Не совершенная клятва

— Четыре мужа? Сакура выглянула из-за лошади, которую обтирала травой, и удивленно посмотрела на Саске. Ей потребовалось приложить немало усилий, но в конце концов она вытянула из него имя его женщины. Ее звали Карин. Сакура почувствовала, что сердце ее разбито, когда он сообщил ей о своей любви к этой красавице и о крепкой связи между ними. Однако по мере того как он рассказывал о ней, боль в сердце Сакуры сменилась замешательством, а затем и гневом по отношению к Карин и к Саске — за его слепую преданность. Он явно не хотел обсуждать то, что эта женщина уже четырежды побывала замужем, но Сакура решила, во что бы то ни стало узнать все подробности. — Да, — буркнул в ответ парень, разжигая костер. — И все четверо умерли? — Да. — Значит, она четыре раза оставалась вдовой. — Ну да, — неохотно подтвердил Саске. — Какие непродолжительные браки, — тихо сказала Сакура, подходя к костру и садясь с противоположной стороны. — Видимо, ее преследует злой рок. Саске оторвал взгляд от котелка с овсянкой, которую помешивал не спеша, и посмотрел на свою спутницу. Он догадывался, о чем она думает. Все четыре мужа Карин умерли один за другим загадочной смертью, недолго прожив в браке, самый длительный из которых продолжался неполных два года. Этот факт заставлял и его призадуматься, но он, как и всегда, поспешил отбросить предательские мысли. Карин нуждалась в сочувствии и поддержке, а не в подозрениях. — Да, кто-то из них был очень слабым, а кто-то неосторожным, — резко сказал Учиха, протягивая ей кусок хлеба. «Или же слепым, как ты», — подумала Сакура, беря хлеб. — У нее нет детей? — Нет. — Выходит, все ее четыре мужа к тому же оказались бесплодными, если только дело не в самой Карин. — Харуно очень подозревала последнее, так как не верила, что все мужья этой женщины не были способны стать отцами. Учихе было неприятно сознавать то, что Карин делила постель с четырьмя мужчинами — даже с пятью, включая его самого, — и ни разу не забеременела, но он старался не думать об этом. Ему очень хотелось заставить Сакуру замолчать, перестать травить ему душу. Она и так преуспела в этом больше, чем кто-либо. Многие открыто обвиняли Карин в смерти ее мужей и называли его глупцом, не желающим видеть правды. Сакура же делала это скрыто, настойчиво требуя ответов на самые болезненные вопросы. Она пробуждала в нем сомнения в Удзумаки, что было особенно мучительно. — Кто знает? — пробормотал он. — Действительно. Однако при отсутствии наследников на имущество бывших мужей она сейчас, должно быть, очень богатая женщина. А с богатством ей совсем неплохо живется. В голосе розоволосой прозвучал явный сарказм, но Саске сделал вид, что не заметил этого, и протянул ей порцию овсянки и немного сыра. — Она и без того была не бедная, — сказал он. — Конечно, — согласилась девушка, принимая грубо выделанную деревянную чашу с овсянкой. — Думаю, в семье ее последнего мужа есть мужчины, которые хотели бы завладеть частью его наследства. Особенно землями. — Они хотят получить все и потому распространили гнусную ложь о Карин, пытаясь представить трагедию, постигшую их родственника, как преступление. — Понятно. Они нашли убийцу человека, в смерти которого обвиняли тебя? — Как бы то ни было, меня перестали преследовать, иначе мне пришлось бы скрываться. — Или тебя убили бы. Значит, похоже, Карин убедила их в твоей невиновности. Сакура внимательно наблюдала за Саске, испытывая сочувствие к нему, когда он внезапно отвел взгляд. Его поведение и печалило ее, и приводило в ярость, он явно отказывался признать правду относительно своей возлюбленной. Учиха, несомненно, знал, что Карин ничего не сделала, чтобы помочь