Byun Baekhyun decides to die.

Byun Baekhyun decides to love. - Блядь, Чанёль, может, ты перестанешь повсюду разбрасывать свои носки? Бэкхён поднимает предмет гардероба Пака с пола и брезгливо смотрит на носок. Он радует взор совершенно крышесносным оттенком молодой зелени и веселым узором в виде ярко-желтых пчелок. Бён мысленно поражается такому сочетанию цветов и, держа носок на вытянутой руке, подходит к ящику с грязным бельем, куда и закидывает его с видом великомученика. Раздается звук шлепающих по полу босых ног, и за дверью показывается растрепанный Чанёль в старых спортивных штанах и совершенно идиотской, по мнению воинствующего эстета Бэкхёна, футболке с Багзом Банни. Он громко зевает и категорично говорит: - Нет. - Что, нет? – Бён морщится, когда Чанёль наклоняется и целует его в щеку, слегка царапая чувствительную кожу щетиной. Пак потягивается и поясняет: - Я не перестану разбрасывать свои носки. – Он возводит руки вверх к потолку и с пафосом декламирует: – В этом мире должно быть что-то незыблемое и постоянное! - Я не хочу, чтобы этим «незыблемым» и «постоянным» было то, что ты везде устраиваешь эпический срач, а я бегаю по квартире и убираю за тобой, как за хомячком! - Ну, на хомячка я вряд ли тяну, - отзывается Пак, обхватывая его поперек груди и прижимая к себе. Некоторое время Бён молча сопротивляется, пока наконец не сдается, и не расслабляется в крепких объятьях Чанёля. – Скорее, на бобра средней величины. Бэкхён не выдерживает и громко фыркает. Пак радостно смеется: - Вот, видишь, тебе смешно! Есть же какие-то плюсы от жизни со мной, скажи? - Я просто ухахатываюсь, - Бэкхён несильно толкает Пака локтем в бок. – Просто смеюсь и плачу, и плачу и дрочу. - Сам ты не дрочишь. - Рука Чанёля скользит по его животу. Бён невольно задерживает дыхание, когда Пак начинает легонько поглаживать его бедро. – Тебе дрочу я. Бэкхён разворачивается к нему лицом и пристально смотрит в темные глаза. Пак перестает улыбаться и наклоняется к нему так близко, что Бён может чувствовать на своих губах его дыхание, пахнущее кофе и свежими тостами. Он прикрывает глаза и подается вперед, практически касаясь губами губ Чанёля… Внезапно раздавшийся звонок в дверь разрушает романтическую атмосферу к херам. Бэкхён еле сдерживается, чтобы не выматериться в голос, а Чанёль отстраняется от него и ойкает: - Черт, надо открыть! Он выпускает Бэкхёна из своих рук, и тот с легкой досадой наблюдает за тем, как Пак бежит по коридору в сторону входной двери. Они живут с Чанёлем уже целых пять месяцев. Говорят, что во многих парах год отношений идет за два. Месяц с Пак Чанёлем, по мнению Бэкхёна, идет за двадцать лет. Сложно представить более разных в быту людей, чем он и Чанёль. Бэкхён обожает чай и готов потратить энное количество времени на то, чтобы приготовить настоящий, действительно качественный напиток, а не дешевую бурду из пакетика, на вкус напоминающую сушеный навоз. Пак предпочитает кофе, причем ему абсолютно наплевать, настоящий напиток или же химический суррогат он пьет из дурацкой чашки, украшенной изображением мишек Рилаккум. Пак не заморачивается на тему чистоты, повсюду разбрасывая несвежие футболки, грязные носки, оставляя тарелки с остатками еды прямо на прикроватной тумбочке. Бэкхён каждый день пылесосит ковер и выстраивает свои диски по алфавиту, рубашки раскладывает по цветам, а брюки – по типу материала. Чанёль может не спать до утра, с головой погружаясь в разработку очередной идиотской игры. Вид его всклокоченной макушки, склонившейся над заляпанными кетчупом бумагами, исчерканными эскизами и мерно гудящим ноутбуком, вызывает у Бэкхёна, ложащегося спать не позднее одиннадцати, бурный припадок негодования. Они ссорятся каждый день по нескольку раз. Бён кричит на Чанёля семиэтажным матом, швыряя в него посудой и обвиняя