The Story

Nirvana - Something in the way Стенки ванной больно упирались в позвонки и копчик. Мокрые волосы налипли на лицо. Вода обжигала, дверцы запотели, от горячего пара было трудно дышать. Но я ничего не чувствовала. Мне казалось, что я эмбрион, суррогат, существо без прав на существования. Без желания существовать. Мне хотелось прокипятить каждую клеточку тела и вымыть с памяти его прикосновения. Хотелось залить себе этот кипяток в уши, чтобы не слышать отголоски своих же стонов и криков. Мерзко. Мерзкий поступок Джареда, мерзкое собственное поведение. Может, мне действительно хотелось этого? Неужели я настолько беспомощна, что не могла отказать, уйти? Неужели подсознательно я ждала этого? Хотела? Каждый раз, когда закрываю глаза, снова вижу это. Не могу даже моргать, мне страшно и плохо. Я вижу, насколько у меня уже красная кожа, но меня бьет дрожью. Как в детстве, рождается ужас от мысли, что если я закрою глаза, чтобы умыться, на меня нападет демон. Только сейчас демон – не абстрактное чудовище, а вполне реальное. Я перекрыла кран и провела рукой по запотевшему стеклу. Я не могу и не хочу спать, поэтому завариваю очередную порцию кофе. Горький запах бодрит, но ненадолго. В квартире темно, мне страшно смотреть на свои отражения. Не хочу видеть эту шлюху. Тупая давалка, что возомнила о себе, будто она титаническая крепость. Сколько можно было обманывать себя? Ты слабая и глупая. Интересно, как долго я могла бы обманывать саму себя, если бы не Джаред Лето? Мне хочется кричать и выть, ломать каждую косточку своего дурацкого тела. Мне больно, пустота внутри давит на ребра. Приходится ловить ртом воздух. Горький запах кофе ненадолго наполняет пазухи. - Сука! – я попыталась спасти остатки убежавшего кофе, но только обжигаюсь. В ярости швыряю турку на кафельный пол. Кофе разбрызгивается по желтой плитке, попадая на босые ноги. Сама турка отскакивает по полу с жутко громким металлическим звоном в пустой квартире. Я начинаю смеяться таким смехом, который пугает часть меня. Кажется, это истерика. А может я просто сошла с ума? Точно. Тронулась рассудком, помешалась. Может, я все еще сплю, все это сон? Сон внутри другого сна? Я все-таки успокоила свой безумный смех и позволила на секунду закрыть глаза. Нужно убрать на кухне. Ветер неприятно теплый. Мне хочется окунуть мои запястья в лед, но пока спасают только повязки и прохладная мазь. Мышцы внутренней части бедра ужасно болят. Я совсем забыла, как тело помнит секс. Насколько долго эти следы будут напоминать мне о произошедшем? Я дышу калифорнийским противным ветром. На балконе жарко, кожа покрылась испариной. Или это меня уже снова колотит? Волосы я собрала в хвост. Хотя я пыталась их отмыть, они все равно пахнут потом, сексом, чужой постелью и… Лето. Меня снова начинает пробивать на смех. Неужели я действительно боялась, что эти люди вернут к жизни детскую версию меня? Сейчас это кажется невыносимо смешным. Какой мелкий страх. Теперь он ничего не значит. Намного хуже то, что произошло. Я не могу принять того, что я слабая. Что я всегда была слабой. Я не избавилась от наивности, как мне казалось, я не избавилась от зависимости. Зависимости от контроля надо мной. Маленькая девочка, напичканная острыми фразами. Я ничего не стою. Я никого не стою. Зачем тогда жить? *** Звонок, словно из того света, заставил слепо шарить рукой в радиусе моего ночлега. Да кому ж это не спиться в такую рань? Глаза не разлеплялись из-за выпитого вчера снотворного. Ну, кто же это? Где этот мудацкий телефон? Сколько можно звонить? - Да блять! – я вытянула