Нарисуй мне слона

Я был совсем один в пустой квартире, тогда как раньше всегда думал – мы с Донни, мы вместе, даже когда я на работе. Но я, как всегда, забыл о самом важном, забив себе голову накрученными ложными переживаниями. Уже в тот момент я был не один, что подтвердилось ровно через три недели, когда Донни собирались выписать из больницы, а я так ни разу и не увидел Ли ХекДже ни в больничных коридорах, ни на той улице, где я раздавал листовки, казалось, он просто исчез, я снова волновался, а потом пошло-поехало: каждое утро меня начинало рвать, как будто я съел накануне вечером килограмм селёдки и запил ее стольким же количеством прокисшего молока, голова кружилась, стоило мне резко встать или лечь, я уставал так, что после работы даже не в силах был приготовить поесть, тут же заваливаясь на неразобранный диван, в общем, ко дню выписки моего ДонМина в квартире царил настоящий хаос, а едва я занялся уборкой, как в глазах снова потемнело. ДонМин сразу ощутил весь кавардак своим шестым чувством, и неприятно поежился. Я извинился и сказал, что хотел убраться, но приболел. Мальчик направился в свою комнату и оставался там до самого ужина, который я с горем пополам, но все же приготовил. Я разложил еду по тарелкам, но решил пока не звать Донни – пусть немного остынет, и сел на свой стул, подперев голову руками и снова прокручивая в голове события последнего месяца, хотя единственной мыслью моей на самом деле была одна – «Я залетел и ума не приложу, что делать». Я уже думал, чтобы взять накопленные деньги и сделать аборт, но я попросту не смог решиться. Это был ребенок ХекДже и мне во что бы то ни стало хотелось сохранить его. Оставалось только придумать, что делать, когда он появится на свет и как я все это объясню ДонМину. Господи, да у нас элементарно не хватит денег на содержание еще одного младенца, а если мои родители узнают, то они точно явятся сюда и сначала убьют меня, а потом заберут моих детей, и ведь не оставят они их у себя, а, как самые жестокие варвары, сдадут в приют на попечение этих грубых грязных теток. Этого я допустить не мог. Если только попытаться найти ХекДже и все ему рассказать. Думаю, он решил, что мне хватило ума принять таблетки, но мне, как видите, не хватило, и теперь я одинокий беременный омега, и даже не виню того, кто оставил меня в таком положении, а наоборот, готов отыскать его и, видит Бог, упасть в ноги. У меня даже нет никаких знакомых, которых бы я мог попросить о помощи. Только если обратиться в больницу, но там умерла его дочь, навряд ли это делает им престиж, они даже думать не станут об этой семье. ХекДже-я. Мне оставалось надеяться только на чудо и молиться, молиться, молиться, что я стал делать с завидной регулярностью, даже начал посещать церковь, сначала раз в две недели, потом каждое воскресенье, таская с собой ДонМина, которому, с моей точки зрения, шло на пользу общение с детьми прихожан. Пока они тихо перешептывались на лавочке, я, закрыв глаза, обращался то к Богу, то к ХекДже, то к самому себе, промокая глаза смятым в руке бумажным платочком. И знаете, оно помогло. Нет, нет, никакой мистики, просто однажды, выходя из церкви за руку с сыном, который вовсю болтал с каким-то мальчиком, я увидел Ли ХекДже, а вот он, кажется, увидеть меня не ожидал. Он шел с какой-то женщиной, но я предпочел не заметить ни ее, ни укол ревности, меня больше интересовал он. В церкви я смог пообщаться с людьми, попавшими в похожую ситуацию, их рассказы порой до глубины души поражали меня, некоторым из них пришлось едва ли не тяжелее, чем мне. И они меня успокоили. Эти истории медленно уходили в прошлое, кто-то даже смог подняться и начать жизнь заново, о чем я мог пока только мечтать. Я же просто перевернул очередную страницу, но на ней все же оставались отпечатки предыдущей, будто кто-то слишком сильно нажимал на карандаш. Особенно они проявлялись тогда, когда я, сидя по вечерам у постели сына, думал, не слишком ли жестоко я поступил с чувствами Ли ХекДже, но ко мне тут же приходила мысль, как поступил он, ворвавшись в нашу с Донни жизнь. Может, ничего бы и не случилось, если б не он. ДонМин бы не упал и не лежал в больнице, тогда как я не отвлекся бы на свои выдуманные чувства, не допустив бы этого падения. У меня не было бы, разумеется, от него ребенка, но, как вы можете догадаться, я просто искал себе оправдание. Быть может, Ли ХекДже и есть «тот» человек? Тот, кто смог бы доказать мне, что жизнь стоит не только из работы и хлопот о сыне, кто подтолкнул бы меня