В начале пути

Двенадцать самолётов с красно-сине-белыми кокардами стояли на мокрой от дождя траве. Ребекка Флинт прошлась вдоль строя, поёжилась, застегнула шинель и остановилась, глядя на небо. Облака рассеивались, в их разрывах сияла чистая голубизна. Подходящая погода для полётов, и будет ещё лучше... Но сегодня истекает срок германского ультиматума, а значит – начнётся война. Пять дней назад их эскадрилья покинула Бостон на борту «Мавритании», а сегодня самолёты стоят в поле под Гавром в ожидании врага... Напряжение чувствовалось во всём – в движениях техника, рисовавшего вместо белого круга звезду, в осторожных шагах французских солдат, в подозрительном взгляде майора Джейсона, командовавшего эскадрильей... Ребекка вздохнула, достала сигареты и закурила. – Думаешь, уже началось? – Энн, прекрати подкрадываться! – чертыхнулась Ребекка, на что Энн, вечно взъерошенная блондинка, только фыркнула и хлопнула по спине. – Да ладно тебе, подруга! Я уже подраться хочу, и если опять не будет бошей, честное слово, устрою мордобой в ресторане, и пусть местным будет стыдно, что их девчонка поколотила! – С тебя станется, – фыркнула Ребекка. Крепкая фермерская дочь, чья мать держала в строгости всё многочисленное и буйное, на три четверти ирландское, семейство, была на это вполне способна, и спорить Ребекка не стала. – Пошли лучше завтракать, – сказала она. – А то кто его знает, что случится через пять минут? Однако случилось ожидаемое гораздо раньше – как раз в тот момент, когда подруги вошли в столовую. – Сэр, срочные новости! – влетел в комнату телеграфист с обрывком ленты. – Началось? – майор вырвал ленту, прочитал и смял в кулаке. – Быстро завтракать и готовиться к вылету. Боши начали войну... – Вот тебе и твоя драка... – Ребекка уселась за стол и сделала большой глоток кофе. – У нас часа три в запасе, не больше. На самом деле прошло почти четыре часа, прежде чем передовые наблюдатели сообщили о появлении врага. Две эскадрильи новейших дальних бомбардировщиков G.V, вполне способных из Лотарингии достичь Гавра и вернуться... И каждый нёс по тысяче фунтов бомб – вполне достаточно, чтобы уничтожить «Летающих Тигров» вместе с парой французских эскадрилий и батальоном охраны. – По машинам! – майор уже сидел в кабине своего истребителя, пока остальные пилоты спешно натягивали куртки. – Всем на взлёт! – От винта! – крикнула Ребекка, техник провернул винт и отскочил, мотор чихнул, выплюнул струю дыма и ровно зарокотал. Покачав ручку и педали, девушка прибавила газ, и машина покатилась на старт. – Ну, девчушка, жги... – пробормотала она и толкнула рычаг вперёд до упора. Полный газ. Мокрая жухлая трава бросается под колеса, самолёт подрагивает, выпрямляясь... Ручку на себя, «Хоук» отрывается от земли... Небо. Бескрайнее, вечно изменчивое... Абсолютное. С тех пор, как она впервые поднялась в воздух на списанном армейском «Фармане», она не представляла жизни без неба... Отработанные до автоматизма движения разворачивают машину и выводят её на место в строю – но в душе лётчица снова стала восторженно визжащей девчонкой... Бомбардировщики они увидели минут через пятнадцать – две дюжины громоздких бипланов, на таком расстоянии кажущихся маленькими крестиками. Вот от передних машин отделились еле различимые соринки – бомбы. Каждая «соринка» – больше двухсот фунтов металла и взрывчатки, более, чем достаточно, чтобы разрушить дом, а то и не один... Газ до упора вперёд – и враг словно прыгнул навстречу. Отбомбившиеся самолёты повернули назад, но преследовать их никто не собирался. Пусть уходят, может быть, кто-то перехватит их на обратном пути, а у «Тигров» другая задача – не дать оставшимся донести своей груз до Гавра... Вражеский бомбардировщик на миг замер в перекрестии прицела, и Ребекка нажала на гашетку. По ушам ударил резкий кашляющий лай пулемётов, перед истребителем мелькнули огненные росчерки трасс, и двигатель «Готы» задымился и заглох, а самолёт резко пошёл вниз. Забыв про него, Ребекка бросила машину в правый разворот, заходя в следующую атаку. Над ухом взвизгнули пули, и девушка оскалилась, закрутив быструю бочку. На краю сознания мелькнула мысль: доложить об ошибке разведки и о четырёх пулемётах вместо двух... Но для этого надо не попасть под их огонь. Истребитель проносится всего в нескольких метрах от бомбардировщика – так близко, что можно было видеть, как голова немецкого лётчика взрывается фонтаном крови, кости и мозгового вещества... – Два, – сухо произнесла Ребекка, заложив петлю и атакуя третий самолёт, экипаж которого сбросил бомбы и попытался увести машину. Не вышло – чья-то очередь перебила расчалки, крыло подломилось, и самолёт сорвался в кувыркающееся падение... Короткий взгляд вниз, где на земле вспухают безобидные с такой высоты облака взрывов – и новый вираж. Злобный треск пулемётов, мимо кабины проносятся какие-то клочья... И бой закончился. Пытаясь унять бешеное сердцебиение, Ребекка выровняла истребитель. Огляделась – в воздухе остались только истребители. Одиннадцать машин – двенадцать, считая её... Потерь нет. – Потерь нет! – крикнула Ребекка в пустоту, разворачивая самолёт к аэродрому. Двенадцать машин коснулись травы, пробежали по полю и замерли. – Раненые есть? – осведомилась высокая сухощавая женщина в белом халате поверх старомодного платья. – Все целы, Джина, – Джейсон выбрался из кабины, стянул шлем и принялся расстёгивать куртку. – Будь добра, прикажи повару сварить грог. – Роберт, ты же знаешь, как я отношусь к алкоголю, – Джина поджала губы. Ребекка бросила шлем на сиденье, расстегнула куртку, достала сигареты и закурила. Руки дрожали... Ребекка Флинт понимала, что на войне ей придётся убивать. Более того, воспринимала это достаточно спокойно, но... Одно дело – знать. Совсем другое – выстрелить. Не щетиной с солью в спину незадачливому воришке – по-настоящему. В бою не было времени размышлять, но сейчас Ребекка с удивлением поняла, что не чувствует ничего, кроме усталости. Вообще ничего... Ни жалости, ни сожалений, ни раскаяния – только усталость. – ... Хорошо, но только в медицинских целях! – перебил её мысли голос Джины. – Помните, с пьянством я мириться не стану! – Ну вот, договорились, – ухмыльнулся Алекс Морган, напарник Ребекки. – Пошли, красотка! Выпьем раз-другой, да и отпустит, а то как-то... – Вот именно, – вздохнула Ребекка, тщательно затушила окурок в ведре с песком и взяла Алекса под руку. – пошли. Первый настоящий бой, первый убитый ею враг – всё это было только что, но уже подернулось туманом... – Алекс, скажи: как ты себя чувствуешь? Только честно... – Честно?.. – Алекс потёр шею. – Устал, как собака, а что? – Да так, забудь, – девушка слегка пожала пальцы на его руке. – Пошли, пока нашу долю грога не вылакали...