ему, и все же находил оправдание такому предательству. Нелегко было открыть ему глаза. Сакура опасалась, что, поскольку он уже столько времени игнорировал правду, переубедить его будет просто невозможно. Удзумаки была для него мадонной, прекрасной жертвой, мученицей, которую ее родственники использовали для своей выгоды. Сакура едва не подавилась от отвращения. Но что больше всего озадачивало ее, так это вопрос: почему Карин удерживает Саске при себе? Разумеется, он красив и, должно быть, очень хороший любовник. Его поцелуи не могут оставить женщину равнодушной. Тем не менее, тот факт, что Карин не отпускает его от себя в течение десяти лет, говорит либо о невероятной привязанности, либо о большой любви, хотя девушка не верила, что Карин вообще способна любить. Сакура раздраженно подумала, что будущее покажет истинную суть этих отношений. А сейчас беда в том, что она любит и желает мужчину, который предан душой и телом другой женщине. Она не представляла, как ей вести себя с ним дальше. Саске, несомненно, испытывает к ней страсть. Она ощутила ее во время недавнего поцелуя, хотя это еще ничего не значит. Мужчины иногда легко воспламеняются, испытывая при этом весьма поверхностные, мимолетные чувства. «И все же, — подумала она, помогая парню чистить посуду после их скромного ужина, — можно попытаться использовать это обстоятельство, поскольку Саске все-таки явно имеет кое-какие сомнения относительно Карин». Сакура подозревала, что это его первая любовь и, возможно, вообще первая женщина, которую он познал, и никакая другая не сможет порвать эту связь. Он отвергнет любую попытку. «Что ж, — подумала она, расстилая подстилку, — пожалуй, стоит принять вызов». Сакура сомневалась, что у нее есть выбор: она жаждала его и душой, и телом. Грех не попытаться завоевать такого мужчину, хотя она сознавала, что при этом придется поступиться многими общепринятыми правилами. «Нет, — размышляла Сакура, свернувшись клубочком под одеялом и наблюдая за Саске, гасившим костер, — я не собираюсь завоевывать его льстивыми словами и томными взглядами. Надо действовать смело, отбросив все запреты и сомнения по поводу своей девственности».Саске чувствовал себя привязанным к другой женщине и Сакура понимала — чтобы разорвать эту связь, надо полностью отдаться ему. Это была опасная игра, поскольку в случае проигрыша она потеряет не только целомудрие, но и свою гордость, подвергнув себя бесконечному страданию. Однако затем она подумала о том, что приобретет, если победит, и улыбнулась. — Чему ты улыбаешься? — спросил парень, накрываясь одеялом и улыбаясь ей в ответ. «Соблазнить его будет довольно трудно, если он не поднимется ко мне ближе», — подумала она, но сказала совсем другое: — Это была не улыбка, а выражение радости. Учиха рассмеялся: — Что же тебя так радует? Сакура не могла сказать правду и потому, пожав плечами, ответила; — Ну, хотя бы то, что я свободна. — Пока. — Опасаешься, что господин Ёсида может напасть на наш след? — В какой-то степени. У нас есть шанс улизнуть от него, однако нельзя терять бдительность. Я усвоил это за годы, когда скрывался от Ооцуцуки. — Думаю, это разумно, — сказала Сакура. Затем вздохнула. — Однако мне претит мысль, что надо постоянно озираться по сторонам. — Должен признать, это не самый лучший способ существования, но, по крайней мере, таким образом можно сохранить свою жизнь. Если ты будешь всегда начеку, никто не сможет вонзить тебе нож в спину. — Об этом очень приятно слышать на ночь. Саске усмехнулся: — Прошу прошения, я не хотел омрачать твои сны, — добавил он более серьезным тоном. — Я вот думаю, спал ли ты вообще, когда за тобой охотились Ооцуцуки? — До двадцати