Заместитель

10 марта Я так рад, что они уехали в медовый месяц. Правда. Не очень далеко, потому что у Линторффа в данный момент много проблем, а у Лёвенштайна был третий сердечный приступ, от которого он до конца не оправился. Герцогиня хотела на Мальдивы. Мне пришлось посмотреть в гугле, где это. Очень дорого и эксклюзивно. По-настоящему впечатляющее место. Однако в начале марта герцог все отменил в связи с болезнью Лёвенштайна. Я очень хорошо помню тот разговор за ужином. Армин оказался достаточно сообразительным, чтобы улизнуть сразу после Рождества, и когда сладкая парочка осталась одна, мне пришлось занять место Армина по прямому распоряжению Линторффа и по настоятельным просьбам Фридриха. Ненавижу быть третьим лишним. Эта новая обязанность служить для них «буфером» доведет меня до язвы. Как бы то ни было, Линторфф вернулся после того, как исчез в неизвестном направлении без предупреждения, как это у него принято. Герцогиня совершенно не расстроилась, она посвятила эти три дня шопингу в Женеве и Париже. Я остался дома присматривать за детьми и рисовать ее проклятый портрет. Он должен быть готов к их чертовой свадьбе. Не то чтобы он плох, но он ужасен. Как бы объяснить… Вы узнаете на нем Стефанию, но картина выглядит, как плохая копия Винтерхальтера. Лицо написано нормально, колорит сбалансирован, чертовы шелка выглядят так, как должны, равно как и пайетки на ее плечах, но она кажется безжизненной. Как если бы я рисовал куклу Барби. Имей я профессиональную гордость, я бы сжег картину, но мне очень хотелось наконец избавиться от этого заказа — неважно, как. Но это убожество не должно висеть рядом с Рембрандтом и Рубенсом! Гладилка — самое подходящее место для него, но боюсь, что Фридрих и слуги будут использовать портрет в качестве мишени для дартса. Кто знает… Возможно, Константин подожжет его своей сигаретой, когда будет здесь на ежегодном собрании Ордена. Но довольно жаловаться на свой непрофессионализм. Что сделано, то сделано. Лучше я снова займусь картиной для выставки Андреаса. Вернемся к нашему рассказу. Первое марта, малая столовая зала, девять тридцать, Линторфф во главе стола, Стефания — справа (он не позволяет ей сидеть напротив него, только после свадьбы и в формальных случаях) и я — слева, лицом к герцогине. Она, как обычно, не замечает меня. Вот и прекрасно. — Конрад, дорогой, ты будешь здесь завтра? В десять придут люди по поводу перголы. — Какой перголы? — спросил он, заметно расстроенный тем, что его размышления прервали. Женщина, ты должна еще многому научиться. Если Линторфф в общительном настроении, он будет разговаривать… если нет, не стоит к нему лезть. — Для свадьбы в саду, Конрад, — ласково сказала она, распахнув большие зеленые глаза. — В саду? Стефания, на дворе март! Может пойти дождь или снег. Мы же договорились устроить церемонию внутри дома. Места вполне хватит для восьмидесяти человек. — Да, милый, но в саду романтичней, и на фотографиях будет лучше смотреться. — Эти фотографии никто кроме нас не увидит. К тому же, в том платье, которое ты собираешься надеть, ты можешь простудиться в саду. — Нет, дорогой, я пригласила людей из “Jet Set Today”*, они сделают несколько фотографий нашей свадьбы. Да и, честно говоря, твоя обстановка слишком старомодна, чтобы ее показывать. Помрачнев, Линторфф бросил салфетку на стол и сделал несколько глубоких вдохов, прежде чем заговорить: — Не все, у кого есть самолеты,** мечтают попасть в подобный журнал. Это для клоунов. Откажись. Я позволяю снимать себя только нашему фотографу. Не желаю изображать обезьянку для развлечения широкой публики. В самом деле, Линторфф, в наше время клоунов хоронят в освященной земле!