Заместитель

23 мая Сегодня меня навестил Константин, чтобы поблагодарить за портрет. Его глубоко тронуло то, что я пошел на риск, приняв заказ. — Твоя дочь — чудесная модель. Ее очень приятно писать, — тихо сказал я. Разговор происходил в университетской библиотеке, где я работал над дипломом. Непонятно, как он смог приехать в Цюрих, без проблем проникнуть в здание и обойти псов Линторффа. Подозреваю, что Горан немного придержал их за поводок. На Милана появление Обломова тоже не произвело впечатления. — Ты очень метко передал ее характер. Я смотрю, всё никак не могу насмотреться! Это невероятно! — Мне нужно тебя кое о чем попросить, Константин, — сказал я, жалея, что сейчас испорчу ему настроение. — Всё, что хочешь, — очень серьезно ответил он. — Мы должны прекратить любые контакты. Одной из причин, почему я взялся за портрет, стало желание сделать тебе прощальный подарок. Я исчерпал здесь кредит доверия. — Гунтрам, я не стану больше это повторять. Уезжай отсюда! Я помогу тебе. Дети скоро привыкнут жить без тебя. — Да, думаю, что через какое-то время привыкнут. Но я не могу уехать от них: они словно мои собственные. — Я понимаю, что ты их любишь, но они не твои. Разве ты не видишь, что Линторфф использует их, чтобы держать тебя на привязи? Он не успокоится, пока не вернет тебя или не угробит. Я знаю его гораздо лучше, чем ты: Линторфф всегда идет до конца. Ты уже почти закончил учиться — приезжай в Санкт-Петербург или Москву хотя бы на какое-то время. Ольга очень благодарна тебе, и ты ей понравился. — А я благодарен тебе, Константин. Можешь представить его реакцию, когда он выяснит, что ты «напакостил на его территории»? Нет, я не хочу стать причиной новой стычки между вами. Линторфф — моя проблема, и он уже начал встречаться с другими. Он скоро устанет от меня. — Гунтрам, ты безнадежен. Не мерь его по меркам нормальных людей. Ты думаешь, он выкинет тебя, как только найдет себе кого-то еще? Надеешься, что он будет уважать твое положение в его доме? Неужели тебе не хочется начать новую жизнь и больше не зависеть от его заскоков? — Это мое самое заветное желание. Но, пожалуйста, Константин, пойми меня! — взмолился я. — Не могу. Оставаться с ним — самоубийство. — Пожалуйста, прошу тебя! После долгой паузы он снова сказал: — Хорошо, я больше не стану поддерживать контакты с тобой, но ты должен поклясться, что как только ты решишь уйти от него, то позвонишь мне. Мои люди помогут тебе исчезнуть, если с Линторффом станет слишком тяжело. Здесь тебе никому нельзя доверять. Разве что Алексею, но я не уверен. Павичевич на твоей стороне, но он не станет рисковать жизнями своих людей. — Горан не один раз вступался за меня. Я не хочу, чтобы у него из-за меня были проблемы. — Я знаю. Он видит в тебе утерянного брата. Уверен, что он защитит тебя ценой собственной жизни или отправит Линторффа в его следующую, если тот попытается тебя тронуть. Обещаю уважать твое желание, ангел. Какое-то время. 1 июля 2007 года. Дневник Фердинанда фон Кляйста Конрад сообщил мне, что хочет устроить себе каникулы с 15 июля по 10 августа. Собирается на Зюльт. Я счастлив хотя бы на некоторое время избавиться от него. Мне тоже нужен отпуск. С меня довольно его запутанной личной жизни. Этот Марчелло Мончениго — неприятный тип. Я понимаю, что Конрад хочет снова начать с кем-то встречаться, но лапать нового любовника на глазах у старого — это низко. Я устал повторять ему, что он должен отпустить Гунтрама, и сейчас мне приходится думать о том, чтобы не повторилась история с Роже. Слава Богу, этого итальянца интересуют только деньги. Мы с Конрадом знаем друг друга почти сорок лет, и он опять наступает на те же грабли. Неужели он не видит, что все закончилось? У него сейчас стадия обиды, и он наказывает Гунтрама за то, что тот не хочет подчиниться его воле. Как он может быть таким идиотом? Возьму-ка я Сесилию на Сейшелы — Моника говорит, что там чудесно. Все текущие дела улажены, до сентября я им здесь не понадоблюсь. 