во всех смертных грехах. Пак бегает от него по окрестностям их маленькой квартирки, пытаясь спрятаться за диван в гостиной, что смотрится особенно комично, если учесть его габариты. А после они мирятся. Бурно, прямо на том самом диване. Так, что до неприличия счастливый Чанёль стабильно радует глаз алыми засосами и щеголяет расцарапанной спиной, а у Бэкхёна болит задница и постоянно саднят локти и колени. Это самые странные, нелогичные и сложные отношения, которые можно себе представить. Отношения, которые делают Бёна очень счастливым. Бэкхён слышит знакомый тоненький голосок и не сдерживает раздраженного вздоха. Он неторопливо идет в коридор и видит застывшую на пороге Сохён. Она смотрит на Пака снизу вверх влюбленными сияющими глазами и тихо бормочет, освещая прихожую алыми от смущения щеками: - Оппа, я… Я испекла тебе печенье. Попробуй, оно очень вкусное! - Ого, - басит Чанёль и растерянно берет из ее рук аккуратную коробочку. – Спасибо, Сохён-ши. - Я… я давно хочу тебя спросить, - лепечет девушка. – Может, может, мы сходим… куда-нибудь? Чанёль испускает тяжелый вздох. Бэкхён не сдерживает снисходительной улыбки и говорит, приветливо кивая застывшей Сохён: - Он педик, Сохён-а. Это бесполезно, я же тебе говорил это, и не раз. - Я не педик! – возмущенно отзывается Пак. – То, что я живу с тобой и трахаюсь с тобой, еще не делает меня педиком. Я бэкхёносексуал! - Но, оппа, - жалобно произносит Сохён. – Ты… - Да, Сохён-а, я живу с Бэкхёном и трахаюсь с ним же, и с этим ничего не попишешь, - ласковым голосом преподавателя начальных классов говорит Пак, глядя на девушку жалостливым взглядом. – А теперь тебе пора идти, и спасибо тебе большое за печенье. - Но, оппа… Чанёль захлопывает дверь и с видом мученика смотрит на симпатичную картонную коробочку. Бэкхён подходит к нему и запускает руку внутрь, выуживая вкусно пахнущее корицей и имбирем печенье: - Интересно, она когда-нибудь оставит свои попытки как-то изменить твои пидорские замашки и направить тебя на истинный путь с помощью своих нежных женских флюидов? - Тебя это не раздражает? – уточняет Пак, глядя на него встревоженным взглядом. Бэкхён берет второе печенье и качает головой: - Нет. – Он хмыкает. – Напротив, мне доставляет невероятное удовольствие каждый раз наблюдать, как ты ее отшиваешь. Это здорово поднимает мою самооценку и позволяет мне в очередной раз убедиться в собственной неотразимости. Он забирает коробочку из рук Чанёля и идет с ней на кухню. - И потом, нам постоянно обламываются халявные сладости! Как знать, может, скоро она будет приносить тебе котлеты домашнего производства, и мне не придется тебе готовить. - Но я люблю твою готовку, - говорит Пак, следуя за ним. Он берет в руки свою дурацкую кружку и насыпает в нее полную ложку растворимого кофе. Бэкхён качает головой и наливает себе еще одну чашку свежезаваренного молочного улуна: - Как ты можешь пить эту блевотину? - С большим удовольствием, - Чанёль достает из холодильника остатки вчерашнего мяса и открывает контейнер, накладывая еду на тарелку. – Я люблю травить себя химическими вкусняшками. Он садится на стул рядом с Бёном и ставит перед собой тарелку. Затем отпивает еще один глоток из кружки и говорит: - Я, кстати, сегодня опять лягу спать поздно. Мы готовим к выпуску новый шутер, надо доработать кое-какие детали. - Сиськи пририсовать побольше? – Бён смотрит на залегшие под глазами Пака темные круги и ощущает, как сердце болезненно екает. Он понимает, что Чанёль занимается любимым делом, но не может избавиться от чувства волнения каждый раз, когда он не спит ночами перед сдачей очередного крупного проекта. Ему больно видеть Пака уставшим, невыспавшимся и каким-то потухшим, даже несмотря на то, что его глаза горят яркими искорками вдохновения. Чанёль говорит, что ненавидит, когда Бён сидит часами