Следы в моих венах

      24 декабря 2019 года       Стекло окна запотело от моего дыхания, и теперь огни рождественской гирлянды отражаются в нем мутным разноцветным светом. Я провожу пальцем по стеклу, вырисовывая абстрактный узор. Мысли никак не хотят собраться воедино, расплываясь туманом по голове. Их много, но ни одну я не могу ухватить, чтобы как-то сконцентрироваться.       — I heard she sang a good song, I heard she had a style,* — тихо начинает напевать из колонок Синатра, и я, выйдя из транса, разворачиваюсь и моментально улыбаюсь вошедшей Шарлотте. Она и включила музыку, о которой я совсем позабыл. Приняв бокал с вином у нее из рук, я мягко целую ее в щеку, не в силах сдержать еще одной улыбки. Рядом с Шарлоттой чувство полного покоя и счастья просто переполняет меня.       — С Рождеством, — говорит она, стукнувшись своим бокалом о мой.       — Оно еще не началось.       — Тогда с кануном Рождества, — она улыбается, берет меня за руку и сплетает вместе наши пальцы. — Я рада, что мы никуда не поехали и решили праздновать вдвоем. Так даже лучше.       Я тоже рад. В большей степени из-за того, что ей приятно проводить со мной время. Я действительно влюблен в нее и не разделяю мнение отца, что она просто выгодная партия. Я делал предложение не из-за ее денег, а потому что хочу прожить с ней всю жизнь.       — Приступим к ужину? — предлагает она, поставив бокал на накрытый стол. — Конечно, я не шеф-повар «Ля Терраса», но тоже могу кое-чем удивить.       — Не сомневаюсь в этом. Все, что я пробовал из приготовленного тобой — безумно вкусно, — не лгу. Шарлотта прекрасно готовит. В ней все прекрасно: от внешности до ее характера и навыков. Кажется, что в ней нет ни единого изъяна.       Сев за стол, я с легким умилением наблюдаю, как Шарлотта накрывает колени салфеткой и берет приборы в руки. Стол сервирован по всем правилам, другого от Шарлотты я и не ожидал. Но даже эта педантичность в почти семейном и романтическом рождественском ужине совершенно не раздражает.       — Тед, — она, положив себе салат, поднимает взгляд на меня, и я вскидываю брови, показывая, что готов ее слушать. Шарлотта мнется, закусывает идеально прокрашенную губу и все-таки начинает. — Я слышала, что у тебя есть брат.       Мое сердце стучит чуть сильнее, и я чувствую, как меня бросает в жар. Хочется избавиться от пиджака и галстука, но подобный порыв нужно сдерживать. Шарлотта просто не поймет причины подобного поведения.       — У меня был брат.       — Был?       — Он отказался от семьи, а семья отказалась от него, — говорю спокойно, слишком спокойно, но Шарлотта не настолько тонкий психолог, чтобы различать настроение тембров моего голоса.       — Так просто? — она распахивает удивленно глаза. Не совсем понимаю ее вопросов, поэтому хмурюсь. Мне кажется, что Энди — это не совсем та тема, которую следует поднимать в канун Рождества. — Ведь вы семья. И вы просто отказались от того, кто был членом вашей семьи много лет?       Молчу довольно долго, раздумывая над тем, как правильно донести до нее суть, чтобы звучало не грубо. «Не нужно лезть не в свое дело», — все-таки недопустимая формулировка.       — Это сложно, Шарлотта, — вздыхаю наконец. — Энди непростой человек. Он бросил школу, уехал… Признаться, я тоже уехал с ним, хотел остановить его. Но это бесполезно. Он никогда не любил правила, ему не нравилась та жизнь, которой живем ты и я. Он достиг того, к чему стремился, — наверняка, Энди не хотел становиться вампиром и пить кровь, но он хотел свободы от родителей. Он ее получил. — И он сам уехал из дома.       — Он ведь был еще мальчишкой.       — Он был достаточно взрослым, чтобы принять подобное решение, — протягиваю руку и беру ее ладонь в свою. — Давай не будем поднимать этот вопрос больше. В нашей семье не любят эту тему. Почему ты вообще решила поговорить об этом?       Шарлотта пожимает плечами, и аккуратная цепочка из белого золота поблескивает в тусклом свете свечей:       — Просто я узнала недавно. Не могла не спросить. Извини.       — Ничего, — улыбаюсь ей и сжимаю ее пальцы чуть сильнее, после чего возвращаюсь к еде.       Дальнейший вечер протекает плавно и именно так, как я планировал. Мы уже перешли к той части, когда стали обмениваться подарками, так как время перешагнуло полночь, когда мой телефон завибрировал в кармане. Я удивлен — в подобное время мне никто никогда не звонил.       При взгляде на экран степень удивления только повышается — номер мне не знаком.       — Да? — под не менее изумленным взглядом Шарлотты спрашиваю я, приложив телефон к уху. Из мембраны телефона раздается сдавленный всхлип, потом выдох, и я понимаю, что это Энди. Больше некому.       — Тед, — он шепчет в трубку, словно боится, что его кто-то услышит. В его голосе откровенная паника. И я слышу истеричные нотки. Энди на грани. Понимаю это совершенно отчетливо. — Тед, мне нужна помощь, — он срывается на сип. Внутри меня все леденеет. Догадки приходят в голову одна за одной, и каждая их них хуже предыдущей. Мне не нравится этот звонок. И мне не хочется ввязываться в то, что натворил Энди. Но я понимаю, что не могу отказать.       — Где ты?       — Я… Я не знаю.       — Что значит — ты не знаешь? — кидаю взгляд на Шарлотту. Она встревоженно хмурится и вопросительно смотрит на меня, ожидая хоть каких-то разъяснений.       — Я не знаю, Тед. Я еще в городе, никуда не уезжал… Наверное. Черт, Тед, я так встрял!       Вдыхаю и выдыхаю. Нужно сосредоточиться.       — Я попробую найти тебя по GPS-сигналу, — вскакиваю на ноги и бегу в спальню, чтобы достать ноутбук. Шарлотта идет за мной, но сейчас не обращаю на нее внимания.       Судорожно ищу нужную программу, разложив ноутбук прямо на полу. Версия не официальная, подаренная одним знакомым-хакером, взломавшим эту программу, но от этого хуже она работать не стала. Наконец, мишень горит зеленым, показывая предположительное местонахождение объекта.       — Никуда не уезжай, слышишь меня? Стой на месте, — говорю в трубку и отключаюсь. А после поворачиваюсь к Шарлотте. Она смотрит на меня все так же непонимающе. И явно хочет услышать ответы. Я не знаю, что ей сказать. Беру ее за плечи и подтягиваю к себе.       — Я потом тебе все объясню. Хорошо?       — Ты уезжаешь? Сегодня Рождество…       — Прости меня, я виноват. Но Энди нужна помощь.       — Твоему брату? — она реагирует моментально: широко распахивает глаза и приоткрывает рот. — Но ты же…       — Шарлотта, обещаю, как вернусь — я обязательно тебе все объясню. Извини меня, — целую ее и вылетаю из комнаты, взяв с собой ноутбук и куртку. Времени на раздумья о том, что я выпил вина и не могу вести машину по законам всех штатов, нет.       Пока еду, делаю слишком много предположений о том, что могло случиться. Энди не стал бы психовать и паниковать из-за ерунды. В последний раз я слышал такой его голос, когда он… Из горла вырывается невольный хрип. Тогда он убил нашего однокашника.       — Черт, — стискиваю руль сильнее и вдавливаю педаль газа в пол. Я снова ввязываюсь в то, от чего сбежал. И могу не ввязываться. Энди сам меня прогнал. Но оставить его просто не могу. Он мой брат, несмотря на то, что пьет кровь людей и питает ко мне отнюдь не братские чувства. Это сейчас неважно. Энди нужно спасать.       