Смутное время

Местный космопорт производил сильное впечатление, и не столько за счет своей монументальности, сколько запущенности. Скорее, даже контраста первого со вторым: Сельвин не взялся бы строить предположения насчет того, во сколько раз потолки здесь превышают человеческий рост - но света, льющегося с тусклых ламп, едва хватало, чтобы разогнать тени по дальним углам; в главном зале при желании можно было бы разместить имперский танковый батальон - но это пространство было столь же огромным, сколь и пустынным. Они проходили мимо многочисленных консолей и терминалов, но на тех не горело ни единого огонька; на серых стенах довольно часто попадались экраны - потухшие, растрескавшиеся и покрытые вековой пылью. Пока Сельвин заметил всего один работающий, да и по тому периодически шла рябь, сопровождавшаяся угрожающим шипением. Можно было только догадываться, какие шум и суета здесь стояли когда-то давно. Теперь же единственной формой жизни в обозримом пространстве была полная женщина со смурым, будто выцветшим после стирки лицом, скучавшая за огромным столом администратора. Дама проводила конвой равнодушным взглядом сытого нерфа и вновь уставилась в монитор архаично выглядящего компьютера. У массивных, насквозь проржавевших ворот подпирали потолок две одинаковые статуи, изображающие укутанного в мантию человека - будто бы без них сходство с заброшенным храмом или гробницей было недостаточно сильным. Меланхоличная администраторша ткнула пальцем на какую-то кнопку, и по залу разнесся оглушительный грохот, сквозь который надрывно-визгливыми нотами прорывался скрип старых шестеренок: створки натужно поползли в стороны. В зал с ревом хлынул поток свежего, пахнущего грозой и мокрой листвой воздуха. Порыв ветра ударил в лицо с такой силой, что Сельвин закашлялся, сбившись с дыхания. Кажется, даже погода на Дромунд-Каасе спешила продемонстрировать пришельцу, что ему здесь не рады. Сельвина снова подтолкнули вперед, вынуждая шагать быстрее. Звуки, больше не заглушаемые толстыми стенами, обрушились на него лавиной: ревел ветер, трещали под его порывами ветви и стволы деревьев, многоголосо и визгливо верещали то ли птицы, то ли животные. Контраст с мертвой тишиной космопорта был ошеломляющим - безо всякого преувеличения. С интересом осматриваясь по сторонам, Сельвин заметил бронированный, явно военного образца скиммер. Тот стоял на небольшом отдалении от здания космопорта, на границе выжженной (явно намеренно, а не случайным попаданием боевого снаряда) земли и джунглей, окружавших ее непроницаемой темно-зеленой стеной. К этому транспортнику Сельвина и повели, изредка подгоняя несильными толчками в спину. Впрочем, он и сам не горел желанием подольше постоять на шквалистом ветру, промерзая до костей и глотая мелкую морось, так что на борт взошел с нетипичным для пленника энтузиазмом. Конвоир молча толкнул его на скамью и сноровисто приковал наручниками к креплению, предусмотрительно вмонтированному в стену. От земли скиммер оторвался с натужным гулом, угрожающе дребезжа; Сельвин почти чувствовал, с каким трудом двигатель поднимает в воздух тяжелую груду стали. - И как долго нам лететь? - вполне дружелюбно осведомился он у солдата. Тот ожидаемо сделал вид, что Всеобщего не понимает. Сельвин философски пожал плечами и, прислонившись к стене, устало прикрыл глаза: в сон клонило неимоверно. Даже странно, что его сейчас волновало именно это - да еще, пожалуй, то, что желудок сводило от голода, а прикованная к стене рука медленно, но верно начинала неметь. Будто и не его везли в оковах и под конвоем на допрос. Неужели окончательно пропал инстинкт самосохранения? Сельвин бы не удивился: слишком уж долго он его игнорировал. "Зато у тех пиратов он работает как следует. Как бы не выкинули чего без присмотра". Сельвин попробовал было поразмыслить, почему их разделили, но быстро махнул на это рукой: версий, конечно, на ум шло предостаточно, но каждую из них можно было проверить только опытным путем. Что