* * *
Дом Ноланов прятался посреди густого буйно цветущего сада. Они сами выбрали это место, подальше от цивилизации, обустроив его по своему вкусу, и собирались провести тут если не остаток своей долгой жизни, то хотя бы пару десятков спокойных лет. Относительно спокойных, учитывая присутствие активного и не в меру любознательного внука. Эмма предпочитала крупные города и работала целыми днями, а оставлять Генри дома одного на все каникулы было чревато. Но ни Дэвид, ни Мэри Маргарет не возражали. Уединённость дома им нравилась, но иногда играла злую шутку, особенно по плохой погоде, когда под красную пластиковую крышу заползала банальная скука. С Генри же скучать не приходилось. Плюющиеся зловонной слизью тритоны в ванной, перенастроенный на альдебаранскую кухню повар и подчистую объеденная малина — огромная редкость, вывезенная с Пра-Земли, — были лишь малой толикой того, на что хватало фантазии внука. — Знаешь, иногда, глядя на Генри, я вспоминаю нашу молодость, — сказала Мэри Маргарет, посматривая на мужа поверх чашки травяного чая. — Славное было времечко. Дэвид фыркнул, разворачивая утреннюю газету: — Очень славное, учитывая, что нам приходилось прятаться по астероидам, голодать и каждый день рисковать жизнью. — Я и говорю — славное, — засмеялась Мэри Маргарет. — Ты разве не скучаешь по этому… — она выразительно помахала булочкой. — По азарту? — понимающе кивнул Дэвид. — Иногда. Может, нам стоит как-нибудь поехать на сафари? На Талнасс, например? Говорят, там каждое живое существо готово сожрать тебя с потрохами, даже не разбираясь, съедобен ты или нет. — Интересная мысль, — Мэри уже покатывалась вовсю. — Нормальные люди ездят в отпуск, чтобы расслабиться, и только чокнутые Ноланы представляют себе отдых… своеобразно. — Ну и договорились, как только Генри уедет обратно в школу, закажу билеты, — невозмутимо ответил Дэвид и перелистнул страницу. — Вот же ублюдки! — он нахмурился. — Что? — Мэри Маргарет резко перестала смеяться. — Пишут, что в системе засекли корабль работорговцев. Нам следует быть поосторожней — пусть Генри не отходит далеко от дома. И вообще никуда не отходит, хотя бы ближайшие пару недель. Эти уроды любят нападать на дома вроде нашего — на отшибе, чтобы хозяев быстро не хватились. — Но… а как же воздушная оборона? — Мэри Маргарет отставила чашку. — Если бы она была эффективна, их бизнес не процветал бы. — Дэвид залпом допил оставшийся в его чашке кофе и поднялся. — Съезжу в город, привезу нормальный радар, а ты пока посмотри в оружейной — может, надо что-нибудь перебрать или почистить. Мэри Маргарет кивнула и принялась убирать со стола. Надо же, а она-то думала, что непоседливый внук станет их единственной проблемой на это лето. Утро было ещё по-раннему зябким, но поднявшийся над горизонтом Шиику и стремительно догонявший его брат-близнец Агори прогревали воздух. Генри поёжился и потянулся к контейнеру с бутербродами, которые приготовила им Мэри Маргарет. Вообще-то куда проще было бы взять с собой мини-повара и заказать ему хоть устриц, хоть седло барашка, но Мэри Маргарет старомодно считала, что блюдо, приготовленное руками, а не автоматикой, и вкуснее, и полезнее. Дэвид отвлекся от маячков старенькой кибер-удочки и покосился на внука: — Ты же дома уже умял три штуки. — Хогодно, — пояснил Генри с набитым ртом, — я пхогоодалша. Дэвид только улыбнулся, вспомнив свое полуголодное детство, и подумал, что в возрасте Генри тоже бы ел как не в себя, если бы была возможность. На озере было тихо, лишь изредка плескалась рыба, никак не желая приманиваться на «новейшую универсальную наживку» и специальные запахи, испускаемые удочкой. Давно надо было купить новую, подумал Дэвид, с сожалением проводя рукой по полированной деревянной — деревянной! — рукояти и выкручивая генератор запаха на максимум. Над лесом раздался грохот — будто что-то взорвалось, — подняв стаи перепуганных птиц, а потом в небо свечой взвился серебристый диск. Дэвид побледнел. Взлетали от его дома. — Бежим! — крикнул он Генри, подхватываясь. — Да