Смутное время

Дромунд-Каас Архипелаг Расколотый берег был лучшим объяснением тому, что за более чем два тысячелетия правители Дромунд-Кааса так и не решились выйти на контакт с большой галактикой. Совсем недавно – а казалось, будто десятки лет назад, – Адану казалось, что Рутан страшно пострадал от имперских бомбардировок. То, что он увидел, путешествуя по своей новой родине, выводило само понятие "страшно" на качественно новый уровень. – Когда-то здесь располагался крупнейший научный комплекс Старой Империи. – Илима поправила капюшон плаща: ледяной ветер нещадно трепал одежду, будто стремился сорвать ее. Огромные темные волны одна за другой обрушивались на выщербленный, облепленный слоями водорослей пирс – неуклюжую надстройку поверх куда более древней конструкции, матово-серого металла которой за века не коснулось ни пятна ржавчины. – Мне доводилось видеть архивные данные о нем. Они потрясали. Боюсь представить, что сказали бы наши предки, увидев... это. Лицо будущей королевы скривилось от омерзения, когда она бросила взгляд на раскинувшийся вдоль побережья городок. Адан, хоть и считал, что пренебрежительное отношение к своим владениям недопустимо для правителя, не мог ее осуждать. Путешествуя инкогнито по Дромунд-Каасу, он повидал многое – и величие неподвластного времени наследия Старой Империи, и омерзительные последствия многовековой разрухи, – но Расколотый берег пока превосходил своей запущенностью и нищетой даже отравленные радиацией шахтерские поселения Лавааса. Здесь до сих пор стояли останки древних небоскребов – искореженные, похожие на лишенные мяса скелеты, но все еще обитаемые. Люди селились на нижних этажах, меньше всего пострадавших от бомбардировок и стихийных бедствий, а разрушенные верхние так и нависали над их головами, готовые обвалиться в любой момент. Прорехи в стенах из неизвестного, отдаленно похожего на укрепленную дюрасталь сплава местные жители наскоро заделывали листами дешевого металла или пластила, пустые провалы окон заколачивали досками или занавешивали тряпьем. К руинам исполинских зданий жались строения поновее, которые выглядели даже печальнее: собранные из всего, что подвернется под руку, они и на дома походили разве что отдаленно. Их неказистые стены покрылись белесым налетом от соленых ветров и заросли грибком. Улицы, проложенные тысячи лет назад, из последних сил сопротивлялись природе и времени: ближе к центру городка, где дорожное покрытие не разломилась, не встало дыбом и не обвалилось в океан, оно оставалось поразительно ровным, но тонуло в грязи и отбросах. По набережной невозможно было пройти, не замочив сапог. Местные говорили, что с каждым годом океан подступает все ближе, и все больше жизней забирает с зимними штормами. Живо напоминали о недавнем тайфуне груды гниющего мусора, в которых с трудом угадывались развалины самодельных домишек. Никто не потрудился их убрать, хотя стихия уже несколько месяцев как успокоилась. И все-таки жизнь на Расколотом берегу кипела. Архипелаг столетиями был центром "черной археологии", контрабанды и пиратства. Читая сводки по региону, немудрено было подумать, что порядочных людей среди местных жителей не водится вовсе, столько страниц отводилось деятельности преступных группировок разной степени организованности и могущества. – Надо полагать, только архивные документы от этого комплекса и остались. – Вы недооцениваете древних: к защите своих стратегических объектов они подходили очень серьезно. Есть вероятность, что часть комплекса все-таки уцелела. Насколько это возможно после двух тысяч лет, конечно. – Илима завороженно смотрела на океан. В краткие моменты, когда волны немного отступали, над водой проглядывали фрагменты зданий и металлических конструкций. Вдалеке Адан заметил нечто похожее на нос боевого корабля, но очередная волна скрыла обломки