его из-под плетеного кресла, на котором уснула вчера ночью. - Чего тебе? - Хотел узнать как ты. - Стюарт, ты охуел? Рань божья, куда звонить? - Любимой подруге, - притворно сладко произнес он. - Иди в жопу. - В любом случае, у меня для тебя новости, приезжай, - проигнорировал мой посыл он. - Блять, Стю! А так сказать нельзя? – у меня, наконец, получилось раскрыть глаза. - Не хочу, чтоб о моей личной жизни знало ФБР. - Ты что, больше не девственник? – попыталась съязвить я. - Все чаще задаюсь вопросом, почему мы вообще общаемся? Тебя даже святой не вытерпит. Наградив друга раздраженным стоном, я положила трубку. С улицы доносились гудки клаксонов, небо было по-утреннему серым – солнце еще не успело до конца возвыситься над многоэтажками. Я устало начала тереть переносицу, отдергивая футболку, в которую переоделась вчера после душа. Все тело пронзало крепатурой, особенно ноги. Запястья адски ныли. Чувствовала себя очень усталой, будто вчера отдала все силы. А я ведь даже не плакала. Что мне дальше то делать? Ну, посамоубивалась, ну, пострадала, а теперь чего? Шагать с балкона? Дурость какая, мне же не пятнадцать. Вот только взять себя в руки не получается, будто мое сознание стало водой, которую я отчаянно пытаюсь сгрести граблями. Да и ради кого? Не для кого так стараться собирать раму. Уже слышу, как депрессия стучится из закромов наивной головушки. Да, и чего уж тут прятать, нет желания как-то справляться с хандрой. Серый утренний туман, окутывающий город, был похож на смог. Хорошо, что на балконе всегда есть заначка. Я закурила, облокотившись на бетонную перегородку, затянулась, делая утренний смог гуще. В горле защипало, хотелось пить. Это все от снотворного. Никогда не любила лекарства. Мне все еще было трудно принять то, что случилось. Я слабая. Никакая. Всегда воротило от показушниц, какой в итоге я и оказалась. Очень иронично. Прямо сюжет для книжных полок. Я усмехнулась. Может, действительно суициднуться? Говняное окончание говняной истории. Аплодисменты, дубль, занавес. Сигарета полетела с балкона. Я собралась быстро, особо не наряжаясь. Главное – спрятать следы вчерашнего преступления. Поэтому водолазка и джинсы вполне сгодились и много времени не заняли. Очень скоро город сойдет с ума в бесконечных порывах спешки и гонения. Поэтому, чем раньше выйду, тем спокойнее доберусь. Автобус уже был переполнен, и чувак с зонтом (нахера ему зонт?!) постоянно выдергивал мои наушники. Мда, первым признаком замечательной подкатывающий депрессии стало то, что этот хранитель зонта меня не бесил. Но я все равно была на пределе, так что хорошо, что он вышел раньше на пару остановок. Теперь голос Лето непрерывно разливался импульсами в мозгу. Наверное, я мазохистка. Снова и снова заставляю себя слушать его грубый голос в песнях. Я не могу вспомнить, вчера он был такой же? Почему мне нравится вспоминать это теперь? Еще вчера это все отвращало. Сейчас, конечно, тоже, но уже с привкусом благодарности. Как когда ты вспоминаешь что-то действительно ужасное с радостью, что этого больше не будет. Я ощущала себя очень тяжелой внутри. Не с кем разделить это, некому поныть, а самое важное – дела то никому нет. А тайна далеко не из тех, которую с годами переломаешь и забудешь. К сожалению. Я порылась в сумочке, пытаясь найти свою тяжелую связку ключей. Барни иногда меня называл тюремщицей, когда я перебирала их, чтобы открыть гараж. Это немного улыбнуло. Правильно, Джо, нужно приободриться перед тем, как явиться к Вуду. Сделала несколько коротких вдохов, прежде чем открыть дверь. Первое, что я