В начале пути

Незнакомый торпедный катер нагло протиснулся между «Пронырой» и «Прохвостом» и уткнулся в пирс. Джанет собралась уже – на правах вахтенного начальника – высказать идиоту, куда ему следует отправляться и что там делать... Но выбравшийся на палубу блондин заставил её пересмотреть планы. – Джек?! – Угадала, мелкая! – Джек Лестер уселся на крыше рубки и принялся разглядывать младшую сестру. – На вахте? – Полчаса осталось. И передай вашему рулевому, что он кретин. На этом разговор и закончился – даже на катере вахтенные не скучали... Полчаса спустя, сдав вахту и получив разрешение покинуть борт, Джанет спрыгнула на палубу катера и оказалась в объятиях брата. – Ты уже знаешь про папу? – спросил Джек, отпустив сестру. – Угу, – Джанет шмыгнула носом. – Мы в море были, возвращаемся, гуляем – и на тебе... – А мы как раз в Лондон вернулись за новыми катерами, я увольнение выпросил, приезжаю – дома нет, полквартала порушено, от дома миссис Хадсон одна веранда осталась... А она в своём любимом кресле сидит, смотрит на меня и говорит – я, мол, помню, что вы сегодня приплыть должны были, вот вас и жду – батюшку вашего в больницу увезли. Я туда рванул, спрашиваю, мне говорят: в операционной. Я к операционной, а мне навстречу врач выходит, спрашиваю, что с папой, а он так на меня посмотрел и сказал: «Больше – ничего»... – Джек замолчал, продолжая обнимать сестру. – Я знаю, вы с ним здорово рассорились, но... – Забудь, – Джанет закрыла глаза. – Знаешь, мне очень стыдно, но я так и не успела ему написать... Ты надолго? – На пару месяцев точно, – Джек, наконец, отпустил сестру. – Но вообще-то, я именно к тебе приехал. Ты ведь ещё рисуешь? – Конечно! – вопрос удивил и насторожил Джанет. – Ты разве не видел мои карикатуры? Я всегда позывным подписываюсь – семьсот тридцать-эль... – Так это ты? – удивился Джек. Ну, тем лучше. У одной конторы есть работа для нас... С металлом справишься? Нам заказали клише... – Какие? – Марки. Кроны. Иены, – ответил Джек. – А также – ты удивишься – доллары... – Да уж, странно, – согласилась Джанет. – Я надеюсь, одна контора не думает, что мы будем работать бесплатно? – Не думает, – согласился Джек. – А ты изменилась, мелкая... – В худшую сторону... Джанет отлично помнила, какой была до войны, понимала, насколько изменилась – и ей это не нравилось. А вот брату... – Я бы не сказал, что в худшую, – хмыкнул Джек. – Немного здорового цинизма ещё никому не повредило, а ты частенько думала о людях куда лучше, чем стоило. Так-то, мелкая... Берёшься? – Сколько? Джек назвал цифры, и Джанет хмыкнула. – Берусь. Условия? – Быстро, тихо, вовремя. – Когда приступать? – Как только сможешь. – Тогда вечером неси всё потребное, – Джанет прикрыла глаза, прикидывая время, – за неделю точно управлюсь. Вернувшись на свой катер, Джанет проверила антенны, после чего, устроившись на носу, закурила и задумалась. Сама по себе идея забросить врагам побольше фальшивых банкнот была не новой, но реализовать её было непросто... Хотя если запускать их небольшими партиями, то возможно. Вот только доллары... Доллары в картину как-то не вписывались, хотя их, возможно, собирались подбросить немецким агентам. Мало ли какие идеи найдутся у Секретной Службы Его Величества? Лучше не выяснять – это Джанет знала давно. Секретная Служба время от времени что-нибудь поручала Разведывательной Бригаде, и требования каждый раз были одними и теми же. Быстро, тихо, вовремя – как и сказал брат... Выбросив окурок, она взглянула на часы и сошла на берег. Времени было немного, а ей ещё надо купить бумагу и карандаши – благо, в двух шагах от порта была отличная лавка. Где уж её хозяин ухитрялся доставать товар – не знал никто, но даже в разгар войны любой художник мог найти там почти всё потребное... Джек появился около шести вечера, доложился подвахтенному и поднялся на борт. – Принёс? – Джанет отобрала у брата чемодан. – Ага... Если ничего не случится, дня за три сделаю. О, ты даже справочники принёс? Да ты гений, братец! – Как будто ты этого и раньше не знала, – ухмыльнулся Джек. – Завтра у нас выход на сутки, а потом – два дня отдыха, как раз и заберу первое клише. Как, пойдёт? – Пойдёт, а