ему и так вскоре предстоит сделать - рано или поздно. Лучше уж рано: чем скорее он поймет, в чем конкретно заключается проблема, тем быстрее найдет ей решение. К тому же Сельвин терпеть не мог долгого ожидания: оно почти никогда не приносило ему ничего хорошего. * * * Донесение, лежавшее перед начальником личной гвардии Его Величества Табита Рессевена Третьего, всего за несколько часов успело наделать немалую шумиху. Вернее сказать, оно в рекордные сроки поставило на уши все структуры, хоть сколь-нибудь причастные к государственной безопасности, проделав долгий путь от охраны космопорта до главы Королевской секретной службы, и уже от него - к командору Велхаару. За это время документ оброс множеством дополнений, уточнений и прочих комментариев, смысл которых сводился к одному: убедить вышестоящую инстанцию, что нижестоящая не имеет полномочий разбираться с проблемой, буквально рухнувшей с небес на головы власть имущих Дромунд-Кааса. Темно-синие, глубоко посаженные глаза Велхаара зло сощурились. Он, наверное, уже в сотый раз перечитывал донесение, но оно по-прежнему казалось ему полной бессмыслицей. Бредом пьяницы, рассказанным у барной стойки. Имперское судно. На Дромунд-Каасе. С обычными космическими бродягами на борту! Это было даже не странно - совершенно нелепо. Но все же не было ничего удивительного в том, что весть о боевом корабле с символикой Галактической империи докатилась до самого короля. Его Величество, естественно, заинтересовался. Заинтересовался не на шутку, до азартного, больше присущего молодым огня в старческих глазах. Было похоже, что новость его... обрадовала? Порой Велхаар совершенно не понимал своего повелителя: неужели тому мало происшествий на старости лет? Гражданская война, рвущая страну на части, уже не кажется ему достаточно крупной проблемой, раз он с такой радостью воспринимает новые?! Да, Его Величество снисходительно напомнил своему начальнику гвардии, что размышления - не его удел. От Велхаара требуется обеспечивать безопасность монарха - не меньше, но и не больше. Но командор никогда не умел слепо подчиняться, даже не пытаясь осмыслить ситуацию. Только эта ситуация осмыслению пока не поддавалась, что приводило его в состояние, опасно близкое к ярости. Повелитель даже не позволил ему допросить капитана пришельцев. Самое большее - задать пару вопросов, чтобы составить личное мнение. Да и это скорее напоминало подачку: Велхаар прекрасно понимал, что сейчас его мнение волнует короля не больше, чем лай старого пса. Звякнул интерком: адъютант сообщил, что пленник прибыл. Гаркнув отрывистое "введите", командор с силой ударил по кнопке, обрубая связь. В который раз посмотрел на злосчастное донесение - так, будто хотел испепелить бумагу одним лишь взглядом. Лучше бы пришельцу вести себя смирно и почтительно на аудиенции у Его Величества. Иначе Велхаар с радостью разъяснит инопланетному варвару, какие проблемы может принести нехватка хороших манер. А еще - крайне несвоевременное появление в крайне неподходящем месте. Начальник королевской гвардии не был жестоким человеком. Но этот пришелец - либо шпион, либо пират, а Велхаар не привык любезничать ни с первыми, ни со вторыми. И не видел никаких причин начинать. Распахнулась дверь, и "гость" в сопровождении двух солдат вошел в кабинет. Именно вошел - сам, безо всяких понуканий со стороны конвоя. Казалось, пленника нисколько не нервировали ни оковы на руках, ни вооруженные люди, готовые в любой момент прикончить его, - настолько спокойным он казался. "Блеф, - с уверенностью констатировал командор. - Варвар изображает из себя важную птицу. Что ж, посмотрим, на сколько его хватит". - Свободны. Бойцы слаженно козырнули и расторопно покинули кабинет, оставляя Велхаара наедине с пленником. Несколько секунд они молча изучали друг друга. Тяжелый взгляд начальника гвардии мог заставить даже самых влиятельных и самоуверенных сановников заозираться по сторонам, нервно сглатывая и украдкой потирая вспотевшие руки... ...