заметила, так это то, что пальмы-вешалки стали больше. Они же были карликовыми, нет? - Я тоже в шоке, уже написал этим мошенникам, - сообщил облокоченный на дверной косяк Стюарт, - Привет. - Чего звал? – раздраженно спросила я. Ненавижу, когда он подкрадывается. Стюарт непонимающе на меня посмотрел. - В гости. - В полвосьмого утра? - А ты совсем не скучала? – притворно обиделся он и, наконец, отлип от проема. Я еле сдержала истерический смех. Ну да, скучать мне точно не приходилось. - Проходи, - не дождавшись ответа, Стю прошел в комнату. Я попыталась собраться. Если я буду вести себя как стерва, друг точно поймет – что-то не то. Конечно, я и так веду себя как стерва, но обычно я ж это все того, беззлобно. А тут хочется сделать кому-то плохо и больно. Точнее, мне хочется сделать больно Лето, но я понимаю, что его мне не достать, поэтому буду срываться на всех. Как мелочно. Это же Стюарт, он все мои выходки вытерпит, но делать больно ему я не хочу. Вот только я себя не контролирую. Зря пришла. Я сегодня не в себе и не скоро буду. Да если уж и совсем правду подумать, то в себе прежней я никогда уже не буду. - Джо, ты идешь? Я сварю кофе. Оцепенение спало. Я шла на кухню, но ненадолго задержавшись возле панорамного окна. Красивая штука, все-таки. - А, ну да, - протянул Стю, - чтобы Джо и не залипла на горизонт. – Он протянул мне горячую чашку, опускаясь в кресло из шнуров. Я, по привычке, его скульптур боялась, поэтому села прямо на пол. - Что ты имеешь в виду? – неловко усмехнулась я. - Ты всегда смотришь на горизонт. Почему уж не знаю, красиво, наверное, - Стюарт отпил, смотря на меня. Выслушав его, я глянула в окно. Действительно красиво. Мне стало странно, что я до сих пор способна видеть в этом мире что-то красивое. Неужели во мне и в нем еще осталось что-то хорошее, кроме предательств и деструктивности? - Так, что у тебя за новости? – смягчилась я. Стюарт забрался на кресло с ногами. Он так всегда делал, когда ему было неловко. - В общем, помнишь Кристину? - Кого? - Ну, девушку из Долби. - А, эту помешанную милаху? - Джо! - Ладно, ладно, просто милаху! Ну так что с ней, жива? Стюарт укоризненно посмотрела на меня, будто жалея, что вообще начал что-то мне рассказывать. Как я люблю этот взгляд. - Хорошо, я молча слушаю, - я попыталась спрятать полуулыбку в чашке, но Стю все равно продолжал меня раздраженно рассматривать. - Перебью, только если совсем припрет, - клятвенно пообещала я. Друг смотрел с недоверием. Наверное, поэтому за секунду выдал всю суть без обиняков и прелюдий. - Мы теперь встречаемся, - на выдохе произнес он. Кофе, который успела набрать в рот, я вернула назад в чашку, медленно процедив его через стиснутые зубы. - Какого ежа?? Меня всего два дня в твоей жизни не наблюдалось! Кудрявый гандон посмел засмеяться нахально и заливисто. - И даже без мата! Я горжусь своей подругой! - Да утопить тебя в Атлантическом океане мало за такое крысятничество! - В каком смысле? – все еще посмеиваясь, изумился он. - В вертикальном! Кто заводит бабу и даже не говорит мне? Мог хотя бы твитнуть… – уже обиженно надув губы, прошептала я. Кофе закончился, и я просто держала чашку в руках, лишь бы держать. Как-то по-детски обидно стало. У него теперь будет меньше времени на меня. А мне придется его делить с какой-то бездарной шмарой. Ладно, спокойно. Может и не бездарной, и не шмарой, но… эх. - Эй, ты что, правда обиделась? – удивленно спросил Стюарт. - Да нужны вы мне, как ручка дирижеру. - Ну, Джо. Я сам еще в шоке от этого. Все так быстро случилось. Ты в любом случае узнала первой! - Можно