прежде, чем он смог толком их разглядеть. – Несколько лет назад, когда ваш отец был в силе, сюда собирались послать экспедицию. Там, где предположительно располагались подводные помещения, зафиксировали мощные электромагнитные колебания, а во всем регионе до сих пор регулярно ловят сигнал, защищенный стандартными криптографическими протоколами Старой Империи. Определить, откуда именно он исходит, так и не смогли, но сильнее всего сигнал именно над руинами. Я помню, с каким восторгом все это смаковали по ГолоСети... – Она печально вздохнула и покачала головой. – А потом лорд Терас поднял мятеж против повелителя, и всем стало не до того. – Подождите, миледи. Вы хотите сказать, что две тысячи лет правители Дромунд-Кааса сидели на огромном научно-исследовательском комплексе и даже не попытались добраться до него? Адан был искренне поражен: на Рутане повстанцы использовали все, до чего могли дотянуться – даже древнее оружие и бронетехника из музейных коллекций шли в ход, если их можно было хоть как-то восстановить. Дромунд-Каас же был настоящей сокровищницей: знания, ресурсы, оружие и технологии, до сих пор способные дать фору новейшим имперским разработкам, валялись буквально под ногами, но никто не желал наклониться за ними. Илима невесело усмехнулась: – Думаю, вы заметили, ваше высочество, что прямо над нашими головами могучий боевой флот медленно превращается в космический мусор. Что наши океаны и зоны отчуждения скрывают оружейные заводы, научные комплексы, арсеналы и архивы, многие из которых наверняка пережили бомбардировку хотя бы частично. На одних только достижениях прошлого мы могли бы совершить огромный технологический прорыв... Но все упирается в ресурсы. Любая экспедиция подобного рода потребует огромных вложений, а у нас едва хватает сил на живые города. Что уж говорить о мертвых. В этом она была права. Сидя в Астэре, можно было подумать, что дела на Дромунд-Каасе идут не так уж плохо: город почти не пострадал от республиканских бомбардировок и выглядел куда более благополучным, чем столицы многих миров Внешнего кольца. Но отчеты министров показывали совершенно иную картину. Древняя инфраструктура изнашивалась быстрее, чем ее успевали ремонтировать. Население отчаянно нуждалось в продовольствии и страдало от тяжелых болезней, многие из которых передавались генетически. Вода, воздух и почва Дромунд-Кааса до сих пор не очистились от вредных веществ; многие территории, по-хорошему, и пригодными для проживания признавать нельзя было – и все же люди на них жили, размножались и приносили груз новых мутаций в и так порядком пострадавший генофонд. Только в электроэнергии недостатка не было, и то – до первого серьезного сбоя на одной из гигантских, тоже при Старой Империи построенных электростанций. Адан мог понять, почему его предшественники так отчаянно цеплялись за последние ресурсы и судорожно подсчитывали стоимость каждой реформы или предприятия. Но, если позволить всему идти своим чередом, через несколько сотен лет Дромунд-Каас погибнет. Выродится, скатится в дикость и, в конце концов, окончательно вымрет. Илима мягко тронула Адана за руку. – Идемте, милорд. Покажу вам главную местную достопримечательность. Она повела его к городку. Под их ногами хлюпала замешанная на морской воде грязь; подол скромного платья Илимы, как бы она ни подбирала его, уже промок насквозь. С соседнего пирса их провожал подозрительным взглядом старик во рванье, от любопытства чуть не выпустивший из рук рыболовецкую сеть. Здоровая рыбина, походившая на одну большую пасть, плавно переходящую в хвост, бессильно щелкала зубами возле его щиколотки. Чуть дальше к северу на волнах покачивалась небольшая субмарина. Ее люк был открыт, и группа крепких мужчин в гидрокостюмах перетаскивала оттуда на берег какой-то груз, завернутый в тряпье. Один из тюков, неаккуратно