*** — Я — популярная звезда, и более чем естественно, что о моей свадьбе напишут в журнале. Редактор был счастлив получить эксклюзивные права и хорошо заплатил. — Ты продала наши свадебные фотографии желтой прессе?! — неверяще переспросил он. Добро пожаловать в XXI век, Линторфф. Женщины делают все, что хотят, а нам остается только держать лицо. Учись красиво проигрывать — это поможет тебе выжить в вашем браке. — Это “Jet Set Today”! Если о тебе там не пишут, ты — никто! — Я не нуждаюсь в том, чтобы какие-то снобы говорили мне, кто я есть, и еще меньше меня волнует мнение фрустрированных сорокалетних домохозяек, сидящих в парикмахерской, — ответил он, глядя на нее с явным желанием убить. На секунду я испугался, что он ее выгонит, и на этом все закончится. Но эта женщина оказалась умнее, чем я думал. Она очень хорошо знает, насколько можно натягивать поводок. К моему большому облегчению, она надула губы и сделала печальное лицо. Прямо ягненок с розовой ленточкой на шее! — Прости меня, пожалуйста, Конрад, я думала, что ты будешь не против оказаться на страницах “Jet Set Today”. Твоя мать и сводные сестры часто появляются там. Журнал освещает Венский бал, который они всегда посещают, да и многие из твоих друзей упоминаются там. О Тите пишут каждый месяц. Но если тебе эта идея не нравится, я завтра отменю репортаж. Она взмахнула длинными ресницами. Женщина, это бесполезно, сейчас ты это поймешь. — Что там делает эта женщина, не мое дело. Но она никогда не упоминает имя Линторффов, и это должно было заставить тебя задуматься. Я не желаю, чтобы обо мне писали в журналах, Стефания. — Я понимаю и уважаю твое решение, милый, но, пожалуйста, попытайся посмотреть на дело с моей точки зрения. В июле у меня заканчивается контракт на телевидении, и мои поклонники будут очень разочарованы. Я всего лишь хотела, что бы они знали, как я счастлива с таким чудесным мужчиной, как ты. Меня сейчас вырвет. Я уставился на Медузу Горгону в своей тарелке, а Барберини подошла к Линторффу и принялась страстно его целовать. Он отвечал ей с таким же воодушевлением. На лице Фридриха отобразилось отвращение при виде ее «совершенно неуместного» поведения… для этого есть личные комнаты! — Хорошо, Стефания, но это в последний раз, — вздохнул он. — Ты можешь отправить им несколько наших фотографий и пресс релиз, который напишут в нашем отделе по связям с прессой. Я не желаю видеть рядом с собой репортеров. Предпочитаю не афишировать свою частную жизнь, для меня это крайне важно. Женщина, прими мое искренне восхищение — ты добилась невозможного! — Как у тебя дела с остальными свадебными приготовлениями? — спросил Линторфф фальшиво-легким тоном. Нет, ты ошибся, Гунтрам. Он ничуть не смягчился, просто отступил на два шага назад, чтобы получше ударить. Стефании придется понять, что когда он мягко стелет, то потом жестко спать. — Работы много, но мы справимся. Твои мальчики уже получили свои костюмы, еда заказана, музыканты наняты, судья подтвердил Монике свое присутствие, — звонко прочирикала она. — Зачем ты заказала еду? О таких вещах заботится Жан-Жак. Тебе просто надо сказать ему, сколько человек приглашено. — Я наняла людей из банкетного обслуживания, — невинно пояснила она. Я чуть не выронил вилку. О-о. Теперь Линторффу придется, как минимум, жениться на Жан-Жаке, чтобы тот не ушел от нас. Это меня можно заменить, а его — нет. Я снова испугался за свадьбу. Эти двое превращают мою жизнь в непрекращающиеся «американские горки», то ссорясь, то мирясь в её спальне… если добираются туда. — Что ты сделала?! Повар будет в ярости! Это оскорбление для него. Он выиграл две Мишленовские звезды, это не какое-то там банкетное обслуживание! Он — творческий человек, ты должна предоставить ему свободу, — почти кричал Линторфф. — Он слишком старомоден. Нам нужно что-то современное и свежее. Кроме того, ему предстоит много работать