреди зала заседаний. "Пожирательству меня обучила мама, Белла курировала на начальных этапах, а Эйвери..." Гарри вступился за Драко. Он не думал, что вступился за Пожирателя. Он даже не допускал такой мысли. Он слышал уверенное "не виновен", произнесенное самим Малфоем, слышал речь его адвоката, видел взгляд его матери... "Я год состоял на службе Темного Лорда. Моя семья была в его заложниках, мой дом был оккупирован его людьми. Ты и правда считаешь, что я..." И ведь он убивал. Снова и снова, снова и снова, снова и снова... Только чтобы самому не сдохнуть. Только чтобы продлить свою никчемную жизнь. Гарри опускает взгляд на землю, жмурится, но против воли перед глазами всплывают обрывки воспоминаний о финальной битве. Он чувствует, как бешено бьётся о ребра сердце. Он вспоминает, как тогда, уткнувшись лицом в пыльный ковёр кабинета Дамблдора, он, наконец, понял, что ему не предназначено остаться в живых, что единственная его задача — покорно умереть, когда их пути с Томом снова пересекутся. И ведь Дамблдор знал, что он так и поступит. Не станет защищаться. Что ему и в голову не придет уклониться или сбежать. Он никогда никому не говорил, что испытывал в тот самый момент. За минуту до того, как принял решение. А было так страшно, так обидно. Сердце неистово колотилось. Он лежал на полу и думал только о предательстве Дамблдора — одного из немногих, кому он по-настоящему в своей жизни доверял. В сравнении с великим благом разве его жизнь чего-то стоила? Ничего. По крайней мере для Дамблдора. Гарри смотрит на запертую на висячий замок густо изрисованную дверь пожарного выхода, затем все же решается выйти из проулка. По тротуару направляется к чугунной ограде, увенчанной черными пиками. Неподалеку от этого места — Дырявый котел, Гарри может аппарировать прямо сейчас, но вместо этого он опирается руками об ограду и поднимает голову, глядя в небо. "Я виновен", — слышит он звучащий в голове голос Драко. "А я умер за тебя, за вас всех", — отвечает он ему. — "Умер, чтобы выжили другие". Гарри представляет Драко на своем месте. В Запретном Лесу, стоящим с опущенной палочкой, готовым умереть. Прохладный ветерок треплет его волосы, Драко поворачивает голову и спрашивает Гарри: "— Это больно? — Умирать? Нет, нисколько. Быстрее и легче, чем засыпать..." Он знает, он уже умирал. Гарри прижимает ладони к лицу, представляя стеклянные глаза Драко, и качает головой, отгоняя назойливый образ. Он не хочет представлять его красивые серые глаза безжизненными и пустыми. Он не хочет представлять их потухшими. Гарри не хочет, чтобы Драко умирал. При одной только мысли об этом возникает какое-то странное чувство. Сильное, страшное, пульсирующее в каждой клетке. Такого Гарри никогда не испытывал. Такое Гарри никогда не должен был испытывать. Не по отношению к Драко Малфою. Взамен его пустым глазам на ум приходят другие — глаза Гермионы, глаза Рона, Джинни... И Гарри сразу же задается вопросом: а смог бы Драко, спасая себя, убить Гермиону? Ему не нужно даже думать, чтобы ответить: смог. Теперь Гарри отчетливо видит настоящего Драко. И это не улыбчивый парень из порноролика, в свободных джинсах и спадающим со ступни сланцем. Гарри как наяву видит очаровательного блондина, который в мгновение ока превращается в нечто иное, нечто пугающее и опасное: его тело оседает на пол, а из ворота футболки выползает громадная змея. Змея. Малфой — змея. И он опасен. Он виновен. "Я виновен". Гарри думает о том, что не должен был смотреть то видео, он не должен был писать Малфою, не должен был ему симпатизировать, не должен был влюбляться, не должен был... — Черт. Гарри вспоминает с чего все началось. Он вспоминает шестой курс и свои подозрения. "— Отец Малфоя сидит в Азкабане. Думаете, Малфою не хочется отомстить? — Малфою, отомстить? Да что он может? — Я же о том и говорю. Не знаю я, что он может! Но он что-то задумал, и я считаю, что