к переменам. Но я настолько увяз в этом болоте рубины и привычек, что не смог с первого раза даже додуматься. И вот, чем больше я размышлял об этом, тем все яснее становилась правда: «Я не могу жить без него. Я не хочу жить без него. Я хочу найти его и сказать все, что у меня на душе, надеясь, что он поймет». Я знаю, я не могу просить его о чем-либо, но, может, хотя бы то, что я ношу его ребенка, пробудит в нем сострадание. В то же время я понимал, что стоит мне с ним заговорить и я ни в жизни не признаю своей ошибки, а наоборот, выставлю это так, будто виноват он. Не специально. А потому что я привык отстаивать свою правоту, слишком часто в жизни мне приходилось делать это ради нас с ДонМином. Что он скажет? Что сделает? Может, он все еще любит меня, наивно полагал я. Может, хоть что-то я значу для него. Может, ему не безразлична судьба его малыша, о котором он и не подозревает, хотя и поинтересоваться ни разу не удосужился, но я не виню его, на то могли быть и свои причины. Наконец у меня появилась возможность сказать ему, узнать, какой же будет его реакция (я был тогда на шестом месяце, не «на носу», конечно, но не заметить трудно), попытаться объяснить… Он остановился. Спутница начала что-то ему говорить, но он ее не слышал. Он смотрел на меня и мне показалось, что он даже произнес мое имя. Женщина бросила на меня короткий взгляд, что-то сказала ему и, дойдя до угла, села в машину, припаркованную у обочины. Хватит ли ему смелости подойти ко мне? Я был с сыном, и к тому же вокруг толпились другие люди, что создавало еще большие помехи для нашего разговора, если таковой вообще имел место быть. Он посмотрел на меня печально блестящими глазами и пошел прочь. Увидев, что он не сел в машину той дамы, а просто вернул за угол, я впал в настоящую панику. Я… Я просто хотел побежать за ним. Я не мог больше быть таким нерешительным. Плакать у себя дома. Я попросил миссис Пак, маму одно из приятелей своего сына, пару минут приглядеть за Донни. Женщина кивнула, так как она обычно оставалась в церкви дольше всех, помогая или разговаривая с настоятелем. Я поцеловал ДонМина в макушку и, сбежав по ступенькам, последовал за ХекДже в проулок. Я попал на узкую грязную улочку, где никогда не бывал за ненадобностью. Здесь было совсем не так, как просто за углом. Мусор, грязь, жужжание людских голосов, сосредоточенных в забегаловках и дешевых лавчонках, торгующих сушеным и вяленым мясом, отчего в воздухе стоял соответствующий малоприятных запашок – все это создавало впечатление падения с небес на землю такую, какой она была в своей сущности, запятнанной человеческими пороками. Пьянство, разврат, нечистота были повсюду, я шел, задевая головой за бумажные вывески, то и дело натыкался на разного рода нелицеприятных типов, мне все больше и больше становилось не по себе. Кто-то без конца выл, вскрикивали женщины, слышался звон бьющегося стекла. Беременной омеге здесь явно не место. На меня уже начали оглядываться, когда я заметил его светлые волосы серди всей этой болезненной желтизны. - ХекДже-я! – окликнул я его достаточно громко, чтобы он смог услышать меня сквозь этот гудящий улей. Он обернулся, но вместе с ним обернулись все посетители ближайшей забегаловки. Мне стало совсем дурно от их пьяных и буквально догола раздевающих меня взглядов. Я понял, что опять со мной происходит очередная дрянь, коей была наполнена вся моя жизнь до встречи с ХекДже, и если я быстро не соберусь и не возьму себя в руки, то… может возникнуть прямая угроза моей жизни и жизни моего малыша. Зря я вообще пошел за ним. Вот знал же, что зря. Похоже, он даже удивился, увидев меня здесь, но вместе с тем в его глазах промелькнул страх. Не оглядываясь назад, я пошел прямо к нему, когда какой-то стокилограммовый изрядно выпивший бугай преградил мне путь. Я стоял, проглотив язык, но, когда на мое плечо легла чья-то рука, вскрикнул от неожиданности, поднимая волну раскатистого гогота со стороны пьяниц, сидевших за столиками снаружи маленького заведения. Мои руки дрожали, я медленно повернул голову, но увидел за своей спиной Ли ХекДже. - Твой что ли? – фамильярно спросил мужчина. - Мой, - твердо ответил ХекДже. У меня по спине даже искра пробежала от его напористости. Он по-собственнически взял меня за руку и потащил за собой сквозь улицу, ничего не говоря. Я едва поспевал за ним, вскоре мы оказались на небольшом перекрестке. - Зачем ты пошел за мной? – резко спросил он, разворачиваясь ко мне. - Да, здравствуй, - я поджал губы. - Это… это… - запнулся