на Страстную Пятницу и Пасху. Не знаешь, он уже начал приготовления? — Я очень люблю, как он готовит. Не расстраивай его, иначе он уйдет, и не думаю, что мы легко найдем ему замену, — раздраженно проворчал Линторфф. — Также я зарезервировала для нас виллу на острове Рангали. Должна ли я сказать твоему секретарю, чтобы она организовала полет на твоем самолете, или предпочитаешь коммерческий рейс? — Боюсь, что нам придется отменить Мальдивы. Сейчас я не могу далеко уезжать на пятнадцать дней. Князь цу Лёвенштайн очень болен, а он мне как отец. Возможно, позже мы сможем все вместе отправиться туда на каникулы. Дети очень любят пляж, — сказал он, не очень убедительно изображая нечто, отдаленно похожее на огорчение. Да, он совершенно безжалостен. Пришло время ей заплатить за свадебный репортаж, новый сервиз, оскорбление персонала и вереницу приезжающих в гости подружек. К настоящему моменту она лишилась работы (с июля), репортажа о своей свадьбе на развороте “Jet Set Today” (никакой церкви и трехсот гостей, как она хотела), попрощалась с надеждой на романтический медовый месяц (о какой романтике может идти речь, если с ними поедут Клаус и Карл). Они станут пускать кораблики в ее наполненной розами ванне, а их отец купит им копию «Бисмарка». **** Не заключить ли с ребятами пари, как скоро она получит месячное содержание и какого размера оно будет? — Милый, мы планировали поездку с января! — заныла она. — Прости, но сейчас это невозможно, — коротко сказал Линторфф, не оставляя места для возражений. — Это наш медовый месяц. Мне хотелось, чтобы он был романтичным, и ты хорошо отдохнул. — Неужели ты на самом деле хочешь провести свой медовый месяц в деревянной лачуге с крышей из пальмовых листьев, в окружении туземцев? По мне, это скорее что-то вроде «парка приключений». Мы поедем туда на каникулы с детьми. Они смогут там поиграть в пиратов. — Тогда что мы будем делать? — плаксиво спросила она. — Если ты так любишь пляжи, можем поехать на Зюльт. Нет, там сейчас слишком холодно. Огонь камина — это, конечно, романтично, но там дождливо в это время года. У меня есть вилла рядом с Каннами, сейчас там солнечно и не слишком жарко. Гунтрам там был, он может подтвердить, как там хорошо. — Великолепный дом, мадам, на краю морского утеса, — внес я свою лепту в разговор, чувствуя боль при воспоминании о нашей поездке туда. Когда мы первый раз жили там, мы были в ссоре. Но потом мы ездили туда на выходные дни с детьми, и это было по-настоящему романтично. Честно говоря, это низко даже для тебя, Линторфф. Я не желаю участвовать в твоем крестовом походе по «воспитанию будущей герцогини»! — Конрад, я хотела отправиться в красивое место, которое бы служило прекрасным фоном нашей любви. Бескрайнее море и чистое небо — как наши чувства друг к другу, — сказала она, распахнув свои кошачьи глаза. Похоже, Фридриха тоже затошнило от всей этой слащавости. — «Любят просто потому, что любят. Любви не нужны причины». Так было написано в книге, которую ты мне дала, дорогая. «Алхимик» Паоло Коэльо. Нам не требуется какое-то конкретное место, чтобы наслаждаться любовью. Мы можем быть счастливы везде, куда поедем. Тебе понравится в Ницце, — поставил Линторфф точку в споре. Всё, женщина, ты проиграла. Вероятно, ты получишь титул, и, надеюсь, ты внимательно читала брачный договор, потому что он не даст ни цента сверх того, что там написано. Он бывает очень жесток и будет глумиться над тобой до последнего твоего дня. Фердинанд сказал мне, что они с Линторффом хохотали весь полет, читая эту книжку. Линторфф рекомендовал ее нескольким своим приятелям-банкирам, как самое смешное, что он когда-либо читал. *** Детям повезло больше, чем нам. Утром они в школе и возвращаются домой к чаю. Я тоже несколько раз пытался сбежать, но