Когда паркуюсь на месте, указанном на карте, я почти не удивлен, что это пустырь с несколькими домами поодаль. Выхожу из машины и осторожно оглядываюсь. Невольно появляется мысль, что неплохо было бы приобрести лицензию на оружие и само оружие. Или прихватить хотя бы бейсбольную биту. Сейчас мне обороняться совершенно нечем. Но давать задний ход уже бессмысленно.       — Энди! — негромко окликаю я брата, но вокруг стоит тишина. Пытаюсь набрать его номер, но оператор отвечает мне, что абонент недоступен. Мне становится не по себе. Это может быть очередной игрой Винсента, в которую он втянул Энди. Вряд ли бы тот сам согласился, но Винсент слишком хороший манипулятор.       — Энди! — уже громче говорю я. Сбоку что-то шуршит, я резко оборачиваясь и замечаю тень. — Энди? — осторожно спрашиваю я, пытаясь разглядеть силуэт в темноте, но ничего не выходит. — Энди, это ты? — по спине бегут мурашки. Мне не по себе. Мне страшно. И я чувствую себя героем плохого фильма ужасов, который добровольно спустился в подвал, где засел маньяк.       Кожей чувствую на себе напряженный взгляд, делаю шаг в сторону замершей тени, вновь жалею, что у меня нет даже палки какой-нибудь под рукой. Продолжаю всматриваться в темноту, пытаясь рассмотреть лицо человека, но вместо этого слышу его дыхание: прерывистое, словно он плачет. Делаю еще несколько шагов почти через силу, переступая через свой страх. Понимаю, что я дрожу, когда невольно протягиваю руку вперед и вижу, как она трясется.       — Энди…       Человек внезапно сам бросается в свет фар, которые я не потушил, вскидывает голову, и я понимаю, что это не мой брат. Это мужчина средних лет, выглядящий сильно испуганным. И на его лице следы крови.       — Как вас зовут? — сглотнув, спрашиваю я. Все принимает слишком странный, абсурдный оборот. Словно я действительно попал в плохой фильм ужасов. Или хороший? Если мне страшно, то фильм хороший… Морщусь. Это не те мысли, которые должны сейчас быть у меня в голове. Не до анализа собственных чувств. И, тем более, фильмов ужасов.       — Вы из полиции? Скажите, что вы из полиции? — мужчина бросается ко мне и с силой тянет за рукава куртки. Вижу, что и руки у него в крови.       — Я ищу брата. Он звонил мне час назад, он тоже должен быть здесь. Вы его не видели? Темные волосы, светлые глаза, на меня похож.       Он смотрит на меня внимательно — мы как раз стоим в свете фар — и отшатывается, ловя ртом воздух. Ничего не понимаю, мне хочется встряхнуть его за плечи и выбить хоть что-то вразумительное.       — Это он… он… — бормочет мой собеседник, отходя от меня. — Вы его брат… Это он! — восклицает он и неожиданно прогибается назад, запрокинув голову. Я не сдерживаю вскрика от неожиданности, так как вижу сзади мужчины Энди, вцепившегося ему в горло зубами. Его жертва продолжает что-то бормотать, обмякая в руках брата, а я не могу сказать и слова, словно загипнотизированный глядя на то, как Энди буквально разрывает его шею на куски.       В ярком свете фар видно, как кожа лопается, как тонкими струями из артерий бьет кровь, как она стекает за ворот и без того грязной куртки. На лице у мужчины блаженство. И это настолько ненормально, что именно этот факт приводит меня в себя.       — Энди! Что ты делаешь?! Какого черта?! — слышу, что мой голос срывается, я перехожу то на шепот, то на откровенный визг. — Прекрати! Ты его убиваешь!       Энди поднимает на меня взгляд и отпускает свою жертву. Та уже не дышит. Мне хочется развернуться и убежать в машину, завести ее и уехать подальше. Поменять телефон, место проживания, имя, лишь бы меня больше никто не нашел. Никто никуда не ввязал.       