***
Уложив сыновей, Саша всё ещё сидел у Джими на кровати. Светильник призрачным светом освещал детскую, как будто рассказывал свою сказку детям. Они наигрались в снежном городке и спали без задних ног, накатавшись до зелёных соплей на горках с Робином, совсем не слезая с него, особенно Лени. Он постоянно теребил Робина за небритые щёки и глядя тому в глаза, тихо и счастливо шептал: — Па-па, па-па. В поле зрения омеги были самые дорогие ему на свете люди: Робин и малыши, катившиеся на нём, вместо ледянок. Мужчина громко хохотал, и ребятишки заливались звонким смехом. Саше было холодно, и, понимая это, крепкий альфа, вовлек озябшего омегу в эту игру. Просто он своей широкой клешнёй поддел Сашу за пояс, и уже четвёрка катилась с высокой горки, среди других семейных пар этим зимним субботним вечером. Много чего произошло за неделю, но всё самое страшное позади, а впереди… Саша поднялся с детской кроватки, поцеловал Джими в лобик, затем Лени, и сошёл вниз, по дороге выключая светильник в комнате уснувших сыновей. Он спускался по лестнице своего уютного дома, поглядывая мельком в высокое, в два этажа окно. Подойдя ближе, омега коснулся руками холодного стекла. Дорога от дома и дальше за воротами засыпанная белым, зимним песком была пустынна. Давно сходив в душ, он с нетерпением ждал своего альфу, с которым не был шесть лет. Сегодня середина течки, и думать о чём-то кроме секса, Саша, совсем не мог. Подключенная сегодня Робином сигнализация, мигала красным цветом в углу, немного раздражая. Омега нервничал, сегодня как будто первый раз он будет заниматься сексом с Робином. Нет, с ним второй, а вот сам с собой… Омега видел, как сквозь снежный дождь шагает Робин к его дому, перебив все его мысли по поводу своей уже бывшей одинокой постели. Сначала альфа казался мелкою фигуркой, но, подойдя ближе, когда он совсем поравнялся с современным окном Сашиного дома, стало понятно, что он был намного выше и крепче омеги в белом махровом халате, стоявшим по ту сторону окна, в тепле. Никто не улыбался, настрадались все. Саша, потерявший своего истинного на целых пять лет по воле случая, по глупости, по злому року судьбы, кто знает? Быть может, если бы с ним в прошлом ничего не случилось, не было бы у него сейчас такого замечательного сына, как Джими. И Робин, бороздивший просторы этого мира в поисках своего истинного омеги-хамелеона с радужным переливом глаз, потерявший в жизни всякий смысл. Саша, выключив сигнализацию, открыл дверь для Робина. Альфа был уже чисто выбрит, приятный запах истинного вперемешку с запахом любимых сигарет, струился по гостиной, отнимая последний разум у омеги. Робин раздевается и медленно кладёт куртку на диван. — Дети спят? — спрашивает ночной гость у хозяина дома. — Да, — Саша подходит близко к альфе, — идём наверх. Омега поднимается к себе в спальню за ним идёт его истинный, его пара — Робин. Как долго они ждали этой ночи, очень долго, так что даже не знают с чего и начать. Труднее конечно было Саше, Робин–то часто перебирал своих Мусенек, а вот омеге не повезло на пять лет в плане секса, поэтому сейчас с него просто упал халат на ковёр и Саша предстал пред альфой в своём адамовом наряде. — Ты очень красивый, Мусенька… — Не произноси больше этого имени, молчи, ты слышишь меня, хоть раз, хоть раз, я ещё услышу от тебя это… Ммм… Робин захватил в плен губы обнаженного омеги, властно прижимая к себе. Запах течного Саши сводил его с ума, такой родной, такой возбуждающий, что просто нет мочи терпеть. — Я понял, Саша, прости, — целует Робин. — Раздень меня, — приказывает