Ссылка?!

If love was a word, I don’t understand. The simplest sound, With four letters. Whatever it was, I’m over it now. With every day, It gets better. Are you loving pain, loving the pain? And with everyday, everyday I try to move on. Whatever it was, Whatever it was, There’s nothing now. You changed. New Age. I’m walking away, From everything I had. I need a room with new colours. There was a time, When I didn’t mind living the life of others. Are you loving pain, loving the pain? And with everyday, everyday I try to move on. Whatever it was, Whatever it was, There’s nothing now. You changed. New Age. So much fire that it burned my wings. Her heat was amazing. Now I’m dreaming of the simple things. Old ways, erased. If love was a word, I don’t understand. The simplest sound, With four letters. Are you loving pain, loving the pain? And with everyday, everyday I try to move on. Whatever it was, Whatever it was, There’s nothing now. You changed. New Age. Marlon Roudette — New Age

Элиза Вейдер       Когда все поужинали, взяли тёплые пледы и заново развели костёр, на помост взобрался человек в костюме и с портфелем в руках. Прокашлявшись, он хлопнул в ладоши, и установилась мёртвая тишина. — Здравствуйте, дорогие граждане фикбуковцы! Меня зовут Алексей. Я один из Администраторов Книги Фанфиков. Сейчас я всё объясню, — сказал он, видя поднятую руку. — На один фэндом по Администратору, чтобы следить за порядком. Нас сослали, чтобы мы все не «калечили», — он показал в воздухе кавычки, — психику людям. Хотя, кто ещё кому калечит, — он недобро усмехнулся. — Итак, как же будет называться данный остров? — Предлагаю назвать остров имени Вейдера-Поттера, — сказала девушка лет 27-28. Я присмотрелась. Опаньки, вот и первый «Сюрпрайз мазафакер». Это же моя подруга Энья Ваар, в недалёком прошлом Annyshka1988! — А почему именно Вейдера-Поттера? — спросил один парень. — Почему не Скайуокера-Поттера? — Так лучше звучит, — ответила я. — Да и это недоведро меня как-то не вдохновляет. Ну, может только чуть-чуть… — Ты это кого недоведром назвала?! — вскочила какая-то Барби (а иначе не назовёшь). — Не смей оскорблять Эни! Он красавчик, в отличии от Вейдера! — Если ты не знала — Вейдер и Эня — один и тот же человек, хотя я в этом сомневаюсь! Не мог быть Вейдер таким нытиком! — Да что ты понимаешь! — А давай спросим у Вейдера, был ли он нытиком или нет? Вейдер! — крикнула я, мысленно обращаясь к Вейдеру: — Милорд, пожалуйста, скажите, что вы не были никогда нытиком. Это для вашего же блага! Ну, пожалуйста! — Хорошо, только ты месяц не будешь пейринговать меня со Сьюхами! И ещё… С тебя одно свидание! — Нет, ну не наглый ли? Я, понимаешь ли, ему ноги-руки восстановила, лёгкие тоже вылечила, а он наглеет! Нет, у меня парень есть! И я хочу прожить всю жизнь с ним! — Ну, ладно, как хочешь, я просто предложил… И ещё… Извини, как-то неловко получилось…, — он, похоже, раскаялся в содеянном. — Не был я нытиком… — бас Вейдера заглушил даже назревающую перепалку между ОТПшниками-слэшерами и ОТПшниками-гетщиками. — Я был нормальным джедаем, меня уважали, а не шпыняли, как так называемого Энечку. И тупым Барби не место в нашем фэндоме. Именно из-за таких нормальные брутальные персонажи становятся няшами-парашами, которые… — окончание его речи заглушил раскат грома. Начали падать редкие крупные капли. Все очень быстро сообразили, что к чему, и пропнули свою лень, упоротость, фантазию и вдохновение с музами, чтобы те накладывали Импервиус и согревающие чары на палатки.       Но тут начался настоящий тропический ливень. Я мгновенно вымокла до нитки, несмотря на то, что Волдя сразу подал мне трансфигурированный из пальмового листа зонт… Вейдер тоже мгновенно вымок и дрожал от холода.       