Барберини меня ловила. У меня, видите ли, «рабочее время». Проклятье, женщина, я — воспитатель, а не мальчик на побегушках! Она нажаловалась Линторффу, что ей почти не помогают, и он приказал мне вести себя с герцогиней по-джентльменски. Ага, правильно. Он сам ей ну оооочень много помогает! Второго числа он сел на самолет и улетел в Нью-Йорк до вечера пятого. Я был вынужден ездить, подыскивая ей нужные вещи или посещая людей по ее поручению. Мне пришлось контролировать флористов и банкетную службу — и ругаться по поводу шампанского, без помощи Жан-Жака — и взять на себя заботу о множестве других вещей, мелких, но противных. Разве у нее для таких случаев нет менеджера, личного шоппера и ассистента? Она пыталась натренировать детей нести кольца на свадьбе — довольно простая задача. Но, увы. Клаус ронял коробочку всякий раз, как она попадала ему в руки, а Карл всего лишь потерял одно из колец. «Непригодны» — такой был вердикт. Стефания решила, что хотя дети и выглядят мило, лучше, если они будут держаться в тени. Я был назначен лицом, ответственным за то, чтобы они вели себя тихо. Честно говоря, я не понимаю, что с ними не так, потому что они никогда не были такими бестолковыми и на мессе вели себя очень хорошо. Наверное, они нервничают из-за того, что придется быть в центре внимания. Вечером шестого числа я вручил ей чертову картину. Похоже, она осталась довольна тем, как я «точно нарисовал платье и ее лицо». Ну да, топ-моделям положено хорошо выглядеть. Линторфф с критическим видом и молча разглядывал портрет, потом сказал: — После свадьбы мы найдем ему подходящее место. Никто даже не заикнулся о том, чтобы заплатить художнику — я бы, конечно, не взял денег, но они могли хотя бы поблагодарить меня, с них не убыло бы. Накануне свадьбы я так устал — и физически, и психологически, что чувствовал себя ходячим трупом. Я даже подкупил мальчишек, чтобы они пораньше легли спать — пообещал им уговорить Жан-Жака сделать им маленький торт. Он очень обижен тем, что на свадьбу наняли банкетную службу. Алексею пришлось использовать весь свой талант дипломата, чтобы уговорить Жан-Жака не увольняться. Я отпросился с ужина, сославшись на мигрень (и не так уж сильно соврал) и отправился к себе в комнату. Упал на кровать и мгновенно заснул. Меня разбудил шорох в комнате, я испуганно сел на постели. — Раньше ты спал крепче. Тебя почти невозможно было разбудить, Гунтрам, — странно мягким тоном проговорил Линторфф. Чертов ублюдок сидел на диване у окна, вперив в меня свои хищные глаза. — Немедленно покиньте комнату, сэр! — твердо сказал я, не закричав только потому, что боялся разбудить детей. — Вы не имеете права здесь находиться. — Мне просто хотелось на тебя посмотреть. Когда ты спишь, ты снова тот милый и невинный мальчик, который меня любил, а не холодный, бессердечный человек, которого ты теперь изображаешь. — Уходите сейчас же. Идите к своей жене. — Одно твое слово, и я все отменю. Клаусу и Карлу она совершенно не нравится. — Уходите. Вам должно быть стыдно! Собираетесь завтра жениться, а сами приходите в спальню своей бывшей шлюхи. — Я никогда не считал тебя шлюхой! Я любил тебя и относился к тебе с величайшим уважением! — он почти кричал. — Вы никого не уважаете, сэр. Вы не способны любить. Все мы, кто побывал в вашей постели, лишь шлюхи для вас. Разница только в цене. А сейчас уходите, пока не разбудили своих детей, — сказал я со всей возможной холодностью и презрением. — Можешь лгать себе, сколько хочешь. Если это помогает тебе в той дурацкой игре, которую ты ведешь против меня, на здоровье. Но помни, я всегда играю до конца, и я получу, что хочу, невзирая на последствия и цену. У тебя был шанс, Гунтрам. Мое терпение закончилось. Мне надоели твои дурацкие игры. Учти, мой ответный ход может