подумать, у тебя еще друзья есть, - прыснула я. - Ну, как же, сегодня позвоню твоей маме. Шутки Стюарта про мою маму обычно спасали положение всегда. Но сегодня меня парализовало. Я чувствовала себя какой-то брошенной. Как же выдавить из себя радость, когда я понимаю, что это конечная остановка моей прежней жизни? - Джо, ну ты чего? – уже растерянно прошептал Стю, отставляя чашку. В голове распространялась паника, захватывая всю власть. Как успокоиться? Я чувствовала, что сейчас разревусь. Беспричинный и нелепый страх, что Стюарт меня бросит одну. Я не выдержу одна, без него, без его детской наивной ухмылки, без его шуток. Не сейчас. - Ничего, - вымучено улыбнулась я. - Просто в шоке, что тебе кто-то дал. Стюарт даже не возмутился подколу, такое сильно облегчение принесли ему мои слова. - Ну, вообще-то, мы пока только целовались. - Правильно, куда спешить то в твои двадцать пять? Времени уйма, тебе же не сорок с капелькой, чтобы трахать по-быстрому каждую встречную. Есть время для романтики, - он прищурился, подозревая что-то. А я забила себя в мыслях до смерти за излишние фразы. Решила ничего не рассказывать, так и не давай себе слабину, тряпка! - Ты сегодня странная, - прищурился он. - Не страннее, чем обычно, Брайан Мэй, - отвертелась я, - Рассказывай, как ты угодил в эту паутину Кристины? - Да уж, знакомить вас, видимо, необходимости нет. - А ты начни с самого ужасного – с меня, а потом постепенно понижай планку. Мол, моя подруга только что из института хамок, но зато у меня бабла - на Хогвартс хватит. Параллельная компенсация. - Тебе нужно завязывать с Фромом. А то слишком умная становишься. - Циничная. - И что хорошего? - Кроме всех положительных аспектов? Больше ничего. - Невозможная! Ты будешь слушать или как? - Еще кофе принеси, тогда подумаю. Живее только. Стюарт удалился на кухню, а я побежала на балкон. Руки как-то мелко тряслись. Сейчас бы выпить. Но с собой были только сигареты. Конечно, можно попросить выпивку у друга, но я и так дала достаточно предлогов для подозрений сегодня. Поэтому я быстро прикурила, стараясь держать сижку так, чтобы сильно не пропахнуть. Важно успокоиться. - Когда ты уже бросишь? – стеклянная дверь открылась ногой моего скульптора, ибо руки были заняты чашками. - Про рак легких слышала? – отдавая мне кружку, поинтересовался он и остановился на другом конце балкона. Мда, вид из его квартиры покрасивее будет. - Что может быть прекрасней, чем умереть молодой? - Согласен. Я аж удивленно покосилась на него. - Только при условии, что ты пережила что-то, ради чего стоит умереть, - заключил друг, не смотря на меня. Он смотрел на утренний Город Ангелов. - Ну, я пережила много всякого, из-за чего не стыдно умереть, - я отвернулась от него, подпаливая новую сигарету. - Это другое. - Знаю. Мы так и остались молчать. Я немного успокоилась. Все-таки, это мой Стюарт, мой лучший человек на этой сраной планете! Как я могу надеяться, что он когда-либо бросит меня? Явно ни в какой из моих жизней! - Она сама позвонила. - Маньячка. - Пригласила на арт-выставку позавчера. Мы встретились в кафе за час до начала. Знаешь, она красивая. - Ого, не думала, что тебя можно завлечь внешностью. Падаешь в моих глазах. - Да я не о том. Конечно, она симпатичная. Правильная симметрия лица, тонкие губы, здоровые волосы. Я же всегда это подмечаю, часть моей работы. Но я имел в виду, что она простая и ненавязчивая. Настолько легкая, что аж красивая. - Напиши об этом стих. - Тебе хоть когда-нибудь будет дело до того, о чем я говорю? - Это начало стиха? Какое-то грубое. - Да иди ты