Я просто дала ему его костюм. Он, конечно, не обрадовался этому «пополнению в гардеробе», но, как говорится, из двух зол выбирают меньшее, и через пять минут он уже был облачён во всю эту сбрую.       А затем он заметил меня, дрожащую от холода, и без лишних слов отдал мне плащ, пахнущий озоном и хвоей. Я, всё ещё обиженная на него, без лишних слов беру плащ и кутаюсь в него. М-м-м-м-м… Тепло и уютно. А запах озона и хвои будоражит. Или успокаивает? Потом определюсь…       Между тем меня разморило. Я начала клевать носом и побрела в палатку, кутаясь в плащ, как в одеяло.       Я зашла в палатку и, выпив бутылочку чего-то приятно пахнущего, но с мерзким вкусом алкоголя, легла в спальник, но не могла заснуть и встала, но, закачавшись, уцепилась за стенку палатки. В палатку зашёл кто-то. Я спряталась за «дверку», которая хорошо прикрыла меня. Уже приготовилась ударить незнакомца бутылкой по причинным местам, но расслабилась, когда увидела, что зашли Вейдер с Эней. Они о чём-то переговаривались, Эня предложил выпить, но заметил, что коньяк пропал. Он начал возмущаться, но я, исполнив мечту последних двух лет увлечения ЗВ, ударила его по причинному месту, проще говоря, в пах. Эня, согнувшись, закряхтел и упал лицом в пол. А я стояла под испепеляющим взглядом Вейдера, боясь пошевелиться. «Ну, всё, сейчас начнётся!» — уныло подумала я, глядя на двигающуюся, как в замедленной съёмке, руку в чёрной перчатке… Я ожидала всего, что только может быть, от простой пощёчины, до Молний и Удушения. Но через секунду поняла, что будет нечто похуже этого. Он, похоже понял, что физическим насилием ничего не добиться и начал психологически давить на меня. А психика у меня и так ни к ситху, не к ночи он будет помянут так что психологическая травма мне обеспечена. Тем временем он закинул мою завёрнутую в плащ тушку на плечо и вышел из палатки. Ливень уже перестал идти, но свинцовые облака всё ещё висели над нашими головами. Между тем я маленько протрезвела и попыталась вырваться, но стальная хватка Вейдера не давала такой возможности. А господа и дамы фикрайтеры, которые ещё не пошли спать, могли видеть беспрецедентное зрелище, а именно то, что Вейдер куда-то тащит вырывающуюся пьяную авторшу, которая слэшит его со всеми подряд, в том числе и с его ранней версией. А он сам морщится от этого всего, как от зубной боли. Странная картинка, не так ли? Но это были цветочки, перед тем, как я решила ему сделать гадость. И через пару минут меня тащила блондинистая тётка лет сорока пяти — пятидесяти, которая уже изрядно вымоталась, таща мою тушку. Затем я все же смилостивилась и превратила его обратно в мужика. И услышала в свой адрес столько мата, сколько за всю жизнь не слышала. Я почувствовала, что что-то чешет челюсть. А, нет, ничего… Это всего-то песок, куда она упала… И ушам больно было. Кажется, они всё-таки свернулись в трубочку… Когда он дотащил меня до какого-то домика, я ещё немного протрезвела. И смотрела с непониманием. Взяв за загривок, он меня поднял над землёй. Его глаза светились, как два огонька, притягивая. — Что за хуйню ты творишь? — спросил Вейдер, тряся меня. — Ничего противозаконного! — едко ответила я. Он, сцепив зубы, снова встряхнул меня, дав лёгкую пощёчину, едва не выбив зубы, пытаясь добиться правды. Но меня стошнило и вырвало прямо на него. Меня рвало, но он упорно тряс меня, раз за разом повторяя вопрос. Я, не удержавшись, заехала ему по переносице, после чего, по описанию в древнем, но замечательном фанфике, у него должны будут появиться синяки, как