брошенный на землю, развязался, и из-под ткани показалось ржавое, облепленное водорослями, но вполне узнаваемое дуло винтовки. Илима брезгливо поджала губы и ускорила шаг. "Главной местной достопримечательностью" оказался рынок. Адан услышал и почуял его раньше, чем увидел сами торговые ряды. Воздух пах гнилой рыбой и овощами, машинным маслом и, почему-то, нагретой сталью. Галдеж стоял такой, что закладывало уши. Торговали здесь, похоже, всем на свете: рядом с овощными ларьками стояли прилавки, заваленные подержанными датападами и комлинками; с дешевой пластиковой мебелью соседствовали любовно очищенные от ила и грязи старинные вазы и статуэтки. Худосочная вертлявая девчонка торговала потемневшими от времени костями – "на амулеты" – и, судя по немаленькой очереди, на спрос не жаловалась. – Свежая рыба! Сама утром ловила! – горланила старая торговка, чье лицо было обезображено уродливым наростом. Мускулистой рукой старуха держала за хвост раздутую рыбину с шипами на плавниках и острыми клыками. – Оружие, прямо из арсеналов Старой Империи! – легко перекрывал ее визгливый голос раскатистый бас владельца соседнего ларька. – Не смотри, что ржавое: перебрать, протереть, и будет как новое! Возле него Адан даже остановился. Ассортимент торговца – мужика с просоленным, изрядно побитым морскими ветрами лицом и телосложением кантинного вышибалы, – видал лучшие дни: изъеденное ржавчиной, покрытое полипами и морским мхом оружие годилось разве что на музейную полку. Тем не менее, одна винтовка бросалась в глаза. Адан взял ее в руки и придирчиво осмотрел со всех сторон. Сперва он даже подумал, что ушлый торгаш выдает за древний артефакт новехонький ствол – настолько хорошо он сохранился. Но модель Адан не узнавал, а маркировка не соответствовала ни одному современному оружейному заводу Дромунд-Кааса. – Красавица, правда? – задушевным тоном поинтересовался торговец. – И не скажешь, что ей две тысячи лет с гаком. Неделю назад ребята на запечатанный арсенал наткнулись, когда к старому городу ныряли. Почти всю добычу оттуда налево, в большую галактику продали, а мне вот три штуки всего перепало. Ты, я вижу, в стволах шаришь, так что тебе я ее всего за три тысячи отдам. Меньше никак: сам понимаешь, редкость! – Сначала покажи, как стреляет. Мужик заулыбался еще шире: – Да не вопрос! Сам попробуй. Схватив с прилавка первый попавшийся комплект энергоблоков, он протянул его Адану вместе с винтовкой. Зарядив ее, Адан уверенно прицелился в манекен, одетый в ржавые доспехи и, судя по оплавленным дырам в нем, выдержавший демонстрацию не одного товара. Нажал на спусковой крючок, почти уверенный, что сейчас его заклинит... Мощная очередь разнесла шлем манекена в клочья. Дюрасталевая нагрудная пластина сопротивлялась немногим достойнее: выдержала первые два выстрела, прежде чем остальные прожгли в ней дыру величиной с кулак. – Хороша, а?! – воскликнул торговец с искренним восторгом. – Умели же делать... Ну так как, берешь? Игнорируя неодобрительный взгляд Илимы, Адан без торга отсчитал три тысячи. Винтовка действительно была хороша: за такую мощь и точность при маленькой отдаче можно было стерпеть и откровенно грабительскую цену, и почтенный возраст оружия, который преподнес бы массу сюрпризов в реальном бою. Все равно пользоваться ею Адан не собирался. – А бабе своей купить ничего хочешь? У меня тут неплохие кинжалы есть. Мечи, если она у тебя опасная штучка... Даже световой где-то валялся. Настоящий, зуб даю! Вот только не работает ни хера... – Обойдемся, – оборвал его Адан. – Ты мне лучше вот что скажи: часто твои поставщики товар чужакам сбывают? – Еще как, блядь, часто! – Торговца перекосило; даже его роскошная борода встопорщилась от возмущения. Он зло сплюнул на землю. – Всех приличных поставщиков уже переманили, уроды иномирные. Раньше у меня такой