В начале пути

В гавани, несмотря на ранний час, было шумно и людно. Бенджамин, отчаянно зевая, пробрался сквозь толпу рабочих к причалу, кивнул стоящему у трапа матросу с карабином и поднялся на борт. Через два часа «Старфиш» выйдет в свой четвёртый боевой поход, а ему ещё необходимо проверить и гидрофон, и радиостанцию, и помощника... Меньше всего вопросов было к помощнику — гардемарин Джим Перкинс был в этой роли близок к идеалу. Из этого следовало, что и со всем остальным проблем не возникнет, но Бенджамин всё равно проверял аппаратуру сам — и оставался доволен. — Молодец, Перкинс, —заключил он. — Растёшь... Думаю, к концу года получишь офицерский патент. — Правда, сэр? — вытянулся парень. — Да какой я тебе сэр... — Бенджамин пожал плечами. — Я же уоррент-офицер, техник, а не командир. — Вы — мой командир и учитель! — пафосно заявил Джим. — Джим, ты идиот? — Бенджамин схватился за голову. — Бросай уже бульварные романы читать! — Франк, Перкинс, вы готовы? — осведомился коммандер Бейли, заглянув в отсек. — Так точно, сэр! — По местам стоять, корабль к походу готовить! Верхняя вахта спешно заняла свои места, матросы отдали швартовы, из выхлопных патрубков ударил сизый дым — и поход начался. И, как обычно, вся команда гадала: куда они направляются на этот раз?.. Впрочем, долго гадать не пришлось. Как только город скрылся за горизонтом, командир по внутренней связи объявил: — Наша цель — Йокогама. Перед нами стоит задача скрытно приблизиться как можно ближе к гавани и выставить мины, две дюжины которых мы приняли вместо торпед. Выставив их, мы направляемся во Владивосток, где принимаем торпеды, пополняем все запасы и возвращаемся в Манилу. Сохранять строгое радиомолчание до самого Владивостока, но слушать очень внимательно... Всё ясно? — А если постановка в Йокогаме окажется невозможной? — осведомился штурман. — Минируем Нагасаки или любой другой порт, если и это окажется невозможным. Если не удаётся достичь Владивостока — идём в Порт-Артур. — Всё ясно, — кивнул штурман, раскладывая карту. — Нам, правда, и так и так плохо — резерва не будет... — И что вы предлагаете, мистер Стеббинс? — осведомился Бейли. — Идти не на юг, а на север и проскочить через Цугару — там на точно никто ждать не будет. Экономим пару дней и без малого четыре сотни миль... — Хорошо, — коммандер кивнул. — Так и сделаем... Бенджамин выдохнул, только теперь заметив, что задержал дыхание. Это было безумной идеей — и это было прекрасно. Проскочить под носом у японцев, оставив разрушительный подарок на пороге главной базы Императорского Флота... Это было великолепно. Правда, это было долго... Хмыкнув, радист прогнал помощника и надел наушники. Радиомолчание так радиомолчание, но слушать ведь было приказано? Было. И он слушал... Первые дни в эфире не было ничего интересного. Затем — вообще ничего. Подводная лодка по большей части шла в надводном положении, иногда — в позиционном, выставив над водой рубку. Бейли большую часть времени проводил на мостике, благо, погода позволяла, Бенджамин вслушивался в эфир, периодически уступая место Перкинсу, О'Коннели прилип к дизелям... — К погружению! — Бейли опустил бинокль. Шум воды в кингстонах, свист воздуха, тихое гудение электромоторов — привычная симфония погружения... Бенджамин прижал наушники к ушам, вслушиваясь в движение кораблей над их головами, командир не отрывался от перископа, механики тщательно следили за электромоторами, а подлодка медленно кралась к гавани. — Убрать перископ! Продолжить погружение, глубина двадцать метров! Малый вперёд, приготовиться к постановке! Медленно и осторожно «Старфиш» крадётся на глубине двадцать пять метров, выбрасывая из торпедных аппаратов мины. Первая тройка — аппарат закрыт и перезаряжается, а на грунт ложатся следующие три... Бенджамин напрягает слух, ловя малейший шум в толще воды — здесь нет друзей, и в любую секунду их могут услышать... — Шум винтов, прямо по курсу, приближается! — Полный стоп, тишина в отсеках! Моряки замирают, задержав дыхание, останавливаются моторы, Бенджамин напряжённо вслушивается... — Удаляется! — Продолжать постановку, — приказывает Бейли. Оставив за кормой Йокогаму и две дюжины мин на фарватере, «Старфиш» со скоростью четыре узла уходила в открытое море. — Разрешите доложить, сэр? — осведомился