к этому нужно отнестись серьезно. У него отец — Пожиратель смерти, и... Он сам — Пожиратель смерти. Он стал Пожирателем смерти вместо своего отца! — Малфой? Ему всего шестнадцать лет, Гарри! Ты думаешь, Сам-Знаешь-Кто принял бы Малфоя в свои ряды?" Всего шестнадцать. Что Драко делал в свои шестнадцать? Он уже тогда убивал магглорожденных? Он уже тогда казнил магглов? Разум Гарри рождает все новые и новые вопросы, и вот уже тот испуганный светловолосый мальчик на месте подсудимого трансформируется в коварного и хитрого Пожирателя. И все его слова, и все его ужимки воспринимаются ни чем иным как игрой талантливого актера. Просто игра для наивных дураков вроде Гарри. Поттер отталкивается от ограды и заставляет себя идти вперед. Наверное, он до сих пор ждет, что Драко что-то сделает, как-нибудь объяснит. Солжет. Да, пусть лжет, пусть скажет, что все не так, что все неправда, что он специально оттолкнул. Пусть догонит, вернет. Пусть сотворит чудо, пусть сотрет память... Если Гарри ему нужен, пусть сделает хоть что-то. Гарри оглядывается и на секунду прикрывает глаза. Не нужен. Он Малфою совсем не нужен. Не то чтобы он был удивлен. Нет, не удивлен. Для Малфоя он очередная блажь. Приехал, перевернул все с ног на голову и... "Я виновен". Чарли он наверняка в своих злодеяниях признаваться не спешит. Ну а зачем? С Чарли у него жизнь, с Чарли у него будущее. Он важен, он нужен. Это Гарри для него слепой придурок, который обидел его когда-то. И он тут же вспоминает слова Гермионы. "Малфой та еще сука, и он злопамятный. Бьюсь об заклад, он всю душу из тебя высосет, стоит вам встретиться..." — Высосал. Всю душу, сука, высосал. — "Если я хоть немного понимаю этого человека, то он еще отплатит тебе за все". Ну почему он не послушал Гермиону? Всего этого можно было бы избежать? Почему он не сказал Гермионе о порно еще тогда, когда он его впервые увидел. Он ведь хотел сказать ей, хотел услышать ее уверенное категоричное "нет". И не было бы переписки до самой ночи. И не было бы Малфоя. Так ведь? Он ведь не был настолько одиноким? Он ведь не стал бы рассматривать их с Драко общение как возможность ненамного забыться? "Гарри... Он стоит того?" — вспоминает он заданный Гермионой вопрос. Останавливается посреди безлюдной улицы, заводит руки за голову и с отчаянием смотрит перед собой. Малфой стоит того? "Я несколько часов боялся Помфри спросить, пострадал ли мой член. Она мне все про бадьян, про шрамы, да про возможные реакции на зелья, а у меня в голове один чертов вопрос: в целости ли мой член?" Малфой стоит того? "Я убил своего коня. Я убил. Я его убил. Убил..." Малфой стоит того? "Спорю, ты бы все отдал за одно лишь воспоминание о Снейпе после нескольких стаканов огневиски..." Гарри тянет волосы в стороны, невысокая волшебница средних лет аппарирует, появляясь на противоположной стороне улицы. Он тяжело дышит и безумно смотрит на нее. Женщина нервно улыбается, почти бегом пересекает расстояние до ближайшего дома и заходит в какую-то непримечательную дверь. "Я не трус. Я приехал к тебе. Не к Панси, не к матери и не к отцу. Я приехал к тебе, Поттер. Я приехал, потому что... потому что..." "Ну зачем тебе все это, а? Зачем?! Думаешь, со мной можно играть? Думаешь, я..." Гарри не знает, куда ему сбежать от своих мыслей. Там, где много людей, — плохо, там, где никого нет, — тоже плохо. Ему везде плохо. А еще, хоть он и никогда не признается себе, ему нужен Драко. Он ему нужен. И одновременно не нужен. Не такой, не убийца. Гарри не может простить ему его прошлое. Не может понять мотивы его поступков. Не может, хоть и отчаянно пытается это сделать. Если бы он только мог закрыть на это глаза. Если бы он только мог переступить через себя... Гарри накладывает на себя чары иллюзии, которые он выучил еще на первом курсе Академии, и аппарирует в Дырявый котел, так и не ответив на заданный вопрос — стоит ли оно