Грязные игры богов

Это было глупо. Наказание не поможет изменить паршивый характер Локи, наоборот, заставит еще больше творить глупостей, пытаться уничтожить больше миров и сильнее ненавидеть Всеотца и Тора. Локи стоял пред ним на коленях, с маской на лице, что не давала произнести ни слова. Тор смотрел сверху вниз, взглядом полного недовольства, но где-то внутри в нем еще была частичка той братской любви, которая так долго хранилась в сердце Тора. Только его любовь была как огонек свечи, которая тлела минута за минутой, час за часом, пока от нее не остался огарок, который вот-вот потухнет. Локи не был глуп, как хотели думать другие, он знал, что лед когда-нибудь скует сердце Тора, как сейчас скованно сердце Лафейсона. Руки ныли в плечах, Локи смотрел в голубые глаза и, если б мог, то улыбался бы. На плечи давили сильные руки его стражей, которые и доставили сына Лафея, предателя Асгарда, в покои к Тору. - Склони голову пред будущим царем Асгарда, - сказал кто-то из двоих охранников и надавил на затылок, заставляя действительно склонить голову. Локи тихо зашипел, но поддался. Собственное презрение к неродному брату душило и пытало. Он пред ним на коленях, он пусть и через силу, но склоняет голову пред тем, кого не видит смысла уважать. - Отец приказал следить за тобой, брат. Если я так жажду сохранить тебе жизнь, то я должен возиться с тобой, следить как за щенком, - Тор опустился на корточки, махнул рукой, приказывая отпустить голову брата. – Но ты ведь не щенок. Локи поднял голову, и зеленые глаза встретились со взглядом голубых глаз. Такие теплые и такие наивные, совсем не такие как у Локи. У Локи глаза колючие, холодные и пустые. Тор так наивно смотрел в глаза брата, что трикстеру даже честно захотелось ответить, что он не щенок, но и не брат сыну Одина. Он монстр этого мира, ничтожество, которого так ненавидят все вокруг. Единственное, в чем он признавал себя в родстве с Одином – ложь. Такой искусный лжец, так умеючи скрывающий правду от того, кого он называл сыном. Они все лжецы. Один столько лет врал, все врали и Локи ненавидел их за это. Столько лет в неведении, столько лет во лжи и вот она, броня изо льда на сердце, которую так упорно и настойчиво топила доброта брата, любовь матери и уважение отца, кромкой покрывала сердце. Слой за слоем, пока не создала броню, защищающую сердце от боли, а само сердце - огромной глыбой льда. Все, во что так наивно верил Локи - осыпалось, словно разбитая витражная мозаика, разбиваясь цветными стеклышками о каменный пол. Цветные стеклышки потускнели под грязной правдой и яркие краски лжи потухли. Локи наступил на пару осколков босыми ногами и познал ту самую дикую боль предательства. Он понимал, что теперь никто и никогда не сможет убедить его в том, что здесь его любят. Не любят! Для него Асгард и замок, и «родственники», которых он ведь тоже любил – все это словно клетка для дикого зверя. Он будет кидаться на стальные прутья, грызть их, но не поверит вновь в любовь и признание, как верил ранее. Он обманут. Он предан. И он стоит на коленях перед тем, кто был братом. Он через волю склоняет голову и слушает речи того, кто кровь от крови Одина. Локи вырывается из своих мыслей, он все так же смотрит в голубые глаза Тора, тонет в них как в безмятежном голубом океане и совершенно не слушает пламенную речь брата. Он так хочет сказать, как глуп брат, но сложно, ведь намордник сковывает рот и Локи тихо смеется, отводит взгляд глаз, которые смеются в ответ на слова громовержца. - Ты брат мне! - едва не кричит Тор, поднимая Локи с колен. Он сильными руками приподнимает его над землей за грудки и стражники чуть пятятся назад от страха перед