брось ты это всё, потом заберём! Генри уронил бутерброд в траву и помчался следом. Дорога кидалась под ноги, в ушах стучало, сердце, казалось, вот-вот выскочит из груди и полетит к дому вперёд хозяина, а в голове билась единственная мысль: только не к нам! Дэвид выбежал на поляну и уже издалека увидел чёрные воронки на месте генераторов силового поля. С усилием проглотив комок в горле, он миновал забор — и остановился, задохнувшись. Ворота были вынесены, как и тяжёлая входная дверь, повсюду на земле виднелись полосы ожогов от бластеров, сторожевой лин жалобно мяукал, волоча заднюю ногу. Уже зная, что найдёт внутри — или, вернее, кого он не найдёт, — Дэвид вошёл в дом. Здесь явно дрались не на жизнь, а на смерть — при кажущейся хрупкости его жена могла за себя постоять. На полу разлилась лужа крови, к счастью, не красной, — значит, Мэри Маргарет смогла кого-то зацепить. — Ничего не трогай! — крикнул Дэвид, не оборачиваясь, когда услышал за спиной частый перестук шагов. — Дедушка, что это?.. — растерянно прошептал Генри срывающимся от быстрого бега голосом. — Работорговцы, — глухо ответил Дэвид и, осторожно обойдя лужу по краю, направился в подвал за необходимым оборудованием. Власти всё равно не помогут, никогда не помогали. Он сам отыщет свою жену.* * *
Эмме с самого начала не понравился этот корабль. Он был большим, очень большим — и старым. Уже в доке всё скрипело, где-то капало, а стоявший за пультом гуманоид в забавной шляпе то и дело со сдавленными ругательствами пинал несчастный аппарат по боку, на котором и без того красовалась довольно внушительная вмятина. Ну и Генри, конечно… Эмма видела, как у него загорелись глаза, стоило им только выйти из шлюза: наверняка сын успел придумать с десяток каверз, которые можно устроить в столь интересном месте. Она остро пожалела, что не может, как женщины с Мелиха, водить ребёнка на поводке. Или вовсе не перерезать пуповину до его полового созревания, как делают на одной из планет Ригеля. Впрочем, перспектива не расставаться с Генри ни днём, ни ночью тоже выглядела малопривлекательной — так её скудная личная жизнь могла вообще перейти в разряд отрицательных величин. К счастью, их поиски должны были на этом корабле и закончиться — местный капитан с физиономией прожжённого авантюриста — что удивительно, поскольку это было временное обличие для общения с неэнергетическими расами, — ясно дал понять, что узнал Мэри Маргарет. Значит, отец не ошибся и сведения получил верные. А ведь тогда, когда на экране появилось его осунувшееся, старое лицо, когда он сказал: «Прилетай немедленно, случилась беда — Мэри Маргарет похитили», — Эмма не поверила, что отец сможет сам найти маму. Она спорила до хрипоты, предлагая обратиться к властям, но на все уговоры Дэвид отвечал решительным «нет». И просил Эмму помочь ему, потому что не мог в одиночку управляться с кораблём и одновременно заниматься поисками. А она не могла, просто не могла снова потерять родителей, снова остаться одна против всего мира. Пришлось уволиться с работы — без выходного пособия, забрать Генри из школы — отец стал настоящим параноиком, утверждая, что детей забирают чаще, что школы — просто рай для работорговцев, а напав один раз, они не успокоятся, пока не соберут «дань» полностью. И вот они оказались здесь, и отец вышел на скрипучий пластиковый настил дока с таким видом, будто он тут хозяин. Эмма не сводила с него удивлённого взгляда, не понимая, не узнавая… А когда он назвал сумму — святые небеса, у них не было таких денег! — и вовсе не поверила ушам. Именно в тот момент, посмотрев отцу в глаза, она поняла: он пойдёт до конца, сделает всё что угодно — но вернёт Мэри Маргарет домой. Даже если для этого понадобится разрезать на кусочки всех обитателей цирка. Каждого. Медленно. Это напугало Эмму сильнее, чем она могла представить. Как будто отец всю жизнь — ладно, те семь лет, что она его знает, — притворялся добрым и честным, а теперь позволил себе сбросить маску. Потому что дошёл до точки. Увидев афишу, директор «Сторибрука» ожидаемо