***
Утром, когда за окном меня разбудили тяжелые капли дождя, барабанящие по крыше дома, первое, что я увидела — сообщение от Бен Бэкхена. Он звал меня покататься на мотоцикле. Вчера это не удалось, ведь у меня был концерт, и это был уже третий раз, когда я отказывала ему в свидании. Но он терпеливо и раз за разом приглашал меня. Шел сильный дождь, и я снова собиралась ему отказать. Этого парня я знала едва, он появился в моей жизни случайно, но вот исчезать из нее не спешил. Чувствуя какую-то долю вины перед ним, сегодня, назло плохой погоде, я согласилась, хотя перспектива промокнуть до нитки не внушала мне хорошего настроения. Бен Бэкхен был на три года старше меня, на пять сантиметров выше и на целую бесконечность смелее и раскрепощеннее. Я встретила его у дорогого бутика, в котором засмотрелась на потрясающее платье новой летней коллекции, с узором белых цветов на юбке и бантами вместо бретелек. Он подошел сзади, спрашивая у меня цену этого платья, и первое, что пришло мне в голову, так это попросить купить мне его. Зарабатывала я не так уж и много, а платье тогда хотелось больше, чем еды. А вкусно покушать я всегда люблю! Мы оба обалдели от моего заявления: он в шутку спросил про цену, когда увидел, с какой завистью я смотрю на это платье, а я вполне серьезно попросила его мне купить наряд. И что вы думаете, он сделал? Правильно, посмеялся и спросил, насколько все плохо у меня с финансами. Дальше в ближайшее кафе, в котором он тоже, как оказалось, собирался пообедать, мы уже шли вместе. Назвали друг другу свои имена, возраст и что хотим поесть. Он не спрашивал меня о чем-то личном, я не спрашивала, кем является он. Я до сих пор не знаю, кем он работает, осведомленная только, что колледж он закончил два года назад. Бен Бэкхен оказался весьма очаровательным парнем с множеством загадок о своей жизни, о которой почти ничего не рассказывал, с легким пусанским акцентом, как у меня, с любовью к мотогонкам и шрамами от несчастной первой любви. Все, что я рассказала ему о себе — это профессия, хобби и то, что мою первую любовь можно назвать несостоявшейся. Это ведь правда — она была односторонней. После того, как я рассказала, кем работаю, он снова долго смеялся над тем, как я попросила его купить то платьице. Мне и раньше говорили, что велик процент того, что, если не хватит таланта, я окажусь на улице, но любовь к музыке с первых секунд жизни подавить было невозможно. Однако он ничего подобного не сказал, только добавил, чтобы я работала усерднее ради того, чтобы покупать вещи, которые мне нравятся. Это его уверенность в том, что нужно добиваться своих целей, и странная вера в то, что и я могу добиться всего, если захочу, и покорила меня. Никто из близких никогда не верил в меня, но он, простой прохожий, смог поддержать словами. После вкусного обеда мы обменялись номерами телефонов, он сказал, что позвонит и пригласит однажды прокатиться на его мотоцикле. Учитывая мой застенчивый характер, я сказала, что скорее всего ничего не выйдет, и вообще, я боюсь кататься на мотоцикле. Вспоминая, как однажды попросила Чанеля прокатить меня на своем, я бы не хотела снова садиться на чей-то еще. Мне хватало этого воспоминания, в котором, ощущая ветер, играющий в волосах, пока мы неслись по бескрайней дороге, я чувствовала себя свободной и впервые понимала, почему это так любит Чанель. Дождь прекратился ближе к обеду, когда я окончательно проснулась, сходила в душ и приготовила себе завтрак из риса с кальмарами. Я действительно всю ночь проспала на холодном полу в коридоре у стены, без подушки и одеяла, утопая в собственных слезах, но наутро пришла та легкость, которая всегда приходила после того, как выпустить наружу все свои негативные эмоции. Бэкхен пообещал заехать ко мне в четыре часа дня, дождь ближе к полудню как раз прекращался, хотя тучи и не собирались уходить. Сразу после сообщения Бэкхена о встрече мне позвонил Джерим. Я закусила губу, чувствуя, как мне бесконечно стыдно перед этим парнем. Я вместе со своей любовью к Чанелю вкладывала всю свою ненависть вчера, пытаясь и его задеть за живое, неумело флиртовала с Бэкхеном, соглашаясь на что-то далеко не сразу, но вот на Джерима не обращала никакого внимания, а, между прочим, он был ближе всех. Самый доступный. — Привет, Джерим-а. — Привет, Дани. Благополучно вчера добралась до дома? — Конечно, все отлично. Правда, я, кажется, приболела немного. — Простудилась? — взволнованно спросил меня друг. — Похоже на то. Хочу пару дней отлежаться. — Что-то серьезное? Тебе нужна помощь? — Все в порядке, если что, в соседней квартире Хана. — А, ну