альфа. — Ты пользуешься мной, да? Опять ты пользуешься мной, ты знаешь, что я не могу отказать, что я еле терплю, — руки Саши лихорадочно отдирали с корнем мелкие пуговки с рубашки, и содрав её наконец с Робина нервно бросил её на пол. — Брюки. Тоже, — продолжает альфа. — Ааа!!! Ты что?! — и Саша дальше дёргал пряжку ремня Робина, пояс, ширинку брюк и руки вдруг остановились. Омега шумно дышал, вкушая сложный запах Робина. Уронив светлую голову на грудь альфы, он простонал из последних сил, — ты, Робин, каким был, таким и остался… Договорить ему не дали. Легко подняв любимого на руки, бесшумно ступая по мягкому ворсу белого ковра, альфа бережно уложил своего уже взрослого омегу на широкую кровать, вновь наваливаясь своим тяжёлым телом. Привычно Робин подмял под себя Сашу затем, чтобы тот не удрал или не передумал, но сейчас это было лишним. Омега сам хотел прикосновений, и под напором альфы даже не пискнул. Да не просто хотел, а безумно желал и поэтому, притянув Робина за волосы к себе, поцеловал сам не закрывая глаз, он знал, что альфа сейчас видит переливы в его глазах. — Прости, любимый, прости, — альфа тоже поцеловал Сашу, пока легко, наслаждаясь каждой секундой интимной близости двух истинных, так это было восхитительно. — Прости меня за то, что я так поступил с тобой. Робин никогда не расскажет, сколько омег перебывало в его постели, потому что ни одного имени он не помнил, лишь только имя Александра отпечаталось у него в голове пять лет назад. Никогда он не расскажет, что физиологическая сцепка была лишь только с ним, и тоже пять лет назад, а последствие той ночи спало в детской комнате, чудесный малыш Лени. Никогда не расскажет, как мучился и страдал он, когда занимался сексом с другими, не омывая своим семенем омег, он просто не желал иметь детей не от своего истинного. Альфа целовал своего омегу сладко, нежно, не торопясь, а между поцелуями шептал: — Прости, тебе было трудно, я знаю, ты действительно не был ни с кем после меня, как же ты жил во время течки, любимый, мой Сашенька… - Как жил?! — внезапно Саша отстранился от альфы, хоть это было и нелегко. Последний вопрос просто взбесил его. Оттолкнув Робина, Саша еле вылез из-под него и вынул коробку из шкафа и бросил её к ногам альфы. — Вот так и жил, а ты думаешь, что я совсем бесчувственный?! — в коробке лежали секс-игрушки. — Я сначала вообще не понимал, что со мной случилось: беременность, роды, дети, а потом просто НИЧЕГО!!! Все альфы вызывали у меня просто отвращение! Ты понимаешь?! Я их всех терпеть не мог, проклятый хамелеон во мне всю жизнь помнил только лишь тебя. Тебя, Робин. Сидя на кровати Робин перебирал фалоимитаторы с мошонкой, гиганты-фалосы, цепочки из шариков для анальной стимуляции. Одев на палец какую-то резиновую вещь, Робин тихо спросил возбуждённого омегу: — Что это? — Насадка на палец с усиками, — прошипел омега. — Это плётка, я вижу, а это что? - Робииин, ты! Это… стимулятор простаты с вибрацией, — сильней зашипел омега. По-видимому Робина это так всё забавляло, что он стал рассматривать дальше содержимое коробки, едва сдерживая улыбку раздражая этим стоящего рядом обнаженного Сашу. — Наручники, даже светятся немного в темноте. Это нам сегодня пригодится, — Робин вытащил единственную новую вещь из коробки, небрежно срывая упаковку. — Ааа, что ты? Робин дёрнул омегу на себя, прижал сильнее своими ручищами и, хитро улыбаясь, смотрел в его радужные глаза. Он знал, что Саша сейчас злится, увидев, как в его очах вспыхивают фиолетовые зёрнышки. Против этого есть только одно средство — секс. Защёлкнув быстро наручники на тонких запястьях омеги, он потянул его на кровать, развернул попой к себе и надавил ладонью на спину любимого, отчего Саша только лишь послушно опустил своё тело. — Сашааа, — в комнате были слышны взрывающиеся стоны течного омеги, выгибающего спину под натиском упругого члена альфы, которым он только тёрся о задницу омеги. — Запомни эти ощущения, запомни, Саш, и больше никаких искусственных членов! Ощущай только меня сейчас! Ты понял, Саша?! — Да… Ах, РОБИН, понял, я понял, войди… прошу… — Нееет, Сашенька! Сначала почувствуй реальность происходящего, — альфа взял одну большую резинку из коробки. Включив вибратор, стал тереть искусственный член между аппетитными ягодицами Саши, стоявшим в той же позе. «Пусть так», — думал Саша, — «хоть так, я больше не могу…» Член мучил анальное отверстие омеги, то сильно прижимаясь, то отдаляясь. Немного надавив, Робин аккуратно ввёл головку фалоимитатора во влажную дырочку Саши, от чего тот просто громко застонал и подался сам всем телом назад, насаживаясь глубже, издавая похотливый омежий стон. — Не так быстро, Саша, не так быстро, ты последний раз наслаждаешься этим… Омега вскрикнул и кончил лишь от нескольких движений искусственного члена в себе, содрогаясь всем телом и плача от счастья, потому, что это был его Робин, что он дал возможность разрядиться сейчас, пусть хотя бы так… — Мой Саша, любимый, сейчас прошу: запомни только это, — Робин нежно втолкнул в сочившееся от физиологической смазки отверстие свой член. Налитый кровью орган альфы так пульсировал внутри омеги, что бедный Саша не мог и слова вымолвить, дышал прерывисто, действительно запоминая неземные ощущения внутри себя. — Ты понимаешь Саша, что Я владелец этой задницы, и только Я? — Агх, ммм, Роби-и-ин… — Не слышу, Саша?! — альфа сделал один единственный толчок крепкими бёдрами самца, отчего омега только сильнее прогнул свою спину, крича в подушку: — Я понял, понял, только ты, только ты… Робин… И альфа, так же как и Саша, больше уже не мог терпеть, богатый член приятно заскользил внутри омеги, ускоряя темп при каждой фрикции. В полутёмной комнате светились красным цветом только наручники над головой у Саши на запястьях, ещё слышны нечеловеческие стоны двух людей, занимающихся сексом спустя шесть лет. Омега быстро кончил и почувствовавший это альфа вынул из него свой буквально дымящийся орган, перевернул на спину изящное тело омеги. Закинул его ноги к себе на плечи, и резко подтянув Сашку за бёдра, нежно вторгся в тесное нутро своего любимого, уже сильнее и наглее овладев им. Лежавший снизу теперь полностью принадлежал только ему, как господину. Омега и не спорил, он просто не мог возмущаться, потом, он выскажет ему всё потом. — Сильнее, Робиииин, ААА!!! — Конечно, милый, — наклонившись к Саше, Робин обжигая горячим дыханием альфы, страстно поцеловал омегу и прошептал тому в закрытые глаза: — Ты снова мой! Любимый, наслаждайся. Омегу в постели ублажали так страстно, что он не сознавал происходящее вокруг. Как в свой первый раз, пять лет назад, в гостинице, всё вновь смешалось: выделения от течки и семя, поздняя ночь и свет луны в окне, порывы нежной страсти альфы и громкие стоны омеги. Это не секс, это настоящая любовь, соединившихся наконец двух истинных, прошедших длинный, сложный одинокий путь. Робин всё не кончал, он вынимал свой член при приближении оргазма, внезапно со всей страстью припадал к манящим губам омеги, и вновь, меняя позу, наслаждался вкусом любимого в течке, насаживая на себя в который раз. Ему приходилось очень нелегко, но