замялся: — Видите ли… Вы наверняка слышали, что у нас произошло несчастье… Да, они слышали — как и то, что цирк стремительно разоряется, лишившись своей звезды. Так странно было видеть маму на афишах, представлять её выступающей… Но технологии промывки мозгов у работорговцев были на высоте, и хорошо ещё, что они не внушили Мэри Маргарет, будто она — звезда публичного дома. Честно говоря, ни Эмма, ни её отец не знали точно, что произошло на «Сторибруке», только слухи и сплетни. Но отец верил, что технологии родной планеты помогут маме быстро встать на ноги. Отец переглянулся с Эммой, нахмурился и кивнул. — Я знаю, что она больна, но… вы проводите меня к ней? Возможно, всё не так плохо. — Вы можете её вылечить? — с явным воодушевлением спросил Джонс — и тут же увял: видимо, сообразил, что ему в любом случае не светит возвращение лучшей артистки. Ничего, пусть радуется мнимой награде. Похоже, лаборатория была единственным местом на «Сторибруке», которого не коснулась нищета: все приборы были в полном порядке, помещение сияло чистотой и стерильностью, а доктор Вейл — как его представил капитан — выглядел представительно, даже несмотря на длинную перчатку на левой руке и символ касты некромантов, вытатуированный на левой же щеке. Пожалуй, с ними он выглядел ещё более представительным — и довольно пугающим. — Док, тут интересуются Белоснежкой, — пояснил Джонс. — Это её родственники, они попытаются её вылечить. Вейл скептически хмыкнул и ушел в криоотсек. Сквозь заиндевевшее стекло камеры, которую он притащил на погрузчике, на них смотрели мамины застывшие глаза. Генри подался вперёд, с любопытством и недоверием разглядывая бабушку, а Эмма смотрела на отца, и лишь когда Генри с неудовольствием поёжился, поняла, что неосознанно вцепилась в его плечо слишком сильно. Дэвид казался одновременно обрадованным и испуганным. Да, он нашёл жену, но сможет ли он её вернуть? У Эммы заныло сердце — родители так долго прожили вместе и, кажется, никогда не расставались больше, чем на день… Сама она заранее готовила себя к худшему, но всё равно было больно. Каково же тогда отцу? Дэвид тщательно осмотрел тело, едва ли не обнюхал, потом проверил сверхчувствительным анализатором и вздохнул, не поворачиваясь к дочери: — Я не знаю, что это за яд, но он явно очень сильный, раз его хватило, чтобы погрузить Мэри Маргарет в кому. Обычные яды нас не берут. Тишину, воцарившуюся в лаборатории, разрезало шипение открывшейся двери. — Док, я руку порезал, залатаешь? — раздался жизнерадостный голос — невероятно, невозможно знакомый, — и в лабораторию вошел Нил. Тот самый Нил, которого Эмма когда-то полюбила настолько, что просто пошла за ним. Тот самый Нил, с которым она мысленно строила общее будущее, где они будут счастливы и, конечно, никогда-никогда не расстанутся. И у них будет много детей, которых они, конечно, никогда-никогда не оставят. Тот самый Нил, который бросил её. — Да, ко… — начал отвечать ему доктор, и тут Эмма сорвалась. — Ты?! — воскликнула она, невольно отпуская Генри. Отец удивлённо оглянулся на неё — всё же оглянулся, — но это было последним, что Эмма запомнила. Ею двигало желание причинить как можно больше боли, если не душевной, то хоть физической, и она налетела на Нила, как фурия. Что-то кричал Вейл, молча защищался Нил, а потом вмешался отец и оттащил её назад. — Пусти, я его убью! — в запале крикнула Эмма, стараясь лягнуть Нила, пока тот оставался в опасной для себя близости от неё. — Эмма, да что с тобой? — отец встряхнул её, пытаясь развернуть лицом к себе, но она продолжала смотреть на Нила, к ране которого добавилось несколько длинных царапин на щеках. — В чем дело? — абсолютно спокойно поинтересовался Джонс — и Эмме вдруг стало очень стыдно за свое поведение, особенно перед Генри, который смотрел на происходящее, разинув рот. — Как ты посмел меня бросить? — устало прошептала Эмма, чувствуя, как из тела улетучивается ярость — столь же быстро, как и возникла. Отец, будто поймав её настроение, разжал руки. Эмма выпрямилась и