Лицо Энди совершенно безумно.       — Это я, Тед. Ты меня слышишь? — медленно отступаю назад, пытаясь разглядеть хоть отголосок разума в обезображенном чужой кровью лице брата. — Энди?       Он идет на меня, хищно оскалившись. Его зубы потемнели от крови, их почти не видно в зияющей дыре рта, и я понятия не имею, как до сих пор держусь в сознании, потому что силы воли у меня уже не осталось. Мне самому хочется провалиться куда-нибудь и очнуться в доме на озере отца Шарлотты, а потом осознать, что это все сон. Меня бьет дрожь, голос тоже дрожит, и я продолжаю отступать к машине. Но не успеваю в нее залезть. Энди в один прыжок оказывается рядом со мной и вжимает мое тело в холодную дверь. В нос ударяет липкий запах крови. Энди сам сгусток этого запаха.       Смотрю в его глаза и медленно качаю головой. Мне не хочется умирать. Не сейчас, не так глупо, не от его рук. Точнее, зубов.       — Это же я, Энди. Твой брат. Ты сам мне звонил. Помнишь? Тебе нужна помощь. Ты сам просил, — пытаюсь убедить его, пытаюсь говорить спокойно, но вряд ли у меня что-то получается, потому что мне самому хочется орать и вырываться. Жаль, что знаю бесполезность этих попыток спастись — Энди слишком силен, а крики его еще больше разозлят.       — Энди, ты ведь обещал мне, что не тронешь, — уже из последних сил сдерживая крик, шепчу я, сглотнув комок в горле. Он смотрит на меня долго, слизывая остатки чужой крови с губ. А после утыкается носом мне в шею, рывком распахивая куртку, порвав замок. Я вздрагиваю и снова давлю в себе крик. Чувствую, как он втягивает воздух носом и шумно дышит, чувствую, как его губы касаются моей кожи, и меня всего передергивает от омерзения ко всему, что происходит. И от страха. Я считаю про себя до десяти, потом в обратном порядке до нуля. Это немного помогает успокоиться и абстрагироваться от ситуации. Тяжело дышу и ощущаю, как мое сердце вбивается в грудную клетку, словно сумасшедшее.       — Тед, — мне кажется, что этот жалобный звук мне послышался. Но Энди неожиданно отстраняется и смотрит на меня абсолютно растерянно. Его глаза стали яснее, но на лице паника. Он не знает, что произошло, не понимает просто.       Я выдыхаю с облегчением и сползаю по машине прямо на землю. По крайне мере, я еще жив. С остальным справиться можно.       25 декабря 2019 года       — Он тебя обколол какой-то дрянью, ты из-за этой дряни убил кучу людей и едва не убил меня. Ты должен хотеть избавиться от него. Ты должен хотеть отомстить, Энди! — смотрю на него со злостью. После всего произошедшего он продолжает гнуть свою линию! Это просто немыслимо. Меня колотит от бешенства.       Подхожу к бару, раскрываю его дверцы и достаю виски. Делаю несколько глотков прямо из бутылки и разворачиваюсь снова к нему лицом. Энди — уже вымывшийся в душе и достаточно адекватный, но бледный и потерянный — сидит на диване, поджав под себя ноги. Он не похож на двадцатитрехлетнего парня. Ему все так же семнадцать. И, к сожалению, он все так же глуп.       Вздыхаю, отставляю бутылку и, подойдя к нему, присаживаюсь перед ним на пол.       — Энди, это уже не просто шутка. Это не рождественский прикол. Это массовое убийство. Сколько там трупов было? Десять? Пятнадцать? Я до сих пор не знаю, почему согласился тебя покрывать… —качаю головой, понимая, что отошел немного от темы. — Это не закончится никогда. Для Винсента ты просто игрушка, с помощью которой он развлекается. Страдают люди, понимаешь? Они умирают. И их убиваешь ты.       Он смотрит на меня совершенно убитым взглядом. Понимаю, что ему сложно. Он что-то говорил про связь с тем, кто его обратил в вампира, про то, что таких людей невозможно предать. Но я в это не верю. Невозможных вещей не бывает — сам в этом убедился.       — Что ты предлагаешь? — тихо спрашивает он.       — Убийства не должны быть безнаказанными. Ты должен признаться, — после недолгого молчания говорю я. Он смотрит на меня непонимающе, кладу руки ему на колени и чуть сжимаю их, чувствуя, что он вздрагивает. Наверное, наш физический контакт для него значит немного больше, чем для меня. Но это только к лучшему. Значит, он будет внимательнее относиться к моим словам.       — Послушай, — я вздыхаю, понимая, что предлагаю слишком рискованный вариант. Но другого, где Винсент получил бы то, что ему полагается, не было. — Ты запишешь признание. И пойдешь к Винсенту, задержишь его любыми способами, а я отнесу признание в полицию. Ты расскажешь, что действовал под давлением Винсента, был под действием наркотиков, — я говорю медленно, чтобы он понимал, как все это важно. — С тебя это вины не снимет, но ослабит.       — Ты хочешь, чтобы я сел в тюрьму? Это пожизненное, Тед! Мне нельзя садиться на пожизненный срок, иначе через недели полторы меня упрячут в лабораторию!       — Ты не дослушал меня. У меня есть знакомые, которые помогут тебе с побегом после суда. Когда тебя будут везти в тюрьму.       — Откуда у тебя такие знакомые? Ты же хороший мальчик. Зачем тебе такие знакомые? — понимаю его удивление, но и хорошим мальчикам нужны связи. Самые разные связи в самых разных сферах, чтобы и оставаться хорошими всю жизнь.       — Энди, сейчас не это важно. Важно то, согласен ли ты сделать это? Согласен ли ты рискнуть? Гарантий того, что побег будет удачным нет, я не могу тебе такого обещать, но зато могу пообещать, что от такого психа, как Винсент, мир избавится. Ты согласен пожертвовать своей свободой ради других?       Смотрю на него внимательно, пытаясь уловить каждое изменение в лице. Мне хочется достучаться до его разума, хотя понимаю, что требую очень многого. И, честно говоря, не знаю согласился бы сам на подобное. Это тяжело. И, наверное, я бы откровенно струсил и сбежал.       — Энди? — сжимаю его колени сильнее. Он сбрасывает мои руки, поднимается и идет к бару.       — Хочу виски, — бормочет он и тоже пьет прямо из горла. Даже не морщится. Потом упирается руками в деревянную столешницу и судорожно выдыхает. Я даже глядя в его спину могу сказать, что он закрыл глаза и стиснул зубы.       Молчу и жду ответа, не хочу давить. Это решение он должен принять сам. В конце концов, он прав — его ждала не тюрьма, его ждала лаборатория.       — Хорошо, — мне кажется, что я ослышался. Встаю на ноги и недоверчиво смотрю в его затылок, а потом и лицо, когда он оборачивается. — Хорошо, я согласен.       У меня нет сил сдерживать себя, потому я просто подхожу к нему и обнимаю, привлекая к себе. Чувствую, как он дрожит. Он боится. Глажу его по голове, спине и немного покачиваясь, успокаивая нас обоих.       — Все будет хорошо, — отстраняюсь от него и смотрю в глаза. — Я…       Он качает головой и прикладывает палец к моим губам:       — Ты говорил, что не будешь обещать. Не надо. Не обещай.       Киваю, снова притягивая его к себе. На сердце одновременно и тяжело и свободно. И боязно за Энди. Но я определенно горжусь им. Горжусь за тот поступок, на который сам бы не решился.       26 апреля 2020 год       Мы стоим посреди пустыни. Я смотрю в бледное лицо Энди, который смотрит на меня слегка испуганно. Наверное, не знает, что ему делать дальше. Но дальше нужно прощаться. Его ждет Мексика. Он должен пару лет вести себя крайне тихо и не высовываться. Не знаю, как у него это получится, поэтому мне тоже немного страшно.       — Может, ты все-таки поедешь со мной? — спрашивает он, сжимая в руках пухленький бумажник с данными мной наличными.       Улыбаюсь ему и качаю головой. У меня, признаться, была такая мысль. Уехать, чтобы проконтролировать. Но я ее тут же отбросил. Это было против плана. Не только того самого Идеального Плана моей жизни, но и против плана побега.       — Ты же знаешь, я не могу.       Он вздыхает и убирает наконец бумажник в карман куртки. Ее полы, до этого развевавшиеся на ветру, тяжелеют и перестают вздыматься.       — Да, конечно. У тебя ведь свадьба скоро, — неловко улыбается он.       — И поэтому тоже, — киваю. Потом протягиваю ему руку для рукопожатия. — Будь осторожен, хорошо? Не высовывайся лишний раз.       Он неуверенно касается моей руки, и рукопожатие какое-то слишком вялое. Несколько секунд медлю, а потом притягиваю его к себе, чтобы обнять. И моментально чувствую, как он втягивает носом мой запах. Мне до сих пор не по себе от этого, но ничего не говорю.       — Все будет хорошо.       — Обещаешь?       Я усмехаюсь. Это звучит очень по-детски. Но отвечаю:       — Обещаю.       — И что мы встретимся с тобой потом, когда все уляжется, тоже обещаешь?       — Да, обещаю.       Он молчит несколько секунд, после чего отстраняется и смотрит на меня с легкими искорками в глазах:       — Я хочу, чтобы ты потом, когда придет твое время умирать, все же согласился стать вампиром. Я не хочу тебя терять, — искры в его глазах потухают, теперь он серьезен. Теперь серьезен и я.       — Нет, Энди. Этого я не обещаю. Я не хочу становиться вампиром. Никогда. Езжай, тебе пора ехать, иначе ты не успеешь по времени пересечь границу, пока дежурит тот, кто тебя пропустит. Езжай, Энди.       Он медлит, кусает губы и все же делает шаг к машине. Но уже через мгновение снова прижимается ко мне, обнимая за плечи.       — Я никогда не смогу тебя разлюбить, как бы ты к этому ни относился. Прости меня за это, — шепчет он. Я стою как каменный, мне до сих пор неловко от подобного. Мы не поднимали эту тему уже очень давно. — Я не хотел портить тебе жизнь. Или портить ее родителям. Поэтому тогда позвонил и сказал, чтобы меня не искали. Извинись за меня перед родителями, хорошо? И… прости еще раз, что я не тот идеальный брат из твоего плана.       Я шумно выдыхаю и все-таки обнимаю его в ответ. В конце концов, вечно избегать его чувств ко мне не получится.       — Теперь у меня новый план. В котором есть встречи с братом-вампиром, сбежавшим из тюрьмы. Я позвоню тебе, когда все уляжется.       Он отстраняется, улыбается мне и снова идет к машине. Смотрю, как он заводит ее, кладет руки на руль и продолжает кусать губы. Нервничает, боится, но это вполне понятно. Он едет в неизвестность, оставив позади себя все, что было для него важно. Свободу. Меня. От этих мыслей неуютно, но усилием воли не прогоняю их.       И думаю, что, наверное, мне не стоит отпускать его одного. Думаю слишком долго, потому что, когда решаюсь сделать шаг вперед, чтобы остановить, двигатель машины Энди взрывается ревом и машина срывается с места.       Смотрю вслед машине до тех пор, пока она не скрывается за горизонтом, и лишь только после этого сажусь в свою и еще долго смотрю вперед через лобовое стекло. Тревога бьется во мне вместо сердца. Я ощущаю каждой клеточкой своего тела. И понимаю, что Энди долго не протянет один, что если его не контролировать, то весь план провалится. Поворачиваю ключ в замке зажигания и вдавливаю педаль газа в пол.       Что ж, мой идеальный план снова придется корректировать. *Композиция Frank Sinatra – Killing Me Softly With Her Song