24 июля, Зюльт Я до сих пор спрашиваю себя, для кого эти каникулы. Уж точно не для меня. Мы приехали сюда десять дней назад, и с тех пор Линторфф делает все возможное, чтобы достать меня. Стоит мне только что-нибудь сказать детям, он сразу же говорит обратное. Я: «Клаус, не разбрасывай свои игрушки». Он: «Ничего, слуги (ко мне это тоже относится?) подберут». Неужели он не понимает, что портит детей? Надо поговорить с Фридрихом, он единственный может прекратить эту глупость. Не знаю, зачем Линторфф сюда приехал. По утрам он недолго играет с детьми на пляже, потом сбегает в студию работать и сидит там до шести-семи вечера, после чего идет развлекаться. Да, Зюльт не такой уж медвежий угол, как я думал сперва. Множество богачей, соревнования по поло, два ресторана с мишленовскими звездами, отели и бешеные цены. Я пытаюсь заниматься дипломом, но тут трудно сосредоточиться из-за шума, устраиваемого детьми. Этот Марчелло Мончениго тоже жизнь не облегчает. Он несколько раз заходил за Линторффом и получал неизъяснимое удовольствие, обращаясь со мной, как с собакой. Я не собираюсь вешать твой плащ, мудак. Для этого есть горничная! Вчера поздно вечером я сидел на веранде, делал наброски. Сладкая парочка вернулась с ужина или еще откуда-то, и, похоже, он был возбужден, потому что получил приглашение остаться. Он подошел ко мне, пока Линторфф ходил проверить детей. — Все еще пытаешься рисовать, де Лиль? Бросай ты это дело, все равно твой стиль старомоден и скучен, — как бы между прочим заметил он. Хочет ссоры? ОК, он ее получит. — Разве я советовал вам, как балансировать позицию в золоте? — Ох да, я и забыл, что ты у нас посещаешь колледж. Все еще пытаешься закончить его? — Да, спасибо, — сказал я, вернувшись к своему рисунку и больше не обращая на него внимания. Мончениго был готов взорваться. Хорошо, настало время для удара. — Остаетесь на ночь? — Да, разумеется. — Рад за вас. Вы уже не одноразовая связь — левел «свидание в номере отеля» успешно пройден. Следующая цель — добиться того, чтобы вас угостили завтраком, — сладко сказал я. — Это нелегко, но я уверен, что такой опытный человек, как вы, достигнет ее. Главный секрет в том, чтобы ничего у него не брать, пока не получишь статус официального любовника. До этого для него вы только мимолетная интрижка. Кстати, попытайтесь подружиться с его дворецким, это тоже полезно. — Де Лиль, всем известно, что тебя отставили. Не затягивай свое падение, уволься. Твои попытки вернуть его внимание выглядят жалкими, — сказал он, заметно разозлившись. — Его Светлость ждет вас в машине, мистер Мончениго, — величественно объявил Фридрих. Мне показалось, или я видел вспышку удовлетворения в его глазах? — Похоже, вам нужно больше стараться. Видит око, да зуб неймёт, — прокомментировал я. Отчего-то Мончениго ушел, не попрощавшись. Мы с Фридрихом остались на веранде вдвоем, он сел рядом, я продолжил рисовать. — Я только надеюсь, что к осени это закончится, — устало сказал он. — А я хочу домой, в Аргентину... 25 июля Вчера вечером, устав от Линторффа, я решил проветриться. Это не работа, это рабство! Cижу с детьми даже в выходные! Я попросил Лизетту прикрыть меня, поскольку у нее уже было пять свободных вечеров подряд. Она надулась, но согласилась. В шесть я отправился в кафе в Вестерланде*. Лизетта сказала мне, что там весело и невероятные пляжные вечеринки. Честно говоря, я больше заинтересовался соревнованиями по поло в Кайтуме** на следующей неделе. Не знаю, удастся ли улизнуть на денек, чтобы посмотреть одну-две игры. Я облюбовал удобное место на террасе с видом