Пришелец же смотрел ему прямо в глаза. Без откровенного вызова, но и без тени страха. Изучающе, но без явного любопытства. Скорее оценивающе. Похоже, пленник твердо вознамерился одержать верх в занимательной игре "кто кого переглядит". Наглый экземпляр. С довольно крепкими нервами. - Итак, с кем я имею честь разговаривать? Велхаар едва не поперхнулся незаданным вопросом. Секундную растерянность он немедленно скрыл за прежней суровой непроницаемостью, но, похоже, пришельца это не обмануло: его темно-карие глаза насмешливо сверкнули; кожу вокруг них стянула сеть тонких морщин. - Не вы задаете здесь вопросы, - холодно отозвался командор. - Назовите свое имя. Титулы и звания, если имеются. Это дополнение было совершенно необязательным - и в то же время показалось Велхаару уместным. Даже необходимым. - Имеются, - пришелец едва заметно улыбнулся. - Имя же вам ничего не даст. Я могу придумать себе любое. Но вы все равно не сможете его проверить, не так ли? Первый ответ, пришедший на ум, Велхаар отмел: ярость - плохой советчик. А именно ярость - тлевшая еще до начала разговора и стремительно разгоравшаяся в процессе, - двигала им сейчас. Не наглость пленника злила командора - собственное бессилие. Интуиция и профессиональное чутье в один голос вопили: этот человек кто угодно, но не бандит. А значит, все гораздо сложнее, чем Велхаару хотелось бы. - Мы можем проверить документы. - Их нет. - Обыск на вашем корабле уже проводится. Вы понимаете, что к вам возникнут вопросы, если мы их обнаружим? - Пусть ваши люди чувствуют себя как дома, - пришелец был сама невозмутимость. - От властей Дромунд-Кааса мне скрывать нечего. - А от властей Галактической Империи? - Спросите у них, если пожелаете. И снова ответ, который можно трактовать как угодно. Что это было? Блеф? Завуалированная угроза? Ох, сыворотку правды бы сюда! И пыточного дроида. Или хотя бы пару крепких ребят из охраны и хороший вибронож - действует не хуже всех этих технических наворотов. Но до разрешения повелителя - нельзя. Иначе можно и самому оказаться в компании дроида и крепких ребят из охраны. От мерзостного бессилия будто сами собой сжимались кулаки: командору приходилось прилагать значительное усилие, чтобы спокойно держать руки на подлокотниках кресла. Старый гвардеец терпеть не мог тайн. Каждая тайна - потенциальная опасность. Конечно, повелитель мудр и наверняка имеет свои планы... но лучше бы эти планы были подкреплены точными данными. Или хотя бы выбитыми из странного пришельца сведениями. Но без возможности надавить на пленника этот разговор будет продолжаться часами, и результата, скорее всего, не принесет. А Его Величество велел привести "гостя" незамедлительно. - В этом нет необходимости. Командор поднялся на ноги. Чувствуя на себе настороженный взгляд собеседника, вытащил до поры скрытый в ящике стола электрический ошейник. - Значит, наручников и конвоя вам показалось мало? Пленник саркастически усмехался, но в его голос наконец-то прокралась ломаная, едва заметная нотка тревоги. В глазах появился беспокойный блеск, зрачки задвигались быстрее. "Правильно боишься, загадочный ты наш". - Это, - пояснил Велхаар, защелкивая замок на оковах, - снимает необходимость и в конвое, и в наручниках. Он разомкнул стальные браслеты, сковывавшие руки пришельца. - Вы пойдете со мной. Если ваше поведение покажется мне подозрительным - получите разряд тока. Предупреждающий, на первый раз. Не поймете - будете парализованы. Смертельный разряд тоже предусмотрен. Есть вопросы? Пленник равнодушно пожал плечами. - Разумеется. Но задавать их вам нет ни малейшего резона. Ни издевки, ни нарочитого вызова - спокойная констатация факта. - Совершенно верно. С секунду они смотрели друг другу в глаза. "А ведь он не так спокоен, как хочет показать. Собран. Напряжен. Будто готовится к бою". Нет, не пират это. Не ведет себя так подобная шваль. К огромному сожалению. Со швалью головной боли гораздо меньше. * * * Зал, куда Сельвина провел угрюмый