Мультипопаданка с Девятым началом

Реальность на мгновение исчезла, затем сменилась ну явно необжитой комнаткой… Ну да ладно. Обычная небольшая комната с холодильником у деревянных дверей, люстрой со стеклянными висюльками на потолке, стол напротив двери, а на столе часы. Ну и окно с жалюзи справа от двери. Это — обычное. Всё, что в ней было примечательного, это: какой-то жуткой древности гроб; стоящий рядом мужик, внешне, кхм, зомби в полуистлевшем виде; лежащая на полу какая-то бижутерия, которую я толком не разглядела; и спящая прямо на полу, рядом с ней, черноволосая девушка. Тааак… Скучно нам точно не будет. Ага, Моф тоже заинтересованно поглядывает на странную компашку. Только держит меня за руку. «Зомби» что-то проворчал под нос, потом к нему присоединился вылетевший из-за жалюзи маленький зелёный монстрик: ноги у него отсутствовали. Зато в комплекте была пара перепончатых крыльев за спиной, так что передвигался он в основном по воздуху. Руки были достаточно мускулистыми, вдобавок снабженными шестью крючковатыми пальцами с кривыми когтями. Глаз был только один, зато над ним рос самый настоящий рог — цвета слоновой кости, загнутый вверх. Оскаленная пасть искривилась в ухмылке, и из нее вырвался язычок огня. В общем, эта тварь могла бы внушить страх и уважение кому угодно. Этому мешало одно-единственное обстоятельство: шибздик был лишь чуть крупнее небольшой мыши. Они переговаривались. Сначала явно о девушке, затем «зомби» взял её пистолет, повертел, нечаянно выстрелил. К счастью, попал в стену. Пара реплик — и «зомби» проводит ладонью над лицом девушки. Это мы чего — в книги Рудазова попали?! Обстановочка комнатушки очень напоминает… Как и, впрочем, «народец» тут. Первое, что она, очнувшись, сделала — заорала. Крик прекратился, только когда «зомби» отвесил ей пощечину. Оглядываюсь на Мофа — тот явно хорошо слышит, про что те двое болтали. А я — нет! Хотя что-то мне подсказывает, что не так уж этот диалог и будет отличаться от книги… Дальнейшее «общение» «зомби» и девушки можно было бы описать так: «моя твоя не понимай». В смысле, мы-то понимали, что она где-то в начале сказала: — Я не понимаю, о чем вы спрашиваете… Ну и аналогичные фразы на нескольких других языках. «Зомби» тоже, видимо, тоже повторил свой вопрос на известных ему языках. А вот они языки друг друга — не понимали. Что же, у меня и эта черта с детства есть: могу хоть вотпрямщас переводчиком работать. «Моя твоя не понимай» продолжалось, пока зомби «зомби» не вызвал демона. Сделал он это так: 1) Что-то сказал «мелкому», перед ним («зомби») появилась иллюзия, (или нет? Кто пока знает…) слегка напоминающая изображение какой-то хитрой радиосхемы с парой завитушек по бокам и дополнительным кружком слева. 2) Что-то провыл. И демон явился. Бородатый губастый коротышка с чуть синеватыми волосами. Еще он мог «похвастаться» землистым цветом лица и заскорузлыми руками с пальцами-культяпками. Ну и уродец. Они переговорили. «Мелкий» попытался что-то вякнуть — да его быстро заткнули. После демон на несколько секунд зажмурился — и слинял. После некоторого времени диалога, который любой желающий может перечитать в книге «Архимаг» Александра Рудазова, девушка решила пошарить в холодильнике на предмет «чего пожрать». Ни маг Креол, ни монстрик, которого звали Хубаксисом, доселе не обращали на данный образчик бытовой техники никакого внимания, и в мыслях