на неимоверно синий океан и заказал кофе с тортом, желая немного отдохнуть. Заведение пустовало — было еще рано для ужина, но слишком поздно для кофе. Как давно я не наслаждался закатом в полной тишине и спокойствии! Я и не осознавал, как близко подошел к самой грани. Константин был прав. Линторфф будет делать все, что хочет, и в конце концов угробит меня. Устраивать парад новых любовников на глазах у предыдущего бестактно. Мне надо было послать ублюдка к черту за такую грубость. Почему меня это всё так задевает? Я каждый вечер молился о том, чтобы избавиться от него, и, возможно, моя молитва была услышана. Нет, лучше думать о работе, Остерманн убьет меня, если я не начну выдавать на-гора что-нибудь сносное. Мой агент — настоящий сводник. Поскольку опыт с книгой оказался успешным, даже после того, как закончился Пасхальный сезон — у нас вышло четвертое издание — он хочет устроить в октябре в Берне выставку исходных рисунков и назвать ее «Воспоминания детства» или как-то так. Знаю, что он также планирует отправить мои работы на коллективную выставку молодых художников, которая состоится в Берлине в следующем декабре. Я просматривал эскизы, сделанные в последние дни, и в это время к моему столу подошел мужчина лет за тридцать и вежливо спросил, можно ли на них взглянуть. Пришлось разрешить. — Они очень недурны. Вы рисуете профессионально? — спросил он, не делая попытки ко мне подсесть. — Трудно сказать. Я продал несколько картин, но настоящей выставки у меня еще не было. — Вам нужно подумать о том, чтобы выставляться. Я владею художественной галерей в Берлине. Меня зовут Андреас Фолькер. Вы не немец. Швейцарец? — Француз. Гунтрам де Лиль, — сказал я, пожимая ему руку и жестом предлагая присесть. — Ваше имя мне знакомо, но не могу вспомнить, где я его слышал. — Обо мне мало кто знает, мистер Фолькер. Я выпустил всего одну книгу — сказки с иллюстрациями, — пожал я плечами. — Точно! Я купил её в Музее Современного Искусства! — Что она там делает? — удивился я. — У вас должен быть агент. Кто он? — Рудольф Остерманн. Я занимаюсь у него в студии, или, лучше сказать, он меня строит, — я улыбнулся. — У вас с собой есть еще ваши работы? — Нет, только наброски. Вы говорите, у вас галерея? — Да, рядом с Александерплац. Я выставляю молодых художников. Как жаль, что у нас до конца года уже все расписано. Я дам вам свою визитку, и вы пришлете мне больше материалов. — О таких вещах заботится мой агент. Я передам ему ваше предложение. Но я здесь до августа и пока не могу вам ничего прислать. — Я тоже пока здесь — пытаюсь кое-что продать своим клиентам. Не хотите поужинать? — Хорошо, но мы разделим счет. Чтобы я еще раз принял что-нибудь от незнакомого человека! Я сделал так однажды, и, смотрите, теперь я в полном дерьме. — ОК, но я первый раз в жизни слышу, чтобы художник предлагал заплатить за себя, — хихикнул он. — Потому что я не художник, — рассмеялся я. — Я заканчиваю учиться на экономиста в Цюрихе. — Планируете стать банкиром? Не стоит — это отвратительные твари, сидящие на куче золота и защищающие его когтями и зубами. Что они собираются с ним делать? Заберут с собой в могилу? Сам я изучал историю искусств. — Вы даже не представляете, насколько они могут быть отвратительны, — я невесело рассмеялся. Перед глазами почему-то промелькнул образ старого грифона, сидящего на груде золота. …Андреас оказался милым и приятным парнем. Он смешил меня, а я уже очень давно не смеялся. Андреас не был красив или сексуально привлекателен, но с ним было легко. — У тебя есть бойфренд? — Нет, и я его не ищу. Извини, — сказал я резко, чтобы сразу внести ясность. Сколько раз из-за своего воспитания и вежливости я огребал проблемы — например, с Линторффом. Мне следовало бы довериться своему первому впечатлению о