престарелый вояка, будто сошел со страниц учебника истории, описывающего быт царей далекого прошлого. Здесь все дышало древностью - но древностью живой, а не музейной. Каждая вещь находилась на своем месте, не казалась чужеродной или нелепой: растрескавшиеся от времени барельефы составляли единую композицию с отделкой сводчатого потолка; скульптуры, укрытые полумраком глубоких стенных ниш, идеально вписывались в них по высоте и объему; рисунок на вытершемся ковре, потерявшем яркость красок, но не красоту плетения, повторял сюжеты барельефов. Часть из них была посвящена масштабным баталиям, смысл других же от Сельвина ускользал - слишком много символизма, бывшего понятным современникам мастера, но не чужеземцу из далекого будущего. В дальнем конце зала, у тройного стрельчатого окна, неподвижно стоял человек в черном. Холодный, чуть приглушенный свет падал под таким углом, что седовласая голова старика (а в том, что мужчина очень стар, Сельвин почему-то не сомневался) казалась окруженной призрачным ореолом. Он обернулся, и тяжелые шаги офицера мгновенно стихли. Боковым зрением рутанец отметил, что тот согнулся в поясном поклоне. Возможно, Сельвину следовало поступить так же, но он остался стоять - только уважительно склонил голову, приветствуя старшего. Благосклонно кивнув, старик взмахнул иссохшей рукой, и офицер поспешил отойти в сторону. Застыл каменным изваянием у стены, продолжая бдительно наблюдать за происходящим. Старик начинать разговор не торопился. Он неспешно обошел гостя кругом, заложив руки за спину и глядя на него так, будто тот был эдакой занимательной диковинкой. Экзотической зверушкой, например. Сельвин изучал его с не меньшим интересом. Хоть старик и был иссушен возрастом, гордая осанка и твердая поступь не позволяли назвать его дряхлым. Черные глаза на аристократичном, волевом лице смотрели живо и цепко - и от их взгляда по телу расползался колючий холодок. Молчание затягивалось, и на сей раз Сельвин не осмеливался нарушить его, перехватывая инициативу. Он хорошо понимал: кем бы ни был этот человек, власти у него достаточно, чтобы за наглость в его адрес одному пришельцу перехватили веревкой шею. - Итак, молодой человек, - скрипуче протянул старик, - представьтесь, будьте так любезны. Вкрадчивые интонации, будто проникающие в голову и вытягивающие ответ до того, как успеваешь подумать над ним. Сельвин успел осознать этот порыв - но не стал его останавливать. - Сельвин Альберт Вельн, князь Лаэннский. Сын Альберта Роэна Вельна, принца Лодарра и Джаентора. - Интересно, - тонкие губы старика изогнулись в ухмылке. Он чуть отошел назад, с ног до головы окидывая собеседника оценивающим взглядом. В задумчивости погладил короткую, аккуратно подстриженную бороду. - И что же привело юношу столь достойного происхождения в наши края? Да еще и в столь... интересной компании и на необычном транспортном средстве? - Это очень долгая история, господин... простите, не знаю вашего имени, - Сельвин вновь склонил голову. - Табит Рессевен, - любезно подсказал старик. - Вот уже полвека как "Третий". На сей раз Сельвин все-таки поклонился - тщательно выверенным, накрепко вбитым в память движением, демонстрирующим одновременно почтение и собственное достоинство. - Ваше Величество. - Можно и так. Правитель Дромунд-Кааса неспешно направился к высоким массивным креслам, полукругом расставленным вокруг вычурного стола. Заняв одно из них, указал Сельвину на соседнее: - Присаживайтесь, юноша. Поговорим. Сельвин покладисто опустился в кресло напротив. Выжидающе посмотрел на старика, но тот задавать вопросы не торопился. Только когда пауза затянулась до неприличия, монарх соизволил заговорить: - Что же вы молчите? - ворчливо проскрипел он, насмешливо сверкнув глазами. - Вы все еще не ответили на мой вопрос. Или ваша память столь плоха, что я должен повторить его? - Меня привело сюда желание выжить, Ваше Величество. Не более. - Не помню, чтобы я просил вас о краткости. Вы обещали мне "долгую