Хватит курить

- Роман, хватит курить. Блондин на секунду отрывается от дороги, непонимающим взглядом пробежавшись по лицу друга, сидящего рядом и выпускает изо рта колечко дыма. - Что? - Что слышал. Хватит. Питер думает, что еще пара минут, и он самолично вцепится в глотку этому нахальному упырю, на скуле которого в данный момент и так красовался след от недавнего хука пьяного мужика в баре. Его безумно раздражало все, что этот паренек говорил или делал в последнее время. Богатый, зазнавшийся, наглый, острый на язык. - Эй, - оборотень внезапно осознает, что стоит у какого-то незнакомого дома, а перед его лицом щелкают пальцами, пытаясь привлечь внимание. Взгляд фокусируется на лице Романа и, мать вашу, опять не на той его части, на которой бы следовало. Его гребаные губы, не в меру пухлые и даже с виду безумно мягкие. А он еще и постоянно кусает их, облизывает, как будто специально провоцируя. И ухмыляется так по-дурацки, всезнайка хренов. Ну а курение... Сигарета, зажатая этими самыми губами вызывает неприличные ассоциации, а вечная привычка пускать кольца из дыма слишком пошлая, черт бы ее побрал. - Питер, да что с тобой такое? И снова эта скрытая тревога в глазах. Больших зеленых глазах, сейчас отчаянно рыщущих по Питеру в поисках подсказки. Какого хрена он переживает? - Ну почему ты такой, а? - тихо сплевывает волк, отчаянно потирая переносицу. - Что? - вновь непонимающе переспрашивает парень, будучи явно сбитым с толку уже второй раз подряд и медленно закипающий от этого. - Где мы? - вместо ответа осведомляется Питер, старательно пытаясь отвлечься от мыслей, зашедших в совсем не ту степь. - Где-то на пути от бара до моего дома. Пришлось свернуть на обочину, я опасался, что ты во мне дырку взглядом прожжешь. Годфри поджимает губы, отвечая нехотя, явно задетый поведением цыгана. А тот, в свою очередь, борется с желанием отвесить себе хорошую пощечину, чтобы наконец придти в себя. Еще и все эти разговоры. "Ах, у тебя что, никогда не было друга?" "Точно, милый, как я забыла, бедный". Друзья были, девушки не было. Женщины тоньше чувствуют взгляды, мысли и жесты других людей, вот и семейка Питера тут же обо всем пронюхала и искренне сопереживала отношениям двух подростков. Жаль только, что отношения эти были исключительно в рамках "ты волк, я видел твое превращение и никому не скажу". Стоп. Жаль? Да что за херня? - Так и будешь молча пялиться в забор? - как бы между прочим спросил все еще явно обиженный, но слишком гордый для признания этого Роман, машинальным движением выхватывающий из кармана пачку сигарет. Цыган смотрит на него, следит за движениями пальцев, достающих спичку из коробка, чувствуя, как внутренний волк угрожающе скребет когтями землю. Он ведь запретил курить. - Ррроман. Парень застывает, так и не донеся сигарету до уже приоткрытых губ. Его вопросительный взгляд, в котором, как на ладони, читается вся палитра внутренних эмоций от растерянности до никогда не исчезающей нотки самодовольности, становится последней каплей. - Блять, - глухо рычит Питер, в одну секунду снося собой Годфри с места и швыряя в стоящий рядом деревянный забор, тут же нависая сверху и выбивая у того из пальцев ненавистный тлеющий фильтр. Искренний шок, отразившийся моментально на лице бедного Романа, сейчас почему-то кажущегося несоразмерно невысоким и обескураживающе беззащитным, срывает последние преграды в голове оборотня, потому что после он буквально впивается в эти ненавистные пухлые губы, которые всего за пару недель их общения уже успели так его достать. Они и вправду оказываются до жути мягкими, сладковато-терпкими от недавно выпитого виски и с металлическим привкусом крови из-за удара в челюсть в баре. Питер сминает их в некоем яростном подобии поцелуя, совершенно не замечая, что Роман ослабевшими руками пытается оттолкнуть его. Волк пытается выпить его без остатка, так, чтобы надолго хватило, чтобы утолило хоть малую толику звериного голода. Когда спустя секунды он отстраняется с влажным звуком, пытаясь осознать то, что сотворил, взгляд невольно скользит по раскрасневшемуся лицу Годфри, который дышит, словно загнанный зверь, хлопая затуманенными глазами и явно также пытаясь понять, что это вообще было. - Какого хера, Питер? - голос ломается на середине вопроса, изменяя интонацию на чересчур высокую, отражающую взвинченное и взбудораженное состояние. Оборотень запускает пальцы в свои растрёпанные волосы, жмурясь и проклиная все на свете, а затем делая глубокий вдох. Даже этот маленький спектакль возбудил его настолько, что выть хотелось, а такой образ Романа, с заалевшими щеками и приоткрытым и мокрыми от поцелуя губами, будет еще долго преследовать его во снах. - Чтобы я больше не видел, как ты куришь, - веско роняет он наконец спустя одну неловкую паузу, после чего разворачивается и быстрым неровным шагом на негнущихся ногах уходит в сторону, противоположную дому вампиров. Роман же тихо опускается на траву, растущую под забором, невидящим взглядом сверля пачку сигарет, вывалившуюся из кармана, а затем непослушными пальцами выуживает одну. Он ведь не увидит.