отвернулась — сейчас ей хотелось оказаться где-нибудь в другом месте и никогда, никогда не видеть Нила, его растерянных виноватых глаз… Она была смелой женщиной и могла признаться себе, что всё ещё любит этого проходимца. — Эмма… — растерянно прошептал Нил, опускаясь на ближайший стул. — Мама? — удивлённо спросил Генри. Генри, который бредил отцом едва ли не с рождения, который на каникулах проводил всё время с дедушкой, словно бы компенсируя… Который искал отца, пользуясь базой ДНК планеты, — Эмма сама видела логи. Что ему сказать? Это твой папа, дорогой, он нас бросил, но могу сказать в его оправдание, что он думал, будто бросает только меня? А на враньё совершенно не было сил, да и не любила она врать. Особенно Генри. — Генри, я всё объясню, — дрожащим голосом начала она. — Это твой сын? — встрепенулся Нил, отмахиваясь от доктора, который, такой же спокойный, как и капитан, обрабатывал ему рану на руке. — Так… пацан, тебе сколько лет? — Д-десять, — ещё более удивлённо ответил Генри. Нил застонал и спрятал лицо в ладонях. Эмма ощутила приступ злобного удовлетворения. Ну да, его же бросил отец. А теперь Нил, по сути, сделал то же самое. — Дурдом, — выразил мнение большинства Джонс. — Эмма, не могла бы ты ненадолго отложить выяснение отношений? — обратился к ней папа. Если спокойствие экипажа «Сторибрука» было ледяным, то его стремилось к абсолютному нулю. По крайней мере, внешне. Эмма послушно отошла в угол. Она хотела по дороге прихватить с собой Генри, но тот увернулся и надул губы. Он всё понял, — подумала Эмма, — он всё понял, но жизнь Мэри Маргарет куда важнее любого разбитого сердца. — Мне нужно знать, что это за яд, — сказал отец, повернувшись к Вейлу. Нила он игнорировал. — Увы, — Вейл развёл руками, — это знает только Регина, а её нет на корабле. — Тогда помогите мне её найти, — настаивал отец, и Эмма осознала, что он уже на грани. А если Дэвид Нолан придёт в ярость, неприятности будут у всех. — Э, нет, мы так не договаривались, — капитан скорчил рожу, — вы сказали, что хотите купить нечто ценное, и я готов продать вам это. Даже не буду накидывать стоимость криокамеры, — и он улыбнулся, как бы приглашая оценить его благородство. — Нет, это ваша вина! Если бы вы не купили её у работорговцев!.. Папа всё-таки тоже сорвался. Он кинулся на Джонса — тот едва успел развоплотиться, — с размаху ударился о стену и, оглушенный, свалился на пол. Эмма вскрикнула и бросилась к нему. — Кэп, зачем ты так? — укоризненно спросил Нил, подставляя лицо под заживляющий гель. — Почему бы не помочь им? — Не вмешивайся! — почти одновременно рявкнули Эмма и Джонс. — Да пошёл ты, Крюк! — вспылил уже Нил — правда, только на капитана — и едва ли не бегом направился к дверям. — Я ещё не закончил! — крикнул ему вслед Вейл и безнадежно махнул рукой. В дверях Нил столкнулся с каким-то андроидом. — О, а я как раз к тебе шёл, — обрадовался андроид. — Я починил всё в двигательном, так что можешь не торо… — Так иди в доки, займись делом — Джефферсон уже три дня просит наладить пульт! — вызверился Нил ещё и на него и вышел вон. Эмма похлопала отца по щекам, приводя в чувство, и одновременно отстранила Вейла, сунувшегося было со своим сканером. — Ты обязан мне помочь! — прошипел отец, стоило ему открыть глаза, и уставился на Джонса, уже не скрывая ярости. — А в чем дело? — недоумённо спросил андроид и, как показалось Эмме — хотя в случае роботов никогда нельзя знать наверняка, — с некоторой обидой оглянулся в коридор, где скрылся Нил. — У нас тут нападение на капитана, — насмешливо сообщил Вейл. — Кстати, да, — вдруг обрадовался Джонс и ткнул своим крюком в их с отцом сторону, — запри-ка их в камере, Август, пусть остынут. А утром поговорим как цивилизованные галактоиды. Андроид мигом оказался рядом с ними и сграбастал всех троих. Бороться с роботом было бессмысленно, это даже Генри понимал. Пришлось подчиниться грубой силе. Отец показал Джонсу средний палец, и Эмма даже не стала ему говорить, что это непедагогично. Она бы показала и кое-что похуже — если бы