нем и послать куда подальше. Грубо и вульгарно. Тогда моя жизнь сейчас была бы совершенно другой. — Вау. Прямо к делу. Уверен, что не собираешься стать банкиром? — Прости, но я не хочу никаких недопониманий между нами. У меня недавно закончились очень трудные отношения, и сейчас последнее, о чем я думаю, это новый роман. Мне хочется покоя. — Сколько тебе лет? — Двадцать четыре, но я чувствую себя сорокалетним. С девятнадцати лет я встречался с одним человеком, ладно, жил с ним. Год назад мы расстались. Скажем так, он меня обманывал. Неоднократно. Я работаю на него, присматриваю за его детьми, и наши рабочие отношения очень натянуты. — Этот парень, должно быть, теперь бьется головой об стену. Козел. Обманывать такого как ты! — Вот он настоящий банкир, — я пожал плечами. — Все они козлы. Не хочешь как-нибудь попить со мной кофе, например, завтра? — Мне надо работать. Этот козел — мой босс, и он наверняка уже бесится из-за того, что я использовал свой свободный вечер. Но говорю еще раз — это будет чисто дружеский кофе. Я не ищу приключений. — Да-да, до меня уже дошло. У меня нет никаких романтических поползновений насчет тебя, просто хочется разбавить скуку от пафосных приемов и богатых вдов, не знающих, куда потратить свои деньги. Я дам тебе визитку, можешь звонить, когда захочешь, ладно? — Хорошо, спасибо. В одиннадцать нас попросили на выход. Я и не заметил, что мы так долго говорили. Мы отправились выпить и болтали до часа ночи. В конце концов пришлось расставаться. — Ты мне позвонишь? — Только по делу. Я до сих пор не пришел в себя. Ты такого не заслуживаешь, — сказал я. — ОК, звони по делу. Буду рад снова повидаться. Пока. — До свидания. Мы по-дружески пожали друг другу руки. Я добрался до дома к двум ночи. Крадучись, как мышь, я пересек фойе и уже собирался было подняться по лестнице, когда услышал очень знакомый голос. — Где ты был и чем занимался, что возвращаешься в такой час?! — пролаял Линторфф из гостиной. Я пошел туда и остановился перед ним. Он сидел на диване, рядом стояла бутылка коньяка. — Ужинал кое с кем, сир. Спокойной ночи, — ответил я, взбешенный тем, что мистер Завсегдатай Вечеринок посмел напомнить мне, какой сейчас час. Б***! Мне двадцать четыре года! Даже Армин развлекается, как ему заблагорассудится, и никто ему и слова не говорит! — С кем и где? — напирал Линторфф. — Я не обязан давать вам объяснения. Этот человек не имеет отношения к Ордену, если вы об этом беспокоитесь. — У него есть имя, или мне выяснять самому? — Как я провожу свое свободное время — это мое дело. Ваши вопросы граничат с харассментом***, герцог. Мой рабочий день начнется только в восемь утра, — твердо сказал я. — Ты — Консорт Грифона. Веди себя сообразно своему статусу! — Не повышайте на меня голос, сир. Я уже давно не консорт. Попросите Монику разослать соответствующую памятку остальным членам Ордена. Спокойной ночи, сэр. — Я выясню, чем ты занимался, и клянусь, если ты сделал что-то неподобающее, ты узнаешь, что значит неудовольствие Грифона! Я не позволю тебе вести себя, как шлюха! У тебя есть обязанности, ты должен закончить учебу, — прорычал он, его глаза чуть ли не сверкали в темноте. — Спокойной ночи, сир. Хорошо вам отдохнуть, — сказал я и пошел к себе. Надоели его угрозы. 