теперь не мешай, – Джанет положила на стол медную пластинку и взялась за карандаш. Джек и не думал мешать. Он сидел, закинув ногу на ногу, и смотрел на сестру. Сейчас, с головой уйдя в работу, она была до боли похожа на мать. Только волосы отцовские, но смуглая кожа, обманчиво-хрупкая фигурка, лицо индийской принцессы... Копия матери, тогда как сам Джек был похож на отца. Снова накатила глухая тоска – как ни старайся, не избавиться от воспоминаний, не вычеркнуть из жизни серый мартовский день... Джанет, разложив перед собой литографские карандаши, аккуратно переносила рисунок с банкноты на медь. Скопировать столь сложную картинку, да ещё и в зеркальном отражении... Это был вызов её мастерству, который она не могла не принять. Да, неоднократно она копировала – на спор – чужие рисунки, пару раз подделывала, да так, что покупатели до сих пор не хватились, но это было совсем не то. Это была абсолютно другая ступень, и Джанет твердо намеревалась её покорить. Она настолько увлеклась, что даже не заметила, как брат ушёл. Не заметила она и Гейла, зашедшего в рубку, заглянувшего ей через плечо и поспешно ретировавшегося. Она остановилась, только услышав сигнал отбоя. На следующий день всё повторилось – проглотив завтрак, Джанет снова засела за работу, и Гейл, объявивший аврал, не стал её трогать до самого выхода из гавани... Может, и не по уставу, но заказ шестого управления – это серьёзно. Настолько, что требования устава можно и смягчить... Джанет очнулась только тогда, когда катер прошёл мимо волнолома. Потянувшись, она убрала заготовку и образцы в рундук, включила радиостанцию и пеленгатор, надела наушники и погрузилась в эфир. Короткие шифровки штаба. Беззаботная трескотня нейтральных испанцев. Мощные импульсы сигналов точного времени – пульс Британской Империи. Шелестящий голос, произнёсший какую-то фразу на эсперанто... Стоп! – Кэт, пеленг! – Джанет схватила карандаш и принялась судорожно записывать. Фраза прозвучала всего один раз, сменившись шорохом помех. – Пеленг? – Это явно не прямой сигнал, а отражение, – покачала головой Кэт. – Ты его записала? – Вот, – Джанет показала записку с текстом передачи, – понимаешь что-нибудь? – М-м... Du, kvin, unu, tri. Sep, sep, sep, nulo. Triangulo. Lemur, – прочитала Кэтрин. – Два, пять, один, три. Семь, семь, семь, ноль. Треугольник. Лемур. Джейн, ты хоть что-нибудь поняла? – Какой-то шифр, – пожала плечами Джанет. – Меня не спрашивай, я сама первый раз такое слышу. А может, просто любитель дурачится... – Знаешь, я в это не верю, – отмахнулась Кэт. – Тут всё серьёзно... Ладно, приёмник я включила, так что услышим, если он ещё раз вылезет. Сообщив о странной передаче в штаб, Джанет отложила наушники и выбралась на палубу – в рубке всё-таки было душно и жарко от работающей аппаратуры. Девяносто градусов, не меньше, хотя за бортом что-то около восьмидесяти. Хотелось курить, но Слай и Смайли наполняли аэростат, так что с этим придётся подождать. Джанет проверила антенну, уселась на палубу, постукивая сигаретой по коробке и снова вернулась к странной передаче. Сигнал что-то значит – но что? Кто и зачем мог передавать столь странный набор слов? И, что важнее, кому? Австрийские или немецкие подводники? Нет, у них собственный шифр, который крайне трудно взломать – им просто не нужны такие трюки. Тайные агенты? Возможно, но чьи? Опять-таки Германия и Австро-Венгрия? Маловероятно – по той же причине, что и прошлый вариант. Япония? Ещё сомнительнее, ибо эсперанто с японцами никак не вяжется, да и нет у них агентуры в Средиземноморье. Союзники? Возможно, но тоже сомнительно – такой шифр был неизвестен Кэт, а она в команде была штатным шифровальщиком и хотя бы общее представление о кодах имела. Нейтралы? Вот это самое вероятное, но кто? Контрразведка наверняка задаст этот вопрос, но что на него ответить? Надо попробовать запеленговать, если они снова появятся в эфире... Шар поднялся в небо, разматывая антенну, баллоны накрыли асбестовым полотном, и Джанет наконец-то смогла закурить. – Эй, парни, вы что-нибудь слышали о странной радиостанции, которая передаёт какую-то странную фразу и замолкает? – Я слыхал, что