к офтальмологу! - Ладно, я слушаю, - мне стало стыдно. Эта шмара (уж засело прозвище, так засело) ему вроде действительно впала. - В общем, мы проговорили все это время. Оказалось, что она работала раньше учителем изобразительных искусств в частной школе Сиэтла. Но как-то познакомилась с девушкой-актрисой. Они стали подругами, и та переманила Кристину в театр. Правда, потом у них произошел какой-то конфликт, они поссорились. Кристина пыталась сохранить их отношения, но ее бывшая подруга никак этого не хотела. Потом произошел несчастный случай. - В смысле? - Эта ее подруга погибла. Что-то проломило ей черепушку, то ли софит, то ли прожектор. - Дерьмо случается. - Да уж. Кристина сильно переживала, ее психиатр посоветовал ей сменить обстановку на более солнечную. Так она перевелась в Лос-Анджелес. Она здесь уже полгода. - Отлично, поздравляю, ты нарвался на психушку! - Джо! У Кристины на самом деле очень тонкая душа. Ты не слышала рассказ ее словами. - Да трахай кого нравится, только адрес ей свой настоящий не давай, пожалуйста. - Ничего, благодаря тебе, у меня есть опыт общения с людьми неуравновешенного состояния. - Смотрите, кто попробовал пошутить. Значит, ты все-таки признаешь, что она псих? - Ничего я не… Хей! - Да расслабься, я же от большой любви тебя троллю! Рассказывай уже давай, как ты свою музу на поцелуй развел. А то ее душевные конституции мне до фиолетовой лампочки. Стюарт нахмурился. Я тоже. И были у меня на то веские причины. Не нравилась мне эта таинственная незнакомка. Ей-богу, начало «Городских легенд» какое-то. Да и друг мой, будто глаза себе штукатуркой замазал. Наивный кудрявый мальчик. Конечно, она ему поплакала про свою жизнь хуевую, а он уже и сердце ей свое рыцарское на подносе дарит. Так и не скажешь ему сейчас ничего, слушать не станет, в ушах тоже штукатурка. Зато он, в отличие от меня, хотя бы рассказывает мне о своих приключениях. Это чтоб я по шапке постучать могла. А вот мне постучать некому, в чем я прекрасно так сама виновата. А с Кристиной этой все моей ревностью пахнет больше, чем детективной историей. - Мы шли к ее дому через сквер, обсуждали выставку. Там было фото порезанных бритвой женских губ… - Какая же хуйня вас сблизила, я поражаюсь! Все, заткнулась. - Так слово за слово, я сказал, что это отображение женской лжи. - Ты что, сексист? – я затянулась уже четвертой сигаретой. Стюарт хохотнул, но никак не прокомментировал. - А Крис сказала, что авторским посылом было сожаление о сказанном. Неважно в ссоре или просто сгоряча, в порыве страсти. Каждое ненужное слово – рубец на губах. - Вы какие-то извращенцы ей-богу. Она наверняка любит, чтоб ее в постели придушили и соски крутили, - в голове кольнуло вчерашними картинами, и я снова почувствовала, что запястья болят, поражаясь своему свойству абстрагироваться от боли до конкретных воспоминаний. Лучше бы уже все время было больно, чтобы никогда не забывать шаги впустую. - Мы творческие люди. - Любое творчество есть извращение. К моему удивлению, Стюарт не стал спорить. - И что было дальше? - Я спросил ее, много ли у нее рубцов на губах, а она стала долго смотреть мне в глаза. Спустя вечность, она сказал, что ее губы безвозвратно изуродованы. Тогда, я сказал, что не верю, ну и того, поцеловал. Конец. - Боже, куда блевать? Тебя даже не подташнивает от всей ее «искренности»? – не выдержала я. - Ты это о чем? – Стюарт в который раз нахмурился. - Да все о том же. Она как будто пытается стать для тебя идеальной. - И что тут плохого? - Неестественность – всегда дерьмово. - Так она тебе не нравится? - Я