Смутное время — Призрак свободы на коне, Кровь по колено, Словно в каком-то диком сне, Тешится люд — бьют старых богов, Молится люд — ждут праведных снов. В небе комета — Близких несчастий верный знак, Воины света Павших сжигают на кострах, Воины тьмы — мир — взяли в кольцо, Тысячи птиц вниз рухнут дождем. Мы не знаем, кто мы — Дети красной звезды, Дети черной звезды Или новых могил. Танец смерти Прост и страшен, Но пока не пробил час, За грехи всех жизней наших Время смут карает нас! Мы еще живы! Кто-то спасется, кто-то — нет, Диким порывом В крепости нашей гасит свет, Сорванный флаг — знак — к сдаче врагам, Но нас не возьмешь — врешь — мы живы пока! Валерий Кипелов — Смутное Время
Элиза Вейдер Мы все перезнакомились и принялись ставить палатки, коих, к слову, не хватало. Но и эта проблема была решена с помощью наших дорогих муз. Волшебники и Добби (которых, кстати, было просто огроменное количество) трансфигурировали листья в спальники, а ветви пальм — в сами палатки. Получилось неплохо. Некоторые особо активные ставили палатки и одновременно строчили проду. Или, скорее, надиктовывали в диктофон, а затем, заворачивая маты, пытались разобрать, что же они говорили. Но когда начали решать, кто с кем будет жить в палатке, то начался хаос. Что только не летало. И ноуты, и обувь, и включенные светопалки, и даже сами фикрайтеры, у которых не хватило везучести избежать всего этого холивара. Вот и пригодилась бригада медиков. Также тут было несколько колдомедиков, которые в пару движений вправили суставы, вылечили руки-ноги-головы (хотя в последнем очень сильно сомневаюсь) и восстановили недостающие зубы у особо ретивых граждан фикбуковцев. Но было решено, что фикрайтеры будут жить с Музами. Ну, я не против. Заодно я поселила у себя Диму, который, к слову, болезненно воспринял известие, что пилоты тоже должны жить среди фикрайтеров и очень уж настойчиво пытался уговорить меня подписать отречение от фикбука, который я вообще-то знаю даже дольше, чем его, да и люди, с которыми я здесь общалась, не обижали меня, а если и страдала я от фикбука, то по собственному почину. Что-то меня в ангст понесло… Но тем временем Дима меня покинул, и я осталась одна в палатке раскладывать вещи. А ещё ко мне прикрепился Волдеморт. Он говорил, что связан со мной, но как — не знал и сам. Может он моя Упоротость? В этой упоротой Вселенной, ссори за тавтологию, всё возможно. В соседней палатке жили моя сестра и Паша, который решил её забрать с собой, ведь не оставлять же её в городе, который загрязнён всякими выбросами и полон людей не самого лучшего качества. Закончив наводить порядок в палатке, я включила телефон и отзвонилась маме. На палатку были наложены чары незримого расширения, ведь в палатке есть и мужики, пусть и музы, но мужики. Если Эня ещё не боялся меня и пытался разговорить, то Вейдер обходил меня десятой дорогой. Хотя это стоило бы делать Эне, а не ему, потому что я Вейдера уважаю, а Эню откровенно недолюбливаю. Но когда он заикнулся, что пора бы уже сказать, как они связаны, я его послала. С того момента он стал ходить за мной как на верёвочке и постоянно жаловаться, типа его никто не любит и так далее. Я не вынесла его нытья и визуализировала своё Вдохновение, которое получилась в виде Амидалы из конца «Мести Ситхов». Амидала кинулась к нему на шею. Эня меня поблагодарил, как только отцепился от Амидалы. Потом к Амидале подошёл Вейдер и без лишних слов обнял её. Эня порывался надавать ему по роже, но я его удержала от этого