не была удручена перспективой провести ночь в одной камере с Генри. Судя по взглядам, которые сын на неё бросал, им предстоял неприятный разговор. Джонс вот уже несколько минут стоял возле двери в каюту Нила, не решаясь войти. Изнутри не доносилось ни звука, и это тревожило. Если бы Нил крушил мебель, Джонсу было бы гораздо спокойнее. Наконец он нажал на кнопку вызова и, услышав усталое «заходи», немедленно воспользовался приглашением. Нил сидел на своей кровати и смотрел в пол. — Переживаешь? — спросил Киллиан. — Не надо. Подумай лучше о том, что теперь у тебя есть сын… — Которого я никогда не видел! — перебил его Нил. — Даже не знал о его существовании! — Ну, вы наконец-то встретились с Эммой. — Которая мечтает выцарапать мне глаза, — горько усмехнулся Нил, — и будет права, потому что я действительно бросил её, оставил одну, погнавшись за призраком. Чем я лучше него? — и он поднял на Джонса подозрительно блестевшие глаза. Джонс подошёл ближе и положил руку ему на плечо: — Всем. Ты всем лучше своего отца.* * *
Капитан Киллиан Джонс никогда не был сентиментальным. И потому, когда «Сторибрук» засёк спасательную шлюпку с признаками жизни на борту, им руководило исключительно любопытство. — Захватывай, — коротко приказал он Джефферсону. — Только осторожно, она древняя, как бордели на Денебе. Лет триста, не меньше. — Понял, кэп. Джефферсон ловко подхватил шлюпку узким силовым лучом и начал потихоньку подтаскивать к свободному шлюзу. Внезапно луч исчез, словно оборвавшись. — Джефферсон! — возмутился Киллиан. — Это не я. Что-то сожрало его энергию. Киллиан прищурился: — Сожрало, говоришь? Знакомая песня. Попробуй восстановить луч, а я посмотрю поближе, кто там хозяйничает. — Кэп, ты думаешь, это… — Элементаль, — подтвердил Киллиан и вылетел за пределы корабля. Космос привычно заискрил энергией всех видов, но его интересовала та, что удерживала шлюпку. И вскоре Киллиан нашёл её: растянувшись до предела, приняв вид нити исчезающе малого диаметра, незнакомый элементаль обвивал крохотное суденышко. «Уходи», — передал Киллиан нахалу. «Это моя добыча». «Была твоя, стала моя!» «Это моя добыча!» — чужак полыхнул всеми цветами спектра. Киллиану стало интересно, что может скрывать обычная шлюпка, если элементаль проявляет такую агрессию. Он незаметно телепатически просканировал её — и ничего не понял. Там был ребенок. Обыкновенный ребенок-гуманоид. Мальчик. «Зачем она тебе?» — Киллиан выбросил пучок электронов, окруживших его тело угрожающим ореолом. Он знал, что этот элементаль слабее его, но решил, что всё равно стоит лишний раз продемонстрировать силу. «Уходи», — тупо повторил чужак его же слова. Киллиан начал раздражаться ответам, и от его брони в сторону элементаля полетели жалящие частицы. Тот мигом собрался в обычную форму и выставил защиту, но некоторые заряды достигли цели. Чужак заверещал. Пользуясь моментом, Киллиан подобрался ещё ближе, равномерно распределил энергию — и растёкся блином, обволакивая пришельца вместе со шлюпкой. «Зачем тебе шлюпка с гуманоидом?» — повторил он вопрос и для убедительности слегка сжался. «Она нужна Тителитури», — если бы в арсенале элементалей были физические выражения эмоций, то можно было бы сказать, что чужак прохныкал эти слова. «Как интересно… А зачем она ему?» — Киллиан усилил нажим. «Не знаю». Киллиан понял, что чужак не лжёт. А ещё — что ему попалась шикарная добыча. «Отпусти меня», — заныл элементаль, тускнея под натиском энергии Джонса. «Отдай шлюпку — и можешь катиться на все четыре стороны». «Ладно, я уйду, уйду, только отпусти!» Киллиан разомкнул свои «объятия» — совсем чуть-чуть, только чтобы чужак смог выползти наружу. «Проваливай». Элементаль медленно начал удаляться. Киллиан коршуном завис над шлюпкой, следя, чтобы тот не вздумал выкинуть какой-нибудь фокус. Сзади он почувствовал колебание эфира — это Джефферсон заново цеплял к утлому суденышку силовой луч. Киллиан одобрительно сместил свой спектр в добродушно-оранжевую часть. И в тот момент, когда он уже почти расслабился, один из