1 августа Я сомневался, звонить Андреасу или нет. В итоге решил не втягивать его в свои проблемы. Андреасу и так приходится терпеть контроль менеджера из банка, выдавшего кредит на галерею, и ему не нужен еще и швейцарский банкир, который способен разогнать сиротский приют за невыплату по закладной. Но у судьбы свои причуды. Ублюдок решил «наказать» меня за ужасное преступление (ужин вне дома) и заставил сопровождать его (плюс дети) и Марчелло на турнир по поло. Какая радость! Я сделал невозмутимое лицо и забрался вместе с детьми на заднее сидение Audi Q7, а сладкая парочка села спереди. Под предлогом того, что Клаус может броситься лошадям под копыта, мы с детьми пошли смотреть матч на трибуну. Братья очень заинтересовались происходящим, и должен признать, что всё было не так уж и плохо. Команда с гандикапом 24 **** была, конечно, не идеальной, но играла вполне прилично. — Эй, ты мне не позвонил, и вот я встречаю тебя здесь. Я бы сказал, что это судьба, — я замер, услышав голос Андреаса. — Здравствуй. Я был занят. Собирался написать тебе по возвращении в Цюрих. Мне было бы интересно узнать твое мнение, — сказал я, хватая Клауса за руку до того, как он прыгнет на Андреаса, чтобы просто проверить, кто он такой. — Это те самые дети? — Это Клаус Мария, а другой — Карл Мария, — представил я их. — Обещаю, я тебе напишу и пришлю то, что ты просил, но сейчас я на работе. — Хорошо, что ты еще об этом помнишь, де Лиль. Черт, вот уж не везет! Что Линторфф тут делает? Ему сейчас полагалось бы пускать слюни на своего итальяшку, поить его шампанским, или что там еще принято делать на свидании… — Да, я вижу. Присылай картины, посмотрим, что можно для тебя сделать, — ответил Андреас, глядя на Линторффа, сделавшего своё лучшее злобное лицо. — До свидания, мистер?.. — сказал Линторфф, не подав Андреасу руки. — Андреас Фолькер, из «Фолькер Индастриз». К вашим услугам, сэр. «Фолькер Индастриз»? Это та самая компания, где делают автомобили и другие дорогущие штуки? Выходит, когда Андреас говорил об отвратительных банкирах, это была не просто жалоба администратора офиса. — Конрад фон Линторфф. Гунтрам, возьми детей и отведи их под тент, здесь слишком печет солнце. Он назвал меня по имени? Ну конечно — обозначил свою «собственность» на меня перед другим альфа-самцом. Жалкий мудак. Лучше убраться отсюда, пока они не начали по очереди меня метить, задирая лапу. — Да, конечно, герцог. Пойдемте, дети, съедим по мороженому. Я пришлю, что ты просил, Андреас. До свидания. — Не забудь. Время от времени дела приводят меня в Цюрих. Пока, — ответил он, не обращая внимания на грозное лицо Линторффа. Под тентом я взял клубничное мороженое в стаканчиках, и детки успели по уши извозиться в нем — теперь их не покормишь с ложечки, «они уже большие, а не малыши», — когда к нам подошел позлорадствовать Марчелло. — Похоже, наша Золушка снова вернулась на кухню, — хихикнул он. Надо же, как остроумно! — Странно, что герцог прервал ваше свидание, чтобы вырвать няньку своих детей из лап богатого промышленника. Он не ждал и трех минут, сразу бросился в атаку, — я сладко улыбнулся. Марчелло резко развернулся и вышел из-под тента — должно быть, побежал ловить своего любовника, пока тот не приглядел себе кого-нибудь еще. Да, Линторфф — хорошая добыча только на первый взгляд. ----------- Примечания переводчика * Вестерланд — административный центр острова Зюльт. ** Кайтум — старинный поселок на острове Зюльт (первое упоминание — в XV веке). *** Харассмент — здесь сексуальное домогательство на работе (начальник-подчиненный). В широком смысле харассментом называют любые досаждающие действия, производимые вопреки желанию объекта. **** В конном поло игрокам присуждается рейтинг, дающий фору (гандикап), от минус 2 до плюс 10 баллов. Персональный рейтинг игроков команды суммируется (общий гандикап). Если общий гандикап команды превышает общий гандикап команды-противника, разница в гандикапах добавляется к счету. Бывают и «открытые» игры, где гандикапы команд не учитываются. Рейтинга 10 сложно достичь, его имеют всего два десятка игроков в поло во всем мире. Две трети всех игроков имеют рейтинг не больше 2. Поскольку в команде по конному поло играют всего четыре игрока, получается, что в команде с гандикапом 24 собрались очень крутые игроки.