того? * * * Гарри уже минут десять угрюмо гипнотизирует свое сливочное пиво, отсчитывая неспешно тянущиеся минуты до того момента, когда уже можно будет отправиться на работу. Глаза слипаются, и в попытке взбодриться он с силой трясет головой. Затем зевает, расслабленно сползает вниз, удобно устроившись на стуле, и думает о том, что ребята подтягиваются к пол девятому — девяти, что сейчас ни в учебных комнатах, ни в кабинетах никого нет. Он мог бы, конечно, скоротать время в библиотеке за учебником по артефактологии, но что-то подсказывает ему: он заснет сразу же. На первой же открытой странице. Домой возвращаться Гарри не хочет. Там все напоминает о том, как он спешил к Панси и к Рону, как он спешил к... Гарри делает глоток, дверь бара резко распахивается, и... он давится пивом, начиная громко кашлять. Помяни черта. На пороге появляется Драко Малфой — в строгой черной мантии, с уложенными волосами и уверенным стальным взглядом. Истинный наследник Малфоев. Он спокоен, холоден и уверен в себе. И не скажешь, что он может с упоением надрывать горло в маггловском караоке или со смехом гоняться по пустынной улице маггловского Лондона за бутылкой текилы... Или безжалостно уничтожать семьи неугодных волшебников. Гарри не может поверить глазам. Какого черта здесь делает Малфой? Какого черта он забыл в баре? В этот момент вместе с Гарри на Малфоя смотрят все посетители. А тому хоть бы что, он кивает бармену, подходит и делает заказ. Поттер смотрит, как Малфой не спеша отталкивается от поверхности лакированной стойки, выбирает свободный угловой столик и накладывает Очищающее на все предметы мебели, попутно улыбаясь недовольным его появлением магам. Гарри со всей силы сжимает кулаки. Кажется, еще немного, и он готов будет зарычать. Малфой сидит по диагонали от него самого. Спина прямая, взгляд уверенный. Если бы Гарри не знал, какой пиздец сейчас творится в жизни Малфоя, никогда бы не подумал, что вообще что-то не так. Он выглядит так, словно находится на вершине мира, все у его ног, и все, что ему нужно делать, — наслаждаться беззаботной жизнью. Драко делает глоток и ослепительно улыбается недовольно поглядывающим на него ведьмам. Лучезарный. Сейчас этот эпитет подходит, как ни на есть лучше. А ведь не должен. Малфой всегда был закрытой книгой, но только сейчас Гарри понимает, что его жанр скорее триллер или драма, нежели что-то иное. Драко бросает короткий взгляд на часы и немного потерянно смотрит на дверь. Он сжимает в ладони бокал сливочного пива и спокойно слушает шепотки вокруг, беззаботно разглядывая посетителей. Против воли Гарри представляет, как Драко также спокойно смотрит в глаза приговоренному к смерти волшебнику, также спокойно поднимает палочку и не менее спокойно произносит: "Авада Кедавра". Драко случайно встречается взглядом с Гарри и приветливо ему кивает, сразу же переводя глаза на другого волшебника. Иллюзия, которую создал Гарри, рушится: Драко здесь, в баре, и он пьет пиво, а не покорно исполняет волю Волдеморта. Поттер хочет подойти и высказать ему все, о чем сейчас думает. Он хочет воспользоваться своим преимуществом и выбить из Драко всю дурь на магической дуэли. А еще он хочет поскорее отправиться в Министерство, взять его дело и внимательно изучить. Драко делает глоток и излишне громко ставит бокал на стол. Внезапно дверь открывается, и в помещение входит высокая стройная блондинка в черной мантии. Девушка красивая, но излишне высокомерная и холодная. Это сразу же бросается в глаза. То, как она смотрит на людей в баре, то, как на секунду поджимает губы, когда ее взгляд скользит по спящему на столе выпивохе... Гарри знает эту девушку, он часто ее видит в Министерстве. Это сотрудница Отдела магического правопорядка. Мисс Катрина Пайк. Кажется, именно она была надзирателем Драко, когда тот отбывал назначенные Визенгамотом часы отработки. Но за последние полтора года она