быть в десять раз хуже. — Меня тоже от вас тошнит, сир, — сказал я, издевательски выделив последнее слово. — Можешь считать, что тебя предупредили, — сказал он ледяным тоном, поднялся с дивана и вышел из комнаты. Я больше так и не заснул. На следующее утро я встал разбитым и выглядел очень жалко, а ведь этот день должен был стать моим «дембелем». Черт бы подрал этого ублюдка! С огромным трудом я добился того, чтобы оба плута были готовы к половине двенадцатого. Лизетта сдалась после второй попытки и сбежала. Мне пришлось прикрикнуть на них и произнести речь на тему «как должен себя вести юный джентльмен», довольно суровую, но это сработало, потому что потом четыре дня они были как шелковые. После долгих пререканий с Фридрихом мне пришлось надевать тот костюм, в котором я был на свадьбе Михаэля. Как и предсказал ублюдок, в день свадьбы шел дождь. Я решил держать детей наверху как можно дольше и свести их вниз только перед самой церемонией. Кроме того, Стефания явно была не в настроении, и я решил не попадаться ей на глаза — вдруг детишкам придет в голову испортить ее платье или украсть перо из прически. — Гунтрам, люди идут! — сообщил мне Карл около двенадцати. Свадьба была назначена на час. — Мы одеты! Я хочу вниз! Там торт! — заныл Клаус. — Подружки герцогини тоже там. Хотите, чтобы вас затискали и испачкали губной помадой все лицо? Если мы пойдем позже, этого можно будет избежать. Почему бы нам не построить из лего еще один дом? — сказал я. Прокатило — оба смотрели на меня с глубоким отвращением на лице. Бедные дети! Не говоря ни слова, братья принялись доставать блоки из своей коробки. Я с трудом сохранил серьезное лицо. Минут через десять пришел уже одетый Линторфф. Он наклонился над детьми и очень ласково их поцеловал. Возможно, я был к нему несправедлив — он по-настоящему любит своих сыновей. А вот весь остальной мир — другое дело. — Мне нужно идти встречать гостей. Будьте молодцами и держитесь рядом с де Лилем. Не ешьте слишком много на банкете. Не хочу, чтобы у вас завтра болели животы, — сказал он и обнял их. — Приведи их без четверти час, — приказал он, даже не взглянув в мою сторону. — Как пожелаете, сир. Потом заберу их обратно в детскую, чтобы переодеть. Позже мы с мальчиками собираемся в кино. Я уже сообщил об этом мистеру Павичевичу. С нами поедет Михайлович. Вот теперь он посмотрел на меня. — Нет необходимости переодевать детей перед банкетом. Даже если они испачкаются, пусть остаются как есть, — похоже, он злился. — Дети не приглашены на банкет, и никто из гостей не возьмет с собой своих. Будущая герцогиня специально сказала мне увезти их на вторую половину дня. Они пообедают здесь, у них будет свой торт, приготовленный Жан-Жаком (да, у детишек уши, как перископы, так что я заодно напомнил им о взятке за хорошее поведение. Между прочим, мне стоило большого труда убедить их, что банкет — очень скучная штука). — Ясно, — сказал он, едва сдерживая ярость, и до меня дошло, что Барберини ему об этом ничего не сказала. Дерьмо! Я всё испортил. Обалдеть! Последовала очень долгая пауза, потом он снова заговорил: — Проследи, чтобы дети хорошо повеселились и не промокли. Я не хочу, чтобы моих сыновей выкидывали на улицу под дождь. — Я буду осторожен, сир, — очень мягко ответил я, надеясь, что он не слишком на нее разозлится. Мы спустились без четверти час, и я попытался затеряться в толпе, но все равно меня нашли — сначала Фердинанд, потом Михаэль, Горан и Алексей с Жан-Жаком на прицепе (его, к большому неудовольствию Стефании, пригласили по настоянию Линторффа, чтобы загладить нанесенную Жан-Жаку обиду. И потом, он — близкий друг одного из руководителей Отдела Стратегического Планирования). Фридрих решил скинуть все хлопоты в умелые руки Карла Йозефа и взял отпуск на