опрометчивого шага, ведь тогда меня же придушат. Да и Вейдер знает, почему же они так похожи. Может, всё же рассказать этому долбо*бу о том, откуда же такое феноменальное сходство? Не-е-е-ет! Я лучше прикольнусь над ним! — Эня, подойди на секунду, — сказала я с гаденькой улыбочкой. — Ну, и чего тебе надо? — спросил он, особо не надеясь на хорошее. — Я решила рассказать тебе, кто такой Вейдер. Он… твой отец! — вдохновенно поведала я Эне, глядя на то, как его глаза становятся жёлтыми и круглыми, как у совы. Он подлетел к Вейдеру и дал тому в глаз. Вейдер опешил, но ненадолго. Мощный удар в «Корень Жизни» — и Эня летит к морю. И всё это действо проходило под мой истерический хохот. Но Вейдер и Эня продолжали выяснять отношения, осыпая друг друга градом ругательств и ударов светопалок. Им всё было пох*й. — С*ка нах%й! — орал Скайуокер матом, причём русским. — Ты, бл%ть, кто такой?! Почему ты появился спустя столько лет?! Ёб твою мать! — Вообще-то, она у нас одна, бл%ть! — не менее злой Вейдер куда только ни бил его. — Вообще-то я — это ты, только через двадцать два года! — Ах, эта с%ка авторша! Я ей сейчас устрою! Долго не забудет! — заорал Эня, и вместе с Вейдером они кинулись на меня. И как в замедленной съёмке я увидела, как Эня врезается в Вейдера, а тот даёт тому смачную затрещину и поднимает руку в печально знакомом всей галактике жесте… За те доли секунды, что прошли, пока невидимая удавка не была накинута на мою шею, в голове пронеслось четыре образа. Лея, Люк, Энакин, Падме. Четыре сцены из жизни этих людей. Прошлое, настоящее, будущее и то, чего никогда не будет. «Лея, с вызовом и ненавистью смотрящая на Вейдера» … «Люк, смотрящий с болью в глазах на то место, что было его домом долгих девятнадцать лет» … «Амидала, говорящая свои последние слова» … «Горящий заживо Энакин и уходящий Кеноби» … «Люк, дерущийся с чёрным гигантом в доспехах» … «Последний вздох Вейдера, последние слова о том, что Люк был прав» … «Счастливая семья. Двое милых детишек. Люк и Лея» … — всё это мелькало радужным калейдоскопом в моём мозгу от недостатка кислорода. Но вдруг резко всё прекратилось. Я приготовилась к тому, что меня будут бить, возможно, даже ногами, но никто не подходил ко мне. Я приоткрыла глаза. Надо мной навис Вейдер с огроменными, размером с бейсбольный мяч глазами (да-да, и такое бывает). Он взял меня за шкворень и встряхнул. Блять, как же хреново… Я открыла мутноватые глаза. И сразу меня как обухом по голове торкнуло понимание. Я видела то, что простым смертным недоступно. Видения… Нет, стоп! Были только фрагменты фильмов и моё альтернативное виденье канона, не перейди Эня на ТС. Так это что?! Он что, шерстил мою голову?! Ну, он у меня попляшет! Век не забудет! Хотя… Я сама во всём виновата… Надо бы извиниться, что ли… — Что. Это. Было? — прорычал Вейдер, стискивая мою шею. — Что, я спрашиваю?! — Ваше прошлое и будущее, плюс вариант будущего, в котором вы не перешли на Тёмную Сторону. — Принцесса Органа — моя дочь? — спросил Вейдер. Ему сейчас было не до шуток и колкостей. — Да. Я так понимаю, вы её уже пытали? — спросила я. Вейдер ещё сильнее стиснул моё горло. Но спустя мгновение хватка немного ослабла, но совсем не исчезла в знак напоминания, чем будет караться неосторожное слово или едкое замечание. — Да. Но я, честно, не знал, что она моя дочь! Ведь в этом бл%дском ведре ничего не видно! — Хватит оправдываться. Я прекрасно знаю, что это так. У вас там битва за Хотт была? — спросила с хитрющей