одного года мне редко удавалось, как следует выспаться. Я так привык скрываться, что продолжал делать это еще некоторое время даже после того, как они признали меня невиновным. Учиху удивило, почему он говорит сейчас так легко о мучительном страхе, который долгое время преследовал его. Поразмыслив, он решил, что, вероятно, к такой откровенности его подтолкнула интимная обстановка этого вечера. — Может быть, это и к лучшему. — Сакура закрыла глаза, надеясь избавиться от искушения протянуть руку и коснуться парня, чтобы полнее ощутить его близость. — Наверное, потребовалось некоторое время, чтобы все представители клана Ооцуцуки узнали, что ты не являешься убийцей их родственника. Хорошие новости распространяются не так быстро, как плохие. — Да. А теперь давай спать, Сакура. На рассвете мы должны снова тронуться в путь. Харуно пробормотала что-то, выражая согласие. Она очень устала, но чувствовала, что уснуть сразу ей не удастся, поскольку в голове бродили разные мысли. Она была рада, что Саске перестал говорить, так как его низкий проникновенный голос вызывал у нее непреодолимое желание прикоснуться к нему. Пусть она и решила соблазнить этого мужчину или хотя бы попытаться сделать это, сегодняшняя ночь была не самым подходящим временем для начала игры. Они оба были слишком утомлены и насторожены не только из-за возможной погони, но и по отношению друг к другу. Прежде всего, Сакура уже не была тем ребенком, которого он знал много лет назад, а Саске — милым юношей, покорившим сердце маленькой девочки. Инстинкт подсказывал ей, что Учиха — ее половина, ее любовь, но она сомневалась, что он чувствовал то же самое. Кроме того, будучи девственницей, она хотела дать себе время для принятия окончательного решения по столь важному для нее вопросу. Саске, со своей стороны, с трудом заставил себя повернуться спиной к девушке, свернувшейся под одеялом всего в футе от него. Он никогда прежде не испытывал такого влечения к другой женщине, кроме Карин, и с тревогой осознал, что прошло уже много лет с тех пор, как его возлюбленная пробуждала в нем такую же неистовую страсть, которую он сейчас испытывал к Сакуре. Возможно, такую реакцию вызвало длительное воздержание. Он давно не общался с Карин или какой-либо другой женщиной. Может быть, если он, в конце концов, уступит своему желанию, оно на время притупится. Саске тихо выругался. Бывало, ему приходилось месяцами, а иной раз и больше года подавлять свое желание. Но иногда он все-таки проявлял слабость и поддавался искушению, после чего чувствовал некоторое облегчение. Если бы сейчас здесь оказалась какая-нибудь другая женщина, он сделал бы то же самое, чтобы унять ноющую боль в паху, но с Сакурой он не мог позволить себе этого. Он был у нее в долгу, да к тому же Харуно воспитывали ее в строгости и она, несомненно, еще девственница. Нельзя лишить эту девушку такого драгоценного дара только для того, чтобы успокоить свой зуд, каким бы сильным он ни был. Скоро он снова увидится со своей Карин, и она удовлетворит его потребности. «Все дело в одиночестве», — подумал Саске, закрывая глаза и чувствуя, что засыпает. Его часто одолевало желание вдали от Карин, и оно стало ощущаться особенно остро сейчас, когда несколько дней назад она вызвала его к себе. Теперь, направляясь к ней, он был полон надежды. Однако не отпускал его и щемящий страх. Слишком часто он испытывал разочарование, проведя в ее объятиях пару ночей, после чего она преспокойно выходила замуж за другого. На этот раз он поклялся, что завладеет ею полностью и навсегда. Тогда его больше не будет волновать соседство розоволосой зеленоглазой красавицы. Пей засмеялся, и Сакура засмеялась вместе