этого не говорила, - затушив шестую сигарету, я вернулась в комнату. Нужно смываться, пока я не наговорила всяких разрушительных неприятностей. - Я пойду, мне на работу еще заскочить. - Джо! Ты… у тебя точно все нормально? Ты сегодня апатичная до ужаса. Я остановилась на секунду. Ну, конечно, я не скрою от него своих внутренних миграций. Главное, не сдавать причину. Да, он будет мучиться из-за моих душевных драм, но зато я не должна буду выслушивать от себя самой же исповедь вслух. Пойду лучше укурюсь. - Стю, у меня все хорошо, просто встала рано, - начала я бессовестно загонять другу ложь. - Позвони своей музе, может она тебе фальшивый перепихон устроит. Друг усмехнулся. Он проводил меня до коридора. Когда я уже обувала свои сандалии и снимала сумку с перешедшей барьер своего роста «карликовой» пальмы, Стюарт подошел и обнял меня. Он был тонкий, но чувствовались мышцы на спине. Я благодарно уткнулась лбом ему в плечо. Вот бы еще успеть выйти из его квартиры до того, как разрыдаюсь. Тогда вообще все сложиться идеально. *** Я шаталась по городу весь день. Солнце не жалело кожу, помечая ее своим летним клеймом. Душный город душил и задыхался сам. Я со всех ног стремилась домой, к тому же причина на то была. А вот работа сегодня отменялась. Конечно, я и так много профилонила, да и первый тур гонок пропустила, но, даже если Барни посмеет меня уволить, на свою недавнюю зарплату я смогу прожить как раз лет до сорока. Главное не спустить все на то, что я успела приобрести этим вечером у знакомых студентов. Уже в лифте я поспешила вытянуть из кармана джинсов небольшой пакетик волшебной травки. Мда, содрали за него с меня, конечно, как с малознакомой наивной первокурсницы, но оно того стоит. - Пора в нирвану нахуй от этой жизни, - я поспешила захлопнуть за собой входную дверь. Достала из прикроватной тумбы бумагу для самокруток, которая осталась еще с прошлого несчастливого Дня Валентина. Мы тогда со Стю здорово укурились. Хотя, после этого, он еще больше возненавидел табак. Я прошлась языком по бумаге, заклеивая косяк и тут же прикурила. Сейчас немного подождать и все пройдет. Мне не нужно снотворное, мне не нужны врачи и таблетки, мне не нужна никакая зависимость. Я знаю, как успокоить нервы. Слабость на один день. А потом я придумаю еще что-то. Мои проблемы не уникальны, я сама не уникальна. Зачем убиваться из-за того, что уже в прошлом? Вот только запястья пока еще болят. Я раскурила уже второй косяк. Запах в квартире стоял божественный. Терпкий, травяной, навязчивый. В голове не было ни одной ясной мысли и от этого было хорошо. Чем больше меня брала чудо-трава, тем слабее держались за меня тревоги и проблемы. Но, когда я начала раздуплять секреты Вселенной, пришлось остановиться. Контроля сегодня у меня нет, а с парапета создавать трение с сопротивляющимся воздухом – не очень прельщает. Я сделала последнюю затяжку и потушила окурок. Пока голова не разболелась от ясности, пора спать. Я ляпнулась на кровать, что показалось мне неоправданно смешным. Но через секунду я уже разревелась, потому что никто, кроме меня не смеялся. Даже баловаться дурью одной не так весело, как мне предполагалось. Я чувствовала слезы и спазмы от нехватки воздуха в горле. Может, сейчас я тут захлебнусь насмерть в своих слезах, и всем только легче станет? Мне уж точно полегчает. Ну почему, почему я ввязалась во все это дерьмо? Как же хорошо было быть безразличной! А теперь меняется все. Я перевернулась на спину, и потолок стал колыхаться, словно желе, но мне было все равно. К несчастью, только на нестабильный