отростков обожгло раздирающей вспышкой. Киллиан рефлекторно сжался, подобрав все частицы и одновременно пытаясь схлопнуть оболочку, из которой в пространство вытекала его энергия, — и едва сумел уклониться от следующего заряда. Похоже, проклятый чужак, отлетев на безопасное расстояние, решил его попросту расстрелять! Закуклившись в оставшуюся броню и нарастив массу, Киллиан, набирая скорость, ринулся вперёд. Это был рискованный трюк, но в случае успеха он протаранит элементаля насквозь, так, что тот уже не сможет исцелиться. Чужак явно не ждал ответной атаки, уверенный в собственной безнаказанности. Ощущение удара, горячая волна энергии не-своего тела — и снова ласковые волны космоса. Разворачиваясь, Киллиан уже знал, что увидит: обрывки оболочки и быстро растворяющуюся в пространстве энергию. Чужак был мёртв. «Знай наших!» — мысленно усмехнулся Джонс и, подцепив не успевший раствориться кусочек, направил его в повреждённый отросток. Ничего не произошло. Пока еще не волнуясь, Киллиан раскинул сеть и поймал ещё немного энергии. Безрезультатно. Он начал волноваться. Чем же таким кинул в него этот элементаль? И ведь уже не спросишь… Пометавшись вокруг и выловив всё, до чего смог дотянуться, Киллиан уныло поплыл обратно к «Сторибруку». Тёмный безжизненный отросток волочился следом, как что-то чужое. — Кэп, шлюпка на борту! — радостно отрапортовал Джефферсон, когда Киллиан вновь возник на мостике. — Прикажешь вскр… Эй, что это у тебя? Джонс осмотрел своё физическое тело — и со смесью удивления и ужаса уставился на преотвратного вида культю на месте левой кисти. Похоже, так выглядит его увечье в человеческом облике. — Новый имидж, — вздохнул он. — Надеюсь, не навсегда. Схожу проверю добычу. Этот хрен сказал, что шлюпкой и гуманоидом в ней очень интересуется Тителитури. Джефферсон присвистнул. Роботы-ремонтники аккуратно вскрыли корпус и запустили механизм пробуждения. Джонс стоял рядом, заглядывая в проделанную дыру, и нетерпеливо постукивал носком сапога. Возле него дежурили посланные Вейлом носилки — неизвестно, в каком состоянии окажется ребёнок, когда проснется. — Ой… Где это я? — тихо сказал мальчик, садясь и потирая глаза. — Добро пожаловать на «Сторибрук», — со всей возможной приветливостью ответил Джонс, на всякий случай пряча культю за спину. Потом надо будет что-нибудь придумать насчет неё. Мимо него деловито пролетели носилки. — А как я сюда попал? Мы были на корабле… — мальчик запнулся. — Мы нашли твою шлюпку болтающейся в космосе, — пояснил Киллиан. — А теперь, пожалуйста, ляг на носилки. Ты долго был в стазисе, нужно проверить, не повредил ли он тебе. Мальчик поколебался, но потом послушался. Киллиан вздохнул с облегчением — пока всё шло неплохо. Осмотрев ребёнка, Вейл сообщил, что с ним всё прекрасно, не считая лёгкого истощения. — Отлично! — Киллиан хотел было потереть руки, но вовремя спохватился. — А можно его расспросить — или пока пусть отдыхает? Вейл пожал плечами: — Он и так уже… наотдыхался. Киллиан подошёл к мальчику. Тот смотрел на него исподлобья. Киллиан выдал свою лучшую улыбку: — Я Киллиан Джонс, капитан корабля. А как тебя зовут? — Б… Нил, — с запинкой ответил мальчик. Ну что ж, Нил так Нил — всё равно база ДНК покажет правду. Если, конечно, он там есть — триста лет назад эта практика была не слишком распространена. — А скажи мне, Нил, — Джонс подпустил в голос бархатные модуляции, — зачем ты понадобился Тителитури? И тут же понял, что мог бы и не спрашивать. — Кому? — на лице мальчика было написано такое искреннее недоумение, что было очевидно — он никогда не слышал этого имени. Но, может, видел его обладателя? — Погоди-ка! — Джонс подошёл к пульту возле койки Нила. Вообще-то на его экран транслировались жизненные показатели, но можно было и корабельную базу данных вызвать. Джонс пошарил там и торжествующе развернул экран к мальчику. — Знаешь этого галактоида? Нил смотрел в экран застывшим взглядом — так долго, что Киллиан забеспокоился, не впал ли он в кататонию. Наконец мальчик ответил: — Это мой отец.