неплохо поднялась по карьерной лестнице, заняв место своего начальника. Типичная карьеристка. Умная и беспощадная. Катрина осматривается по сторонам, снимает ажурные перчатки, а после замечает Драко. И все сразу становится понятно. У Драко встреча. Видимо деловая. Гарри смотрит на камин, думая о том, стоит ли уйти сейчас или подождать еще немного. "Чего подождать?" — спрашивает он сам себя. Мисс Пайк улыбается Драко, пока он помогает ей сесть за стол. Драко улыбается ей в ответ. Гарри впервые видит Драко, флиртующим с женщиной. "Они красивая пара". Привлекательный мужественный блондин и хрупкая стройная блондинка. Они и правда отлично смотрятся вместе. Если Драко когда-либо решится жениться, наверняка выберет себе в жены девушку похожую на Катрину: красивую чистокровную блондинку. Это ведь так важно — сохранить породу, получить идеального чистокровного наследника. Гарри отмечает искреннюю улыбку Катрины, немного лукавый взгляд Малфоя, коим он ее то и дело одаривает, и испытывает иррациональную ревность. Ревность к этой женщине, ревность к Чарли, ревность к целому миру. Гарри дотрагивается до плеча и касается места укуса. Вспоминает губы. И руки. И взгляд. Казалось, Драко этим взглядом может сжечь его дотла. Как настоящий Дракон. Никто никогда не смотрел на него... так. Только Драко Малфой. Пожиратель Драко Малфой. Внезапно Пайк выпрямляется, и вся ее приветливость мигом слетает. Драко словно почувствовав пристальный взгляд Гарри, поворачивает голову. Но смотрит он не на самого Гарри, нет, он смотрит немного правее, на пожилого чудика в странной одежде. Пайк требовательно что-то спрашивает, Драко отвлекается уже на нее, и далее они еще минут пять-семь что-то напряженно обсуждают. После того как она покидает помещение, Драко устало откидывается на спинку стула и закрывает глаза. "Ну вот и все" — проносится в голове Поттера. — "Пора бы и в Министерство". Но вместо этого он отзеркаливает позу Драко, сильнее обхватывая стакан сливочного пива, и думает о том, что сейчас бы чего-нибудь покрепче. Огневиски, к примеру. Да уж... Только огневиски Гарри в его ситуации и не хватало. У него и так из-за ночной аппарации Малфоя проблем выше крыши, так еще и запах утреннего опохмела сразу расставит все точки над «и». Уильямс точно порвет его на части. Гарри чуть наклоняется, опускает голову на стол и смотрит на Драко. Он сам себя не узнает. Мерлин, до чего же он жалок. Он должен встать и уйти. Просто уйти, не оглядываясь. Но вместо этого он все так же рассматривает Драко. Видит маску. Пожирательскую маску. Видит хаос, боль и страх, которые эта маска символизирует. Видит перед собой смерть и насилие. Вспоминает слезы Джинни, приступы Джорджа. Вспоминает плачь Тедди Люпина, тоску Андромеды и нервную дрожь Гермионы. Пожиратели разрушили так много жизней... Малфой разрушил. Сколько пролито слез из-за него? Поттер трет глаза тыльной стороной ладони, но перед внутренним взором — война, она никуда не исчезает. Она в каждой мысли. Воспоминания настолько яркие и образные, что их не удается прогнать, сколько бы он ни тер глаза в попытке отвлечься. Он видит перед собой как наяву мертвые тела: детей, стариков, женщин и мужчин — всех тех, кто, по мнению Волдеморта, не должен был жить. Это брак, генетический мусор, а Пожиратели подобно волкам — "санитарам леса" — благородно избавляли мир от недостойных слабых особей. Гермиона как-то обмолвилась, что у нацистов была схожая идея во время второй мировой. Они говорили, что объединены кровью, этнической принадлежностью и превосходят другие расы. Извратили основы научной теории Евгеники. Извратили и подстроили под себя. Как, впрочем, и идею о сверхчеловеке. "Магия — это сила". Кажется, такой девиз был в Министерстве во времена правления Темного Лорда? И помнится еще там в Атриуме стояла статуя из черного камня — волшебники, сидящие на тронах, сложенных из человеческих тел: магглы на положенном им месте. И ведь Драко разделяет подобный взгляд на устройство мира. Гарри сейчас находится в одном помещении с Пожирателем смерти, с врагом, с тем, кто сражался на другой стороне. Тем, кто мог его убить. Он несильно бьется головой о стол и шепчет: — Когда я успел так завязнуть? Малфой кидает на стол несколько монет, поднимается и смотрит на дверь, ведущую в маггловский Лондон. В его руке Гарри замечает мобильник. Тот его прячет от вездесущих глаз местных сплетников, но Гарри уверен, что видел. Он знает, что Малфой прятал в полах своей дорогущей мантии. Это телефон. Телефон, чтобы сделать звонок. Нужный звонок, важный звонок. Звонок Чарли. И сразу же Гарри задается вопросом. Сколько таких вот "Чарли" Малфой убил? Скольких пытал? Над сколькими надругался? Драко проходит мимо Гарри. Совсем близко. Так близко, что можно протянуть руку и коснуться его. Можно схватить его ладонь и притянуть ближе, остановить его. Но Гарри лишь отворачивается и смотрит на стену бара, ожидая, когда Драко пройдет мимо. Сердце стучит так мощно, что он чувствует каждый отдельный удар. Он словно слышит эти удары, слышит свое чересчур громкое дыхание, слышит, как капля пота стекает по виску, а указательный палец скользит по запястью... Его тело создает уникальное звучание. Только вот дирижер не Гарри. "Дирижер" проходит мимо и словно взмахом палочки манит за собой. Поттер поднимается вслед за Малфоем и смотрит ему в спину. Драко замирает, медленно поворачивает голову, но сам не спешит оборачиваться. Гарри знает, что чары иллюзии не позволят тому понять, кто стоит за его спиной. И все же он хочет, чтобы Малфой понял. Он хочет, чтобы тот все понял, пусть даже и не знает зачем. Гарри рассматривает его профиль, опускает взгляд на руку, прячущую телефон и снова смотрит на лицо. Смотрит и не знает, что именно сейчас чувствует. Спектр эмоций слишком широкий. Мысли как кратковременные вспышки зажигаются и гаснут, зажигаются и гаснут. И так трудно что-то решить для себя. Пара секунд, и Драко все же выходит на задний двор, ведущий в мир магглов. И пока тот не исчезает из поля зрения, Гарри так и не сводит с него глаз. * * * — Гарри, с тобой все нормально? Рон обеспокоенно на него смотрит, помогая подняться. Гарри морщится и кивает. Спина болит. Нет, не только спина. Кажется, еще правое плечо ушиблено. И колено ноет. — Да, — резко отвечает и отворачивается. Их с Роном поставили в пару отрабатывать боевые заклятия. Совместное занятие с остальными студентами закончилось почти два часа назад, и сейчас у них время для работы в паре. Они находятся в одной из тренировочных комнат. На полу маты, на стенах мягкие пластины, на потолке — артефакты. Мысли путаются. Он с трудом соображает. Знает, что все дело в магии, но все равно ощущает себя каким-то неполноценным, что ли. Мерзкое чувство. — Ты сам не свой. — Рон жмурится, пытаясь отдышаться. Тренировка вымотала их обоих. — Малфой подосрал? — Тебе заняться нечем? — рявкает Гарри, встряхивая головой. Гарри злится. Его злит Рон. Его злит наказание, которое назначил "кэп" за несколько дней безделья. Но больше всего его злит Малфой и те чувства, которые тот будоражит в нем. Гарри понимает, что смотрит на Малфоя иначе, и он не уверен, что сможет вернуть свое былое безразличие. И это его тоже злит. "— Уж не тебе говорить о том, что красиво, а что нет, Малфой. Ты та еще задница. — Симпатичная задница. Симпатичные задницы могут творить все, что вздумается..." Все, что вздумается. Все. Гарри хочет орать от безысходности, злобы и обжигающей ненависти ко всему вокруг. Он хочет бить, крушить и уничтожать. А у него есть только Рон. И ощущение, что он под толщей воды. — Гарри, давай попробуем заклятия второго уровня? — аккуратно спрашивает Уизли, и Поттер слегка склоняет голову в знак согласия. Он сокращает дистанцию между ними, становясь в центре комнаты. — На счёт три