с ним. Она повернулась, чтобы поделиться шуткой с Киром, одним из охранников дяди Найджела, и замерла, удивленно раскрыв рот. Черты лица Киро были искажены болью. Когда Сакура протянула к нему руку, из его рта хлынула кровь, и он медленно сполз с лошади. Сакура повернулась к Пей и вскрикнула, увидев, как стрела вонзилась ему в спину и Пей распластался на земле. Девушка соскочила с лошади, когда до ее ушей донеслись предсмертный крик второго охранника и стук копыт приближающихся лошадей. Она хотела помочь Пей, который лежал лицом вниз. По его спине расползалось темное кровавое пятно. В это время кто-то подхватил ее сзади и бросил поперек седла. Она яростно закричала. — Нет, негодяи! Я должна помочь Пей! — Сакура спросонья отбивалась от рук, пытающихся удержать ее. — Успокойся, Сакура. — Пей! Я должна помочь Пей! — Она заплакала. — Он потерял так много крови. — Ш-ш-ш… Сакура. Тихо, тихо. Это только сон. Харуно постепенно успокоилась, чувствуя руки, поглаживающие и утешающие, а не прижимающие ее к седлу. Да и лошади под ней не было. Низкий приятный голос, оторвавший ее от ужасных воспоминаний, был нежным и доброжелательным, а не грубым и язвительным, утверждающим, что ее кузен мертв и стал кормом для птиц. Прошло еще некоторое время, прежде чем девушка полностью осознала, где находится и кто держит ее, однако она боялась, не сон ли это опять. Ей было приятно лежать в объятиях Учихи, хотя воспоминания о Пей, неподвижно распростершемся на земле и истекающем кровью, снова наполнили ее сердце болью. По щекам Сакуры потекли слезы. Она видела сострадание Саске и его искреннее желание утешить ее. Она слабо улыбнулась, прижимаясь к его груди. Девушка снова почувствовала проснувшееся в нем желание, которое он удерживал всеми силами. Сакура прижалась лицом к его шee и ощутила, как он затаил дыхание. Саске закрыл глаза и глубоко вздохнул, стараясь успокоиться, но в это время девушка прижалась к нему еще теснее. Ощущая ее желанное тело, он едва не потерял контроль над собой. Конечно, нельзя было допускать такую близость, однако он не мог оставаться равнодушным к ее горю. — Так лучше? — спросил Саске слегка хрипловатым от возбуждения голосом, надеясь, что она не заметила его волнения. — Да. — Сакура почувствовала, что он пытается отстраниться, и обхватила его руками, прижимая к себе. — Вы с Пей близкие друзья? — Саске надеялся, что разговор отвлечет его от навязчивых мыслей, навеянных страстью. — Да. Из всех моих ровесников из клана Харуно он самый близкий мне человек. И мне кажется, он самый красивый из нас. Я не могу поверить, что он мертв. — Сакура вздохнула. — Уж лучше бы меня посещали прежние кошмары, чем видеть во сне упавшего Пей со стрелой в спине. — Тебе снились и другие мрачные сны? — Да. Моя кузина. — Сакура вздрогнула, и Саске обнял ее покрепче. — Сорча, старшая дочь дяди Эрико. Три года назад мы с ней были захвачены одним из его врагов. Этот человек и двое его приспешников избили и изнасиловали Сорчу. Они заставили меня наблюдать за всем этим, и я должна была разделить ее судьбу, если бы нас не спасли дядя Эрико, мой отец и дядя Найджел. Когда Эрико увидел, что эти люди сделали с его дочерью, его месть была жестокой и скорой. — А что потом стало с Сорчей? — Она ушла в монастырь. — Это действительно ее призвание, или она просто скрывается там? — Думаю, призвание. Она всегда была самой набожной среди нас. Нам всем очень грустно, что Сорча покинула нас. Правда, она находится недалеко от Конохи и мы по возможности навещаем ее. Нам приятно видеть, что ей там хорошо. То ли потому, что монашество действительно ее призвание, то ли потому, что она чувствует себя там, в безопасности, кто