электрик. — Докладывайте, Смайли. — В батареях осталось меньше десяти процентов заряда, сэр. Необходимо всплывать. — Мистер Франк? — Всё чисто, — отозвался Бенджамин. — Подвсплыть на перископную глубину! Бенджамин сдёрнул наушники, переждал свист сжатого воздуха и снова вернул их на место. — Шумов нет! — Поднять перископ! Несколько минут Бейли изучал горизонт, а затем отдал долгожданный приказ: — Всплытие! Гидроакустик снова стянул наушники и перебрался за радиостанцию, вслушиваясь в эфир, а командир приказывал открыть люки и запустить дизели... Через несколько минут Бенджамин выбрался на палубу и с наслаждением вдохнул свежий воздух. Солнце скрылось за горизонтом, но на востоке все ещё различалась полоска берега. Это, конечно, был рискованный курс, но командир и штурман считали, что японцы просто не подумают искать американскую субмарину у себя под носом, а от случайной встречи их должны были уберечь вахтенные и радиоперехват... Мерный стук дизелей убаюкивал, и Бенджамин ушёл с палубы. Вахта не его, Перкинс прекрасно справится и сам, а он, видит бог, заслужил несколько часов сна... Следующие двое суток Бенджамин запомнил плохо. В памяти осталась только жесточайшая нервотрёпка, и если ночью было более-менее спокойно, то днём... Мало того, что днём лодка держалась в позиционном положении, приходилось то и дело погружаться — и добро бы прятались от боевых кораблей, а то ведь от рыбацких скорлупок! После четвёртого погружения боцман заявил, что во Владивостоке придётся проверять все клапаны и кингстоны. — Как хотите, — ответил на это Бейли. — Но до того всё должно работать, как часы. Двое суток спустя, приказав остановиться, Бейли объявил: — Начинаем прорыв. Мистер Стеббинс, будьте предельно внимательны — мы пойдём с опущенным перископом. Мистер Асприн, мы должны пройти пятьдесят пять миль на десяти с половиной узлах — даже если нам придётся выйти за борт и толкать подлодку. — Со всем уважением, сэр, — отозвался электрик, — но после этого нам понадобится новая батарея. — Если мы не прорвёмся, то вам тем более не придётся об этом волноваться, — раздражённо заметил коммандер. — Мёртвые, знаете ли, не потеют. Убрать перископ, погрузиться на пятьдесят метров, полный вперёд! Электромоторы загудели, и Бенджамин снова прижал наушники к ушам. Над головой постоянно шумели винты, но «Старфиш» то ли не слышали, то ли считали своей... Тем не менее, Бенджамин ловил малейший шум — не раздастся ли резкая скороговорка двигателей охотника? Один раз он услышал что-то подозрительное, и почти час субмарина простояла неподвижно, но в остальном их путешествие оказалось спокойным... Насколько это определение применимо к подводному переходу в пятьдесят пять миль вслепую под носом у врага. Во всяком случае, Бенджамин был действительно счастлив, когда «Старфиш» всплыла, и был он в этом не одинок. Только Бейли, как всегда, не проявлял никаких эмоций. — Всем спасибо, джентльмены, — спокойно произнёс он. — Мистер О'Коннели, полный ход, верхней вахте подняться на мостик, остальные свободны. Бенджамин скинул ботинки и повалился на койку, попытавшись расслабиться. Получалось плохо... Всё-таки, больше полусотни миль под самым носом врага, под водой, без возможности всплыть — не тот опыт, без которого нельзя обойтись... Хотя, как знать — возможно, он ещё пригодится — война явно затягивалась, и предсказать, как пойдут их дела дальше, Бенджамин не мог. Вполне возможно, что им ещё не раз придётся воспользоваться этим маршрутом. Наконец, усталость всё же взяла своё, и гидроакустик заснул. Проснулся он на рассвете, когда лодка успела пройти полсотни миль от берегов Японии, не встретив никого, и продолжала идти экономическим ходом, приближаясь к Владивостоку. В эфире, по свидетельству Перкинса, было пусто. Море тоже оставалось пустынным, хотя пару раз на горизонте и мелькали дымы. Были это японские корабли или русские, никто не интересовался... Поспешно проглотив завтрак, Бенджамин натянул наушники радиостанции. В эфире — не тишина, но и ничего полезного — только фон да отзвуки далёких радиопередач. — Капитан Бейли, сэр! Могу ли я воспользоваться экстраординарным фондом для модернизации оборудования? — Цель? — Усилительный каскад для нашей радиостанции, если только во Владивостоке найдутся триоды. — Мы простоим во Владивостоке не меньше