не держа, что этот предмет выполняет роль продовольственного хранилища. Дальнейший разговор… я не помню. Если не изменяет память канона, «зомби» в конце него объяснил девушке, что называть мага колдуном — примерно столь же «тактично», и «правильно», как женщину — шлюхой. И уж точно намного менее безопасно. Колдун — это тот, кто продал демону душу в обмен на магическую силу… или еще на что. Девушка наспех выложила на тарелку куриную ножку, кусок пиццы, разрезанный пополам помидор и пару маринованных огурчиков. Рядом выставила две банки — с пивом и кока-колой. Больше в холодильнике ничего не оказалось. Пицца очень понравилась «зелени». Несмотря на размеры, джинн обладал завидным аппетитом. Ножку и огурцы съел архимаг. А вот помидор их обоих очень удивил. Этак подозрительно поговорили о помидорине. Потом зеленый злобно фыркнул в сторону мужика, но откусил кусочек. И тут же вгрызся изо всех сил. И восторженно заорал. Мужик с явным сомнением откусил красную мякоть. Хубаксис возмущенно завопил и побыстрее отправил в пасть то, что еще осталось. За что тут же и получил подзатыльник. Потом, обменявшись с «мелким» репликами, он обратил внимание на банки. Тааак… Пора выходить из «подполья». — Эй, кто вы такие?! — аж на три голоса сразу: «мелкий», «зомби» и девушка, как только Моф сбросил с нас двоих невидимость. Последняя прибавила: — Как вы сюда попали? Я им наскоро объяснила и кто мы, и как сюда попали. Креол лишь хмыкнул: — Никогда не слышал, чтобы боги служили смертным, обычно наоборот. А впрочем, открой-ка свою ауру, женщина. Моф обиделся: — А с чего бы мы вам такое сообщали? Между прочим, стараемся поддерживать репутацию могучих и не имеющих слабостей, насколько это вообще возможно. Кстати, мою госпожу зовут Алиса, а меня — Моф. Это короткое моё имя. Полное просто лениво произносить, поскольку оно слишком длинное. А что до ауры — то пока еще рано. Ню-ню. — Ванесса, для друзей Вон, местная жительница, полицейская, — представилась девушка. Все, для меня она будет Ванькой! — Креол, архимаг из Шумера, — отрекомендовался маг. — А вот это, — указал на «мелкого». — джинн Хубаксис, мой раб. — Раб? — с отвращением к Креолу протягиваю. Блин, да я вообще всю жизнь ненавидела всякую пакость типа рабства! Запоздало вспомнила канон: джинненыш однажды совершил какое-то преступление, за которое его должны были казнить, и по законам джиннов оно не имеет срока давности. По тем же самым законам, раб себе не принадлежит, и какое бы преступление он не совершил — карать его нельзя. А простой побег в другой мир дела не решит: найдут, куда бы ни сбежал. Понятное дело, что ему просто невыгодна свобода. Смертельно невыгодна. М-да, выходит, этому мелкому даже повезло — хотя бы в безопасности. И я «хороша», забыла те книги, дура! Ладно, посмотрим, не будет ли в реале расхождений с ними. Хотя нет! Уже есть: нами с Мофом там точно даже не пахнет. Но от гиперозабоченного в каноне джинна точно надо держаться куда подальше. А то крепкий, но стройный зеленоглазый «рыжик» женского пола, предмет воздыхания (и крутой облом: я большая перфекционистка в половых связях — и из-за этого их у меня вообще не было и не предвидится, а просто романы на уровне поцелуев, да без серьёзных перспектив в виде брака — как-то не для меня) всех соседей пола мужского — этот убойный коктейль однозначно заставит у джинна «встать»… Ладно припрягу Мофа к отгону