выбор был... Королю продать не стыдно! А теперь мне все больше хлам несут, который и на переплавку не годится. Твоя красавица у меня первая такая за полгода, и то повезло, что у чужаков на весь груз деньжат не хватило. – Как же они сюда добираются? – Да как! На кораблях своих и добираются. У нас тут в паре километров космопорт целый, всегда корабля три-четыре стоит. Говорят, в космосе маячки висят, вот эти мрази на них и летят, как мухи на дерьмо. Сочувственно покивав, Адан тепло распрощался с торговцем и потянул Илиму прочь с рынка. Та не возражала, но всем своим видом давала понять, что ждет объяснений. Едва они вырвались на побережье из зловонного лабиринта улочек, она остановилась и выразительно сложила руки на груди. – Надо полагать, все это имело какой-то смысл, ваше высочество? Адан невольно улыбнулся. В простом платье, с растрепавшимися от ветра красновато-черными кудрями, его жена наконец-то походила на обычную женщину, а не на древнюю ситскую леди с картины. Сейчас она была почти мила – даже привычное надменное выражение не слишком портило ее. – Разумеется, Илима. Что, по-вашему, мы сейчас наблюдали? – Нищету, деградацию и надругательство над памятью наших предков. Будь моя воля, я приказала бы выжечь это отвратительное место с лица планеты. Вместе со всеми обитателями. А что вы хотели услышать? Адан с усмешкой покачал головой. Он прекрасно понимал Илиму: наверное, он сам не смог бы спокойно наблюдать за тем, как грабят и оскверняют священные места Рутана. Но Дромунд-Каас не был Рутаном. А Адан слишком долго общался со швалью, чтобы остаться благородным принцем в полном смысле этого слова. – Не смею спорить. Но я, помимо прочего, вижу здесь огромный поток кредитов, который течет мимо нашей казны. И кладезь ценных ресурсов, отданных на растерзание всякой швали. Расколотый берег – золотая жила, Илима. Нельзя оставлять ее без нашего контроля. – Здравая мысль, ваше высочество. – "Я от трехлетних детей слышала более разумные идеи", – читалось в ее взгляде. – Но для того, чтобы истребить здешнюю преступность, нам понадобится армия. А еще лучше – один из Разрушителей, что сейчас без дела висят на орбите. – А кто сказал, что я намерен истребить ее? – Улыбнувшись, Адан взял ее за руку. – Пусть пираты и дальше собирают дань с местных нищих, контрабандистов и черных копателей, пока мы не в силах это остановить. Нам нужно лишь устроить так, чтобы их главари платили дань государству. * * * День спустя – Знаешь, командир, это все очень трудно переварить вот так сходу. В смысле, ваше высочество. Я же говорю, что переварить трудно. Остальные пираты поддержали Ронара угрюмым молчанием. Несколько недель в заточении не прибавили им цивилизованности и светского шарма: глядя на них, Адан невольно вспоминал своих бойцов из рутанского сопротивления, вынужденных долгое время провести в партизанских лагерях. Похоже, условия в дворцовых подземельях были немногим лучше. На Адана ребята смотрели хмуро и недоверчиво. Будь они в ином положении, он бы даже забеспокоился: именно с такого выражения на лицах часто начинались бунты. – Здесь и переваривать нечего, Ронар. С Дромунд-Кааса вы живыми не уйдете. Вопрос только в том, как долго и счастливо вы проживете здесь. Пираты обменялись многозначительными взглядами и быстрыми, казалось бы, ничего не значащими жестами. Даже в тюремной камере они казались более уверенными – подавляющая же роскошь кабинета Адана выбила их из колеи окончательно. Закованные в алые латы гвардейцы, стоявшие по обе руки от него, угрожающе перехватили силовые пики, но Адан остановил их небрежным жестом. Пусть ребята пообщаются, вреда не будет. – Сдается мне, сейчас мы услышим предложение, от которого нельзя отказаться, – ответил за всех Кайяр. Самообладанию наемника можно было позавидовать: из всей команды только он не выдавал ни страха, ни