у панды. Но суть не в этом. От него несло чем-то колючим… По-моему… ревностью? Между делом я опустошила свой желудок, но спазм всё ещё сотрясал его. Вейдер подал мне платок, который он носил в кармане всё время. Я взяла его и протёрла рот. Затем он дал мне бутыль воды, которую я тут же вылакала. А затем меня разморило окончательно. Я провела рукой по его лицу. В тот момент он мне казался самым прекрасным человеком на Земле, а желание его поцеловать было почти непреодолимо… Но это желание длилось, как мне казалось, одно единое мгновение, за которое я успела дотянуться до его губ… А затем всё закончилось, лопнуло, как мыльный пузырь, и я с удивлением поняла, что чуть не поцеловала Тёмного Лорда. Я мгновенно залилась краской и, спрыгнув с рук ошарашенного Вейдера, покачиваясь, побрела к нашей палатке, а на губах сияла глупая улыбка. Когда добрела до палатки, я увидела Диму, который смотрел на меня, как на предателя Родины. А что вообще я такое сделала? Не понимаю! — Ну, как? Понравилось целоваться с Вейдером? — спросил он с гаденькой ухмылкой. — Я не пойму, ты моя девушка или его? Лучше бы он не задавал мне подобных вопросов. Особенно, когда я пьяна. — Да он в сто раз лучше, чем ты, недомерок! — сказала я. Меня несло, и даже сильно. — Ты — никто для меня, чтобы указывать, что мне делать! Катись к своим шлюхам, а меня не трогай! Извращенец! Я лучше буду с ним, чем с тобой! Будь я трезвой, я не говорила бы подобного, но, как известно, алкоголь срывает тормоза и отключает инстинкт самосохранения, который является БАЗОВЫМ. Дима побледнел, а глаза стали какого-то ситха жёлтыми. «Та-а-ак! Он что, на ТС?! Как же я не заметила?» — роились эти и им подобные вопросы в голове, не давая сосредоточиться. И тут меня что-то заинтересовало. Началась какая-то перепалка. Я, шатаясь, побрела в сторону шума и увидела картину маслом: Вейдер, Эни (девушка-ОЖП), Пиетт и Аня выясняли отношения. — Ну, мило-о-о-орд! — канючил Пиетт, пытаясь оттащить совершенно офигевшую Эни от Вейдера, который только закатил глаза на весь этот цирк, прижимая к себе Аню и Эни. — У вас же авторша есть! Зачем вам ещё моя жена? — Ну, вообще-то, адмирал, — Вейдер особенно выделил слово «адмирал», пытаясь поставить на место зарвавшегося подчинённого, — это не ваше дело. Вы сами предали её после смерти сына, так что не жалуйтесь! — О! Аня! Приветик! — я старалась идти как можно ровнее, чтобы не выдать того, что я «навеселе», но выходило, честно говоря, совсем никак. — Что это вы делаете? Адмирал! Какая встреча! — Привет, Саш, — поздоровалась Аня, пытаясь вывернуться из стальной хватки своего Леня. — Как добралась? — Да вроде неплохо, не считая того, что самолёт-то рухнул, — я покачала головой. Ей стало интересно, ведь не каждый же день встречаешь выживших после крушения самолёта. — А ты как долетела? — Да неплохо, вроде, — ответила Аня, всё-таки взглянув на меня внимательнее. — А ты где так накидалась? — Сама, но если бы музы не оставили коньяка, то не накидалась бы. Сейчас вроде немного протрезвела. — И не пей больше, — Аня решила, что лучше она промоет мозги, чем я сопьюсь. — А то спиваться в таком возрасте… — Ань, не полируй мне мозг, умоляю! — до меня пьяной доходило лучше, чем до трезвой, но тем не менее… — Я прекрасно понимаю, что пить плохо. Завтра я буду как огурчик, обещаю… И я побрела в палатку. Некоторые озирались на меня, но, в основном, всем было фиолетово. Ну, подумаешь, кто-то накидался, с кем не бывает? Ко мне подбежала Светка и начала «любить» мне мозг. Махнув рукой на это всё, я зашла в палатку, скинула сланцы, залезла в спальник и унеслась в сны, порождённые коньячными парами.