знает? Ее родители смирились с этим. Они рады, что она жива и нашла свое место в жизни после пережитой трагедии. — Но тебя не покидают мрачные воспоминания? — спросил парень. — Нет. — Когда я думаю о Конохе, то на память приходят только мирные, счастливые дни. Грустно сознавать, что даже там жизнь может быть омрачена. Еще хуже то, что ты стала свидетельницей этой трагедии. — Ну, если учесть, сколько людей в нашем клане, то было бы чудом, если бы никто из них никогда не страдал по той или иной причине. Учиха тихо рассмеялся: — Да, вас очень много. — Он поцеловал ее волосы и тихо добавил: — Я молю Бога, чтобы твой кузен Пей выжил. — Спасибо, — ответила Сакура таким же тихим голосом. — Если кто-то и способен выдержать такое испытание, так это Пей. — Теперь, когда ты немного успокоилась, я, пожалуй, вернусь на свою постель. Сакура крепко вцепилась в Саске, не желая отпускать его. Он был нужен ей. К тому же она была уверена, что он устроил себе отдельную постель, потому что старается преодолеть желание, которое испытывает к ней. Каждую упущенную ночь невозможно будет восполнить, а у нее не найдется достаточно причин, чтобы во время следующих ночевок снова оказаться в его объятиях, как сейчас, если они не станут любовниками. Правда, страх перед продолжающимися ночными кошмарами мог бы послужить хорошим поводом для этого. Девушка чувствовала себя немного виноватой, оттого что намеревалась таким образом воспользоваться сочувствием Саске, однако она решила, что цель, которую она поставила перед собой, оправдывает любые средства. Даже если ей не удастся полностью завоевать сердце парня, то по крайней мере она пошатнет его привязанность к Карин, а это будет лишь во благо ему. — Ты не мог бы остаться со мной? — спросила она с легкой дрожью в голосе. Конечно, он мог бы, но делать этого не следует, хотя ей трудно объяснить почему. — Это будет нарушением правил приличия, — пробормотал Саске, чувствуя, что такое расплывчатое объяснение вряд ли удовлетворит девушку. — Мне кажется, после того как господин Ёсида схватил меня и привез к себе, говорить о приличиях не имеет смысла. Кроме того, боюсь, меня снова будут мучить кошмары, если я останусь одна. — А как ты избавлялась от страшных снов у себя дома? — Кто-нибудь всегда находился рядом со мной. У меня очень большая постель. Учиха не хотел слышать дальнейшие подробности. Воображение его уже разыгралось, и он мысленно представил себе, как страстная Сакура, совершенно обнаженная, раскинувшись на огромной постели, протягивает к нему руки, а он склоняется над ней и прижимается к темным завиткам между ее мягких белоснежных бедер… Саске замотал головой, отчаянно стараясь избавиться от этого наваждения. Проблема заключалась еще и в том, что он не знал, как отказать Сакуре в её просьбе. Она видела, как убили ее кузена и двух стражников, затем ее похитили, угрожали насилием и заперли в башне. Неудивительно, что она боялась оставаться одна. Парень понял также, что она привыкла всегда находиться в окружении любящих родственников и, в свою очередь, была готова прийти на помощь к тем, кто страдал. Сейчас рядом с ней был лишь он, а его мысль работала только в одном направлении. «Эта девушка спасла мне жизнь, — твердо напомнил он себе. — К тому же я принадлежу другой женщине, с которой скоро увижусь и, Бог даст, женюсь на ней. Этих двух обстоятельств достаточно, чтобы взять себя в руки и обуздать свое вожделение. Сакура хочет только одного — чувствовать себя в безопасности. Я уже взрослый мужчина и вполне способен лежать рядом с ней, не покрываясь испариной от неудержимого желания». — Хорошо, я останусь с тобой. Только позволь мне придвинуть свою постель, — сказал