перед роялем, наигрывая пришедшую ему в голову сложную мелодию и пытаясь выбрать для нее наилучший тон и звучание. Два маньяка, помешанные на своей работе. Два абсолютно разных человека, встретившихся почти год назад на ветреной крыше высотного здания. Чанёль всерьез предлагал отметить их первую годовщину именно там. С вином, сигаретами и пиццей. Он даже заявил, что подарит Бёну новый ежедневник. Бэкхён в ответ послал его на хуй, хотя в глубине души подумал, что был бы вполне не против вновь оказаться на том самом месте. Не чтобы вспомнить застарелые обиды и ощутить давно забытую тоску. А для того, чтобы понять, насколько его нынешняя жизнь отличается от того жалкого, ненавистного существования, которое он влачил когда-то. И вновь почувствовать, насколько он счастлив. - И потому я думаю, что надо сделать несколько вариантов концовок, - декламирует Пак. Он осекается и удивленно смотрит на Бёна, который с легким стуком ставит чашку на стол и придвигается к нему практически вплотную. Губы касаются чужих губ, пахнущих растворимым кофе. Бэкхён утыкается носом в плечо Пака и приглушенно говорит: - Я люблю тебя. Некоторое время Чанёль молчит. Затем он кладет руки ему на плечи и тихо хмыкает: - Почему ты говоришь мне об этом совершенно неожиданно? Первый раз ты признался мне в любви, когда мы поехали за город и купались голышом в речке, недалеко от лагеря герлскаутов. Комары, несовершеннолетние девочки за соседней сосной, которые запросто могли нас принять за извращенцев-педофилов, и тут ты – такой романтичный и нежный! - Я люблю сюрпризы, - Бён чувствует, как его макушки касаются губы Пака, и теряется с головой в этом удивительном ощущении нежности, любви и домашнего тепла. Ему становится так хорошо и спокойно, что он улыбается и обвивает руками шею Чанёля. – Скажи спасибо, что я вообще тебе что-то такое сказал. - Эй, я могу обидеться и уйти к милашке Сохён, которая любит меня нежной и невинной любовью и печет мне вкусное печенье. - Ох, напугал. Носки свои с собой прихватить не забудь. Некоторое время они молча сидят, крепко прижавшись друг к другу. Неожиданно Пак наклоняется к нему и серьезно говорит: - Давай заведем щенка. И да, я тоже тебя люблю. Каждый раз, когда Чанёль говорит ему о своих чувствах, Бён ощущает, как что-то в груди рвется с глухим треском, отчего тело наполняется теплом и легкостью. Каждый раз ему хочется сказать в ответ, что, черт возьми, он тоже любит, сильно, безумно, так, что ему просто физически больно, когда Чанёля нет рядом, что он просто не понимает, как он жил до этого без него. Вместо этого он смотрит на Пака в упор и улыбается. Потому что порой взглядом можно сказать намного больше, чем словами. - Я не против. Наконец-то в этом доме будет кто-то помимо меня, чей айкью будет выше, чем у тумбочки. - Эй! Не знаю, как насчет телевизора, но вот тумбочку я точно превосхожу по части интеллекта. Чанёль делает обиженное лицо, но Бён видит, что его глаза смеются. Он подается вперед и касается губами его губ. Дыхание Пака все еще наполнено запахом растворимого кофе, который Бэкхён ненавидит даже больше, чем разбросанные по всему дому эскизы и носки. Но ему как-то на это наплевать. Какая разница, если губы все равно самые любимые? Однажды августовским вечером Бён Бэкхён поднялся на крышу небоскреба, дабы свести счеты с жизнью, совершенно случайно встретив человека, который хотел поступить точно так же. С этим человеком он бросил все, оставил прошлое позади, начал жить заново, привязался к нему всей душой, полностью запутавшись в собственных чувствах. И, в конце концов, достаточно было просто переспать с ним в лифте, чтобы понять, что им просто нельзя расставаться. Бён Бэкхён решил умереть. Бён Бэкхён решил трахнуться. Бён Бэкхён решает любить. Одно неверное решение против одного, и он сорвал джекпот. The End