он. – Я не могу сейчас содержать тебя, вот что, - выпалил он, решив, видимо, сразу перейти к делу. Тогда он тоже перейти к делу… и вот что получилось. - А я значит могу?! – не выдержал я. Мы не виделись полгода, я сочинил себе столько сказок, которые хотя бы на толику должны были оказаться правдой, а он вот так обрубает все мои мысли одной только фразой «Я не могу содержать тебя». Если бы он знал, что не в деньгах дело… - Донхэ-я, - он откинулся на стену дома и зажмурился. – Я… - Да я не прошу тебя содержать нас! – сорвался на крик я. – Неужели ты подумал… Я… - от нахлынувших эмоций я схватился за голову. – Неужели тебе просто нечего сказать мне? Я ведь… Я не должен был, но… Я не должен был отпускать тебя, но ведь я ничего не прошу у тебя, зачем ты так?! – я схватил его за руку, он пристально посмотрел на меня. На меня, у которого опять на глаза наворачивались слезы. Он не видел их тогда. Пусть увидит сейчас, ибо это одни и те же слезы. - Донхэ-я… - Неужели ты хочешь оставить все так?! ХекДже-я, он хотя бы должен знать, кто его отец! Я заплакал. Мне было плевать, видит он это или нет, я плакал о себе. И только. Я растоптан, унижен и оставлен. Мои чувства ничего не значат для него, вот в чем я убедился. Он бросил меня, и не факт, что не бросил бы, если бы тогда я согласился быть с ним. Едва я подумал об этом, как по животу прокатилась странная волна. Я ощутил, как дитя внутри меня шевельнулось. Крохотная ножка или ручка толкнула меня в живот. Я остолбенел. Врач, у которого я наблюдался, сказал, что ребенок может начать шевелиться и после пяти месяцев, когда я начал переживать, что он совсем не толкается. Впрочем, Донни тоже был не особо активным малышом. - Донхэ-я? – ХекДже с неподдельным волнением посмотрел на меня и даже приблизил было свою руку к моему животу, но остановился в нескольких сантиметров от него, не решаясь коснуться. – Все нормально? - ДонХек-а… - прошептал я давно придуманное имя малыша. - ДонХек? – повторил ХекДже с еще большим недоумением. - ДонХекки, - я не смог сдержать улыбки, по не успевшим высохнуть щекам побежали горячие материнские слезы. – Он… он толкается, - сказал я, поднимая глаза на ХекДже. Сказать, что он оторопел – не сказать ничего. Ли ХекДже опустил взгляд, а его рука боязливо дотронулась до моей рубашки, а затем и живота под ней. Он пытался почувствовать, и в этом оказалась моя последняя надежда. Может, коснувшись своего ребенка в моем чреве, у него что-то екнет там, в груди. Он молчал, держась за мой живот. Он пребывал в каком-то состоянии эйфории, я заметил, как повлажнели его ресницы, но не более того. Его рука была такой горячей, такой сильной, что малыш, видимо, сразу почувствовал это и снова ударил меня свой ножкой. Я по инерции положил руку на живот, но, оказалось, положил ее поверх руки ХекДже. Это было практически слияние, но он ненавязчиво убрал руку, и снова откинулся на холодную стену, закрыв глаза. - ХекДже-я, давай поговорим нормально, - предложил я. Молчание. - ХекДже-я… У ДонМина никогда не было отца, - начал я. – Я не хочу, чтобы у МинХека тоже не было отца, но с другой стороны… нам будет проще одним… Я не знаю. Я не знаю, кто из нас ошибся… - Донхэ-я, - он откинул с лица челку. – Я в этой жизни совершил три главных ошибки. Первая – женился на папе Хэ Ри, но без него не было бы и ее самой, вторая – потерял Хэ Ри, но, если бы я не потерял ее, я бы не встретил тебя и не познакомился с твоим сыном, который поразил меня, честно, с первого мгновения нашего разговора, и третья – я ушел, когда нельзя было уходить, но без этого я бы не понял, что не достоин тебя. Каждая ошибка дает нам возможность задуматься… дает нам шанс исправиться, но всего один. Я уже потратил его, Донхэ-я. Я просто не могу. Пойми. - Но если я дам тебе этот второй шанс? – дрожащим от слез голосом спросил я. - Тогда мы будем чувствовать себя вечно виноватыми друг пред другом, лучше удавиться, чем жить так. - Это неправда! – воскликнул я. - Правда, - холодно ответил он. – Я стану помогать вам, как только смогу, но… у нас просто нет права на совместную жизнь. - Мы можем что-то изменить! – мои надежды были разбиты вдребезги. - Не можем, - отрезал он. – Для этого одному из нас надо будет умереть. - Нет! – закричал я, надрываясь. - Только так я смогу искупить свою вину перед тобой, а ты, уж прости, передо мной. - Нет… - Только если один из нас исчезнет с лица земли. Этот разговор закончился ничем, я до последнего отказывался верить его последним словам, но они оказались пророческими.