историю", молодой человек. Не разочаровывайте старика. Сельвин глубоко вздохнул, собираясь с мыслями. Старик не торопил его - только пристально смотрел своим хитрым проницательным взглядом. Рутанец не мог отделаться от ощущения, что Рессевен не нуждается его словах - давно прочел правду в сумбурных воспоминаниях гостя и теперь попросту развлекается, наблюдая за его метаниями. Бред, конечно. Но бред удивительно навязчивый. Сельвин мог только догадываться о способностях жителей Дромунд-Кааса и, в частности, его повелителя, так что воображение резвилось вволю, щедро наделяя того легендарной мощью ситхов из древних легенд. Порой Сельвин искренне жалел о своей начитанности. Усилием воли отогнав посторонние мысли, он начал рассказ - ничего не утаивая и не приукрашивая. Слова давались ему на удивление легко, складываясь в сухие и краткие фразы. Как выяснилось, рассказать Сельвин мог до смешного мало. Сражался с Империей и потерпел поражение. Вот и весь след, оставленный им в истории. Вся жизнь в одном предложении. При желании можно растянуть на четыре-пять. Можно было бы добавить еще парочку, конечно. Об Исанн. Но никакой необходимости Сельвин в этом не видел. Лишние детали - и слишком личные. Рессевен слушал его, не перебивая. Первое время он не сводил с Сельвина пытливого взгляда, готовый в любой момент поймать гостя на лжи, но потом будто бы потерял интерес к разговору, погрузившись в глубокую задумчивость. - ...Так мы и оказались на Дромунд-Каасе, Ваше Величество. Старик оторвался от созерцания пейзажа за окном (точнее, бесконечной стены дождя на фоне темно-синего, прорезаемого яркими вспышками молний, неба). Прищурив глаза, посмотрел на сидящего перед ним мужчину. Спокойного, даже немного отстраненного - словно только что он рассказывал о крахе чьей-то чужой жизни. Но в глаза - жутко смотреть. Пустые, будто остекленевшие. Надломлено изгибается уголок рта, искажая черты привлекательного и молодого лица. Ему было тридцать три года. На год старше без вести пропавшего сына Табита, Адана. А на первый взгляд казалось, что "юноше" не меньше сорока пяти. - Скажите мне, молодой человек, - задумчиво произнес король, - чего вы хотели добиться своим восстанием? Сельвин пожал плечами: - Победы. Свободы от захватчиков. Мести. Неприятный вопрос, заданный неприятным тоном. Сопровождаемый неприятным взглядом. - Кому мстили-то? Еще более неприятный вопрос. Сельвин скрипнул зубами. Сглотнул ком в горле. - Империи. - Хороший объект для мести, - с насмешливым одобрением хмыкнул Рессевен. - Империя - везде и нигде конкретно. Враг - в каждом имперском солдате, в каждом служащем... да в ком угодно - было бы желание устроить кровавую расправу. Прекрасная цель для разъяренной толпы и прочего пушечного мяса. А для вас, для лидера? Или вам тоже хватало крови и кратких моментов триумфа? С огромным трудом Сельвин заставил свой голос звучать ровно, а ладони - расслабленно лежать на подлокотниках, не стискивая их. - Месть - личный мотив, Ваше Величество. Для меня и для моего отца. Но главной нашей целью было возвращение власти над Рутаном. Нам не нужно было всегалактической революции и смерти Императора. Мы лишь хотели, чтобы Империя навсегда ушла с Рутана. - И как вы планировали этого добиться? Сельвин набрал воздуха в грудь, открыл рот... и шумно выдохнул, сглатывая крутящиеся на языке слова. Пересказывая королю Дромунд-Кааса свою историю, он воспоминал гораздо большее, чем говорил. Впервые у него появилась возможность взглянуть на себя со стороны - и никаких слов, кроме "идиот", на ум не шло. В сухом остатке, если отбросить все лозунги и эмоции, Сельвин оказался ничем не лучше пресловутого пушечного мяса. Не лучше своего народа, который он бросал на убой, вселяя в сердца людей пламенную уверенность в победе. Внушая им веру в светлое будущее, пути к которому он не знал. - Я никогда ничего не планировал, - Сельвин с трудом поборол желание отвести взгляд. - Возможно, если бы я меньше бегал со штурмовой винтовкой