это был осознанный процесс обладания своим омегой. Робин хотел, чтобы эта вторая брачная ночь навсегда запомнилась Саше. Поднимая любимого очередной раз с коленей и вынимая твёрдый член, Робин бережно опустил своего принца на мягкий белый плед, и, подтянув его к себе за бёдра, подняв слабые стройные ноги омеги, вставил опять. Наращивая темп траха, он наконец-то бурно кончил в Сашу, при этом громко и грубо матерясь. Его не слышал сквозь туман молодой омега, у которого не было сил больше стонать, для него было всё словно в сказке. — Ах, бляяядь, — рычит уставший Робин, от ломоты и мощности узла на своём члене. Быстро повернув молчавшего омегу к себе спиной, он рухнул вместе с ним на кровать, сцепляясь по природе. Вся комната пропахла сексом. Биение сердец альфы и омеги. Луна — свидетель любви двух истинных. — Сними с меня наруч-ники… — едва слышно прошептал омега своему альфе, дышавшему ему в затылок. Нащупав на тумбочке ключи, Робин не сразу, попав в маленькие отверстия, снял сексуальные утехи с рук Саши, от которых остались красные полоски на нежных запястьях. — Прости, любимый, — облизывая нежно ранки на руках, Робин внезапно вспомнил, — а метка? — ААА, я убью тебя! Робин, зараза, если хоть один твой зуб коснётся моей шеи! Смотри, что сделал ты с моими руками? Тебе этого мало? — Но, метка, что ты мой… — Не смей касаться! — завизжал омега из последних сил, чувствуя приближение горячего дыхания губ своего альфы… Саша со стоном уронил голову на кровать, ощутив только поцелуй. Подушка потерялась где-то на полу, и так сойдёт. — Но завтра, точно… — Да… да, — чувствительного Сашу всё ещё потряхивало от мелких оргазмов в период сцепки альфы и омеги, поэтому думать он всё ещё ни о чём не мог, отдаваясь безумной ночи. Когда всё-таки насытившаяся кровь альфы улеглась и физиологический узел стал спадать, омега отключился и надолго…***
Проснувшись утром от ярко светившего в потолочное окно солнца, омега не мог пошевелиться. Боковое окно было немного приоткрыто и приятный прохладный зимний воздух щекотал обоняние. До слуха Саши долетал с улицы детский смех и громкий голос новоявленного «папочки». Безуспешно пытаясь встать Саша упал обратно на кровать, отбросив все попытки это снова сделать. Не мог и всё, и пусть. Дети под присмотром. Натянув на себя одеяло, Саша молча рассматривал оставшиеся следы на своих запястьях, на минутку забыв о приятно пульсирующей боли в заднице. Оглядевшись вокруг, он не увидел своих «любимчиков» из коробки и, покраснев, залез с головою под одеяло. — Папочка, папочка! — в комнату влетел румяный Лени с русыми, влажными кудряшками, прилипшими ко лбу. — Папочка, пора вставааать, — тянул на себя одеяло с другой стороны Джими, отбирая его у Лени. У бедного омеги и так не было сил удерживать край одеяла, но при громком баске альфы из атласного убежища выглянула светловолосая голова Александра и дети враз угомонились от следующей картины. — Доброе утро, любимый! — Робин поцеловал своего омегу, нежно прижимаясь к его припухшим губам. — Сейчас будет завтрак… эм, обед. Я принесу тебе сюда, отдыхай. Робин наслаждался нежнейшими переливами в глазах любимого и еле оторвавшись от него, подхватил детей на свои широкие плечи, и под шумные визги малышни утопал вниз, на кухню. — Второй раз секс с Робином, но не последний, — омега улыбнулся и повернувшись на бочок, подумал о том, что жизнь прекрасна, когда твой сильный альфа рядом с тобой… — Папочка… — Э, Джими? — Саша совсем не слышал, как вернулся его пятилетний сын. — Папочка, а почему у Лени постоянно меняется цвет глаз? — …