этого придурка с завышенным либидо и без малейшего намёка на мозги. Далее разговор зашёл о том, что Креолу надеть. Ну, этот вопрос решился быстро: мы с Вон пошарили в шкафу, еле отыскали в одежде на толстых коротышек что-то подходящее, но Ванесса скривилась: — Фрачная пара не слишком годится для прогулок по ночным улицам. Обычно в таких красуются на званых вечерах и торжественных мероприятиях. А, ладно, выбирать не из чего. Положение, материализовав нам всем по тарелке салата «Оливье», предложил спасти Моф: — Вообще-то, я мог бы преобразовать этот костюм, если хочешь. Брюнетка согласилась, поела, как и мы, и они с богом принялись возиться: она говорила, что именно менять, а он делал практическую часть работы. Креол… Ну, этому, кажется, вообще было как-то… наплевать, что носить, так что он просто махнул рукой. Как и мы с Хубаксисом, который не преминул ко мне пристать: — Алиса, ты ведь сунешь меня к себе за пазуху, а? Хлобысть! От моей затрещины мелкого кинуло к потолку. В сердцах начинаю угрожать: — Снова полезешь — оплеухой не отделаешься. Позабочусь о твоей кастрации! Понял меня, ты, безмозглый мешок тестостерона??? К моему немалому шоку, какие-то зачатки мозгов у джинна были, поскольку он свалил в противоположный угол комнаты, от меня подальше. Ведь я уже упоминала о своей разборчивости в выборе мужчины? Упоминала. А салатовый рогатый шпингалет чуть больше мыши ну никак не отвечает моим представлениям об «идеальном мужчине». В отличии от того же Мофа… Стоп! А ну-ка, Алиска, прочитай слово «либидо» наоборот и призадумайся: ты же не хочешь соответствовать? Тем временем наши «модельеры» доделали работу над костюмом. Получились вполне себе уличная одежда: джинсы, серая рубашка и летняя куртка. Вполне неплохо. И даже Креол хмыкнул что-то похожее на одобрение. Ну и оделся, конечно. И само собой разумеется, Моф ему материализовал сумку, куда маг сложил свои вещи. Далее на Креола тот же самый Моф наложил Исцеление. Недавний покойник больше не выглядел как зомби в полуистлевшем виде. Нет, теперь это был высокий, смуглый черноволосый мужчина лет тридцати, с волевым лицом. *** Лифт не работал, так что пришлось спускаться по лестнице. Креол бормотал себе под нос. Как они с джинном объяснили Ваньке (ну и мне, пока еще усиленно делавшей вид, что ничего не знаю о магии), он подготавливал заклинания. Типа их нельзя просто взять и применить, когда захочешь. Сначала надо прочитать вслух более или менее длинный текст, «подвесить» заклинание в памяти, не договорив буквально одно слово — и используй, когда тебе надо. В принципе, начитывать этот текст можно и мысленно, но маны тогда уйдет больше. Перешли через немаленький коридор, в котором консьержка проводила нас удивлёнными глазами — ну конечно, она ж не видела, чтобы мы входили, впрочем, её работа не впускать лишних входящих, а не выходящих. А когда мы вышли — Моф вполголоса на чистом моём родном русском проговорил: — Алиса, похоже, этот мир похож на твой родной, во всяком случае, континуум совпадает. Географически — Америка. Но менталитет больше похож на русский. Законы — тоже. Отвечаю на том же языке: — Догадываюсь. Пока что события отчасти совпадают с самым началом одной книги. Не было бы тут нас — вообще могло бы быть так же, как там. — Ясно. Далее Ванесса поймала такси, и мы вчетвером (джинн пристроился в сумку Креола) туда сели. Ни дать ни взять селёдки в бочке.