недели. — Бейли провёл пальцем по колонне перископа. — Можем задержаться, если потребуется. — Если лампы есть на складах, то я управлюсь за пару дней. Правда, мне еще понадобится очень хороший припой... — Будет, — кивнул Бейли. — Насколько улучшится связь? — Раза в два. — Превосходно. Остаток дня и ночь прошли без приключений, а утром Бенджамин, выбравшийся покурить после вахты, едва не уронил сигарету от крика сигнальщика: «Дым прямо по курсу!» — Приготовиться к погружению! Так и не закуренная сигарета полетела за борт. Бенджамин почти бегом убрался с палубы и бросился к гидрофону, когда сигнальщик с мостика закричал: — Русский флаг! — Отбой тревоги! Несколько минут спустя все желающие могли разглядеть серо-голубой четырёхтрубный крейсер под контр-адмиральским флагом. — «Варяг», — опознал приближающийся корабль Бейли. — Мистер Франк, запросите новости. Бенджамин прогнал помощника, натянул наушники и взялся за ключ. Десяток секунд — и в наушниках раздался резкий писк морзянки. Бенджамин немедленно зачеркал по лежащему наготове листу, в очередной раз подумав, что надо бы выбить из начальства радиотелефон. Закончив приём, выдал квитанцию и принялся за расшифровку. Новости были весьма интересными — на выставленных подлодкой минах подорвался «Кавати». Конечно, потеря старого линкора, команда которого, к тому же, в основном спаслась, не была катастрофой. Но сам факт... За день «Старфиш» встретила ещё несколько русских кораблей, включая и новейший крейсер, а за пару минут до полуночи пришваротвалась в бухте Диомид. — Команде разрешены увольнительные, начиная с завтрашнего утра, — сообщил Бейли. Сразу же после завтрака Франк отправился к капитану порта, а оттуда — в интендантство. С запиской от капитана, письмом от коммандера Бейли, пачкой векселей Казначейства Соединённых Штатов и дурными предчувствиями... Предчувствия оправдались — русский интендант был ничуть не лучше американского. Даже хуже, ибо по-английски говорил с сильным акцентом и чуть что, делал вид, что не понимает... В конце концов Бенджамин не выдержал, достал револьвер и спросил, предусмотрена ли в России смертная казнь для взяточников. Интендант не ответил, но кочевряжиться перестал и быстро выписал все нужные бумаги. Прошло всего полтора часа — и Бенджамин в компании юриста из американского консульства вышел со склада с коробкой электронных ламп и значительно улучшившимся настроением. Лампы стоили дорого, но усилитель окупал каждый вложенный в него цент — Бенджамин даже приготовил все необходимые расчёты, но они пока что никому не требовались. Юриста из консульства они вообще не волновали, а Бейли своей команде всегда верил на слово — и команда его ни разу не подвела... К вечеру, обменяв долларовые векселя на рубли, Бейли выдал команде жалование и отпустил на берег всю команду, кроме вахтенных. Дважды предлагать не пришлось никому... Бенджамин, воспользовавшись советом юриста, отправился в «Золотой якорь». И был приятно удивлён — заведение на порядок превосходило всё, что можно было найти в Маниле за цену, даже вдвое большую... Да и выглядели филиппинки похуже так что вечер, а затем и ночь радист провёл великолепно. Неделя пролетела незаметно, занятая погрузкой и ремонтом. Бенджамин, потратив ещё несколько долларов, устроился в портовой мастерской и спокойно возился с усилителем. Асприн работал в соседней мастерской, перебирая и бракуя аккумуляторы, пока, наконец, не махнул на всё рукой и не потребовал полностью новые батареи. К требованию присоединился и консул, а потому обе батареи были доставлены и установлены на «Старфиш» всего за три дня, что само по себе было удивительно... Но на всё это Бенджамин, с головой ушедший в работу над радиостанцией, не обращал ни малейшего внимания. Любимое дело, как и всегда, затянуло его целиком. Как ни странно, они уложились в семь дней. Утром среды «Старфиш» отдала швартовы и, сопровождаемая слегка фальшивым исполнением американского гимна, покинула Владивосток. Впереди почти две тысячи миль, семидневный переход — и Манила. И на сей раз им не придётся прятаться от любой лодки — нет, «Старфиш» снова вышла на охоту. И, зная своего командира, команда была уверена — когда лодка войдёт в гавань Манилы, на её рубке будут красоваться новые белые силуэты, а вражеский флот не досчитается нескольких кораблей.