он, надеясь, что не выдал своих чувств. Сакура отпустила его, наблюдая, как он расстилает подстилку рядом, образуя одну большую постель, парень был ужасно напряжен, когда устраивался около нее, и она решила, что соблазнить мужчину, который ведет себя подобным образом, будет нелегко. Сакура повернулась на бок, спиной к нему, затем нащупала сзади его руку и положила ее себе на талию. «Он холоден и несгибаем, как скала, — подумала она и слегка улыбнулась. — Однако сила его сопротивления доказывает лишь силу его желания, и это вселяет надежду». — Спасибо, Саске, — сказала она, двигаясь назад, пока не прижалась вплотную к нему. — Теперь мне гораздо спокойней. — Это самое малое, что я могу сделать для тебя. — Сакура хихикнула. Его голос прозвучал так сдавленно, будто он задыхался. Кое-что, упиравшееся ей в спину, свидетельствовало о том, что причиной этого было его неудержимое влечение к ней. Очевидно, он не сможет долго бороться с собой. Во всяком случае, она на такое не способна. Ей уже страшно хотелось повернуться к нему, поцеловать и вжаться в его тело. Сакура закрыла глаза, надеясь, что его обуревают те же чувства, что и ее. — Спокойной ночи, Саске, — еле слышно прошептала она. Он мысленно проклял все на свете. Этот мягкий, хрипловатый голос почти физически ласкал его. Саске и не подозревал, что его тело может возбудиться еще сильнее, чем оно уже было возбуждено. Эта женщина, сама того не подозревая, представляла собой большую опасность. Он с удивлением подумал, как Кизаши Харуно мог допустить, чтобы его дочь покинула стены Конохи. Затем он решил, что отец, должно быть, не понимал, насколько она соблазнительна для мужчин. — Спокойной ночи, Сакура, — прошептал он в ответ. Чувствуя его страсть, Сакура подозревала, что сны ее будут вряд ли спокойными, но, несомненно, интересными. Прошло некоторое время, прежде чем парень убедился, что девушка, наконец, уснула. Он попытался отодвинуться от нее, но ее гибкое тело следовало за ним и во сне, прижимаясь еще сильнее. Ее округлый зад потерся о его ноющий пах, и Саске задрожал от возбуждения. В ближайшей деревне в таверне работала служанка, которая часто принимала мужчин за небольшую плату. Раньше Саске никогда не отвечал на ее улыбки, но сейчас подумал, что можно было бы воспользоваться ее услугами и удовлетворить свои потребности. Возможно, тогда будет легче противиться искушению, которому подвергала его Сакура. Приняв решение развлечься со служанкой, Саске, однако, понимал, что это не выход из положения, а лишь напрасная трата времени и денег. После общения с подобными женщинами он всегда испытывая пустоту и неудовлетворенность. Если кто-то ему нравился, никакая другая женщина не могла тронуть его душу. Он чувствовал, что мог бы провести целый месяц в постели с самой искушенной проституткой, но, увидев Сакуру, снова оказался бы в таком, же ужасном состоянии, как сейчас. Но особенно его беспокоило то, что даже мысли об Карин, ждущей его, не могли охладить пыл, вызванный Сакурой. Сейчас он не мог четко представить образ своей возлюбленной, так как его заслоняла эта зеленоглазая девушка. Он пытался объяснить это тем, что очень давно не видел возлюбленную, но ему не стало от этого легче. Карин была женщиной, которую он любил и чтил почти половину своей жизни, и ее не могла так просто вытеснить из его головы эта хрупкая красавица, даже если она и обладает голосом, способным тронуть и скалу. Сакура снова придвинулась своим задом вплотную к нему, и Саске застонал. Затем он тяжело вздохнул — видимо, ему предстояла длинная и нелегкая ночь. Если он проявит выдержку и останется преданным Карин, то его вполне можно будет причислить к лику святых.