да, конечно, — разочарованно протянул он. — Жаль, сегодня опять не получится погулять. Выздоравливай, увидимся на репетиции! — Прости, Джерим-а. Пока. Я бессовестно ему лгала, но не хотела сейчас с ним встречаться. Поездка с Бен Бэкхеном обещала быть куда интереснее. Я была полностью готова к тому времени, когда рев совсем еще нового мотоцикла Бэкхена оповестил меня о том, что парень здесь. Его было слышно очень хорошо, ну и еще, я смотрела в окно последние двадцать минут, потому что собралась гораздо раньше и мне было просто скучно. Я надеялась, что проливной дождь закончился, потому что на дорогах города лежал снег. Было особенно страшно сейчас выходить на улицу, рискуя поскользнуться на мокрой, заледенелой дороге, еще страшнее было ехать на машине. Чтобы не занесло где-нибудь на повороте, нужно быть вдвойне осторожнее. Не знаю, что двигало мною, когда я соглашалась ехать. Похоже, безопасность моей тушки волновала меня меньше всего. — Ты таки согласилась прокатиться со мной, детка, — ухмыльнулся Бэкхен, снимая с головы черный шлем. Сегодня на нем была серо-черная кожанка с парой карманов, обычные синие джинсы и ботинки. Вместо шапки — шлем, я тоже ее не надела. Никогда не понимала, почему они все так хотят выпендриться, назвать тебя «деткой», «малышкой», «зайкой». Неужели это и вправду нравится многим девушкам? Либо я нетипичная девушка, либо я просто глупая и ничего не смыслю в этом мире. — Детка у тебя в штанах, Бэкхен-ни, прекрати эту ерунду, — процедила я. — Не с той ноги встала, что ли? — Какая из двух не та? Лично я всегда встаю на обе. Он закатил глаза и похлопал рядом с собой, протягивая мне второй, имевшийся у него в запасе шлем. Сегодня я надела джинсы, что было крайне благоразумно с моей стороны. Только представьте, если бы я вчера в своей юбке все-таки согласилась с ним проехаться по городу! — Куда мы поедем? — спросила я, смело пристраиваясь сзади и обхватывая его за талию. Этот парень был даже тоньше меня! Кажется, он вообще питался воздухом и святым духом. — Есть особые пожелания? — Я катаюсь в первый раз! — воскликнула я, прикусывая язык. Ну, почти первый. Два раза с Чанелем в детстве не считается. — Разве дело в транспорте? Главное — красивые места, по которым мы могли бы проехаться! — он обернулся ко мне, сверкая своими глазами, как бриллиантами. Они у него правда были таковыми: он носил переливающиеся синие линзы, скрывая свои темные карие глаза под ними. — Хотя сейчас зима, какие там красивые места? На самом деле, я хотел взять тебя сегодня с собой на трассу, где встречаюсь со старыми друзьями. Знаешь, мотогонки, пари, соревнования. Но ты наверняка не согласишься. — Почему нет? У меня выходной, заняться все равно нечем. Поехали. — Отлично. Поехали. Он надел шлем, притягивая мои руки еще ближе к себе и надменно усмехаясь, а когда завел мотор, и тот оглушил меня, я поняла, почему Бэкхен это сделал. Я так давно не садилась на мотоцикл, что забыла, как это бывает страшно. Гораздо, гораздо опаснее, чем ехать в машине… Из-за шлема я не чувствовала ветра, поток бил меня только по голым рукам. Они замерзли, но если бы я выпустила Бэкхена, могла бы свалиться на дорогу. Я не считала, сколько мы ехали, просто наслаждалась видами города, который теперь был как на ладони: казалось, на мотоцикле можно уехать в любую точку мира, и Чанель уже попытался это сделать. Не знаю, в скольких городах он побывал, я уверена, что мне еще не скоро удастся спросить его об этом. Когда только начало темнеть, а сегодня это случилось еще раньше, ведь тучи так и не уходили, мы были уже далеко от центра. Многоэтажки, сплошные магазины, маленькие домики сменились пустой дорогой, и я пару раз спросила Бэкхена, далеко ли еще. Мне не было страшно, просто руки уже немели, а в голове закончились мысли по поводу того, что я могу увидеть на обычной сходке любителей погонять на мотоциклах. — Мы почти приехали! — крикнул мне Бэкхен, и только тогда я заметила впереди пару домиков, свет и, кажется, несколько десятков мотоциклов. Это оказалась старая деревня, которую я никогда не проезжала, в другом конце города, на окраине, около большой трассы, ведущей в соседний город. Домики принадлежали друзьям Бэкхена, как успел прокричать мне он, рядом придорожное кафе. И все. И пустота. Голые деревья, заснеженные поля, пара домиков и бескрайняя дорога. Я была на полпути к пониманию Чанеля. Но все еще не понимала его. Он припарковался рядом с ближайшим домиком. Уже на дороге я услышала громкие голоса парней. За домами оказалась большая площадка для игр, а мы были не единственными, кто опаздывал на сходку. Все