потолок. Что же ты со мной сделал, Джаред? А главное – ради чего? Я часто задышала от воспоминаний. Они, как свежая рана, болью пульсировали в голове. Грубость Лето теперь ассоциировалась с тем невероятным оргазмом. Я никогда в жизни не испытывала такого. А он? Может, поехать сейчас к нему и устроить истерику? Разбить в его доме все, что можно разбить. Может, мне легче станет. Может, смотря на этот хлам, он поймет, во что превратилась моя жизнь? Слезы затекали в уши. Я не знаю, сколько прошло времени. Кайф медленно таял, и мои вены снова замерзали. Глаза слипались. Может, я еще могу спать без снов сегодня? Еще хотя бы одну ночь. А потом я что-то придумаю. Хотя бы ради себя самой. В голове что-то звонило и вибрировало. Кажется, меня еще не отпустило. Вскоре, по вискам начало еще и стучат. Или это кто-то за дверью? Как же я не хочу видеть людей сейчас! Я встала с кровати, еще минуту собираясь с равновесием. Кто бы там не был, никого не хочу. А может, он пришел? Может, сейчас все повториться? Я не хочу. Убедив себя, кто ждет меня за дверью, я рванула ее, не посмотрев даже в глазок. И тут же протрезвела. - Доброй ночи, милая, - он неприятно улыбнулся фальшиво белыми зубами. Ступор лег на меня многотонным весом, а от него нужно было срочно избавиться. - Что ты забыл здесь, урод? - Ну почему всегда так неприязненно, дорогая? - Чего тебе, сукин сын? – для кого его напускное дружелюбие? Я знаю, что внутри этого человека только дерьмо. - Не могу заскочить, узнать как дела? - Ах, ну да, ты же только ночью из дома можешь выползать, кровосос. Гарри коварно улыбнулся и, отталкивая меня с дороги, вошел в квартиру. - Я тебя не приглашала в комнату. Его взгляд скользнул по мне очень презрительно. - Не жду приглашения от обдолбанной малолетки. На чем сидишь, уже на героине? - Нахуй пошел! - В общем, - отмахнулся он, наливая себе стакан воды. - Деньги на шмаль находишь, значит, и мне найдешь, золотце. Я молча подошла и выбила стакан из его руки. Стекло разлетелось по плитке большими кусками. - Шлюха мелкая, - я упала в воду со стеклом от его пощечины и засмеялась. Напускная любезность тут же испарилась, как и моя эйфория от травы. - Где деньги взяла, сука?! – схватив меня за волосы, заорал он. - Катись в пекло, – я плюнула ему в лицо, за что снова получила пощечину. Во рту – привкус металла. Я почувствовала, как треснула губа. Его мерзкое дыхание прямо над ухом. - Я же говорил, что ты еще заплатишь за мой нос. Где. Деньги? – с расстановкой прошипел он. До боли сжав в руке осколок от стакана, который впился в ладонь, я с размаху полоснула им Гарри по лицу. Он завыл, отпуская мои волосы. - Уродка!!! - Пошел нахуй, - не раздумывая, я пнула его по яйцам, и он согнулся на полу. - Ты нихера не получишь ни сегодня, ни завтра! Никогда, Гарри! Пошел вон!!! – проорала я над его скрюченным телом. Ладонь саднило, затылок болел. Скорее бы это существо уползло назад под землю, потому что в этой квартире были деньги. Только не для него. Трупом лягу не отдам свои кровные. Да и все равно, их не хватит. - Я тебе это припомню, дрянь! Полмиллиона долларов! - Не появляйся здесь! – я со всей силы толкнула его к двери и захлопнула до того, как он успел возразить. Я поняла, что дрожу, когда скатилась по двери на пол. Снова мой кошмар. Как я только могла расслабиться и забыть об этом монстре! Глупые игры Джареда не значат ничего по сравнению с манипуляциями этого человека. Нет, я не боюсь его. Я его ненавижу за ад вместо жизни. Я доползла до кровати и упала. Надо снова за что-то бороться, но нет сил ни на что, может завтра?