начинаем. Готов? Гарри раздраженно смотрит на друга, затем все же кивает. Отойдя назад на пару шагов, Рон решительно произносит: — Один. Два. Т... — но прежде, чем он успевает договорить "Три", Гарри уже выкрикивает первое заклятье. Рон молниеносно его отражает. Отражает скорее на автомате, на его лице все еще выражение крайнего недоумения. Он не может понять, что происходит. Вслед за первым заклятием Гарри ударяет по нему вторым, а после сразу третьим... Сосредоточиться на чем-то по-прежнему трудно. Всю злость, всю свою ненависть и жалость к себе Гарри вкладывает в атаки, которые Рон снова и снова отражает. Гарри заглядывает в взволнованные голубые глаза лучшего друга, а видит совсем другие. Видит совсем другого человека. Того, кто нападал на беззащитных, на слабых, на невинных. Пользовался своим преимуществом, выживал. Любой ценой. Разве у маггла есть шанс против хорошо обученного мага? Разве у маггла есть хоть какая-то возможность уцелеть после нападения? Малфой забивал их как свиней на скотобойне. Без жалости и без сомнений. Гарри чувствует как внутри что-то плавится. В комнате слышен только его жёсткий голос, выкрикивающий заклятие за заклятием, и твердый уверенный — Рона, ловко блокирующего нападения. И хоть каждый вдох и выдох, кажется, раздирает ему легкие в клочья, а грудь жжет, как огнем, он продолжает наступать, подгоняемый непрошеным голосом у него в голове: "Я виновен... Я виновен... Я виновен..." Воздух со свистом вырывается из легких, когда Гарри делает новый выпад. Он старается почувствовать боль в усталых мышцах, дойти до предела возможностей. Забыть. Забыться. Под таким натиском Рон отступает. Он не успевает перевести дух, как Гарри вновь обрушивает на него череду заклятий. При этом выглядит так, что Рону становится не по себе. Такой ярости он никогда не видел. Мгновение они смотрят друг другу в лицо, а затем одновременно поднимают палочки. — Аморио... — Протего! Щитовые чары выходят настолько мощными, что сбивают Гарри с ног, прежде чем тот успевает произнести свое заклинание. Он несколько раз перекатывается по полу и тут же вскакивает, морщась. — Гарри! Рон нагибается и, уперевшись ладонями в бедра, старается успокоить дыхание. "Черт, такая ахинея, что даже стыдно было родителям в глаза смотреть. Я перетрахал всех между собой. Постоянно думал. Есть ли у Лорда член? Он дрочит? Он импотент?" "Поттер, какого хрена ты себе эту ерунду на руке вырезал? Лучше бы вырезал мои инициалы "ДМ" или "Я люблю Драко Малфоя", или ну знаешь..." "Я тебя не держу, ты мне больше не нужен. Катись к своему... гребаному... своим чертовым достойным... черт!.. Я счастлив, и меня не волнует, что ты там... Да и поздно уже, Поттер. Не находишь? Два года я тебя ждал. Два блядских года в этом блядском мире с этими блядскими министерскими крысами..." "Пошел прочь! Убирайся из моей головы!" Гарри резко опускает палочку и с силой проводит рукой по лицу. — Гарри! — вновь выкрикивает Рон, привлекая к себе внимание, подступает на несколько шагов и хватает его за плечо. Гарри часто моргает, затем нехотя поднимает голову и заглядывает в его глаза. Рон вскидывает руку с палочкой, дезактивирует артефакты, и мир вновь предстает перед Гарри какофонией звуков, образов, запахов и воспоминаний. Стоит только закрыть глаза, как он представляет себя лежащим на траве в нескольких дюймах от Малфоя. Они рассматривают неспешно плывущие по небу облака, Драко рассказывает забавные истории из прошлого, а их руки находятся в преступной близости друг от друга... Как бы он хотел провести свою жизнь, слушая его истории. Сражаясь с ним в шуточных дуэлях, занимаясь с ним любовью, просыпаясь с ним в одной постели каждое утро. Прожить жизнь с ним. С Драко. С Пожирателем. — Что случилось? — Не сейчас, — отмахивается Гарри, отворачиваясь. — Что случилось? — упрямо повторяет вопрос Рон. "Моя семья была в его заложниках, мой дом был