интерлюдия

Мир Фэйрун. Конкретнее — Подземье. Ни одна звезда не озаряет эту страну своим поэтическим, чудным светом, солнце не посылает сюда свои теплые, живительные лучи. Это — Подземье, таинственный мир под суетной поверхностью Забытых Королевств, небом которому служит потолок из бесчувственного камня, стены же являют серый покой смерти в свете факелов глупых обитателей поверхности, забредающих порою сюда. Это не их мир, не мир света. Многие из тех, кто приходит без приглашения, не возвращаются обратно. Те же, кому удается сбежать под защиту своих домов на поверхности, становятся другими. Их глаза видели тени и тьму — неизбежный рок Подземья. Темные коридоры рассекают черное царство в разных направлениях, соединяя между собой большие и малые пещеры с низкими и высокими потолками. Груды камней, острых, как зубы дракона, свисают в немой угрозе и поднимаются, преграждая дорогу незваным гостям. Здесь царит тишина, глубокая и зловещая, словно хищник, притаившийся перед прыжком. Очень часто единственным звуком, напоминающим тем, кто попал в Подземье, что они еще не потеряли способности слышать, становится отдаленный, повторяющийся эхом, похожий на биение звериного сердца звон падающих капель воды, стекающей с молчаливых камней в глубокие пруды Подземья, наполненные ледяной водой. Можно только догадываться, что лежит под неподвижной ониксовой поверхностью этих прудов. Какие тайны ожидают храбрецов, какие ужасы подстерегают глупцов, может подсказать только воображение — пока что-нибудь не нарушит эту неподвижность. Это — Подземье. Здесь есть очаги жизни — города, такие же большие, как на поверхности. За одним из бесчисленных изгибов и поворотов коридора из серого камня путешественник может вдруг наткнуться на границу такого города, являющую резкий контраст с пустотой коридоров. Но это не мирные убежища, а как раз с точностью до наоборот. Эти города — средоточие самых зловредных рас во всех Королевствах, среди которых особенно выделяются дергары, иллитиды и дроу, или темные эльфы. В одной из пещер, шириной две мили и высотой тысячу футов, смутно вырисовывается Мензоберранзан — памятник неземной, чрезвычайно опасной и смертоносной красоте, присущей расе тёмных эльфов. По меркам дроу, Мензоберранзан — небольшой город; здесь живут только двадцать тысяч темных эльфов. В далеком прошлом пустая пещера, полная сталактитов и сталагмитов, теперь являет собой настоящее произведение искусства: это скопление замков со стенами, покрытыми чудной резьбой, замков, мерцающих дивным, магическим светом. Город этот — образец совершенства форм, где ни один камень не сохранил свои естественные очертания. Тем не менее впечатление порядка — обман, скрывающий за жестким фасадом хаос и гнусность, царящие в сердцах темных эльфов. Как и их города, дроу красивые, стройные, кажущиеся утонченными создания с чертами лица резкими и запоминающимися. Дроу являются правителями этого неуправляемого мира, беспощаднейшего из беспощадных, и все другие расы стараются обходить их стороной. Сама красота бледнеет на острие меча темного эльфа. Дроу — это те, кто выжил в Подземье, Подземье же — это долина смерти, страна безымянных кошмаров. Вот рядом с Грибной Рощей, стоящей на выходе из города и служащей своего рода сигнализацией и воротами, стоял молодой парень. Как и все дроу, он был остроухий, стройный, чернокожий, беловолосый. Если б не характер да некоторые… навыки, его сородичам (по крайней мере, местным) не присущие — точно казался бы обыкновенным. Стоял — и затравленно смотрел на тех, кто к нему стремительно приближается, даже не скрываясь, поскольку уже незачем. Охотники. Пятнадцать обученных воинов дроу, жаждущих убить его. А позади — Грибная Роща, тоже не выход. Поймают его эти «грибы», впрыснув яд в беглеца. Точно поймают. А ведь он всего-навсего нечаянно наступил на паучка. На паука — на священное животное в религии, где поклоняются богине Лолт. Обошлось бы, если бы этого никто не заметил. Но его Матрона обратила на это внимание. Хорошо, что дело было на улице — парень смог сбежать. Не совсем, как показала практика. Или… совсем? Всего лишь одно несложное заклинание — и он на свободе. Вот только где? Куда оно его вынесет? — А есть выбор? — Невесело спросил он сам себя. — Ну ладно. Щовивывбюямьс! Одна вспышка — и охотники его больше не увидели.