гневом Тора. «Не брат», - думает Локи и чувствует землю под ногами вновь. - Оставьте нас, - приказывает сын Одина стражникам и никто из них не посмеет ослушаться Тора, но они ослушиваются приказа Одина «не оставлять их одних» и решают ждать за дверью. Локи знает, что Тор так сильно любит брата, что нуждается в нем, и сколько бы Локи не повторял себе о ненависти, о лжи, он знал, что Тор так слаб духом пред ним, пред своим сводным… Он даже мысленно не может признать родства, пусть даже названого, пусть даже не по крови. Поэтому он говорит сразу, как только Тор снимает маску с губ Локи: - Не брат ты мне! – и ощутимый удар тяжелого кулака в челюсть заставляет пошатнуться, едва не отлететь к стене, поднять испуганный взгляд и отступить назад, ведь кто знает, что у Тора на уме сейчас. Локи действительно прижимается к стене, но по собственному желанию, он не отрывает взгляда от глаз Тора и начинает тихо нашептывать слова на неродном им языке, как песнь, как заклинание. - Локи, ты что делаешь? – произносит Тор и хмурит брови, и Локи вместе с ним чувствует головную боль и то, как дышать становиться тяжело, как воздух становиться влажным. Трикстер шепчет слова, он повторяет строчки круг за кругом и не отводит взгляда от глаз Одинсона. Он с каждым словом произносит громче и в тот момент, как Тор оказывается рядом, Локи тянется вперед, целует губы брата. Непозволительно для двух мужчин, непозволительно для тех, кто назывался братьями, кто все так же находятся в родстве, хотя один и отрицает это. Но заклинание нужно скрепить поцелуем, наплевав на запреты и правила. Поцелуй плавно разрывается и голубые глаза уже не такие теплые, как безмятежный океан – они холодные, как льды в Етунхейме, пустые и грозные. - Я признаю тебя, брат, - шепчет Локи и улыбается. Он тянет руку и касается щеки брата, ведет пальцами по линии подбородка и чувствует, как щетина колет подушечки пальцев. Внутри что-то дергается, будто из памяти вырван какой-то важный для жизни фрагмент. Пролетает перед глазами, напоминает о том, когда они оба были еще маленькие, будто жаждет растопить лед на сердце етуна. Тщетно. Ведь ради этой минуты, ради этого дня Локи был готов на сделку с читаури, он заключил ее, он был готов обманывать союзников и врагов. Ради этого мгновения, этих следующих мгновений. Его так грамотно составленный план слишком легко воплощается в жизнь. Чуть больше силы в магии, чуть больше опыта, уверенности и ума. И вот… - Все будет как раньше, - шепчет Локи и улыбка становиться шире. Он опускается пальцами на шею и чувствует мертвую хватку Тора на своем запястье. В зеленых глазах заметен испуг, смешанный с удивлением. Улыбка пропадает с лица и Локи смотрит в глаза брату. - Не будет, - отвечает Тор и вжимает Лафейсона в стену. Поцелуи грубые, жадные, Локи тихо застонал, обнимая Тора руками за шею. Касания такие собственнические, такие властные, и воля теряется, подминается под волей и натиском Тора. Локи готов подчиниться брату, хоть и нельзя, хоть и против собственной гордости и все это против правил Асгарда. И едва Локи готов отдаться, как Тор отстраняется, подбирает намордник с пола и вновь затыкает рот брату. Трикстер рычит сквозь глухую маску, дергает руками, за запястья которые мертвой хваткой держит Тор. Сын Одина зовет стражу и Лафейсон допускает мысль, что он сам был обманут, что заклятье никогда не существовало или оно просто не подействовало на Тора. Локи смотрит на брата глазами загнанного зверя. Он слышит, как Тор просит остаться только одного, как Тор приказывает сковать и помочь раздеть Локи, как стражник теряется от приказа, но все же выполняет. И Локи медленно остается без одежды, лишь только