оккупирован его людьми..." Оправдание. Очередное пустое оправдание. Малфой только из них и состоит. И только себя спасает, свою драгоценную породистую чистокровную шкуру. Жизнь чистокровного ведь в разы ценнее жизни таких волшебников как Гермиона. Так ведь? Чего стоит ее жизнь? Жизнь Дина? Ничто. Они ведь "грязнокровки", так? Не люди. "Я виновен". Зачем он признался? Столько лет лгал... И ведь никто его за язык не тянул, никто не просил правды, никому она не была нужна. Не такая правда. Зачем он все испортил? Все было так хорошо. У них все могло быть хорошо. Малфою нужно было просто молчать и целоваться. Просто целоваться. И не говорить об убийствах. Ни слова об убийствах. Гарри поднимает глаза к потолку и на ум приходят слова профессора по криминологии: "Каждый когда-либо думал об убийстве. Так или иначе..." Так или иначе. Каждый. Он вспоминает ярость, с которой сражалась Молли Уизли в мае 1997. Он вспоминает горящие дьявольским огнем глаза Сириуса, когда он кинулся на Питера. Он помнит самого себя, преследующим Снейпа в конце шестого курса. Тогда он был так зол, так разгневан, испытывал одну лишь ярость и презрение. Он шел за профессором, ненавидя так же сильно, как самого Волдеморта. Ненависть Снейпа, его собственная ненависть... Убил бы он его тогда? Выпади ему такая возможность, убил бы он убийцу Дамблдора? Гарри не знает. — Гарри! Рон сильнее сжимает пальцы на плече и тянет на себя. Гарри дергается, вырывается, но Рон снова его ловит. Теперь он держит его за локоть. — Отпусти! — угрожающе шипит Поттер и отводит руку назад, замахиваясь. — Ну, ударь меня, ударь. Гарри хочется наорать на него. Очень хочется. А еще хочется подраться. Или напиться. Или... Да что угодно! Он тяжело дышит и молча смотрит на веснушчатое лицо своего друга. Рон делает глубокий вдох, но ничего больше не спрашивает, не давит и не просит ответа. Эта ночь была странной. И дикой. И внезапной. После того, как Гарри аппарировал, Панси почти ничего не говорила. Она уселась в кресло на кухне и молча уставилась в окно, встречая рассвет с чашкой любимого какао... Рон опускает голову и смотрит в сторону, заставляя себя расслабить плечи. Мысль о том, что Панси, вероятно, также плохо как и Гарри, причиняет боль. Странно и дико, но сейчас Рон действительно хочет помочь Хорьку. Малфой все еще его раздражает: он придурок, придурком родился, придурком и умрет, но из-за его проблем страдает Панси, а когда плохо Панси, плохо и ему. Рон бы помог, только не знает как. Мерлин, он даже не знает, как запустить компьютер, чего уж говорить о большем... Гарри внезапно срывается с места, отходит к ближайшей стене и опирается на нее, закрывая глаза. Все его тело содрогается и болит, каждый вдох отдается в груди острым уколом. — У меня, кажется, экзистенциальный кризис, — шепчет Поттер едва слышно. Рон замешкался всего на секунду, прежде чем подойти. Останавливается в нескольких шагах от Гарри, затем и вовсе сокращает расстояние до вытянутой руки. На какое-то время повисает неловкая тишина. Рон просто смотрит на Гарри и молчит. Они редко говорят о таких вещах. Рон косноязыкий, Гарри косноязыкий... Сложно объяснить другому человеку свои мысли, если и сам не до конца знаешь, как их сформулировать. — Быть или не быть? — все же спрашивает Уизли. Он на пару секунд расправляет плечи, потом вновь начинает сутулиться. — Что-то типо. — Гарри слабо улыбается уголками губ. — Я влюбился. Прикусывает губу и морщится, зализывая ранку. "Влюбился, влюбился, влюбился..." — повторяет про себя. — "Люблю. Я люблю. Я люблю его..." Он пробует на вкус слово любовь. Осторожно. Аккуратно. Он так редко произносил его и ни разу не говорил его ни одному своему любовнику. Думал, что если и говорить, то... когда от счастья с ума сходишь, когда эйфория наполняет каждую клетку, а от восторга хочется орать. Какое-то у него выходит сомнительное счастье. Счастье с терпким