наперевес и больше думал, все могло бы быть по-другому. В глазах Рессевена не было ни капли сочувствия. А вот интерес - был, и немалый. - Вы неглупы. Неужели вы не понимали, чем закончится эта война? Сельвин молчал, до скрипа сжимая зубы. Понимал, все он понимал - по крайней мере, в последние годы. И оттого с утроенным энтузиазмом бросался в бой, наслаждаясь безумием битвы и экстазом победы. Оттого и разменивался на тактические цели, не мысля дальше, чем на пару шагов вперед. Оттого и всеми силами подогревал в себе фанатизм, позволяя тому опьянить себя, - потому что рассуждать на трезвую голову было слишком страшно. - Я семнадцать лет жил этой целью. И был готов умереть, сражаясь за нее. Его плечи сотряслись от хриплого и отнюдь не веселого смеха: - Знаете, а я ведь хотел именно умереть за нее. Чтобы никогда не увидеть, как эта сказка рухнет. От отвращения к себе трясло. Душу выворачивало наизнанку - да и похоже, не только душу: во рту чувствовался кисловатый привкус, горло перехватывало спазмом. - Отчего же вы не вернулись, когда у вас была возможность? - А зачем? Перед... уходом я совершил единственный верный поступок в своей жизни: подготовил почву для мира с Империей. И ушел, давая другому лидеру возможность остановить кровопролитие. - А вы сами? Сочли, что у вас не хватит сил? Сельвин упрямо вскинул голову. Встряхнулся, сбрасывая с себя вязкую меланхолию. - Тот, кто призывал к войне до победного конца, - охрипшим голосом произнес он, - не имеет права призывать к капитуляции. Народ растерзает такого лидера... и продолжит войну, поставив над собой нового фанатика, который не даст его вере пошатнуться. - И после всего этого у вас осталась воля к жизни. Вы поразительный человек, Сельвин. Трудно было понять, что за нотки скользят в старческом голосе: не то ядовитая издевка, не то искренне восхищение. - Я чудом выжил после того взрыва. Это здорово прочищает мозги, - резковато бросил Сельвин. Он откинулся на спинку кресла, совершенно опустошенный этим разговором. Какое-то время тишину нарушал лишь грохот грома и шум бьющихся в окно капель. - Занимательная беседа у нас вышла, молодой человек, - наконец произнес король, постукивая по подлокотнику жилистыми пальцами. - Но я все еще не знаю, что же с вами делать. Может быть, выдать Империи? Так сказать, нарушить многовековую изоляцию? - Если у вас есть возможность, это ваше право. А вы уверены, что хотите видеть Империю у себя в гостях, Ваше Величество? - Вы правы, некоторые гости чрезмерно навязчивы, - усмехнулся старик. - И именно поэтому мне бы не хотелось отпускать вас... слухи имеют нехорошее обыкновение очень быстро распространяться, знаете ли. А мне все-таки весьма по душе наша уютная изоляция. С легкостью, удивительной для столь почтенного возраста, Табит поднялся на ноги. Заложив руки за спину, прошелся по залу. Казалось, гость совершенно перестал интересовать старика: его взгляд лениво скользил от древних барельефов к окну, ни на секунду не задерживаясь на Сельвине. - А впрочем, час уже поздний. Негоже решать такие серьезные вопросы на сонную голову, как вы считаете? Сельвин ограничился неопределенным движением плеч - которого пожилой монарх, похоже, даже не заметил. - Эту ночь вы проведете во дворце, в одной из гостевых комнат. Под охраной, естественно. Он властно взмахнул рукой, подзывая к себе офицера. - Командор, проводите гостя в его комнату и обеспечьте надежную охрану. - Будет исполнено, Ваше Величество, - поклонился тот. - А вам, Сельвин, - Табит лучезарно улыбнулся, - я желаю доброй ночи. Возможно, завтра я решу казнить вас, так что советую сполна насладиться мягкой постелью и хорошей едой. Сельвин вымучил ответную улыбку и согнулся в церемониальном поклоне: - Как будет угодно Вашему Величеству. Наверное, ему следовало беспокоиться. Но в голове не осталось ни одной связной мысли: остаток сил ушел на разговор с королем, и теперь Сельвину хотелось лишь одного - последовать совету этого, несомненно, мудрого человека.