улыбкой. — Ну, была, — пожал плечами Вейдер. — Уже узнал от Императора о сыне. Какое вообще это имеет отношение к этому «спектаклю», который выстроен у тебя в голове? — Ой, не спрашивай! Утонуть можно в той инфе, что я накопала на тебя и твоих детей, внуков и, возможно даже, правнуков. — Что ты сказала?! — Вейдер был в ах*е. Не каждый же день узнаёшь, что кто-то что-то знает о твоих родственниках. Вдруг лицо Вейдера приобрело нехорошее спокойствие. — Саш, а ты знаешь, кто мой отец? — спросил он, глядя на меня с гаденькой ухмылкой. Мне ничего не оставалось делать, как сказать вот так: — Вейдер, эта тема будет немного болезненной для тебя. Это может быть кто угодно. Тот же Квай-Гон или Палпатин, — сказала я, почувствовав, что хватка на моём горле усилилась. — Может, тогда разрешишь мне просканировать твою голову на предмет наличия «роялей в кустах» или, как их по-другому называют, «сюрпрайз мазафакер»? Или ещё меня помучить захотела? — спросил Вейдер, пытаясь взять себя в руки и не прибить меня раньше окончания этого дня или, скорее, ночера. — Ладно, но с условием, что не задушишь меня при первом же пахабном пейринге с тобой и какой-нибудь Сью или Стью… На твой вкус, — сказала я с гаденькой улыбочкой. На словах «Сью» и «Стью» он побледнел и быстро помотал головой. — Давай лучше без Стью, — сказал он и начал шерстить мои воспоминания. Ощущения были не из приятных. Вот представьте, в вашей голове кто-то копается. Неаккуратно пролистывает вашу память, как какой-нибудь древний фолиант, а как макака перерывает папки с важными документами, не заботясь об их целостности. Подобные ощущения и были у меня. Когда он закончил, я упала без сил. Очнулась я от стойкого запаха нашатыря. «Ситхова мать! Убейте меня, кто-нибудь!» — вопило сознание. Но все страдания отошли на второй план, когда я увидела над собой обеспокоенного Вейдера. Вот ситх! Либо он обо мне беспокоится, либо просто решил удостовериться, что его действия не привели к моей гибели или овощеванию, а то и им придётся вернуться в своё время и пережить всё заново. Но Вейдер хотя бы беспокоится обо мне, пусть и только поэтому. Кстати, а где Эня с Амидалой? Вроде они были до того, как меня чуть Вейдер не задушил… Странно. Тем временем я встала с травы, на которую каким-то образом попала. Неужели Дима подсуетился? А кто такой Дима? Где я? Ладно, потом проясню эти моменты. — Ну, что? Полегчало? — спросил Вейдер, помогая мне встать. — Я чуть-чуть перестарался… — Это ты называешь «чуть-чуть»? Ну, всё, Вейдер, допрыгался! Я тебе сейчас ТАКОЕ устрою, мало не покажется! Ты вообще поаккуратнее мог ворошить мои воспоминания? Я из-за тебя не помню некоторых моментов в жизни. Кто такой Дима, где я, почему я вообще стала увлекаться ЗВ… Понимаешь, что ты натворил? Ты мне всю жизнь сломал, — надломленным голосом поведала я ему, смотря ему в глаза. — Я не помню как ты выглядел до того, как я тебя «починила», что мне подарили на День Рождения… Ты ломаешь жизнь всем, кто тебя окружает! Ненавижу! — мои глаза застлало алой пеленой. Сейчас все мои инстинкты кричали лишь одно, повторяя, как жуткий гимн: «Убей, убей, убей, убей…» Его глаза пожелтели. Странно, но на секунду мне показалось, что я сделала ему больно. Видать показалось, что у него есть сердце. Но, видимо, ошиблась… В его глазах плескалась ярость. Одним движением он заломил мне руки и схватил за горло. Я ждала, пока он начнёт действовать. Несмотря на боль, я стояла гордо, чем ещё сильнее выводила его из себя. Тем временем воспоминания начали