еще было пусто, но Бэкхен заверил меня, что скоро трасса заполнится криками и ревом моторов. Я впервые была на чем-то подобном. Ни разу не любительница азартных игр и спорта, я была увлечена тем, что же смогу увидеть. — Здесь будут гонки? — спросила я, когда он помог мне спуститься на землю, беря в горячие руки мои холодные ладони. — Именно! — И ты будешь участвовать? — Конечно. Ну что, не испугалась? — Нет. — Тогда идем! Он потащил меня в кафе, где ждали его друзья и знакомые. Представить не могла себе, что это будет около сотни народу, распивающего пиво и другой алкоголь, играющего в какие-то игры и бесконечно болтающего между собой. Меня встретил запах хмеля, моторного масла, дорогого одеколона. Среди толпы парней в кафе сидели и девушки. Я чувствовала себя не в своей тарелке, а Бэкхен крепко держал меня за руку. Однако это действительно было то место, где мне не стоило появляться. Чанель был гонщиком. Чанель любил мотоциклы и езду. Чанель всегда играл в азартные игры, часто пропадал с друзьями где-то, возвращаясь уставшим, но довольным. Чанель был здесь. Он снова был здесь. Совсем рядом.3
30 января 2015 г. в 21:59
Хана была очень разговорчивым ребенком. А по-другому, кроме как ребенком, я ее назвать и не могла. Она вела себя чересчур по-детски для своих двадцати двух, и эта детская невинность очень привлекала парней, они буквально табелями перед ней стелились. Сама она ни с кем не встречалась, имела под боком лучшего друга, который дважды признавался ей в любви, но каждый раз она отвечала ему, что пока не готова к серьезным отношениям. В самом же деле мы с ней были очень похожи: из детства в своей копилке памяти она вынесла образ парня-хулигана, что был на три года старше нее, и так и ждала, что однажды сможет с ним встретиться. Я знала только, что он тогда был с каштановыми волосами, вечными синяками под изодранными рубашками и звался О Сэхуном. С тех пор она надеялась, чтобы хотя бы имя не изменилось.
Я тоже все это время сохла по парню из детства, но не собиралась делиться с ней сейчас последними новостями. Когда я заглянула к ней в квартиру в домашней одежде, она разговаривала с матерью по телефону, заваривая мой любимый чай. Болтать она могла бы целую вечность, учитывая, что мама жила на другом конце города, и виделись она порой раз в неделю, а то и в две. «Велика проблема — мама на другом конце города!» — могла бесконечно восклицать я, вспоминая, что моя на другом конце земного шара, но я этого не делала. В отличие от моих натянутых отношений с матерью, ее были куда более теплыми, и она скучала. Я, может быть, тоже, но старательно подавляла свои чувства. Кто я такая, чтобы ныть об этом только выскочившей замуж второй раз матери, никогда особо не замечавшей меня? Мой братец — вот куда более интересный кадр, на которого возлагают большие надежды.
— Не прошло и полгода, — улыбнулась я, отвешивая подруге поклон. — Смотри, как я быстро.
— Это да. Ну что, отметим это дело?
— Только без алкоголя. Пусть у меня завтра будет трезвый, безболезненный выходной.
Хана рассмеялась и кивнула.
Я провела с ней больше трех часов, наверное. Мы ели торт, пили много чая, смотрели дораму и ухахатывались вместе с проделок главной героини. На какое-то время я забыла, что по канону должна сейчас страдать. Не знаю почему, я всегда была слишком чувствительной, не знаю почему, но мне хотелось разреветься, как маленькая девчонка. Чанель тоже повзрослел, но его манеры будто и не менялись, и он снова говорил обидные вещи, снова провоцировал меня.
Но раньше я не могла ответить ему тем же. Меня распирало от злобы, но я не была с ним на равных. Он не говорил такие вещи, не называл меня своей собачкой, но всегда отталкивал. А недоступные вещи, как правило, всегда более желанны. То, до чего мы не можем дотянуться, кажется нам еще прекраснее, еще желаннее. Мне кажется, сейчас только возраст другой, но он все такой же нахальный, дерзкий, с сарказмом и злобой на запреты и правила, парень. И снова такой же недосягаемый.
Я вернулась в свою квартиру уже за полночь. Мурашки бегали по всему телу, я понимала, что моего самообладания хватило не надолго, сняла махровые тапочки и тут же разрыдалась, оседая на пол в коридоре. В темноте я видела только льющийся в комнату свет сквозь незашторенные окна и отказывалась подниматься с ледяного пола, чтобы забраться в теплую кровать. Я наказывала себя за посетившие меня мысли, собиралась остаться в коридоре до утра и уснуть на голом кафеле, хотя прекрасно понимала, что могу простудиться. Но это было выше всяких сил — снова влюбляться в него, еще сильнее, еще безумнее.