выходные. Элизабетта и Каролина забрали у меня детей и решили показать их другим леди, потому что я «выгляжу плохо и явно нуждаюсь в отдыхе». Церемония проходила в старом бальном зале, специально украшенном к свадьбе живыми цветами. Все прошло без сучка без задоринки. Дети вели себя фантастически — сидели рядом со мной и держались с достоинством, как юные принцы. От Алексея не удалось так легко отделаться. Должно быть, он боялся, что его бойфренд мог плюнуть на поднос, когда увидел, что подают гостям. «Дилетанты», — только и сказал Жан-Жак, не притронувшись к угощению. Я обрадовался, что меня не пригласили на банкет. — Гунтрам, дружище, как ты себя чувствуешь? Это, должно быть, ужасно для тебя, — с сочувствием сказал мне Алексей. — Я плохо спал ночью. Мы через несколько минут уйдем — я повезу детей в кино. Собираемся посмотреть «Рататуй», — промямлил я под его изучающим взглядом. — Зачем куда-то идти? Сегодня ты можешь увидеть крысиное нашествие здесь, на моей кухне, и притом совершенно бесплатно. Долбоёбы! — скривился Жан-Жак, а Алексей вздохнул. — Ладно, молчу. Знаешь, что тот, кто учит крыс готовить, Адриа*****, это тот самый человек, на которого я, по словам суки, должен равняться? Великолепно! — обиженно проворчал он. — Жан-Жак, пожалуйста, — устало сказал Алексей. — Мы уже говорили об этом. — Клаус и Карл отчаянно хотят твоего торта. Только поэтому они себя так хорошо ведут, — вмешался я, пытаясь его успокоить. — Похоже, они унаследовали хороший вкус по материнской линии, — ответил Жан-Жак. Алексей бросил на него убийственный взгляд, а я опустил взгляд, чувствуя себя неловко. — Что? Ты думаешь то же самое, просто вслух не говоришь. — Гунтраму и так тяжело, не надо усугублять, а? — Да, ты прав, Гунтрам выглядит ужасно, и это не удивительно. К счастью, ты можешь отсюда сбежать. Я оставил тебе приготовленный вчера вечером обед. Карл Йозеф принесет тебе его. — Спасибо, — я улыбнулся ему. — Взбодрись, Гунтрам. Тебе удастся нормально поесть, и это все скоро закончится, — сказал мне Алексей. — Я в порядке, Алексей. Просто не выспался. Рисовал для выставки. Знаешь, как это бывает: начинаешь и забываешь про время. Я лег очень поздно. — То, чем вы двое обладали, не имело цены. Казалось, что вы идеально подходите друг другу. Атмосфера в доме была иной, и мне нравилось готовить для вас. Герцог совершил огромную ошибку, разорвав ваши отношения. Ему очень повезло с тобой. Такое бывает только раз в жизни, я знаю, что говорю. Сейчас я думаю о том, чтобы уйти отсюда — не выношу эту суку. Остаюсь только из-за тебя и детей, — сказал Жан-Жак. Мы еще немного поговорили, но к двум прием почти закончился, и я забрал детей наверх, так как они хотели есть, но отказывались от всего, что приготовлено не Жан-Жаком. Я был очень рад уехать с Миланом. Что бы он там ни говорил, ему понравился Крыса-Шеф-Повар, и он наслаждался мультфильмом не меньше, чем дети. Потом у нас был поздний чай, и мы вернулись в замок к семи, со спящими на заднем сидении детьми. Я ожидал, что ублюдок уже свалил в свой медовый месяц, но он отложил отъезд, чтобы на прощанье поцеловать детей. -------------------------- Примечания переводчика *“Jet Set Today” — «Элита сегодня», название вымышленного журнала. ** Игра слов. «Jet» — реактивный самолет; «Jet Set» — элита, летающая с одного фешенебельного курорта на другой. *** В старину актеров (как и самоубийц) хоронили за пределами кладбища. **** «Бисмарк» — линкор немецкого военного флота, один из самых известных кораблей Второй мировой войны. ***** возможно, имеется в виду Ферран Адрия-и-Акоста — знаменитый испанский шеф-повар ресторана «Эль Булли» на побережье Коста Брава. Входит в число девяти лучших поваров мира. Автор нескольких кулинарных книг. Сам он называет свою кухню «провокацией».