маска на лице и руки в оковах, в наручниках, как будто он вновь преступник. - Трахай его, - приказывает Тор и взгляд Локи вновь меняется, испуг и отвращение, он хочет дернуться, но его держат. Сердце в груди бьется быстрее, дыхание становиться чаще только от одной мысли, что кто-то в него. Страшно. И сердце еще стучит быстрее и дышит Локи чаще и смотрит на Тора с надеждой. Он оступился. Локи оступился, произнося заклинание: оно не подчиняет волю, оно меняет ее. И добрый любящий брат стал не марионеткой в руках мага, а грудой мышц и злобы, ненависти и сборищем пороков. Трикстер понимает, что даже снять заклинание не сможет – он просто не знает как. Его сгибают над столом так легко, как куклу, словно так оно и надо. - Ты слишком медлишь, - рычит Тор и подходит ближе к Локи. Он верит в спасение, он ищет его в голубых глазах брата. Но его нет, есть только пальцы, сжимающие волосы у корней, натягивают, заставляя откинуть голову назад. Он закрывает глаза, будто принимает все как факт, и чувствует руки на собственных бедрах, что притягивают к себе. Стол едва не заскрипел и член, что упирается в анус, надавливает с силой, будто рвет узкое кольцо мышц. Локи хочет закричать, но не может, он хочет открыть глаза, но так боится узнать, что его имеет не Тор, что Тор рядом, как наблюдатель. Страшно узнать, что какой-то лишь стражник посмел овладеть им. Стоны встают в горле и будто рвут его изнутри, ведь хочется выпустить все то, что копится. С криком и стоном выйдет все: горесть, боль, отчаяние. Да что скрывать, и даже наслаждение, ведь кто бы то ни был, его член так приятен, когда проникает вовнутрь. - Хочешь дышать полной грудью? – Тор шепчет на ухо и Локи кивает головой. В глазах встают слезы, ведь трахает его далеко не Тор. Маска щелкает еще раз, освобождает рот и дает дышать. Локи срывается на стон и прогибает спину, поддается назад, насаживаясь на член сам, но тут же снят с него и оторван от поверхности стола. Его бросают на пол и цепь между оков звенит. Локи не смотрит как загнанный зверь, он сглатывает ком в горле и закрывает глаза. Тор сжимает подбородок брата, ставит его на колени и жестом приказывает неизвестному стражу снова овладеть Локи. И встав рядом на колени, страж пристраивается сзади, он прижимает трикстера к себе, как будто кого-то любящего, он снова входит в тело Локи, заставляет двигаться по члену. У Локи внутри все смешалось - и мысли, и ощущения. Все не должно так быть, все ведь не правильно и черт дери, но хорошо ведь как. - Тор, прошу… - шепчет Локи, закусывая губу с силой: она бледнеет под зубами. Локи понимает, что бесполезно просить брата. Головка члена скользит по губам, Локи лишь поднимает последний взгляд на Тора, приоткрывает рот и позволяет сделать это с собой. Он насаживается на член стражника, он двигает губами по члену Тора и ненавидит брата, но ради ненависти к Одину, ради уничтожения Асгарда он пойдет на все, даже если ему придется стать главной шлюхой дворца. Ненависть будет копиться с каждой новой выходкой Тора, она будет расти внутри Локи и делать его душу более черной. Он через исполнение прихотей Тора заставит его исполнять свои собственные прихоти. Он сделает все, чтобы Асгард пал, даже если для этого придется быть униженным, раздавленным и упасть в глазах многих. Локи сменит ненависть на любовь и станет прелестным и добрым сыном Одина. Он будет любить отца, мать, брата, все девять миров, если потребуется. Срываясь на стоны, глотая сперму Тора, Локи продумывал свои дальнейшие ходы и действия. И пусть Тор и стал плохим, порочная душа легко поддается манипуляциям, особенно если они принадлежат таким хитрым и самоуверенным кукловодам, как Локи.