радист «Титаника» всё ещё передаёт сигнал бедствия, и кто его услышал – скоро потонет, но ты же всерьёз спрашиваешь? – отозвался Слай. – Всерьёз, – кивнула девушка. – Тогда не знаю. Первый раз услышал от тебя... А что за передача-то? – Непонятный набор чисел и два слова, всё на эсперанто. Полнейшая бессмыслица, – Джанет пожала плечами. – Хочешь – попроси у Кэт стенограмму или перевод, может, что и надумаешь... Десять минут спустя о таинственной передаче знала вся команда. Спустя ещё пять минут лейтенант Гейл был вынужден последовать принципу «не можешь предотвратить – возглавь» и приказал всем изложить свою версию, сколь бы фантастической она ни была. Не участвовали в этом только радисты – Кэт перехватила бурный поток переговоров на арабском и турецком, и теперь радисты едва успевали менять катушки в фонографе. Что-то случилось в Магрибе, и, что самое удивительное – без участия французов. Джанет немедленно сообщила об услышанном в штаб, получила приказ передать все записи, чем и занялась. Параллельно выяснилось, что же случилось – в Ливии взбунтовались арабы, и запланированное было турецкое наступление в Алжире сорвалось – к вящей радости французов... За временем никто не следил, и неожиданно оживший резервный приёмник застал всех врасплох. Динамик зашипел и выдал: – Du, du, du, kvin, nau. Sep, kvin, unu. Kalkano. Simio. – Два, два, два, – переводила на ходу Кэт, – пять, девять. Семь, пять, один. Каблук. Обезьяна. Знаете, я буду звать его Зоологом. – Принято, – Стэн зевнул. – Джейн, я принимаю вахту. Иди отдыхать. Кивнув, Джанет сняла наушники и достала из рундука недоделанное клише, паралельно размышляя о странной радиостанции. Известно о ней немногим более, чем утром, но и и этого много. Интервал между передачами – двенадцать часов, сообщается серия чисел и два слова, причём заканчивается передача названием животного. Судя по пеленгу, вещает станция откуда-то из Сеуты, а значит, достаточно мощная, но ничего исключительного – у некоторых радиолюбителей есть ничуть не хуже. У неё самой, например, а переделать из телеграфного режима в телефонный недолго... А что это значит? А значит это, что версия с разведкой нейтральных стран признаётся основной, и главный подозреваемый – Испания. Вражескую разведку тоже нельзя сбрасывать со счетов, но это всё-таки менее вероятно. Отложив клише – для рисования уже не хватало света – Джанет озвучила свои выводы. – Ты забыла ещё одну возможность, – не оборачиваясь, заметил Гейл. – Война идёт к концу, и вполне вероятно, что кто-то из союзников решил, что пора играть в собственную игру. Больше того, я бы поставил на нашу собственную страну... Джанет не стала возражать – бесполезно. Командир абсолютно прав, только его правоту в отчёт не включишь... и клише на этом фоне смотрятся ещё хуже. Впрочем, Джанет это не слишком волновало – она никогда не отличалась особой романтичностью, а годы войны выбили всё, что было, оставив лишь усталый цинизм. Играя с правительством, быстро перестаёшь жаловаться на краплёные карты... Ночь прошла спокойно, вахта Джанет начиналась в полдень, так что всё утро ушло на работу над клише. Одна сторона почти готова, но с обратной придётся повозиться... Зоолог вышел в эфир с точностью до секунды. Очередной загадочный набор чисел, снова животное – на сей раз муравьед – и никаких видимых закономерностей. Командование тоже не говорило ничего, но ему могло быть просто не до того – мятеж в Ливии разрастался, и дела у турок шли настолько плохо, что войска отводились с фронта – по крайней мере, Джагбубская позиция была ослаблена до предела... Отложив карандаш, Джанет в последний раз оценила работу, цокнула языком и, взяв кисточку, начала аккуратно покрывать металл кислотой. Травление займёт всю вахту, а она тем временем будет слушать бесконечное «аллах акбар» сцепившихся между собой дикарей и, может быть, рисовать самые крупные детали второго клише. Ну и думать... Клише и Зоолог, Зоолог и клише – почему она не может отделаться от мысли, что они как-то связаны? В какую игру на сей раз играет разведка – кроме того, что грязную, разумеется? А главное – какая роль во всём этом отведена её брату? Джек никогда