привкусом горечи, счастье с металлическим привкусом крови на губах. — А он? — А он убийца. — И в этом заключается простая, неприукрашенная правда. — Хладнокровный. Бессовестный. Он... он такое творил. Такое... Не в состоянии аффекта, не по случайности. Намеренно. С умыслом. Шел в чужие дома. Ломал чужие жизни. — Рон как-то внимательно смотрит на него и шумно выдыхает. — Отпущу его — будет плохо. Уже плохо. Но и принять его таким не могу. Все утро пытаюсь уложить в голове его поступки. В баре его видел перед работой. Он вел себя как обычно. Только вот ни хрена ничего не было обычным! — последнее предложение он уже кричит. — Ему место в соседней камере с Люциусом Малфоем. А он с красивой блондинкой... — голос срывается. — В Дырявом котле. Рон ободряюще кладет ему ладонь на плечо, чуть левее того места, куда кусал Малфой, и несильно сжимает. Гарри морщится, кулаками трет глаза и сглатывает комок в горле. Где-то внутри взрывается очередной заряд злости. Невыносимо-то как! Любить нужно того, кто этого заслуживает. Любить нужно хорошего человека. Порядочного. Доброго. Светлого. Драко Малфой нехороший человек. Как же так? Почему все это происходит с Гарри? Теперь и одиночество не кажется такой уж пугающей перспективой. Одиночество — это тихая монотонная боль. С ней сживаются, к ней привыкают. Одиночество можно стерпеть. А вот... Мерлин, стоит только закрыть глаза, как он мысленно тут же рисует образ Драко. Даже сейчас. Даже зная все, что было. Малфой с вызовом смотрит на него, затем откуда-то достает маску Пожирателя и с дьявольской улыбкой надевает ее, пряча под ней свое лицо. Хищный оскал так и стоит перед глазами. При этом теплое чувство где-то глубоко внутри не становится слабее. Не меняется. Он представляет Драко в мантии Пожирателя, на собрании Пожирателей... А чувство все равно сильное. Так не должно быть. Это неправильно. — Эй, эй, эй... — Рон как-то неловко пытается утешить, толкая Гарри плечом, затем негромко кашляет и переспрашивает: — Красивая девчонка, говоришь? — Гарри никак не реагирует, и Рон продолжает: — Знаешь ее? Гарри заставляет себя повернуть голову и посмотреть на Рона. Он кивает и устало отвечает: — Да. Ты кстати тоже. Катрина Пайк. — Медуза? — спрашивает Рон, смеясь. — Крис к ней подкатывал месяца три назад. Так она так на него посмотрела... Бедолага моментально "окаменел". А Малфой как, держался? Гарри понимает, что Рон пытается сделать. Заговорить. Отвлечь. Он благодарно на него смотрит и задает встречный вопрос. — А что ему сделается? — Рон отталкивается от стены и кивает в сторону двери. — От взгляда Пайк он уж точно не рассыплется каменной крошкой. — От ее взгляда может и не рассыплется... — Рон многозначительно смотрит на него, потом направляется к выходу. — Ладно. На сегодня, думаю, закончим. "Кэп" сказал час-полтора попотеть, а мы тут почти два торчим. — Ок. Гарри старается взять себя в руки, взять мысли под контроль. Он делает серию вдохов и следом за ними — максимально глубокий выдох. Внезапно раздается пугающе громкий звук урчащего живота. На секунду Гарри даже забывает о Драко и обо всех проблемах, которые с ним связаны. Он останавливается и с явным весельем в глазах смотрит на Рона. Тот, ничуть не смутившись, пожимает плечами и спрашивает. — В министерский кафетерий? Гарри смеется, бросает взгляд на наручные часы. — Сейчас уже без пяти двенадцать. Мне нужно подняться в Атриум. "Кэп" помимо всего прочего меня еще и бумажной работой загрузил. В наказание за пропуск занятий. — Гарри закатывает глаза, отпирает дверь тренировочного комнаты и пропускает Рона вперед. — Нужно у дежурного колдуна за стойкой охраны пропуска забрать. — А потом в кафетерий? — с голодным блеском в глазах вновь интересуется Рон. — Потом в кафетерий... — Гарри усмехается и демонстративно отходит на пару шагов от друга. — И кстати в лифте я поеду один. А то мало ли, не дотерпишь... — Гарри!