волнения. Даже ухмылялся каким-то своим мыслям время от времени. – Ну, командир, мы слушаем. Вы, ваше высочество, извините, что не по этикету. Не привыкли мы к дворцовым экивокам. – И привыкать не надо: головорезов при дворе мне хватает без вас. В отличие от приличных каперов на Расколотом берегу. Адан развернул над столом голографическую проекцию архипелага. Кайяр и Ронар подались вперед, с живым интересом разглядывая очертания островов и цветные линии, обозначавшие границы сфер влияния каждой крупной пиратской банды. Остальные соображали медленнее: похоже, они до сих пор не переварили откровения о "настоящей" личности их капитана, и воспринимать новую информацию были временно неспособны. "Ребята, как я вас понимаю. Даже я все еще не могу поверить, что это происходит на самом деле". – М-да... – Кайяр глубокомысленно поскреб щетину на подбородке. – Бардак с анархией у вас тут знатные. И что, мы должны будем открыть сезон охоты на эту шушеру? Это дело хорошее, босс. Правильное. Без охотников за головами армия как без рук, а? – Ваше высочество, Кайяр. Или милорд, – мягко напомнил Адан. Кайар взгляда не отвел, но слегка склонил голову, признавая его силу. – Но суть ты уловил правильно. Расколотый берег давно пора вернуть под контроль государства, и ликвидация некоторых пиратских главарей значительно облегчит дело. Ваша задача – эту ликвидацию обеспечить. Королевская служба безопасности предоставит вам финансирование, крепкий корабль с хорошим вооружением, а также контакты приличных наемников, контрабандистов и торговцев информацией. За вознаграждением дело не встанет. За наказанием, если вздумаете забыть, кто и за что вам платит, тоже. Так что думайте, ребята. Другого предложения не будет. Ронар собрался что-то сказать, но Зэлл перебил его: – То есть назад нам дороги нет, да? – хмуро спросил он, сверля Адана взглядом исподлобья. – Либо горбатимся на тебя – то есть вас, – либо... – Он не договорил – только резко чиркнул ладонью поперек горла. – Насколько я помню, на "Ворнскре" я предлагал вам примерно то же самое, но с куда меньшей выгодой. – Адан холодно улыбнулся. – Я не могу рисковать безопасностью Дромунд-Кааса, отпуская вас. Но и отправлять в утиль тех, кому обязан жизнью, не хотел бы. В конце концов, без вашей помощи я мог бы и вовсе не вернуться на родину. Так что вы решили? Пираты снова переглянулись – кто-то с большим энтузиазмом, кто-то с меньшим. Кайар, судя по плотоядной усмешке и злому огню в глазах, уже подсчитывал в уме грядущие прибыли. Ронар задумчиво барабанил грязными пальцами по бедру; его лицо практически не выдавало эмоций. Косматый техник, имя которого опять вылетело у Адана из головы, скрипнул зубами и невнятно что-то процедил. Адан не без труда разобрал слова: "А что тут думать-то?". У Зэлла вид был потерянный – совсем как в тот день, когда им пришлось бросить "Бешеного ворнскра" на растерзание имперцам. Адан почти сочувствовал им. Для преступной швали эти ребята были не так уж плохи: работали слаженно, дело свое знали, кое-каких понятий о товариществе придерживались. Сложись все иначе, он быстро сколотил бы из этой шайки настоящую команду. Глупо было бы отправлять таких на каторгу или казнить, когда на Дромунд-Каасе хватало работы как раз по их профилю. – А что мы можем решить? – наконец ответил Ронар. – Суицидников в команде не держим. Считайте, что с этого дня мы в вашем полном распоряжении, ваше высочество. Вот только... я вопрос задать могу? Личный, по старой памяти? – Задавай, Ронар. Только хорошенько подумай, о чем и в каком тоне спросишь. Бывший старпом опасливо покосился на гвардейцев и заметно спал с лица. Может, в придворном этикете он не разбирался, но явно не понаслышке знал, чем чреваты неправильные вопросы, заданные неправильным людям. – Знаете, ваше высочество... Я подумал. И лучше промолчу.