не был добропорядочным лондонским юношей, которыми его хотел видеть отец, но и богемным молодым человеком, которым представлялся матери – тоже. Джанет не была уверена в том, что знает настоящего Джека – но она, во всяком случае, была ближе к истине. Джек Лестер занимался весьма сомнительными делами. Официально – частная детективная практика, но на самом деле... На самом деле Джек Лестер подчинялся Милитари Интиллидженс и делал для них грязную работу. Джанет узнала об этом случайно, ещё в начале войны, и брат знал, что она это знает – и оба молчали. В конце концов, разве она сама чем-то отличается от него? Лебёдка гудела, сматывая кабель, матросы приготовились ловить спускающийся аэростат, а Джанет сидела на крыше рубки и внимательно изучала только что отмытое клише. Получилось, пожалуй, не хуже, чем на монетном дворе – по крайней мере, если подделку распознают, её вины в этом не будет. Завтра утром она закончит работу, отдаст брату – и забудет про неё, как забудет и про все остальные клише, которые ей заказали... По её прикидкам, на всю работу уйдёт около месяца – шесть пар клише, одна из которых уже готова. Возможно, проблемы будут с долларами – говорят, их почти невозможно подделать... Ну да, конечно. Фунт ничуть не хуже, а она лично знакома с одним парнем, ловко их подделывающим... и не попавшемся. Ну, по крайней мере, она не слышала, чтобы Валентайн Штерн оказался за решёткой... Убрав клише в карман, Джанет принялась рисовать возившихся на корме матросов. Может же она немного отдохнуть? Брата в Гибралтаре не было. Катера тоже и, по словам техников, вернуться он должен был только послезавтра утром. Как раз, чтобы закончить клише и спокойно отдать их брату, да и отдохнуть получится. Закончив рисунок, Джанет спрыгнула на палубу, проверила антенну и кабель и отправилась в рубку – приближалась её вахта. Более того, через несколько минут должен был выйти в эфир Зоолог, и она надеялась, что новая передача даст пищу для размышлений. Зоолог не подвёл – вышел в эфир секунда в секунду, закончив выступление словами «кочерга» и «лошадь». – Самый бредовый шифр, о котором я хотя бы слышала, – изрекла Кэт, отложив карандаш. – Взять бы эту кочергу да засунуть в задницу до упора... – И провернуть до характерного щелчка, – добавила Джанет. – Как же он меня бесит! – Ничего, через пару часов сдадим записи – глядишь, командование и объяснит, что это значит... – Вот не уверена... Сама знаешь, в какие игры там играют, и если это одна из них... Смотри, этот тип появился как раз когда начался арабский мятеж, так? С тех пор турки только и делают, что отступают, так что слова – почти наверняка зашифрованные обозначения потерянных позиций и городов. – Может быть, но пока турки не смогут что-нибудь отбить, мы этого не узнаем. И если они и дальше будут так метаться – и не узнаем. – А всё благодаря кому? Правильно, нам! Кэт не шутила и почти не преувеличивала – без радиоперехвата о мятеже узнали бы гораздо позже и не смогли бы воспользоваться... А без доклада Джанет не было бы и Разведывательной Бригады... Так что поставить союзное наступление в Ливии себе в заслуги Джанет могла с чистой совестью. – Всё упирается в его задачи, – Джанет вернулась к теме. – А мы понятия не имеем, зачем он это делает. Даже моя идея – просто домыслы и ничего больше, а что там на самом деле – да чёрт его знает! Тряхнув головой, она поправила наушники и снова принялась неторопливо вращать ручку настройки, обшаривая эфир в поисках чего-то, что могло оказаться важным... Кранцы прекратили скрипеть – катер окончательно замер, матросы столкнули на причал трап и поспешно спустились на берег. Вслед за ними спустилась, легкомысленно помахивая чемоданчиком, Джанет. Её ждали четыре дня отдыха – крохотная флотская квартира, трескучая морзянка таких же, как она, радиолюбителей, гравировка... И долгий, обстоятельный разговор с братом. Не о службе и не о семье – от неё и остались-то только они – обо всём, что случилось за эти годы. Точно так же, как когда-то они собирались всей семьёй на Рождество, и Джек рассказывал о странных людях и удивительных местах – только на этот раз и ей найдётся, что рассказать...