возвращаться. Это были видения. «Снова эти видения», — как бы между прочим, заметила я, задыхаясь. Почему именно я? Что я такого сделала Силе, что она меня «наградила» таким Музом? Хотя, я сама виновата. Не надо было злить его… «Милорд, простите!» — мелькнула мысль, перед тем, как я потеряла сознание уже который раз за день. Через пару минут я очнулась. Возле меня сидел Дима и пытался привести в чувство. Он легонько шлёпнул меня по щеке. Я скосила взгляд на Вейдера, который опять выяснял отношения с кем-то. Что-то тяжёлое упало мне на голову и я опять потеряла сознание Очнулась я, как и в позапрошлый раз, от запаха нашатыря. Но на этот раз пробуждение было намного болезненнее, чем предыдущие. Болела голова. Рядом стоял Вейдер. Вдруг материализовался Люк из конца шестого эпизода. Его глаза засияли как сапфиры, когда он увидел Вейдера, живого и здорового, а не искалеченный полутруп, который не дотянул даже до шаттла. — Люк, я твой отец! — сказал Вейдер свою коронную фразочку. Люк расцвёл. — Я знаю, — сказал он. — Откуда? — спросил Вейдер. Но ответила я: — Милорд, вы вроде видели мои воспоминания, должны знать. — Отец, я так виноват перед тобой! — говорил Скайуокер младший. Было слышно, что он чуть ли не плачет. Он прижался к Вейдеру. Сцена прям семейная такая. Мимиметр зашкаливает. «Вот бы Лею ещё сюда…» Но не успела я додумать, как перед Вейдером оказалась Лея. Но она была какая-то не такая. Я бы сказала, другая. Да, именно так. Не было этих «бубликов» за ушами и белого бесформенного мешка, в котором она была в четвёртом эпизоде. Наоборот. Волосы были распущенны, а одета она была в облегающее чёрное платье и накрашена, как и полагается принцессе целой Галактической Империи. Она пару раз недоуменно моргнула, её лицо показало все эмоции — от заинтересованности и гнева вплоть до сильнейшего шока, смешанного с чем-то, напоминающем боль, сожаление и стыд. — Вот и семья в сборе, — довольно улыбнулась я, вставая. — Лея, ты моя фантазия. Адекватная, а не как всегда. А ты, Люк, мой лень. — Так, стоп! Ты кто такая?! — бесцеремонно спросила Лея. — И что тут делают мой брат? И отец что тут делает? — Так, спокойно, Лея! Я всё сама тебе объясню. А то что-то я не доверяю твоему отцу, — злобный взгляд в сторону Вейдера. — Меня зовут Элиза Вейдер. Нет, — ответила я на незаданный вопрос Леи. — Не связана. Я просто взяла фамилию. Реальное имя — Александра или Саша Афанасьева. Люка, вообще-то, я из канонной реальности достала. И отца вашего из той же реальности достала. А вот тебя из параллельной. Как я поняла, ты не была в той ребелятне, именуемой Альянсом? — на слове «Альянс» я брезгливо скривилась. Она только покрутила***
Естественно, быстро управиться с приготовлением ужина у нас не получилось. Сотни раздраженных, злых и голодных фикрайтеров со своими не менее страшными и изголодавшимися тараканами, то есть, конечно же, музами, упоротостями, вдохновеньями, ленями — это вам не шутки. Когда мы все наконец-таки втиснулись за наспех трансфигурированный стол, на остров уже опустилась непроглядная мгла и холод. Луны и звёзд на небе было не видать, поэтому источниками света, скудно освещавшими «праздничный» стол, оказались: огромный костер, который уже, впрочем, начал догорать, факелы, мобильники, планшеты и прикрепленные вопреки правилам безопасности на пальмы световые мечи. Проку же от Люмоса волшебников было немного. И несмотря на зверский холод, никто и не думал, набив себе худо бедно брюхо, идти спать… Наш ночер только начинался.